последний мятеж

Кристина у стены сидит. Опустив голову в колени, пока Виктория держит пистолет, направленный на Антипова. Девушка выдаёт, хмыкая: — Просто в целях безопасности, — и качает головой, усмехаясь. Алексей кивает. Понимает, что опираться бессмысленно, и попросту стоит с поднятыми руками. А в ухе Кристина мигом слышит: — Это полковник Васильев! Что вы, блять, творите? — он кричит, выплёвывая это в трубку. Прошло около двух минут с момента, как Виктория отобрала оружие, — Вы помогать должны. Кристина лишь вздыхает устало, микрофон включает, кое-как лепеча: — Срыв. — Срыв, блять! Вы не силовики, мне сейчас что делать? На Антипова никаких доказательств, ни одного свидетельства, дура! Я с ним ничего сделать не могу! — Потому и срыв! — в той же манере кричит Захарова, злостно шипя. — Николай, что нам делать? — тут же соображает Рома, хмуря брови над столом. — Нам сейчас придётся брать министерство в окружение. По-другому это нападение я просто не объясню, и проведу его, как часть операции! И будем надеяться, что Алехин даст показания против Антипова, — грубо и четко чеканит мужчина, — Вы понимаете, что я могу его арестовать только с доказательствами? Иначе, её посадят за покушение на убийство! И Солодов, сидящий в углу на железном, припаянном к полу, стуле лишь хмыкает. И выдаёт с насмешкой и одновременной печалью: — Алехин его ни за что не сдаст Антипова. Они повязаны слишком сильно. На это вся команда лишь грузно вздыхает. А Виктория так злостно, яростно пялится на Кристину, что у той от страха немеют ноги. И она выдаёт загнанно: — Поэтому я и хотела прикончить нас обоих. Проще было бы! — Тогда не стоило распускать сопли из-за какой-то клуши из гаража, и надо было стрелять, — дерзит та, делая шаг к Захаровой. Вика бровь одну поднимает, нахально улыбаясь. А Кристина усмехается, кивает, будто соглашаясь. — Я могу задержать десятерых, всех, но не Антипова. У меня на него ничего нет, — вздыхает полковник в трубку, — и даже как подозреваемого не могу. У него неприкосновенность, — мужчина руками разводит, обращаясь в пустоту. Кристина Штрэфонд следит за действиями отца, растерянно бегая глазами туда-сюда. И думает, обдумывает. Её осеняет, и девушка намеревается открыть рот, но Лиза, всё это время сидящая около стола, поднимает голову, тут же выдавая: — Арсен, на сколько минут максимум ты можешь отключить камеры? Арсен, размышляя, выпаливает на одном дыхании: — Я зациклил камеру в кабинете, как только увидел Кристину с пистолетом в холле. Сейчас Антипов просто сидит в кресле. — Это хорошо. Николай, через сколько ваши силовики будут у министерства? — Тридцать минут. — Если они будут просто ждать приказа в оцеплении, мы сдадим, что это подготовленная операция. У нас есть тридцать минут найти компромат на Антипова в его кабинете. Виктория слушает внимательно, размышляя. И подходит к сидящему Антипову, спрашивая: — Лучше сам сдай ваши дела с Алехиным, — хмыкает девушка, разглядывая выражение лица. — Виктория, ты как ляпнешь, если честно, — тараторит Дима тихо, растирая от негодования лицо руками. А Антипов только и усмехается, откидываясь на спинку стула. И смеётся ей в лицо, нахально говоря: — Это, что ли, против меня копать стали? Я не знаю ни о каких делах с Алехиным, это всего лишь известный меценат, высококультурный человек. — А я о чём? — хмыкает Дима всё так же тихо. — Попытаться стоило, — вздыхает Виктория, — мы и сами найдём, Антипов, — девушка в глаза ему смотрит, пока тот лыбится. — Ищите, — и разводит руками. Рома напряжённо наблюдает за экраном телефона, тут же выпаливая: — Плечи? — Спокойны. — Зрачки бегают? — Нет. — Он уверен в своей правоте, Вик, — и Рома поджимает от волнения губы, бегая глазами по всему гаражу. — Но Антипов подозревался в оффшорах, он бы не стал хранить