Сам себе друг

Пиццаплекс по своей сути очень сильно похож на цветастую яркую рекламу, привлекает в свои владения людей совершенно разных возрастов и интересов. И пусть центр подразумевался как развлекательный комплекс для детей, на самом деле место в нём себе находили и взрослые. А детей, тем временем, немилосердно отдавали в Звёздный детсад. Любой аниматроник, находящийся непосредственно в Пиццаплексе, мог сказать, что дни, если и бывали похожими друг на друга, являлись абсолютно безмятежными, поскольку репутация четверки была таковой, что многие посетители принимали их не иначе, чем за самых настоящих глэм-рок-звезд. А теперь, если вы подумали, что весь комплекс является чем-то вроде Пантеона для роботов, которые ловят восхищенные взгляды и толпу фанатов, то немедленно извинитесь. Совершенно очевидно, что каждый день в Звёздном детсаде абсолютно безумен. Потому что, в отличие от других аниматроников, здесь твоя работа — следить за неусидчивыми детьми. «Сейчас только полвосьмого, — недовольно выдал Мун, — каким образом детсад выглядит так, словно пережил террористический акт?» — Хо-хо, глупыш! — довольно улыбнулся Сан сам себе, умудряясь мимолётно взъерошить волосы мимо проходящему ребёнку в знак приветствия, — в детях всегда та-ак много энергии! Ты ещё не видел их под действием солнечных конфет. Мун, разумеется, видел. Ему казалось, что в конфетах нет ничего такого: абсолютно любой ребёнок в состоянии разрушить замкнутое помещение, если его оставить одного минут на пять. Но если бы ему кто-то сказал, что их конфеты туфта, то Мундроп бы отрицал это — в отличие от конфет Сандропа, лунные конфеты действительно склоняли в сон. И потому-то он был трижды счастлив, что не является дневным воспитателем. В теории, его совершенно не должна задевать полуденная суматоха, ведь он вылезает лишь ночью и в сон-час, и то только для того, чтобы присматривать за спящими детьми. Было бы оно так, не будь Сан настолько легко восторгающимся от чего-либо. «Мунни, смотри! Какой прекрасный рисунок собачки!» или «Оу-у, Мундроп, он сделал первые шаги! Что? Ему четыре? Он просто ползал весь день и на самом деле умел ходить? Всё равно потрясающий навык! Он та-ак старается!» или «Взгляни какие чистоплотные дети, сегодня они изрисовали стол вполовину меньше, чем вчера!» С другой стороны, занятий для аниматроника, чьё тело до самого вечера не являлось его, было не особо много, потому волей-неволей приходилось обращать внимание на каждую реплику Солнца, чтобы не умереть со скуки. — Чем ты планируешь заняться, когда… — Сан прервался на пару минут, поскольку ему в лицо прилетела одна из частей подушек, — какой кошмар! Опять беспорядок! «Когда дети уйдут? — Луна мог не переспрашивать Сандропа, он прекрасно знал все его мысли и предугадывал возможные вопросы, — тем же, чем и вчера, и позавчера. К чему вопрос?» У них было неизменное расписание. Интерес Сана был странным, ведь он прекрасно знал это сам. — Просто спросил! — засмеялся Солнце, нервно потирая шею, — смотри, какая ровная башня! «Санни.» — Охо-хо, ты что-нибудь слышал? Кажется, кому-то нужна моя помощь! «Сандроп.» — Му-унни, — вздохнул Солнце, — нельзя же так давить! Это очень… удручает! «Я просто позвал тебя по имени, Сандроп.» — Верно! Но это звучало так… вот так. Хорошо-хорошо, не осуждай меня! В общем… Ждать, пока Сан соберётся, пришлось долго. Чем-то он похож был на детей в такие моменты: желая спрятать тайну, он нервно молчал, а будучи подловленным долго колебался, боясь поделиться своими мыслями. За время молчания Мун уже предположил, что у его напарника не выдержали шестеренки и тот решил, наконец, сбежать из Пиццаплекса, чтобы не подвергаться ежедневному эмоциональному насилию со стороны детей. — Я бы хотел увидеть команду глэмрока! — не выдержав, крикнул Сан. На него подозрительно посмотрел рядом сидящий мальчик, который строил пирамидку из кубиков, и деловито выдал: — Они не общаются с чудиками. «Видишь? Он прав, — поддел Мун, но затем расспросил, — и ты хочешь это сделать, когда… все уйдут, верно?» — Что-о?! Нет-нет-нет! Я