Девочка в солнечных носочках

      Утро. Ранние солнечные лучи пробирались сквозь трещины в кирпичах и освещали то самое чёрное хмурое дерево, что вечно теряло свои красные лепестки. Фиолетовые кирпичи блестели под солнцем, отражали свет и из-за этого в Подземелье становилось ещё светлей. Лепестки дерева мирно лежали повсюду. Так уж случается: раз в год на этом огромном дереве вырастает много лепестков, и в один прекрасный момент они опадают и разлетаются по всем Руинам, застилая дорожки, пряча воду в небольших водоёмах. И всё. Приходится ждать ещё один год, чтобы лепестки вернулись обратно на ветви.       Листья лозы безмятежно и лениво свисали с каменных стен. Безмолвная тишина висела паутинкой средь высоких мраморных колонн. Любой мог запутаться в ней и заблудится, не смея проронить ни слова.       Солнечный зайчик, что неожиданно появился среди лежащих на земле камней, принялся весело скакать с одного места на другое. Он дёргал носиком, шевелил ушками и, ослепляя всё вокруг, нёсся вперёд. Он далёкими и, казалось, летящими прыжками передвигался по Руинам. Солнечное создание кружилось вокруг огромных булыжников и высокого дерева с опавшими листьями, оставляя за собой длинный хвост света. Искрясь и сверкая, он взобрался на ступени и ринулся в дверной проём.       Внутри было тепло и уютно. В воздухе безмятежно блестели частички пыли на солнечных лучах. Они медленно, никуда не спеша, падали на пол. Стёкла картин, висящих на стенах, отражали свет на рамки с фотографиями на тумбочке, а те в свою очередь освещали пыльные книги на полках. Всюду было светло, только лестница, ведущая куда-то вниз, была покрыта одинокой тенью.       Зайчика встретил запах свежеиспечённого корично-ирискового пирога. Прекрасный аромат доносился откуда-то слева, должно быть из кухни, где, напивая утреннюю песенку, бегала хозяйка этого дома. Зайка поспешил повернуть направо и, прыгая с одной полки на другую, проскользнул под дверь одной комнаты. Там было темно, вещи беспорядочно лежали на местах, которые скорее всего должны были занимать совершенно иные предметы. В общем, в комнате царил творческий беспорядок. Многочисленные мягкие игрушки лежали в углу и мирно улыбались. Комод был открыт, и там неаккуратными комками была сложена различная одежда.       Зайчик пробежал по столу и приземлился на край кровати, где безмятежно дремала девочка, спрятавшись в мягкое одеяло. Её лицо было спокойное, радостный детский румянец проглядывал на щеках, а края губ были слегка приподняты в улыбке. Наверное, сейчас ей снилось что-то чудесное. Солнечный зайчик плясал вокруг кровати, вырисовывая длинные хвосты света, похожие на кометы, пока не приземлился на лицо прекрасной девы и не испарился в воздухе, оставив после себя мелкие частички света.       Лицо девочки немного исказилось, глаза зажмурились, носик сморщился, и она чихнула. Тонкие ручки неловко потёрли глаза, что только переставали видеть сон. Она приподнялась с кровати и, с наслаждением зевнув, потянула руки вверх. Девочка спрыгнула с кровати, не включая света, вяло подошла к зеркалу возле стола. Волосы сильно помялись во время сна и теперь торчали в разные стороны. Сонные, но красивые красные глаза с длинными ресницами еле открывались. Она взяла расчёску и стала расправлять волосы. Порядок на голове — порядок в голове, как говорила её мама. Закончив эту процедуру, девочка радостно улыбнулась себе и почувствовала лёгкий прилив бодрости. Но только лёгкий, и она не была готова кричать и скакать по всему дому. Затем девочка направилась к шкафу и стала искать там свой любимый зелёный свитер в жёлтую полоску, перемешивая уже давно образовавшиеся кучи других свитеров. Шорты уже были на ней. Наконец, вынудив нужную одежду, она переоделась и, поправив золотой кулон в виде сердца, что всё время висел у неё на шее, покрутилась перед зеркалом, любуясь собой.       