последний мятеж

Гараж в атмосфере наколяющей: Кристину ждут, Дима пальцами усердно перебирает, переживая, Виктория клацает ручкой, рассматривая мотоцикл со стола, а Вилка, сидящая рядом, глазами зыркает и по сторонам печально смотрит. — Ты серьёзно не отпустишь? — она смотрит жалостливо на Викторию, которая и мускулом не шевелит, взгляд на неё небрежный кидая. — Слушай, цепь длинная, можно ходить по гаражу, до кухни дотягиваешь, до ванной тоже, что тебе не так? — хмыкает девушка, крутясь на кресле. — Мне очень плохо, — та плачет, разглядывая железный кандал на руке, — сука, я не могу. Вилку трясет всю, она содрогается раз за разом, глаза беспомощно прикрывая. Лера, что напротив сидит, только смотрит на неё как-то печально, ни слова не говоря. — Дим, твоя лицензия не работает, да? — спрашивает Вика, обращая его внимание. — А к чему тебе моя лицензия? Конечно, не работает, — он поучительно пальцем вверх тыкает, будто Викторию осаждая. — Ну, ты же понимаешь, к чему я клоню. Достань ей транки, — парень задумывается, выпадая из реальности, а потом до него доходит кое-что. — Не мой профиль, сейчас будем набирать эксперта, — он тянется к телефону под озадаченные взгляды всех остальных, а когда в трубке раздается характерный звук, улыбается, ставя на громкую, — Ромочка, мой любимый, ты ещё не забыл что используешь, как подставку для кружки? — Дим, ты позвонил меня отвлечь? Ты вообще о чём? — Рома на том конце провода хмурит брови, вздыхая тяжко. — О твоём дипломе, балда, — смеётся парень, удобнее садясь в кресле, — фармакологическая психиатрия, если ты забыл, ты изучал огромный курс наркологии. — Спасибо, что сказал, я же был не в курсе, — хмыкает тот, а в трубке слышится громкий женский смех, рассекающий тишину гаража, — Тебе зачем вообще? Что-то с Лизой? — Кстати, Лиза ранена, это так, к слову, — Дима начинает серьёзно, пока Рома матерится, распрашивая, — Нет, всё в порядке, поправится через пару недель. И звоню я по поводу другой персоны, кароче, помоги просто, какие транки лучше при ломке? — Виолетта? — только и хмыкает Рома, задумываясь. — Она на цепи, — добавляет Виктория, пока парень матерится себе под нос озадаченно. — Мне надо знать, что она принимала и срок, — отвечает парень. — Фен, пару раз ешки, месяц, с последней завязки прошло четыре, — говорит та устало, пока он протяжно выдыхает. — Гидроксизин тройку, — отвечает он, — только без фанатизма, в день не больше двух таблеток, — Дима кивает, записывая, а Рома продолжает, — Видел, вы в клубе замес устроили, все живы? — Ром, занимайся своими делами, у нас всё под контролем, — лепечет Виктория, отключая звонок, и смотрит вопросительно на Диму. — Щас позвоню знакомому, он рецепт выпишет, не боись, Вилка, прорвёмся, — он ей поддерживающе улыбается, кулак показательно сжимая, — я боюсь за эту припадочную, долго её нет. — Если она уйдет в запой, лучше закрыть двери, — тянет Лера, устало опираясь на стену и от волнения укладывая голову на колени, — Сука, да она тут все разнесёт! Если, конечно, дорогу вспомнит. Или вообще, — девушка рукой возмущенно машет, — разобьётся на своей тачке. — Она белочница? — интересуется Дима, хмуря брови. — Это даже не белка, Кристина если выпьет, это уже и не Кристина, — говорит устало Вилка, прикрывая глаза, — она просто не соображает нихера, со всеми пиздится. — Ну, она же закодировалась не просто так, — начинает Виктория, обдумывая ситуацию, — Вы думаете, что она настолько разозлилась из-за Лизы, что готова себя убить? — Вик, в прошлый раз она поругалась с бывшей своей, — вкрадчиво и тихо произносит Лера, — и вырезала «Торпеду» кухонным ножом из спины, чтобы выпить. — Нихуя себе, — только и вздыхает Дима, глаза округляя, — и давно это было? — Два года назад, это был пиздец. Из запоя она месяц не выходила, — Лера только методично руками раскидывает, в такт словам, — разбила подбородок, машину, сломала парню одному руку и проебала все деньги. — Да уж, Кристина не перестает удивлять, — Виктория тяжко вздыхает, окончательно раздражаясь, — Она безумно эмоциональная, это пугает даже. — Да успокойтесь, мы даже не знаем, куда она уехала! — говорит уверенно Дима в попытке успокоиться остальных, — Может, она вообще Лизе цветы сейчас выбирает. — Хуёвая идея, Лиза цветы ненавидит, — хмыкает Виктория, немного приходя в себя, — Ты реально думаешь, что им друг на друга не похуй? Ощущение, что ты преувеличиваешь, типо, ты же знаешь индиго. — Виктория, — он наклоняется, на шёпот переходя, под заинтересованные взгляды всех остальных, — когда я зашел к Лизе, у них была блядская прелюдия, — та глаза округляет, рот рукой прикрывая, — и я почти уверен, что продолжение состоялось бы. — А ты мне, как мозгоправ, скажи, на кого из её бывших похожа Кристина? Мне с ней о чём говорить? — Ты не будешь с ней говорить, не хватало ещё драк. В том-то и дело, что ни на кого, — он задумчиво оглядывает