Теперь всё в порядке

             В маленькой комнатке душно. И шумно. От звуков ему хочется с силой прижать ладони к ушам, лишь бы насладиться тишиной. Хотя нет, в таком состоянии насладиться будет громко сказано. Почувствовать себя немного лучше, вот как. Шея и лицо горят. Дышится тяжело, к добавок горло саднит от громкого пения, ему пришлось орать в тот сломанный микрофон, иначе бы его даже вторые ряды не услышали. Лицо спрятано в ладонях, локти упëрлись в колени. Надо срочно придумать, что делать дальше.       Нет, течка не стала неожиданностью, таблетки делали своë дело: цикл был чëтким, а сами дни проходили почти незаметно. По крайней мере, до этого дня. Он давно отвык от такого состояния, в последний раз похожее с ним было лет семь назад, до того как ему выписали эти спасающие препараты.       Андрей сидит на стуле возле двери, через которую каждую секунду входят и выходят люди. Рядом с ним, облокотившись на стену, стоит Шурик, допивающий вторую бутылку непонятно чего. Их начинающая группа недавно отыграла концерт в клубе, а сейчас была на хате одного знакомого Сашки Поручика. Судя по всему, тут собрались все молодые люди с района. На одной кухне уместилось человек десять, а сколько их в гостиной, и подумать страшно. Они вдвоëм находились в спальне хозяина, на столе была выпивка, за которой то и дело подходили люди из толпы.       Видно, он на некоторое время выпал из реальности, и сейчас его трясли за плечо:        — ...дрей... Ты как...? — у Балу рассеянный и пьяный взгляд, но он старается сосредоточить его на Андрее, — Может, тебе на лестницу выйти? Подышишь там, а? — он наклоняется к сидящему, всматриваясь в лицо.       — Не, нормально всё, — Князь качает головой, закрывая глаза. Голова трещит от малейшего движения. Шурик кивает головой и отталкивается от стены, медленно выходя из комнаты. Это к лучшему; конечно, Балу его близкий друг, но рассказать ему о своей проблеме он пока не готов.              Из общего гама Андрей выхватил мысль, что все собираются в большой комнате, что будет, он точно не разобрал: то ли собрались играть на гитарах, то ли просто музыку врубить и устроить дискотеку, то ли просто напиться. Хотя последнее будет в любом случае. Ему не впервой находиться на мероприятии такого рода, а, как правило, порядок действий был всегда одинаков.       В таком случае оставалось только ждать, когда все свалят, а он в это время потихоньку найдëт свою куртку и выйдет из квартиры. Желательно, если это произойдет в ближайшие минуты, тянуть долго нельзя, скоро ему станет ещё хуже, тогда он не то что до дома дойти, он выйти из парадного не сможет. О том, что будет дальше, Андрей старался не думать.        Надо было уйти домой после концерта. Что ему тут делать? Он, по правде говоря, не хотел переться ночью непонятно к кому, но ребята пошли, так почему бы не посидеть и повеселиться с ними? Но нет, ему выпала участь мучиться от непредвиденных обстоятельств.       — Ребят, идём! — незнакомый парень влетел в открытую дверь, заорав что есть мочи, пытаясь перекричать уже начавшуюся музыку. От этого голоса в голову ударила новая волна боли. Зато люди стали стремительно выходить из помещения, захватывая с собой банки пива.       Наконец-то он остался один, теперь главное откопать свою одежду в прихожей и побежать домой. Для начала, надо встать. Он опëрся руками о сидение и оттолкнулся, встав на ноги. Пришлось немного постоять, закрыв глаза, голова пошла кругом от резких движений. Теперь надо найти свои вещи, вот только двигаться было трудно: в голове будто туман, в ушах слышится собственное тяжëлое дыхание, а колени подгибаются от слабости.       Неожиданная мысль пронеслась в голове и заставила вздрогнуть всë тело. От него сейчас пахнет? По идее должно, но почему тогда Балу, с которым они были рядом практически целый час, ничего не заметил? Хотя, он вроде как бета, и мог просто не почувствовать, тем более будучи пьяным, или сама течка тогда только начиналась, а сейчас вполне могли раскрыться все её "прелести".       Для начала он решил подойти к окну и открыть его, может, хоть свежий воздух облегчит его страдания. Но, не дойдя до цели, он чувствует то, чего так боялся. Между ног мокро. Странно, что он не почувствовал, когда смазка начала выделяться.       Хуже быть уже не могло.       В коридоре раздаются шаги и громкий смех, они останавливаются прямо за дверью, когда сердце Андрея делает кульбит и падает куда-то в пятки. Когда дверь распахивается, а на пороге появляется Миша, счастливый и немного навеселе, тело немеет.       Могло.       — Ты чего тут делаешь? Балу сказал, что ты выглядишь... — он присмотрелся к Андрею, который повернул голову в его сторону. Лицо покрылось красными пятнами, а на лбу выступила испарина, — не очень. От выпивки мутит?       