Наш балкон

      Среда. И после уроков у квартиры Мишель стоит, ожидая, пока та дверь откроет, а после на её диване сидит, обнимая.       - Что мне делать, Шум? - всхлипывает, к плечу ближе прижимаясь.       - Попробуй прожить это, - слова Индиго вспоминает и их же говорит, стараясь собрать всё воедино.       - Как?       - На этом жизнь не заканчивается. Есть другие люди, которым ты нужна, твои родители, братья и сёстры, и они смогут подарить тебе счастье и заставить улыбаться, - круговорот психологов в природе. Забавно.       - Но он был самым лучшим. Я доверяла ему больше всех...       - Знаешь что, можешь ударить меня.       - Шум...       - Я знаю, кто виноват, и если ты ударишь меня, то возможно станет легче.       - Нет, это не Ден, он не мог...       - Кто его знает, - вздыхает, взгляд отводя.       - Это точно не он. Они требуют денег.       - Сколько? - она даже сделала серьёзное лицо. Будто не страдает сама, будто у неё нет ни единой проблемы, и она готова помочь, вступиться.       - Я пока не знаю, сказали, что расскажут на первой встрече, - глаза вниз опустила, вину чувствуя за то, что Крис по её вине может пострадать.       - Пиши мне всё СМС-ками. И никому ни слова, что мы виделись.

***

      Больно и страшно от своих эмоций. непонятно, что происходит, почему она так часто об Индиго думает. Даже сейчас урока два подряд на неё смотрит, а та даже не обернулась ни разу. Непонятно даже почему, но мысли из-за этого сразу, что она ей не нужна больше, или что та стесняется с ней общаться.       Ёбаный четверг и третья парта. Прямо за ней и Идеей ещё. Бесит. Именно поэтому она с Кирой нормально поговорить не хочет, будто сковывает что-то. Помнит, как Андрющенко вечно к болтающей Малышенко оборачивалась и замолчать просила, иногда даже ударить по макушке могла легонько.       Звенит звонок на перемену и Третьякова на доске упражнение по русскому записывает. Крис будто из транса выходит, смотря как та желает всем удачи и выходит из кабинета. Ученики оживляются, бумажками перекидываются и смеются, обсуждая что-то. А к парте спереди Андрей подходит.       - Лизка, дай списать географию, меня Валерьевич прибьёт!       - Дятлов, ты когда сам учиться начнёшь? Иди ищи дураков, я не из таких, - глаза закатывает, на него смотря.       - Да бля, ну дай, а? У меня и так три долга.       - Нет, иди отсюда, - и почему-то Шуму переполнила злость. Да как он смеет?! Она же сказала - нет. Неужели настолько дебил?!       - Лизка, я тебе завтра шоколадку при...       - Молчать! - вскочила из-за парты для всех неожиданно. - Дятлов, у тебя чё, фамилия говорящая? Нет - значит нет, уяснил? Пиздуй.       - Ты чего, Шумахер? - вынудил за воротник его взять. Идиот.       - Я тебе ещё за нашу парту отомщу, придурок. Ты знаешь, что я могу сделать, так почему такой дерзкий, а?!       - Шум, перебор, - голос Киры послышался и хватка ослабела мгновенно.       - Иди пока я добрая. И Шумахер я только для друзей, а ты в их число не входишь, - убежал. Котёнок трусливый. Крис за парту быстро вернулась и учебник географии достала, когда вдруг Индиго к ней повернулась.       - Спасибо...       - А... - растерялась сразу же. - Да не за что. Он тот ещё дятел, честно.       - Поражена, что ты знаешь, что такое "говорящая фамилия", - последовало от Сверчковой. И заставило гордиться собой.

