Мысли

Виктор Крам всегда был не лучшего мнения о магической Великобритании. Не сказать, что это была совсем уж ненависть, но некая неприязнь и даже толика отвращения всегда присутствовали, когда Виктор вместе с командой в очередной раз прибывал на соревнования. Всё казалось ему... Чужим. Каким-то неправильным, неестественным... Отвратительным. Он долгое время не мог понять, с чем это связано. Почему совершенно незнакомая страна, даже изучать которую не было никакого особого желания, вызывала в нём столько негативных эмоций? Почему люди, которые были ему совершенно незнакомы, на подсознательном уровне вызывали желание держаться от них подальше, дабы... Не запачкаться? Прибыв в школу чародейства и волшебства Хогвартс, Виктор медленно, постепенно, начал осознавать и понимать свои ощущения. Глядя на магов Великобритании и их потомков, только начинающих свой путь на пути становления полноценным волшебником, болгарин стал чётко осознавать - его неприязнь не была безосновательной. Поначалу так, возможно, казалось - о чём ему обязательно пытались говорить некоторые знакомые - но теперь... Теперь он был убеждён - не зря столько времени чувство брезгливости по отношению к англичанам накапливалось и росло. Они были такими... Двуличными. Словно змеи, хотя, как он успел узнать, факультет, ассоциирующийся с данными существами, был только один. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. На самом же деле... На самом деле, змей было куда больше и основная их часть ловко притворялась львами. Виктор Крам слышал о Гарриет Поттер. Выжить после убивающего заклинания победив тем самым мага, превзошедшего, если верить многочисленным слухам, самого Грин-де-Вальда, говорило о многом... Кому угодно, но не Виктору. Хогвартс - да и Британия в целом - напоминала мир, где не существует трудностей, где всё идет легко и просто. Вот только тот, кто уже не первый год учился в Дурмстранге, видел ситуацию совершенно в другом свете. Ребёнок никак не мог победить Тёмного лорда. Ребёнок никак не мог выжить после Авады... Без постороннего вмешательства. Все так восхищаются историей Поттер... Так почему никто не пытался вникнуть в суть? А потом Виктор понимает - никому нет до этого дела. Совершенно. Гарриет обвешана ярлыками с головы до ног, окружена друзьями, ловко играющими то в одну, то в другую сторону, в зависимости от обстоятельств и от выгоды, что они могут получить. Крам видел это слишком хорошо, даже издалека наблюдая за происходящим. Когда герой не важен и не нужен, его можно забить. Когда герой станет нужным - проще сделать вид, что ничего не произошло. Виктор понимает, какого это - остаться одному против мира. Против тех, кого считал друзьями, а те, показав свою натуру, присоединились к толпе желающих поиздеваться. Виктор преодолел это, пусть и с трудом, но что насчёт Поттер? Сможет ли она? Он не хотел думать над этим. Он просто решил сделать то, что считает правильным. А на мнение окружающих ему было глубоко наплевать. Гарриет Поттер не впервой становиться изгоем в Хогвартсе. Правда, на втором курсе её просто обвиняли, без слов и действий, без попыток причинить вред... Чего не скажешь про этот год. Поначалу она старалась игнорировать окружающих с их оскорблениями и дурацкими значками, но когда у неё начали пропадать вещи, а некоторые студенты и вовсе начали бросаться в неё бумажными шариками или, что ещё хуже, едой, это... Это уничтожало. Морально она была раздавлена целиком и полностью - друзья оказались и вовсе не друзьями, а крысами наравне с Петтигрю, про остальную часть школы и вовсе можно было промолчать. В стороне от происходящего остались крайне немногие, а на стороне Поттер и того меньше - директор, декан, Хагрид... И неожиданно тот, от кого помощи она не ожидала от слова совсем. Виктор Крам совершенно неожиданно