ответственный родитель… «Воспитатель, — поправил Мун.» — И… И я никогда бы не решился нарушить правила безопасности! — Солнце замахал перед собой руками, — это недопустимо! «Но ты хотел бы, не так ли?» — Возможно, если не случится ничего из ряда вон… Сан отмахнулся от разговора, словно от надоедливой мухи. По всей видимости, он смутился и посчитал свою идею такой же глупой, как, например, желание детей поймать настоящего Санта-Клауса. Луна же не считал предложение несбыточной мечтой: он сам часто видел звездоносную четверку несколько раз, они попросту никогда его не интересовали. Мун прекрасно знал, что у Солнца было много возможностей увидеть их, но они все безнадёжно разбивались каждый раз, когда Сан уверенно повторял себе: обязанности и правила — превыше всего! И всё же, когда Сандроп высказал эту мысль, то отвертеться от неё уже явно не мог. Он чересчур часто отвлекался от игры, чтобы посмотреть на равнодушный циферблат, и мысленно отсчитывал часы до закрытия. «Знаешь, может ты и прав. Никто и не заметит.» Это не было попыткой поддержки, просто Сан столь громко и долго причитал на изрисованный стол, что когда стал его оттирать, тот угрожающе заскрипел. Стремясь подавить в себе волнение, он с чрезвычайным усердием выполнял свои обязанности. — Боже мой! — воскликнул Сан, — ты тоже так думаешь?! Я знал, что ты поддержишь меня!!! Он чуть ли не дрожал от радости, заставляя колокольчики на руках и ногах неритмично побрякивать. Сложилось ощущение, что Мун не просто высказал слова одобрения, а самолично заручился притащить каждого из глэмрок-аниматроников Солнцу лично в детсад. Детей с каждым часом становилось всё меньше. Мун мог поклясться, что с каждым приближающимся к закрытию мгновением активность Солнца росла в геометрической пргрессии. — Пока-пока, Бобби и Джейми! — он энергично помахал детям рукой, — до встре-ечи! Вот. Финишная прямая. Осталась лишь одна девочка, которую также должны были скоро забрать. — Хелен-Хелен-Хелен! — позвал её Сан, — ты уже готова встретиться со своей мамой? Я думаю, она та-ак по тебе соскучилась! «Ты её пугаешь, Сан, — усмехнулся Луна.» Солнце взволнованно взглянул на девочку, шмыгающую носом. Она сидела на скамейке, вытирая глаза краешком рукава. — Нет-нет-нет!!! — схватился за голову Солнце, — я не хотел тебя пугать! Не плачь! — Ты меня не пугаешь! — с плохо скрываемой обидой в голосе заявила она, — я… я потеряла игрушку. «Осталось пять минут до закрытия, — вздохнул Мун, — она может поискать завтра.» — Я помогу тебе! — игнорируя слова Луны, встрял Сан, — мы мигом сыщем тебе потеряшку. Может быть, ему и хотелось поскорее завершить этот день, но как он будет завершённым, если бедный ребёнок потерял игрушку и уйдет домой грустным? Этого нельзя допустить! Солнце бросил все свои силы на поиски игрушки, перерыв бассейн из шариков, запутавшись острыми лучами в сетке домика-лабиринта и выслушивая чертыхания Луны каждый раз, когда рисковал застрять на детской горке. В конце концов, когда время подошло к концу, Хелен немилосердно взглянула на него, прошептав: «ты плохой!». Сан в растерянности посмотрел ей вслед, а затем, когда детсад опустел, взволнованно схватился за свою лучистую голову. — Мы должны… нет, обязаны найти игрушку! «Санни, её наверняка просто кто-то спёр, — бросил Мун в слабой попытке утешения, — мы знаем здесь каждый угол. Думаешь, ты пропустил бы игрушку?» — Но стоит же проверить! Друзья так не поступают. Они не подводят друг друга. «Санни, — устало вздохнул Луна, — они не считают тебя другом. Ты просто нянька для них. В твои обязанности не входит искать игрушки.» — Не считают другом? — переспросил Сан, — этого не может быть, Мунни, ты что-то путаешь! Мы рисуем вместе, играем и… и… всё, что делают настоящие друзья! «Они играют между собой, некоторые не возвращаются сюда снова или возвращаются через долгое время. А когда вырастают — вовсе не приходят в детсад, их начинают интересовать глэмроки, — хмыкнул Луна, — ты всегда вкладываешься больше, чем нужно.» — Ты говоришь так, будто не