дома компромат, его обыскивали и не раз. У него нет жены и детей, он живёт в одном постоянном доме. А без флешки с подтверждёнными транзакциями и их тайными договорами, Алехин спокойно мог его обмануть в любой момент, — Лиза говорит, рассуждая вслух, и встает, разминая ноги и наяривая круги по комнате, — эта флешка точно должна быть. Как минимум, договор о тендере проходит через Антипова, это уже что-то. Она точно в его кабинете. — Найдите, и у меня будут основания его задержать, на коррупцию в крупных суммах неприкосновенность не работает, — отвечает Васильев, хмурясь. А Солодов, внимательно это слушающий, тут же подсказывает: — Антипов очень умный. Почти гений. Она точно очень хорошо спрятана. Штрэфонд к нему тут же поворачивается, вопросительно смотря. — С чего нам помогаешь? — Я уже сдал своего лучшего друга. Что мне терять? Главное — чтобы власть была, а под кем работать мне без разницы. Виктория информацию впитывает. Поворачивает голову, осматривая кабинет. Взгляд падает на полку с книгами, и она подозрительно щурится, переводя взгляд на Антипова. — Эти книги не для красоты. Ты их читаешь, видно, — хмыкает девушка, рассматривая потрёпанные корешки различных изданий. — Ищи, ищи, — усмехается мужчина. — Он может блефовать, ищите, — почти кричит Рома, вдумчиво складывая руки в замок. Вика кивает в пустоту. Пистолет с мужчины не сводит, и головой Кристине машет. — Я тебе пистолет в руки не дам. Давай. Захарова смотрит вопросительно, с разочарованием и тоской. — Я подведу. — Кристина, поднимайся и ищи, — цедит Лиза, хоть и старается быть мягче, — пожалуйста. — Вы не видите, в каком я, блять, состоянии? — та голос повышает, начиная паниковать. Головой вертит по сторонам, будто высмеивая ситуацию. А Лиза, тяжело вздыхая, выдаёт, упираясь руками на столешницу: — Кристина, от этого зависит твоё будущее. Соберись, ты найдёшь, или хотя бы, блять, попробуй, — и Кристина тут же вздрагивает, поднимаясь. Полки глазами изучает, подходя ближе, — Ты же не маленькая девочка, Крис. — В отличии от тех, кого они насилуют. Кристина будто оживает. Начинает книги раскрывать, изучая, на пол их скидывает так быстро, как может. А в ухе слышит: — Силовики будут через двадцать минут! Найдите что-то, иначе нам всем тюрьма обеспечена. — Ещё один мамкин мотиватор, — хмыкает Кристина, доставая очередную книгу. Но книга пуста. Лишь сборники мировой классики, преимущественно философы. Кристина только растерянно за каждым разом тянется за следующей, зыркает глазами, вытряхивает. А Антипов лишь усмехается под дулом пистолета, посмеивается, и закатывает рукава рубашки. Мужчина зубы в улыбке обнажает, улыбаясь, и тихие смешки выплёвывает, разглядывая Кристину. — Я говорил Солодову не доверять новой секретарше. Но он всегда женщин всерьёз не воспринимает. Дурак, — заключает министр, вздыхая. Виктория кивает. Загадочно его рассматривает, склоняя голову. — Был прав. А Кристина книги одни за другими рассматривает. На полу уже около двадцати валяются, и она распахивает дверцы шкафа. После чего выдаёт: — Мне нужна хоть какая-то помощь, — растерянно шепчет девушка, роясь во всевозможных папках, рассматривая документы и пробегаясь по ним взглядом. Она напряжена. Вена на лбу предательски выпирает, а красное лицо в изнеможении горит. Дима выдаёт тут же: — Умнейший человек, карьеру строил с низов, два образования. Ни детей, ни жены, я не знаю, чем помогать! Он холодный, часто сосредоточенный, точно не тот, кто к своей нычке будет возвращаться часто, стоит искать пыльные закоулки. Возможно, спрятано умно и на виду. И Захарова будто сдаётся. Смотря, как издевательски пялится на неё Антипов, разворачивается, оглядывая другую часть кабинета. Ничего особенного не замечает, щурится, нервно пытаясь зацепиться хоть за что-то. — Я же