Выпускной вечер

Сказать об этом он, конечно, не решается. Он вообще не знает, о чем теперь говорить с этим человеком, и тот, видимо, в схожем положении. В комнате повисает очень долгая пауза, заполненная лишь техническими звуками — шуршанием ткани, скрипом мебели, журчанием воды. Росио намекает движениями, что хочет освободиться от объятий Рикардо. Тот отпускает его без каких-либо возражений и отходит к раковине, чтобы привести себя в порядок. Журчит вода. По-хорошему Росио нужно встать прямо сейчас и отмыться. Ведь нет сомнения, что проклятый Хуан уже торчит под дверями. Он всё знает, но не стоит показываться перед слугой в совсем уж жалком виде… Или пофиг? Всё равно теперь всё кончено. Охрану усилят, побег не состоится. Торка, зима, снега. Елка, мыло и веревка… Не в состоянии соскрести себя с парты — не в физическом смысле, а в моральном, — Росио так и остается лежать на ней. Со спущенными штанами, с разъебанным задом. И с развороченной душой. Одна лишь радость — лицо всё мокрое от слез. Северянин Рикардо растопил своим жарким членом многолетний лёд, за это ему большое спасибо… — Тебе больно? «И вот за это — тоже спасибо…». Росио облегченно выдыхает и благодарно трется щекой о ласкающую его руку. Рикардо неслышно подошëл сзади, укрыл его своим пиджаком, спросил, не больно ли ему, а теперь бережено, как бриллианты, стирает слезы с его щек. Дорогого стоит. Никто никогда не приходил к Росио с утешениями настолько вовремя и в тему. — Тебе больно? — тихо переспрашивает Рикардо. — Да. Но не так, как ты думаешь. Не физически. — Прости. — Не за что. Росио не в силах объяснить. Ему не больно. Ему бесконечно грустно от того, что скоро эта странная несчастливая сказка закончится. Один вечер двух неравнодушных друг к другу людей подошëл к концу. Одному придется жить с ощущением потери, ведь «Чарли» не вернуть, даже если четырежды оттрахать его младшего брата. Другому — … Сложно представить, что предпримет отец, когда узнает обо всем. Прикажет отвезти в лес и застрелить «на охоте»? Собственноручно свернет голову? Он способен и на такое… Тяжелый размеренный стук в дверь заставляет вздрогнуть их обоих. — Дор? — зовет его четырежды клятый Хуан. — Да-да, я тут. Сейчас выйду! — Кажется, мне пора… — растерянно бормочет дор Рикардо. Росио оборачивается к своему первому любовнику, зябко кутаясь в великоватый пиджак. В классе темно и холодно, а всего пятнадцать минут назад тут полыхал Закат. Сказка кончилась. И прекрасные принцы превратились в обыкновенных нашкодивших мальчишек, постарше и помладше. — Идите же. Он ничего вам не сделает, идите. — А, о, да. Хорошо. Рикардо рывком распахивает дверь и, шарахнувшись от Хуана, как от чумы, поспешно исчезает. — М-де, дела… Охранник вкатывается в класс, отчего тот сразу становится тесным. Встав столбом у двери, Хуан сканирует всё вокруг, включая подопечного, внимательным мрачным взором. Подведя некий мысленный итог, сокрушенно качает головой и отходит к окну. Пристроившись на подоконник, закуривает. Росио понимает это так, что ему дают время восстановить статус-кво. Чем он и занимается, иногда искоса поглядывая на Хуана. Из глаз против воли капают слезы, и он всё ещё рад им, но Леворукий побери, какой ценой они ему дались, какой ценой!.. — Ну что, готов? — спрашивает через пару минут Хуан. — Поехали? Его чеканный грубый профиль зловеще чернеет на фоне разрывающихся в саду салютов. В воздухе пахнет куревом и безнадегой. — А ты расскажешь отцу? — спрашивает наконец Росио. — Ещё не решил, — отвечает, чуть подумав Хуан. На небе, как по заказу, расцветает последний звездный шар и опадает на кроны деревьев мириадами золотых искорок. «Может быть, обойдется?» — с надеждой думает Росио. На соленых растрескавшихся губах расцветает улыбка.