любишь детей! «Я просто трезво смотрю на вещи, Сан. Есть разница между заботой и желанием подружиться. Ты должен знать, что дети не способны на достойную отдачу.» Может, дело было в том, что Солнце по своему определению был запрограммирован на излишнюю дружелюбность и желал побрататься с каждым живым существом, но Луне не хотелось подпитывать заблуждения Сана, особенно сейчас, когда они определились с их маленькой авантюрой. Поиск несуществующей игрушки не входил в планы. Глэмроки не были ночными патрульными, как Мун или непосредственно охранники, а потому выключались через час после общего закрытия. Если Солнце действительно хотел их увидеть, то не стоит тратить время на глупости. Свет в помещении погас, оставляя где-то за пределами одинокие лучи света, исходящие из дальних помещений. В детском саду светло было лишь от белых звёзд, рассыпанных по стенам. Послышался механический щелчок. Стеклянные склеры приобрели красный оттенок, помогающий видеть в темноте, а лучики Солнца спрятались в корпусе головы. Луна занял тело. — Так-то лучше, — поправляя шутовскую шапку с колокольчиком и потягиваясь, широко осклабился Мун, — готов ловить непослу-ушных звере-ей? «Угх-ум, — печально согласился Сан, заставляя Луну закатить глаза.» — Брось, — фыркнул Мун, хватаясь металлическими пальцами за трос, который резко поднял его ввысь, — ты же этого хо… «ИГРУШКА!!! ИГРУШКА, МУННИ!!!» — с невозможной силой закричал Сан, словно желал выкрикнуть непосредственно через рот робота, чтобы Мун точно-точно не пропустил. — Сан, чёрт возьми! — Луна схватился свободной рукой за голову, — я тебя слышу. Он раскачался на тросе, а затем ловко прыгнул на парапет, который вёл в их комнату, единственное место, где царил всепоглощающий хаос детсада. «Я не могу представить, как я оставил её здесь?!» — сокрушался Сан, — «видимо я ТАК СИЛЬНО задумался, что не запомнил, как рефлекторно положил сюда!» — Восхитительно, — без особого интереса поддакнул Луна, — завтра ты сможешь отдать своей подружке. «Но, Мунни! Смотри, она порвалась, надо зашить!» — Мы не рвали эту игрушку, девочка сама её порвала, — пожал плечами Мун, — вдобавок, я шить не умею и желанием не горю. «Му-унни! Ну включи фонари, я сам зашью. Это быстро-быстро! Я не в силах разочаровать ребенка!» Луна горько вздохнул, выуживая из горы хлама подвесной фонарь. Он повесил его на крючок на стене и щелкнул выключателем, озаряя половину комнатушки. Этого малого света было достаточно для того, чтобы Сан проворно показал свою сущность, обнажая острые лучи и заменяя одну из линз на свою: с белой склерой и голубым зрачком. — Му-уни, не сердись, — он нашарил рукой замызганную коробку, где были иголки и нитки, — мы успеем! — Мне всё равно, это ты хотел, я каждый день их вижу и яркого желания видеться не питаю, — произнёс он искажённым голосом. Тональность была откалибрована на Муна, поэтому было странно слышать, как собственный низкий хриплый голос тянет интонациями Солнца. Неуютно. Но они погрузились в тишину, не проронив больше ни слова. Мундроп даже искренне поверил, что обидел Сана этой фразой и спугнул его настрой, как последний неожиданно прервал молчание: — Ты правда думаешь, что у меня нет друзей? — Я думаю, что детей тяжело считать друзьями, — поправил Мун, поворачивая голову в сторону выхода, — мы можем лишь заботиться о них. Это игра в одни ворота. — Эй! У нас одно тело, — рука аниматроника резко развернула его же голову назад, Сан снисходительно добавил: — я не смогу зашить, если ты будешь вертеться. Муну отдавать полный контроль над телом принципиально не хотелось: Сан не был запрограммирован на защиту комплекса. Поэтому они и сидели так, наполовину солнце, наполовину луна, представляя собой странную химеру. Мундропу оставалось лишь наблюдать, как кривое крыло сшивается с тушкой не менее кривой плюшевой птицы, отдалённо напоминающую то ли утку, то ли гуся. — Если ты поспешишь, то упустишь шанс подружиться с кем-то более подходящим для тебя, — хмыкнул Мун, — аниматроники гораздо более приятная компания, чем дети, которые… обмажут