То была Чара. Чара Дримурр — принцесса этого Подземелья. Когда-то она свалилась сюда через дыру в горе Эботт и нашла здесь хорошую семью. Она жила вместе с мамой, папой и младшим братом Азриэлем. Правда, папа часто пропадал в своём саду, что находился далековато от дома и ухаживал там за растениями.       Каждый день в Подземелье был полон своих открытий и хороших впечатлений. Чара каждый день с удовольствием встречала новое утро и ждала какой-то приятный сюрприз. Вдруг дверь в её комнату приоткрылась, впустив внутрь поток солнечного света.       — Чара? — осторожно позвал красивый женский голос. — Ты уже встала, дитя моё?       Это была её мама Ториэль. Она была монстром, похожим на козу: большие уши, свисающие на плечи, слегка вытянутая мордочка и небольшие клики, безопасно выглядывающие сквозь улыбку, которая почти никогда не сходила с её лица. Королева Подземелья всегда носила свои любимые фиолетовые платья с белыми рукавами и интересными символами в самом центре.       Чара вышла на свет и с широкой улыбкой помахала руками возле своего лица, как бы говоря этим «Привет-привет!» или «Вот она я, здесь!»       Ториэль нежно улыбнулась своему ребёнку и протянула вперёд блюдце с большим, просто огромным куском пирога из ирисок и корицы одновременно. Это было традицией — каждый день на завтрак есть фирменный пирог мамы. Чара, подпрыгнув на месте от радости, схватила блюдце и побежала в гостиную. Она часто завтракала в своей комнате, но сегодня ей хотелось сделать это в другом месте. Мама-коза, умиротворённо улыбаясь, не спеша, пошла вслед за девочкой.       Гостиная была одним из самых любимых мест Чары. Это комната была местом, где можно расслабиться, сидя на кресле-качалке возле камина; можно кушать и играть за большим столом; можно читать множество книжек, развалившись на ковре, не беспокоясь, что можно простудиться, потому что здесь было всегда тепло.       Чара вбежала в комнату и, запрыгнув на стул, потёрла руки друг о друга и принялась завтракать, запивая всё чаем, что был заранее для неё приготовлен. Её радостный румянец становился ещё более розовым во время любимого завтрака. Девочка жевала самый вкусный в жизни пирог и всматривалась в помещение таким взглядом, будто впервые всё это видела. Такое бывает, когда ты осматриваешь уже привычные вещи под другим углом или в другое время. Сейчас же было ранее утро: лучи солнца только начинали свою работу по доставлению радости местным жителям, поэтому робко светили в окна. Чара редко вставала так рано, поэтому такая атмосфера, полная жёлтых и оранжевых оттенков с бликами, отражающимися от стекла, были совершенно ей не знакомы.       Она окинула взглядом белую подставку с синим зонтом и удивилась. Подставка, что днём была белой, а вечером тёмно-синей, светила сейчас какими-то жёлтыми оттенками с одной стороны и красными с другой. Зонт тоже был не своего цвета. Ночью он был фиолетовым, а сейчас каким-то коричневым. Это же надо! Синий зонт стал коричневым!       Шкаф с книгами сильно не изменился. Он был также полон книг, одни из которых уже казались очень старыми. Мелкий слой благородной пыли красовался на поверхности самой большой книги с рецептами. На самой верхней полке находилась красивая золотая корона Ториэль. Чара не понимала, почему мама не носит её также постоянно, как папа, но следила, чтобы она всегда блестела и не покрывалась пылью, как книги. Девочка порой мечтала о том дне, когда вырастет и тоже станет королевой, а её брат - принцем. Ведь тогда у них будут свои короны, которые они смогут носить, когда захотят.       Светлое кресло-качалка спокойно стояло, собирая тёплые лучи. На нём лежал большой клубок жёлтых ниток и большое количество спиц.       «Наверное, мама снова что-то вязала», — подумала Чара и ещё раз укусила пирог.       Рядом с гостиной находилась кухня. Чара туда обычно не ходила, лишь Ториэль посещала эту комнату чаще всех. Особо о ней говорить нечего, простая кухня. Окно, плита, раковина, правда, в ней часто можно увидеть большие клочья белой шерсти. Есть небольшой холодильник, в котором всегда лежит хотя бы одна плитка шоколада. Чара очень любит шоколад. Из кухни всегда веяло чем-то вкусным и аппетитным, даже если там ничего не пеклось и не готовилось.       