Flatline

В доме который построил Джекет грязно, сыро, и холодно — особенно сейчас, когда, ещё совсем недавно обжитое убежище, защищавшее киллера от внешнего мира в своих стенах, осталось без надзора на протяжении нескольких жарких месяцев. Джекет старается вспомнить, что было до разрухи, пыли, и запаха гнили, но на ум приходит лишь пуля, криво застрявшая где-то, в переходе между грудью и шеей. Солдат беззвучно отхаркивает кровь, стискивает, покрытые алым зубы, и кожей шеи чувствует как за спиной медленно растёт холодное, бордовое озеро. Джекет сжимает немеющие пальцы и зажмуривает глаза — не один раз ведь приходилось пули ловить, просто тогда вокруг были пальмы с джунглями, а не засранная, старая квартира, отчего же тогда его это так злит? К упавшему на пол, (пока ещё не)-трупу, подошла фигура, держащая в руке дымящееся оружие, и маску крысы на лице. Замыленное зрение погибающего киллера смогло различить лишь подрагивающий силуэт, что склонился над кровоточащей целью, и единственная причиной, остановивший Джекета от того чтобы, со словами "Обмудок косоглазый", плюнуть в глазницу маски вторженца, было заполненное кровью горло — оператору пришлось безмолвно давясь собственной желчью, наблюдать как убийца покидал убежище. Новая желчь была намного ядовитее старой — та толкала его проламывать черепа, прошивать тела свинцом, и отсекать конечности, и он почти смирился с ней, даже испытывал удовлетворение, глядя на покореженные трупы, остававшиеся после выполнения задания, а эта разъедала нутро киллера забытым чувством сожаления и вины – но не за тех, кого он со звериным гневом рвал на части в притонах городского дна Маями. За лежащий в нескольких метрах от Джекета труп девушки, по имени- Имени? Джекет напрягает издыхающий от недостатка кислорода мозг, но имя, которое она наверняка называла, не всплывает в памяти, и от этого на душе становится гаже. Она превратила грязное обиталище солдата в место, которое можно назвать домом, и, не задавая вопросов, была рядом когда он поздно ночью, возвращался, держа на руках маску животного, по локоть в крови. А теперь она мертва. И Джекет не может вспомнить её имени, и даже лицо оказывается под пеленой забвения — она либо в синяках, с текущей с влажных глаз тушью, как когда он вытащил её на своих руках из уничтоженной, усеянной трупами студии, либо из её носа и рта тихими ручьями бежит кровь, как несколько минут назад, прежде чем снаряд свинца пригвоздил к земле самого оператора. Красное озеро, вытекшее из побитой плоти, медленно росло, будто получая всё новые и новые притоки, пока не превратилось в море — посередине бурь которого, оказался Джекет. У крови железный привкус, его трудно назвать хоть сколько-нибудь приятным, но знакомым точно. Возможно, солдат бы смог выбраться из бордовой пучины. Вероятно, последовав совету друга, оператор бы не попал снова в чужую войну, где, стоило не завершить одну миссию, его вычеркнули со счетов. (Через полубред, исполнитель услышал далёкий вой полицейских сирен, и нервные шаги "вычёркивателя" в крысиной маске) Но это уже было не важно. Его друг давно мёртв, и, по-хорошему, от гибели не отказался бы и Джекет, но тело выдерживает губительное кровотечение — не впервой — и солдат продирает глаза, видя развалившегося на диване Ричарда, который, кажется, пророчил что эта встреча станет для них последней. Жёлтый клюв нетерпеливо скребёт клыками, пока существо пустыми глазницами пялится на блондина. — Видимо, только ты, да я и остались здесь. — Хрипит монстр, сопровождая речь поклацыванием клюва. — Уверен, ты уже понимаешь, добром всё это не кончится. Ты очень скоро окажешься совсем один, но...— Сущность ухмыляется. — Это меньшая из проблем. Прежде чем мы попрощаемся, открою тебе секрет... — Создание в маске подаётся немного вперёд, словно собираясь шепотом раскрыть нечто очень сокровенное. — Твои действия, более, ни на что не повлияют. — Руку бывшего солдата коротко обжигает фантомная боль, а на лице появлятся тень ухмылки. Белые, как кости, перья Ричарда враждебно ёршатся - он хмурится и убирает когти в карманы куртки. — Тебе никогда не увидеть полной картины происходящего, и это только твоя вина. — Джекет лишь безмолвно фыркает в ответ. Нашёл чем пугать. Существо тихо шипит и устало выдыхает. — А теперь тебе пора уходить. — Мрачно промолвил монстр. — Иди на звук кардиографа, рядом с ним будет тёплая постель, а тебе нужно отдохнуть. — Уныло протянул Ричард, махнув когтистой лапой куда-то в сторону коридора замусоренной квартиры. Не отвечая ничего галлюциногенному наваждению, Джекет закрыл глаза, поковыляв на беспокойный писк сердцебиения. "Наваждение" пропилило пустым взглядом спину киллера, разочаровано усмехнувшись. Бывший солдат видел сон — в нём старый друг всегда находился рядом, вполне себе живой, и в чистом, теплом доме, верно ждёт любимая девушка. А он — убийца что, не задавая вопросов слушал приказы из трубки телефона, выглядел как, почти герой. И *это* было наваждением, просто спящий Джекет этого не знал. Ложью, пребывающего в бессознательной коме тела, чьи раны медленно латали только для того чтобы намного позже, восставший оператор продолжил делать то единственное что у него получалось хорошо — убивать. Но это будет потом. Сейчас, уставший после многих сражений Джекет нашел временный покой на больничной койке, в несбыточном грёзе, что играет своё сонное представление под аккомпанемент подающего унылый писк кардиографа.