***

      Когда ты не говоришь другим того, что ты чувствуешь, то кажется, что жаловаться этим людям - глупо. Кажется, что они не поймут, разочаруются, уйдут и поддержать не смогут. Поэтому с теми, с кем ты всегда был неуязвимым, нельзя показывать эмоций - так думает Крис.       А весь прикол в том, что она сейчас перечитывает грёбаное сообщение от Насти и не знает, что ответить. Хочется погулять, расслабиться, прогнать из головы кое-какие мысли. Это было бы замечательно. Но большая компания давить будет, поэтому решает поступить немного по-другому.       В пятницу после уроков к классу Афанасьевой подходит и ждёт, пока та выйдет.       - О, привет, не думала уже, что придёшь! - та подлетает сразу, улыбаясь, и чуть рюкзак не роняет, что вызывает смех у Шумы.       - Давай на садик сходим, бухнём?       - Давай, у меня как раз родители к бабушке уехали. А чё, кто-нибудь ещё будет?       - Хрен знает, - плечами пожимает. И правда, кого ещё можно позвать? Ей совсем не хочется. Да и все своим заняты и придут, только если им сказать, что "все остальные согласны".       - Может, Юру позовём?       - Не, без пацанов, - морщится, и вопросительный взгляд Насти ловит.       - Ну, тогда Алиску или Катюшу, - а это уже идеи получше.       - Куняшову давай, - на что Настя кивает и быстро бежит к 10-Б.       Крис их на выходе школьном ждёт.

***

      - Хахах, ебать, а как он ещё жив остался?       Уже изрядно подвыпившие сидят в беседке заброшенного детского сада.       - Да я сама хз, но розочка прям прикольная получилась, - Алиса Насте отвечает, делая очередной глоток.       - Бедный Юрка, бутылкой в голову, - смеётся Афанасьева.       А Крис стало не смешно где-то полчаса назад. И с каждой минутой только хуже, мысли крутятся вокруг того, с кем точно было бы хорошо. Даже алкоголь не заглушил, а, кажется, обострил наоборот. Крис не понимает, что с ней происходит, и от этого страшно.       - Оо, щас анекдот расскажу, - Алиса на лавку ногами встаёт и прокашливается. - В семье потомственных пулемётчиков умер отец. Для родственников это была большая у...тратататата! - ржать начинает, и с лавки падает, после чего Афанасьева с диким смехом в ладоши хлопает. - Блять!!!       А у Шумы после окончания пятой бутылки внезапно начинает течь слеза. Девчонки на это сначала внимания не обращают, но после Настя замолкает и к ней подходит, рядом присаживаясь.       - Всё нормально? Может, до дома довести?       - Нет, я... - пытается слёзы быстро стереть. - Ударь меня.       - Шума, ты чего?       - Пропиши, блять, мне пощёчину! - и та бьёт. Раза три. А Захарова трезвеет.       - Точно ок?       - Ага, сама дойду, - носом шмыгает, прощаясь с Куняшовой, и за территорией садика набирает Киру.

***

      - Это невозможно, Кирюх, - вместе на лавочке в аллее парка. - Я не могу. Что со мной...       - Рассказывай, что у тебя творится. Говори просто. Я в любом случае с тобой, а тебе легче станет, - в телефон пялится, пока та кивает. И может сначала показаться, что Кира не слушает её, но она в каждое слово вникает. Так было всегда.       - Я об одном человеке не могу перестать думать. Я запуталась. Я не знаю, что делать дальше и как этому человеку в глаза смотреть. Просто... У меня мысли вообще какие-то не такие, я вроде и понимаю, что человек не может общаться только со мной, есть ещё другие люди, но мне так не хватает его внимания... Хотя кажется, что только мне этот человек его и уделяет, но мне нужно больше. Чувствую себя энергетическим вампиром, чувствую себя обузой. Я хочу быть нужной, но у меня иногда такое чувство, что меня игнорируют, хотя это вообще не так и... Я не знаю, - под конец уже шепчет будто. - Ты меня слушаешь? - на Киру улыбающуюся смотрит, и кажется, что она стала какой-то другой. Что теперь она её не слушает. Ноги ставит на лавку и обнимает их, ложа подбородок на колени.       - Моя вторая половинка в белый покрасилась. Показать? - что-то точно поменялось. Крис ей не нужна, все её проблемы Киру как-будто уже достали. Но интерес верх берёт - всё же она давно хотела узнать, с кем же Медведева встречается - и она кивает, молча давясь слезами.       Кира экран телефона к ней разворачивает, и та охуевает. Чикина. Даже не Чикин. А сестра его. Девушка. Глаза расширяются сами собой и та дрожать начинает, когда понимает, насколько всё сходится, и все факты сопоставляет. Лицо Киры на мгновение серьёзным стаёт, и она губу закусывает.       - Ты... не шутишь? - в голосе дрожь не меньшая.       - Знаешь, если человек твои мысли не покидает, если ты его ревнуешь, если мечтаешь провести с ним время, если смотришь особым взглядом, то это блядская любовь, и похуй на пол, похуй на всё, Шум. Любая любовь, какой бы она ни была - это нормально. Иди и признайся ей, потому что я уверена, что Лиза отнесётся с пониманием. Она подарит тебе счастье.       Крис поднимается только, ничего даже не спрашивая. Но её слова останавливают:       - Дам тебе совет. Поцелуй. И тогда уже сама осознаешь, чувства это, или просто привязанность.       Крис срывается с места и бежит. На злосчастный балкон. А Кира лишь пишет Лизе, что всё прошло по плану. Будто знала, что Крис позвонит ей именно сегодня. Что придёт выговариваться именно об этом. Чёртова ванга.