сказал, здесь ничего не найдёшь, — и мужчина смеётся, а смех вовсе не искренний — будто не из грудины, а из желудка льётся. А в ухе Кристина слышит: — Десять минут. — Чёрт, — и кулаки сами по себе сжимаются с диким остервенением. Кристина опускает плечи, матерится себе под нос и подносит руки ко лбу. Она тумбы оглядывает. Выдвижные полки, в которых лишь ненужный хлам. А время тикает, необычайно быстро, заставляя ещё больше переживать. Лиза спустя две минуты выдаёт тихо: — Ничего? — Пока ничего. Кристина встаёт — глупая затея искать там, где искать будут все. Она в микрофон говорит быстро: — Это должна быть вещь, которую можно взять с собой в случае чего. — Вдруг, эта флешка замаскирована под что-то другое? — спрашивает Дима, вдруг подскакивая. — Нет, он считает себя виртуозом, любит загадки. Маскировать — глупо, он социопатичный, — возражает Рома вдруг. И Кристину от чего-то осеняет. Она пялится на его руки. И замечает, наконец, зацепку, но виду не подаёт. — Вы правы, вдруг, замаскировано, — смотря Антипову в глаза, размышляет девушка, — передай статуэтку у себя. Мужчина победно улыбается. Вальяжно статуэтку передаёт, медленно и красиво. А Кристина на предплечье, что выглядывает из-под закатанного рукава, смотрит. И тут же глаза округляет. «Cura te ipsum». Кристина вспоминает. И тут же спрашивает резко: — Арсен, которые именно у него образования? Арсен спохватывается, резко начиная печатать: — Так, доктор экономических наук в две тысячи втором году, а до этого окончил специальность «Юриспруденция», — и теперь улыбается уже Кристина. Она хмыкает, быстро отворачиваясь, и говорит: — Исцели себя сам, — почти шепотом, — откуда фраза? Тем временем полковник в трубку сообщает: — Минута. А в гараже резко головы поднимают, непонимающе и со страхом переглядываясь, не то от времени, что закончилось, не то от того, что рассуждают. — Это что-то из философии, про врачей, — лепечет Рома, щелкая пальцами. — Это просто пословица! — Не подходит, — вздыхает девушка, обреченно поднимая голову от усталости. И Аня, что сидит на столе рядом с остальными, выпаливает: — Библия, — на неё уставляются несколько пар глаз, — Евангелие от Луки. Четвертая глава. Кристину осеняет. Она тут же смотрит в угол, в котором по обычайной русской традиции находятся иконы. И видит растерянное лицо министра. Подбегает, откидывая пыльные картины в рамах, и на полке в самом углу видит карманную библию. — Время! — кричит полковник. — Есть! — разворачивая маленькую книгу, что помещается в руку, она видит несчастную флешку, улыбаясь. Виктория смотрит победно. Восхищённо. А Антипов растерянно и испуганно. Пялится, открыв рот, а когда говорит, его голос дрожит. — Секретари знают латынь? Кристина смотрит на него издевательски. А когда спустя двадцать секунд влетают силовики, задерживая министра, она улыбается, скатываясь вниз по стене и отдавая флешку мужчине в костюме. *** — Теперь Алехин знает о задержании всех, поэтому, ты соврёшь, и скажешь, что тебя предупредили, ясно? — цедит Николай Васильев, смотря исподлобья. — Ясно, — Солодов хмыкает, кивая. И звонит бизнесмену Алехину с благой вестью. *** Арсен сидит на крыше, рассматривая пейзажи. Много думает, склонив голову. Он слышит скрип двери, и когда Дима усаживает рядом с ним, хмыкает, пока тот его оглядывает. — Милый мой, почему ты такой грустный? — Дима ему сигарету предлагает, и парень выхватывает её из рук на пару с зажигалкой. — Всё могло пойти по пизде, — вдумчиво тянет тот, — точнее, уже всё идёт по пизде. — Брось, мы почти побороли кучку депутатов. Это же прекрасно, — парень вальяжно и с улыбкой подкуривает, смотря тому прямо в глаза. — Но какой ценой. — Какой ценой? — Кристине сорвало крышу, от нервов, — Арсен обречённо поворачивается, поджимая губы. — Ты её жалеешь? — подозрительно