Ториэль неторопливо зашла в комнату и присела в своё кресло, возобновив вязание. Её лицо всегда было спокойным и приятным. Если Азриэль или Чара когда-нибудь что-нибудь творили или дурачились, они никогда не боялись сказать и признаться во всём своей маме, потому что знали, что она всё поймёт, не станет на них злиться, а уж тем более ругаться.       Чара закончила с пирогом и принялась пить всё ещё горячий чай.       — А где Азриэль? — спросила девочка. Она очень любила своего брата, волновалась и не могла много времени проводить без его компании. Целый день она точно не продержится.       — Он встал чуть раньше тебя, позавтракал и ушёл гулять, — таким же бархатным тоном сообщила Ториэль.       Чара лишь кивнула и, закончив с трапезой, поблагодарила свою маму. Та ответила мягкой улыбкой. Девочка осталась сидеть на месте, весело болтая ножками, что ещё не доставали до пола. Она всё смотрела по сторонам, крутила на месте пустую чашку. Лучи солнца стали более яркими и прямыми, из-за чего «оранжевая» атмосфера стала потихоньку исчезать, уступая место обычным цветам. Вот зонт уже возвращал себе синий оттенок, а подставка – белый.       Чара сидела и смотрела в окно. Снаружи было видно большое чёрное дерево и широкие дорожки из красных лепестков. Чара вдруг вспомнила, как она пыталась залезть на него вместе с братом. Азриэль поддерживал девочку за ноги, пока та отчаянно цеплялась за высокие ветви, большая часть которых почему-то была направлена вверх. Как бы отчаянно она не пыталась ухватиться хотя бы за нижнюю ветвь — не получалось. Они с братом были слишком маленькими.       Сейчас, когда Чара смотрела на дерево, понимала, что если Азриэль снова так её подстрахует, то она сможет зацепиться не только за самые нижние ветки, но и за те, что выше. Они же подросли: стали выше, сильней и умней.       «Как же это здорово — жить!» — думала про себя девочка. — «С каждым годом ты растёшь, развиваешься, получаешь уйму счастья каждый день! Вот пройдёт ещё парочка годиков, и я буду очень высокой. Сначала я стану выше брата, потом мамы, потом папы и даже выше этого дерева!»       Вдруг её размышления прервал тёплый и очень приятный слуху голос.       — Дитя, у меня для тебя сюрприз! — радостно сказала Ториэль и вытянула вперёд что-то жёлтое, отложив спицы. — Посмотри сюда!       Чара повернулась и увидела, что мама держала в лапах пару жёлтых носок, таких ярких, что, казалось, они излучали свет так же как солнце. В руках мамы-козы они казались очень маленькими. Девочка тут же спрыгнула со стула и понеслась вперёд. Она аккуратно взяла носочки и стала осматривать их с таким восторгом, что в её глазах появились звёзды. Ториэль, при виде реакции ребёнка, радостно улыбнулась.       — Тебе нравится? — спросила она и принялась медленно заматывать клубок жёлтой нити.       Ответом послужили следующие действия Чары. Она с огромным нетерпением натянула носки на ранее босые ножки и запрыгала от радости. Они очень шли её образу. Эти носочки хорошо сочетались с зелёным свитером в жёлтую полоску и золотым кулоном. Красные глазки засверкали ещё ярче, а щёчки стали ещё розовей.       — Я очень рада, — улыбнулась Ториэль, и её щёки тоже поразил счастливый румянец, что виднелся через белую шёрстку. Она опустила голову, следя за клубком в своих руках. — Теперь у вас с Азриэлем одинаковые носочки.       Точно. Не так давно мама связала носки и для братика Чары. Только они у него зелёные, а у Чары жёлтые. Но даже так, ему тоже очень шли его носочки. Азриэль всегда носил такой же зелёный свитер как у сестры, но только с двумя более узкими полосками, и такой же кулон.       Чара энергично кивнула.       — Он будет завидовать, когда увидит мои носочки, — улыбалась Чара, крутясь на месте.       — Зависть — это плохо, — заметила Ториэль. — Но, я думаю, ему понравится.       Она посмотрела куда-то прямо и радостно сообщила:       — Почему бы тебе не показаться ему прямо сейчас?