***

      - Выйди, пожалуйста, только выйди, - на её дверь смотрит, не решаясь постучать. Что это всё же? Не может же быть правда... Это неправильно. Неправильно же? Но точно надо всё обсудить и попросить совета. Губы все искусаны уже от волнения.       Ждёт минут двадцать. Просто на одном месте стоит, пока та не выйдет. И она выходит, вопросительным взглядом на неё смотря.       - Индиго... Подойди пожалуйста, нам надо поговорить, - и как только подходит, слова все сразу мозг покидают. Только она. И её глаза прекрасные. В них зрачки пляшут, становясь то больше, то меньше, но в тёмно-оранжевом закате отчётливо видны все цвета и узоры переплетающиеся.       Не может вымолвить ни слова. Может, это и правда любовь? А убедиться можно лишь...       Берёт её за щёку аккуратно и к губам прикасается. Они нежные, словно шёлк, и холодные. Тоже искусанные, и это чувствуется, и это сводит с ума. Сминает их аккуратно. Та не отстраняется, но и не двигается, и становится страшно. А вдруг отвергнет? Вдруг не поймёт, оттолкнёт, уйдёт, скажет, что не будет больше с ней общаться? Нет, нет, нет.       Отстраняется и испуганно в глаза смотрит, широко распахнутые. До боли в груди красивые. Отворачивается, уже за своей дверью скрыться желая, убежать самой, чтобы не слышать этих слов. Но в последний момент её одной рукой за запястье хватают, а второй за подбородок, и к себе разворачивают.       Индиго сама её целует. Быстро, как для первого - ну, точнее, уже второго - раза. Проводит языком по губам и внутри что-то взрывается. Шуме думается, что она сейчас растает, упадёт на холодный бетон, поэтому хоть для какой-то опоры руку на плечо родное кладёт. Отвечает, кусая нижнюю губу, сдирая с какой-то ранки остатки засохшей крови, и мычание слышит. Блять. Блять. Как же это ахуенно. Хочется больше, точно больше, чтобы пришло осознание, что это любовь, хотя оно и так в голове уже укрепилось. Но нужно же оправдать это желание как можно дольше касаться губ и думать только о том, что это настолько прекрасно, что умереть можно.       Индиго отстраняется первая, с дыханием справляясь, в отличие от Крис.       - Что это значит? - это так необычно.       - Я... Ты мне нравишься, Крис. Это же взаимно?       - Но так ведь не должно быть, - всё ещё в голове не укладывается.       - Это нормально, Крис, - а она уже только от этого обращения расплавиться готова.       - Ты мне тоже... Нравишься, - ком, в горле застрявший, пытается глотнуть.       - Тогда ты станешь моей девушкой?       Ветер резко повеял в их сторону, сбрасывая на балкон снежинки. Первый снег. Видя его, решается.       - Я согласна.