и с прищуром оглядывая парня, говорит Дима, а потом подбородок вверх поднимает, — Арсен, ты никого и никогда не жалеешь, ты не любишь людей. Что в Кристине такого? — Она хорошая. — Нет. Час назад она грозилась убить себя, Антипова. Ты знаешь, что она не хорошая. Тогда что? — Хватит твоей психотерапии, Дима, ты уже всех достал. — А это интересно. Она тебе нравится, потому что её насиловали? — и Арсен округляет глаза, тут же краснея. Отвечает спокойно: — Я её жалею, потому что её насиловали. А нравится она мне, потому что добрая и честная. — Но ведь мы понимаем только тех, на кого похожи. Чьё горе мы можем понять, — хмыкает Дима вновь, поднимая брови и с интересом его разглядывает. — К чему ты клонишь? — Арсен вздрагивает, испуганно глядя. Глаза опускает, смотреть не желая. — Очень интересно, что вас связывает, понимаешь? Чем ты так проникся? — Дима, я уже сказал. Иди нахуй со своей терапией, особенно касающейся меня, — и он вздыхает, зарываясь лицом в руки. — Ты сейчас не о терапии говоришь, а просто меня нахуй шлёшь. — И я могу это сделать ещё раз. Хватит ко мне доёбываться. Арсен тут же вскакивает, сигарету роняя на пол. А Дима всё так же с улыбкой смотрит в даль, и когда тот оказывается у двери, говорит горько: — Я помню, что было. Арсен тут же останавливается, оборачиваясь. *** — Это чертовски неправильно! — цедит Вилка, поднимаясь на второй этаж. — Но нам надо узнать, — перечит Виктория, идя за Ромой и Лизой. А когда они оказываются у рабочего места Арсена перед его личным ноутбуком, Виолетта, всё ещё переживая, растерянно выдаёт: — А если он зайдёт? — Я попросила Диму его отвлечь, — поясняет Вика, пока Лиза открывает ноутбук. Девушка начинает: — У него точно должна быть вся информация о каждом человеке из «Сплетения». Я просила его найти. — Но зачем? — удивлённо шепчет Вилка, стоя у стола. — Потому что мы не особо разговорчивые. А на случай задержания или летального исхода нам нужны друзья, родственники, и информация. На всякий случай. Она видит пароль. Переводит взгляд на Рому, который тихо цедит: — Двадцать два, ноль девять, восемьдесят три, — и девушки переглядываются удивлённо. А он объясняет, — День рождения его матери. Он хоть и программист, но приммитивный, даже от банковской карты этот пароль. Лиза вводит, и он оказывается правильным. И девушка заходит в файлы, тут же ища «Сплетение». — А Арсен гений, всё чётко называет. — Он любит порядок, — объясняет Виктория, вглядываясь. — Аня вот, — наконец, найдя, говорит Лиза, — и так. Ворошилова Анна Григорьевна, двадцать два года, диплом ботаника. Четыре митинга, домашний адрес, номер школы. Но больше ничего важного, — проходясь глазами по строчкам, удивлённо шепчет Лиза. А Виктория хмыкает, и тут же глазами вчитывается в экран: — Погоди, — девушка удивлённо смотрит, — можешь прокрутить ниже, где я начинаюсь. Лиза тоже выпадает, читая информацию о Виктории. А Арсен, что наблюдал за этим с лестницы, ведущей на крышу, хмыкает, складывая руки на груди. — Хотел подарить тебе на День Рождения, — мягко начинает парень, подходя. Он спокоен, с улыбкой смотрит на ошеломлённую Викторию, что просто пялится. А Дима с кровью, которая капает с разбитой губы, появляется сзади, говоря: — Я не смог его задержать. Виктория, конечно, я рад, что ты научила его драться, но это слишком. Виктория на слушает. Она припадает бедром к столу, пока на глазах появляются слёзы. — Твоя мама кореянка, студентка РУДН по обмену. А отец — автомеханик. У него своя мастерская. — Зачем? — шепотом выдаёт та, плача. — Я случайно наткнулся. Твоя мама сейчас замужем за другим человеком, у отца есть дети. У тебя есть брат и сестра. — Значит, я — ошибка молодости? — тихо интересуется Виктория, усмехаясь. — Она хотела закончить университет. Но дала тебе это имя, Виктория.