Не навреди

Чу Ваньнин склонился ниже к постели, жмуря глаза. Красная подвеска на шее покачивалась и билась о грудь, прикосновение было теплым от разогретого кристалла, который светился духовной энергией. Руки Мо Жаня зажимали талию так, будто хотели сомкнуться вокруг нее в кольцо. Чу Ваньнина всего трясло и подбрасывало над постелью, стоило Мо Жаню наклониться к нему, прижаться раскаленной грудью к спине и горячо выдохнуть на ухо какую-то грязную фразочку. Расслышать его было сложно от шума собственного пульса в ушах. Не в силах удержаться он прогнулся в пояснице, опускаясь еще ниже. Лишь бы не вспомнить о том, как позорно открытым и подставляющимся он выглядит сейчас. Не думать о том, что его ученик на него смотрит, пялится, пожирает глазами. Судя по тому, как он сбивается с ровного темпа, он правда глазеет на по-кошачьи изогнутую спину. Посмотреть ведь было на что. Вся светлая кожа от узкой талии до бедер была покрыта следами укусов и поцелуев, которые спускались однозначно ниже. Мо Жань его замучал своим ртом, зацеловал, заоблизывал, ухмыляясь с того, как Ваньнин надрывал голос, не зная куда себя деть от крепких рук, держащих его и спереди, и сзади. Раздвинув ягодицы, Мо Жань широко ласкал его языком, а другой рукой водил по члену спереди, удерживая между таким разным удовольствием. Как будто хлюпающих движений пальцев в его нутре было недостаточно, чтоб убедить, что с учителем все будет в порядке от проникновения. Для Мо Жаня каждый раз, как впервые. Лишь бы не навредить снова, лишь бы не сделать хуже, лишь бы не причинять учителю очередную боль, которую он не заслуживал. Сил просить уже не было, слабый скулеж заглушило простынью. Ему никогда не было настолько хорошо, когда голова отключалась даже трезвым. Руки Мо Жаня направляли его, такие широкие и горячие. От Ваньнина ничего не требовалось, только прими, лишь бы тебе было хорошо. И Мо Жань старался, трогая внутри ровно там, где нравилось больше. Нежное место, от которого Чу Ваньнин сходил с ума, теряя благопристойный вид. Мокро, расслабленно и скользко. Так, что он легко входил до конца, держа в приятной агонии, и вынимал. Бедра коротко подрагивали, пытаясь засопротивляться пустоте. Вслух Чу Ваньнин никогда бы не сказал, что ему нужно, но тело показывало искренне. Мо Жань давал ему то, что нужно. Не было криков, не было надрывных стонов. Чу Ваньнин был сдержан на очередном пике удовольствия, когда Мо Жань останавливался, давая это пережить который раз за ночь. Лишь судорожные вздохи и тихое поскуливание снизу, выдающее все. — Баобэй… Чу Ваньнин не слышал ничего за шумом дыхания, бесполезно было пытаться ему что-то донести сейчас и выжать хоть какой-то звук кроме мычания. Мо Жань надавил на бедра, заставляя полностью лечь на постель с раздвинутыми коленями. Находясь все еще внутри, он опустился, всем весом прижав к кровати. Вспотевшую спину обдало таким теплом, что Чу Ваньнин охнул от удивления. Его брали на спине, усаживали сверху на член, крутили, как игрушкой, но от поцелуев за ухом Ваньнин скулил сейчас, как от чего-то особого. Мо Жань коснулся его лица, хотел приподнять над подушкой, но пальцы тронули мокрые губы случайно. Проскользнули внутрь. Чу Ваньнин сжал губы и провел языком по фалангам. После оргазма итак пульсирующие мышцы сжались сильнее. Мо Жань застонал гортанно. Ожидая дальнейших действий, Чу Ваньнин заерзал коленями, приподнимая зад над влажной постелью, толкая себя к бедрам Мо Жаня, прося его без слов. Ему вновь было нужно и это пугало, что праведный наставник теперь нуждается в проникновении, в движении внутри. Он задрожал, прохладное масло потекло между ягодиц. Как же теперь стало мокро, когда внутри смешалось все со спермой и стекало по бедрам. Чу Ваньнин уже не мог без члена Мо Жаня, но его заменили пальцы. Чу Ваньнин вскинулся сильнее, принимая до упора. Размер Мо Жаня был не маленький, растяжка была достаточной, он ведь только что был внутри. Освободившись от тяжелого тела сверху, Чу Ваньнин развел ноги сильнее, лишь бы получить внимание. С опаской глянул через плечо выразительными глазами с пьяно замутнившимся взглядом. Хотел. Просил. Тасянь-Цзюнь даже мечтать о таком не мог, чтоб ненавистная и обожаемая наложница Чу смотрела на него такими глазами. Этот взгляд направлен Мо Жаню, только для него. Он снова входит в горячее тело, заполняя собой и слушая утяжелившиеся вздохи. Чу Ваньнин пальцами сминает простыни, подаваясь к нему ближе. Он никогда не ощущал себя настолько жадным до чего-то, теперь выжимал Мо Жаня до капли. Удовлетворить его мог разве что такой же ненасытный ублюдок. Чу Ваньнин уже не его наставник и не его наложница, он его драгоценность и супруг, готовый пройти сквозь огонь и воду, последний человек, кто не отвернется от него вопреки всему. Если этот человек хочет кончить под ним несколько раз подряд, то это самое малое, что Мо Жань может сделать.