Зелёная свадьба

Этой ночью майора в отставке Епифанова мучили кошмары. Он снова был на гауптвахте, и снова видел, как нечто в дерьме и потрохах ползёт прямо на него. Бедный офицер, опешивший от такого зрелища, начинал судорожно отбиваться от незваного гостя, а тот, как зомби, повторял: — Братишка… Братишка… Братишка… Затем внезапно, как из-под земли, их возникла целая толпа. — Я полковник! — кричала дружно вся нежить. — Я полковник! Я стану полковником! — Аллаху акбар!!! — мощный взрыв тут же разнёс к чертям всю камеру. Последнее, что слышал офицер, это надрывный плач своего товарища по несчастью: — Братишка мой… Брати-и-и-и-ишка… Офицер чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он не мог понять, что с ним происходит и где он — это рай, или ад? А может, чистилище? — Братишка… Братишка… — Ёб твою мать, блядь! — крикнул майор и тут же проснулся. Он всё ещё лежал, закрыв глаза, но остатки сознания подсказывали ему, что он жив, что это просто сон. — Братику, брат, братику… Пиздец — и этот поехавший тут… Вот какого хрена он его взял с собой на вечеруху? — Как… Как поспал, братишка? Епифан проподнял голову и тут же взвыл от жуткой боли. Вот оно, похмелье. А ещё этот поехавший теперь на мозги ему капает. Этого мудака не проймёт ничего. — Ой, братишка, у тебя похмелье, наверное? Голова болит? — участливо спрашивал Пахом, бывший лейтенант, комиссованный когда-то по психиатрической. — Пил себе, пил, и вот… Заснул… Матуся мени забороняла богато пити. Кажет, так роблють тильки свынни. А я шо, свыння? Ну, свынни же так не пьют, га? Ну а шо, ихнее серця деж людине пересажують… — Бля, заебал! — процедил сквозь зубы майор. — Дай минералки, бля. Пить хочу, умираю. — Зараз-зараз, почекай, почекай… Пахом поспешил в сельский магазин за бутылкой «Серебряной». В те времена она стоила не больше червонца, да и сама по себе была неплоха. Продавали везде, даже в мелких ларьках, вроде того магаза, что был в дачном посёлке, в котором вчера наши друзья изрядно повеселились. Пахома «Три семёрки» не пронимали никак, но вот когда дошла очередь до коньяка, тут-то его и прорвало — начал он осыпать своего друга историями, да какими ещё! Но Епифан был поддатый и его уже не раздражали истории про говно, про малафью, про какую-то хуйню. А Пахом только когда вусмерть ужрался, наконец, замолк. Пытался что-то про лисичку рассказать, но получился только невнятный бубнёж. — Ну… Лиси-и-и-и-ичка… — кумекал он, вспоминая историю, как звери хотели увидеть бога. Да так и не рассказал — заснул. А сегодня был бодрячком. А вот его товарищ мучился от головной боли. К счастью, дома нашёлся ещё рассол. Хлебанув его, Епифан маленько успокоился. Руки его дрожали, он не слишком соображал, что там творится. — Бля, домой надо уже… Где наши дуры? — Ушли уже. — Ничего не спиздили? — Да ни-ни, тильки ось, «Три симки» пляшку… Ну, шо мы з тобою не допили… А так я ж сховал вид них твий кошелёк… — А ключи от машины? — допытывался Епифан. — Ой, братишка, ну… Ты ж сейчас такой… Ну… В аварию попадёшь… Давай я поведу, а если гайцы тормознут, ты им всё объяснишь? Давай? Я поведу и… О-ой… Ну что, брать? Пахом в руках держал заветные ключи от авто своего товарища. Водить он, конечно, умел, а вот на права не сдал, да и не допустили бы его — не просто же так его по психиатрической комиссовали. А впрочем, кто будет разбираться? — Слышь ты, бля, аккуратнее — если поймают без прав, мы можем хорошего прочухану отримати, якщо гайцы будут нас шмонать. Першим лупцювати будут мени через тебе. А поти — тоби… Дидько… В кармане у отставного майора звонил телефон. То была Светлана Юрьевна. Если опять спектакль какой-нибудь затеяла, то пошла она… Хотя это могло быть что-то важное. Отослав Пахома, Епифан ответил. — Таащ майор в отставке, дозвольте обратиться, — отрапортовала Света. — Вильны, дозволяю, — пробормотал Епифан. — Тут свадьба намечается. Нужна массовка. — Дидько… — Саныч обещал заплатить! — Мне не до массовок… Дидько, башка болит, вмираю… — Ну, я ж не говорю вотпрямщас, — примирительно заметила Света. — Вы ж смотрите там… И… Пахом не откажется же? — Да вин згиблений абсолютно, — успехнулся майор в отставке. — Йому взагали все одно. Так… Я поехал, потом свидимся, гаразд? Не дожидаясь ответа, он сбросил вызов, так как на улице уже послышался шум мотора. Пахом ждал пассажира.