помещение, чтобы убедиться, что их никто не слышит, — при чём, она кажется мне адекватной, просто этот спор всё испортил. — Тебе и Давид казался адекватным, — злостно говорит та, щёлкая ручкой, — мы не имеем права в это лезть, да? — Ты не имеешь, а я только если мне заплатят и попросят о сеансе, — говорит уже громко парень. — Ты психолог? — спрашивает Вилка, поднимаясь с места и подходя к ним, цепью дребежжит, плетясь еле-еле. — Психиатр, а что? — Тогда это не к тебе, а ко мне, — улыбается Вилка, закуривая сигарету, — вот я психолог, семейный, между прочим. — Боже, как многого я о вас не знаю! — Дима, — Виолетта ближе подходит, умоляюще глядя, — если ты не достанешь мне транки, я откинусь! — Да куплю я, потерпи, зайка. Виктория, — он обращается к брюнетке, — хочешь шаурмы? Или чего угодно, я очень голодный, пожалуйста, сходи со мной! — Схожу, только если за твой счёт, — она улыбается, принимая предложение, — или можем разбудить Аню, чтобы что-то приготовила. — Пойдём, там на улице прекрасный летний вечер! — она смеётся, говоря, что ещё май, но он не слушает, беря девушку под руку. — И мне что-то возьмите, — вдогонку говорит Виолетта, утыкаясь в телефон на цепи. Они кивают, выходя, гремят железной дверью, покидая гараж. Но видят Кристину, которая слишком резко паркуется, мигом выходя из машины, Дима пугается, думая, что она пьяная и прячется за Викторией. — Вы! — подзывает она рукой к себе ребят, — За мной, быстро! Они негодуют, причитая, что хотели поесть, но послушно плетутся следом, Виктория пытается спросить, пила ли она, но Кристина будто не слышит, отмахиваясь рукой. — Ты где была? — первым делом подрывается Виолетта, стоит Кристине зайти в гараж, Захарова не отвечает, взбираясь по лестнице, распахивая дверь с громким звуком. Лиза, что лежит, рассматривая потолок, внимание свое на неё резко переводит, немного приподнимаясь, а Кристина подхватывает её на руки, спуская вниз. — Встаём все! Поднимаемся, — она Лизу усаживает на стол, кричит, в ладоши хлопает, пока все спящие недовольно поднимают головы, бормоча что-то себе под нос. — Что здесь происходит? — непонимающе косится Аня, сонно потирая глаза, а Лиза смотрит с удивлением, ни слова не говоря. — Внимание! Во-первых, я не пила и не собираюсь, — начинает Кристина, становясь на лестницу, — во-вторых, — она спускается к столу, из кармана вынимая купюры, — спор проигран! Виктория, с тебя тоже десятка, — Кристина по столу в знак подтверждения ладонью хлопает, на Лизу смотря: та ресницами хлопает, смотрит пугливо на Диму, пожимая плечами, — Довольна, Герда? Лиза будто задумывается ненадолго, взгляд кидая на девушку, полный интереса и какого-то непонятного удивления, кивает медленно, будто в трансе. Кристина её снова на руки берёт, таща наверх, пока все остальные переглядываются, а Виктория матерится себе под нос. И когда тяжёлая металлическая дверь на второй этаж закрывается с помощью Кристининой ноги, говорит обиженно: — Если между ними что-то будет, я деньги не отдам, — все кивают, будто соглашаясь, Дима от удивления рот открывает, что-то своё обдумывает. — Как часто Кристина Захарова делает такие благородные поступки? — спрашивает он, обращаясь к Вилке, что усмехается себе под нос. — Только если благородный поступок — это лизать пизду. Все смеются, понимая, что игра перерастает во что-то большее, ребята откидываются обратно спать, а Виктория с Димой всё таки уходят за едой. Кристина, укладывая Лизу обратно, смотрит на неё, дыру прожигая, пока та шикает от боли, поудобнее устраиваясь. — Что за жертвы? — только и спрашивает тихо, в глаза смотря и мягко улыбаясь. — Это не жертвы, — та всё ещё злая будто, подорванная, вспоминая что-то, разворачивается, — сейчас приду. И Кристина возвращается в машину, таща огромный пакет под удивленные взгляды Виолетты и Леры, что вместе уже смотрят какой-то фильм в обнимку. Захарова заходит, подходя к индиго, и вываливая содержимое рядом с матрасом: там, пожалуй, несколько килограммов конфет, шоколадок, киндеров и прочих сладостей, Лиза удивлённо поднимает взгляд, будто не веря в то, что видит. — Мне говорили, что на кухне только ради тебя конфеты держат, значит, сладкое любишь, — Захарова садится рядом прямо на пол, слыша тихое «Спасибо», хмыкает, кратко улыбаясь, а потом серьезнее становится, — Знаешь, когда люди тебе делают больно – можно сказать. Типо, они могут об этом не знать, понимаешь? И могут не хотеть делать тебе больно, к слову. — Кто ты, чёрт возьми, такая, блять? — усмехаясь, с долей восторга говорит Лиза, раскрывая конфету, тычет на неё, головой взмахивая, — Зависимость. — Давай по-новой, ладно? Кристина, двадцать семь лет, не уважаю мужчин, ненавижу власть, закодирована, агрессивная и до безумия хочу тебя узнать, — Лиза смеётся, брови от умиления вверх поднимая, руку протягивает, задерживая свою ладонь в чужой дольше обычного, в глаза смотрит голубые и радостные.