тебя блестящим клеем. Сан приостановился, чтобы скосить свой глаз на край одежды. И правда, штанина была измазана чем-то блестящим с одной стороны. — Это забавно! — он посмеялся, но смех вышел хриплым и зловещим, принадлежащим Муну, — я выпил его однажды, ты помнишь? — Да. Эндоскелет было так сложно очистить, что нас хотели отправить в утиль. Это тяжеловато забыть, Сан. — Слушай, Мунни, — Солнце остановился, сжимая в руках целую игрушку, — может, нам не стоит идти? Я имею в виду, мне не стоит. Я могу посмотреть и понаблюдать со стороны, как обычно! Послушать их разговоры через тебя… — Ты же знаешь, что я не люблю с ними болтать, — возразил Мун, — ты просто не хочешь идти, верно? — Что?! Нет! Я хочу! — Ты напу-уган, — хищно протянул фразу, а затем засмеялся Мун, — но почему, Санни? Сан молчал какое-то время, а затем погасил фонарь и скрылся, словно в скорлупе, отдавая контроль полностью Луне. «Понимаешь, что если нас поймают? Они подумают, что произошёл сбой, если увидят воспитателя, а не патрульного! Это твоя работа — охранять Пиццаплекс!!! И что, если ребята из группы сами о нас расскажут? Они наверняка подумают, что мы делаем свою работу спустя рукава!» — И это никак не связано с тем, что ты боишься не понравиться своим кумирам? — скептично поинтересовался Мун. «Ну да, но… Вдруг со мной даже дети не дружат, потому что я… Неинтересный?! Оу-у, это будет очень ужасно!!! Они же такие кру-утые!!!» — Сан, ты не можешь назвать себя неинтересным только потому, что не привлёк одного или двух детишек, — прикрыл глаза ладонью Мун, — нельзя подружиться с каждым камнем. «Нонсенс!!!» — Всё, мы идём, — хватаясь за трос, распорядился Мун, — и ты лично вылезешь с ними поговорить. У них наверняка ещё горит свет. Ничего не случится. «Стой-стой-стой!» — Поздно пасовать, Санни, — засмеялся Мун, переплетая ноги с тросом, чтобы руками схватиться за пику башенки, находящейся на лабиринте, а затем проворно скатиться по её гладкой поверхности вниз, — видишь? Выходим из твоего любимого детсада. «Оставь игрушку, а то мы её снова потеряем! Я её почти украл!» — Не украл, а припрятал, забыв куда, — возразил Мун, кладя птицу на стол, — да ещё и починил! Никаких обвинений быть не должно. Ты, как обычно, переработал. Он остановился около дверей, открывая запертый замок. Луна довольно потянулся, выслушивая возбуждённое пищание Сана, который ещё не переварил мысль, что встретится с суперзвёздами. — Готов? «Мун…» — Что? «Ты же мой друг, верно?» Мун не любил обсуждать мысли, приходящие на эмоциях. Да и вообще, стоит ли поднимать эту тему, когда половина твоих собратьев по своему определению их не испытывает? Но Сан так сильно был обеспокоен фразой Луны, что дети не являются настоящими друзьями. Луноликий попросту не мог замять эту тему, когда Солнце, оказывается, столь сильно беспокоился. — Конечно же, Са-анни, — закрывая за собой дверь и облокотившись на неё, заверил Мун и сложил руки на груди: — разве обычный напарник помог бы тебе с чем-то таким? «Оу-у!!! Тогда ты мой ЛУЧШИЙ друг!!! Я так боялся, что я для тебя лишь сосед по телу!!!» — Отлично, теперь мы идём? «А объятия??? Все друзья обнимаются. Нам нужно обняться!» Мун сомнительно взглянул куда-то вбок, будто мог посмотреть конкретно на Сандропа. Тот, вероятно, понял этот знак, а потому умоляюще протянул «пожа-алуйста!». — Один раз. Луна запросто перекрестил руки, обнимая самого себя. Этого было достаточно, чтобы Солнце радостно воскликнул и стал сбивчиво признаваться в безграничной любви. — Пойдём, у нас есть полчаса до отключения глэмрокеров, — поторопил Мун, словно это не зависело только от него. Разумеется, что на следующий день Сан сойдёт с ума от того, что они что-то нарушили. А сейчас, когда Мун крадущейся походкой двинулся к аллее рок-звёзд, Солнце больше волновало то, что они могут не успеть обойти всех. В его полномочиях оставалось подгонять Луна, пока он шикал на него и недовольно хватался за голову каждый раз, когда Сан крайне эмоционально восторгался интерьеру комнат аниматроников, огороженным стеклом.