оказался рядом. Поначалу - молча, практически тенью возникая за её спиной всякий раз, когда кто-то пытался причинить ей вред. После таких столкновений между ними завязывалась беседа... И Поттер даже не заметила, как они начали сближаться. Как позади начали оставаться тревоги и страхи, стоило Виктору слегка прикоснуться к её плечу или взять её за руку после совместных полетов на метлах. Не заметила, как стала игнорировать крики вокруг и презренные выкрики одного рыжего придурка, которого всего одним взглядом затыкал Виктор. Виктор стал для неё поддержкой и опорой. Тихой гаванью, в которой брюнетка так отчаянно нуждалась. А потому, когда Крам предложил ей пойти вместе на Святочный бал, причин отказывать ему не было совершенно. - Да кто пойдет с Поттер на бал? Только полный придурок. Виктор приподнял бровь, но промолчал. Из всех его невольных знакомых Рональд Уизли выделялся наиболее ярко. Наибольшей тупостью, глупостью и неумением держать свой рот закрытым. Даже Драко Малфой, пользующийся среди студентов иных, кроме Слизерина, факультетов не особо хорошей славой, знал меры дозволенного и никогда не переходил границы. Даже в отношении Гарриет. А здесь... Не зря Уизли считались Предателями крови. И это - не красивые слова, не глупые выдумки. Само слово предатель говорило крайне красноречиво. Виктор не слушает его. Он смотрит на широкие ступеньки лестницы, с некоторым внутренним нетерпением ожидая, когда его спутница опуститься к нему... И она спускается так, что у Крама на пару мгновений пропадает дар речи. Гарриет для своего возраста - прекрасный расцветающий цветок. Длинные черные волосы мягкими волнами спускались по тонким плечам, изумрудные глаза, что не так давно казались тусклыми, сейчас сияли подобно драгоценным камням, а тонкая улыбка была для Виктора самой лучшей наградой. Он... Привязался к Гарриет. Очень. И ведь её такой живой, такой явно радостной... В его груди разлилось непередаваемое тепло. А уж лицезреть её в изящном тёмно-зелёном платье с выкройкой по краям и вовсе было истинной усладой для глаз. Он вышел вперёд, игнорируя возгласы толпы, и изящно поклонился своей спутнице, предлагая ей свою руку. Девушка вложила свою ладонь в его - и Крам почувствовал, как его переполняет удовольствие...И злорадство. Ведя Гарриет в сторону широких дверей, ведущих в специально приготовленный для бала зал, Виктор смотрел, слышал... И впервые за время пребывания в Хогвартсе позволил себе ухмыльнуться. Порой ставить на место зазнавшихся британцев было делом весьма приятным. Танцевать с Виктором Крамом было приятно до невозможности. Гарриет не была сильна в танцах, порой даже наступая партнеру на ноги, но его, казалось, это не волновало. Студент Дурмстранга смотрел на неё своими тёмными глазами, не отрываясь, и, казалось, мир вокруг перестал существовать. За время, проведенное с Крамом, Гарриет начала понимать, что если она не измениться, если она позволит так с собой обращаться, ничем хорошим это не кончиться. Познав вкус любви и дружбы - настоящей, не периодической - она осознала, что не хочет возвращаться к тому, что было. Не хочет принимать назад тех, кто с такой легкостью бросил её в одиночестве. Виктор кружит её в танце, а Гарриет любуется им, игнорируя всё, кроме стука собственного сердца. Руки у Крама крепкие, сразу видно руки спортсмена, но удивительно нежные. Он поддерживает её, мягко направляя вслед за движением его тела, и Гарриет больше не стесняется, не боится действовать. Она принимает решение и тут же начинает выполнять его. Постепенно они начинают двигаться синхронно, в такт музыке, не слыша ничего и не видя никого вокруг, концентрируясь лишь на своих ощущениях. И когда в самом конце их губы соединяются в коротком поцелует, Гарриет Поттер думает о том, что, пожалуй, этот год не такой уж и отвратительный.