Князев выдавливает улыбку и резко оборачивается, надеясь, что тот не заметил небольшого пятна на его штанах.       — Ты иди, иди, щас я подойду, подышу немного и всё, ты меня там подожди, — быстро протараторил он и, пытаясь делать вид, что уже собирается выходить, схватился за ручку рамы от окна и пытается её закрыть, не отворачиваясь от Горшенëва. Но тот стоял нахмурившись, настороженно оглядывая друга. Его глаза округлились, когда Андрей не выдержал и простонал, сгибаясь пополам, потянувшись рукой к животу. К этому времени до Горшка дошёл ещё и запах.       — Блять, Дюх, я сейчас! — он тут же заметался по комнате, соображая, что делать. Для начала закрыть дверь. Он громко захлопнул её и держал ручку еще несколько секунд, боясь, что кто-то сможет ворваться. После отошёл и остановился, смотря на Андрея. Тот стоял спиной к окну, руками вцепившись в подоконник позади него, а ноги подкосились и дрожали, — Ты это, сядь на кровать, ща придумаем что-нибудь, погоди, — он вытянул руки, будто сдаëтся, и медленно подшëл к нему. Князев задышал активнее, глазами блуждая по всей комнате. Он не слушал Миху, ему было ужасно плохо, а тут ещё и дверь заперли. Сердце стучало как бешеное, страх, что его сейчас возьмут прямо в этой грëбанной комнате, разрастался в геометрической прогрессии. Кричи не кричи, за шумом никто не услышит, а если и услышат, то забьют: легко подумать, что это просто кто-то трахается с особой страстью.       — Я могу поспрашивать, может, найдëтся у кого, — оказывается, всё это время Горшок что-то говорил. Что он ещё собрался делать?       — Не вздумай ничего спрашивать! Лучше вообще уйди, пока ничего не случилось! — Князев не отдавал себе отчёт о своëм поведении, в данный момент его заботили вещи поважнее.       — У тебя уже все штаны мокрые, — чëрт, всё-таки заметил, — Думаешь, сможешь один до дома дойти? Я знаю, что ты всегда можешь в драку влезть и отпор дать, но сейчас-то ты беззащитный, — на последнем слове Андрей закатил глаза и выглядел так, будто сейчас заплачет, — Дюх, ты мой лучший друг, я тебя в обиду не дам. Давай доведëм тебя до дома, щас на трамвай сядем и всё, тут быстро.       Андрей уже ни на что не надеялся. Он больше не кричал только из-за того, что другу подсознательно хотелось довериться. Он неохотно кивнул головой, опускаясь на пол. Но ужасная мысль преследовала его, что это только сейчас о нëм заботятся, может, потому что надеятся втереться в доверие и трахнуть, а когда всë встанет на свои места, Горшок в лучшем случае запретит играть в группе, а в худшем вообще порвëт все связи.       — У меня кожанка длинная, не до колен, конечно, но видно не будет, это точно, — он было уже подошëл к двери, но Андрей тихо произнëс:       —От меня несëт за километр, — он не моргая смотрел в одну точку, стараясь не заплакать от безысходности. А что делать, когда наяву сбывается один из худших кошмаров: Горшок узнаëт, что он омега.       Андрей, как ни странно, меньше всего хотел рассказать свою тайну лучшему другу. Что-то подсказывало ему, что тот недолюбливает омег, как и некоторые другие альфы в их окружении.       — Может, тут духи есть... — Миша трëт подбородок и подходит к прикроватной тумбочке, выискивая какой-нибудь дезодорант или подобную штуку. На счастье, здесь оказывается подходящая туалетная вода. Когда Горшок подходит с ней к Андрею, тот отнекивается, неудобно брать чужое без спроса.       — Забей, блин, мы не просто так это делаем, — он быстро присаживается напротив и рассеивает содержимое на товарища сначала спереди, а затем сзади, хватая за плечо и резко оборачивая, чем вызывает стон боли у Андрея,— Прости, чëрт, — он шипит, быстро опрыскивая чужое тело, и аккуратно отпускает. Князев сердится: обычная тактильность Горшка сейчас ужасно бесила, да и страх никуда не делся и подливал масла в огонь.       После всех махинаций Миша вернул пузырëк на место и побежал за куртками. Андрей прикрыл глаза и пытался абстрагироваться от всех ощущений, успокаивая себя тем, что Мишка его давний друг и не может сделать ничего плохого, хоть он и альфа. Кстати, странно, но он не производил вид человека, который борется с желанием заполучить Андрея. Конечно, в настоящее время все пользовались подавителями, которые помогали не вести себя как животное в подобных ситуациях, но всë же это было необычно.       Горшок в это время рылся в прихожей, пытаясь отыскать свою одежду.       — Че, уже сваливаешь? — малознакомый Петька немного напугал Горшка своим появлением, когда последний уже потянулся снять куртки с крючков, но он быстро нашëлся и ответил, потянувшись к карманам:       — Да деньги ищу, надо в магаз сгонять, а то дома жрать нечего...       — Сейчас пять утра, ты в какой магазин собрался? — Петя подошëл ближе и навалился на куртки, — Слушай, а чем это так... Пахнет? — он растянул ехидную улыбку. Похоже, запах Андрея слишком усилился, валить надо было сейчас же.       — Бля, — прошептал Миша и поджал губы, от ярости метаясь глазами и сжимая кулаки. Губы задрожали, не хватало ему сейчас стоять и придумывать оправдания. В голову пришла гениальная идея вмазать этому любопытному, но тогда им с Андреем пришлось бы бежать, а тот в своëм нынешнем состоянии этого бы сделать не смог.       — Пожалуйста, отойди, — Миша хватает две куртки и отшатывается, от волнения его вид становится настолько агрессивным, что это, похоже, пугает Петю, — Я серьëзно.       — Да спокойно ты, я просто спросил, мало ли что, — он поднял руки в знак капитуляции и отступил, явно испуганный таким резким изменением в парне, и медленно повернулся, возвращаясь в комнату. Горшку оставалось надеяться, что никто не заметил до этого пропажу Князя, а то потом могут пойти нехорошие слухи. Он успокоил себя тем, что там слишком много народу, чтобы заметить двух отсутствующих.       Мишка вбегает в спальню и кидает куртки на пол около Андрея. Он снова опускается к нему и помогает влезть в собственную кожанку. Когда им это удаëтся, Горшок аккуратно берëт Князева под мышки, пока тот руками хватается за стену и подоконник, и они поднимаются.       — Я надену твою куртку, а то холодно на улице?       — Ну разумеется, Миш — Андрей держится за друга и ждëт, когда голова перестанет кружиться. Спустя минуту они выходят из комнаты и оглядываются по сторонам в поисках лишних глаз. Но, на их счастье, все заняты в гостиной и им удаëтся прошмыгнуть на лестничную клетку и вызвать лифт.       За всю дорогу до трамвайной остановки они останавливались раз семь, Андрей либо садился на ближайшие лавочки, либо просто повисал на Мише, без конца извиняясь.       — Ну тише, тише, сейчас всë будет хорошо, нам осталось-то два шага и всë, а там уже быстро, — Миша ободряюще похлопал его по спине и незаметно оглянулся по сторонам. Только бы к ним никто не пристал.       Они сели в почти пустой трамвай, за билеты решили заплатить сразу, чтобы сидеть со спокойной душой и не бояться, что их могут высадить. В любой другой раз они были бы рады побегать, но сейчас надо было добраться без происшествий.       Горшенëв оглядывается на Андрея: тот сидит напряжëнно, немного согнувшись, пальцами теребя рукава куртки, пытаясь отвлечься от боли и неприятных ощущений. Мише хочется обнять его, может так Князев сможет почувствовать себя в безопасности. Он неуверенно поднимает свою руку и зависает ею в воздухе, сомневаясь, как бы не сделать хуже, но всё-таки аккуратно приобнимает друга за плечо, от чего последний немного вздрагивает. Горшенëв решается на ещё одно действие и наклоняется поближе.       — Андрюх, я тоже, — он не договаривает того самого слова, боится, что их могут услышать, хоть это и вряд ли, трамвай почти пустой, а другие пассажиры сидят далеко от них.       Андрей непонимающе смотрит на Горшка. Что он имеет в виду? Неужели... Бред какой. Он вылитый альфа: высокий рост, широкие плечи, лицо такое... грубое, и взгляд, разве что он не качок. Хотя, это всё ерунда, он видел кучу альф, которые были меньше его ростом, а про мышцы вообще смешно говорить. Но всё же, он пару раз видел, как Горшенëв обнимался и не только с разными девушками, которые выглядели как омеги. Хотя, если подумать, он мог сказать что является альфой или бетой, все бы поверили.       А это предположение объясняло его поведение.Он тоже омега и поэтому так пытался помочь, потому что не понаслышке знает, каково это.       Сразу становится как-то легче.       Появляется уверенность, что из группы его никто не выкинет, а их дружба станет ещё крепче, раз им пришлось узнать сокровенные тайны друг друга. Не надо будет придумывать глупых отговорок друг для друга, когда из-за течки не сможешь прийти на репу.       Радостная улыбка растягивается на лице Андрея, а Миша аккуратно притягивает его к себе, утыкаясь носом в макушку.       Они добираются до квартиры и тихо открывают дверь ключом: не хотелось будить родителей и пугать их случившимся. Горшок бежит мыть руки, пока Андрей сидит на стуле в прихожей и пытается снять с себя ботинки и куртку.       Когда все дела сделаны, Андрей ложится на кровать. Хотелось помыться и переодеться, но сил хватило лишь на то, чтобы дойти до комнаты и упасть. Наконец-то можно отдохнуть от этой тяжёлой ночки.       Горшенëв сидит рядом с Князем на стуле, гладя товарища по голове. Тот лежит на боку, подтянув колени к груди и время от времени жмурится от удовольствия, когда руки Миши особенно нежно перебирают волосы. Самочувствие после принятия таблеток немного улучшилось, спазмы практически отступили, а к щекам вернулся нормальный цвет. — Спасибо тебе большое. Ты мне, можно сказать, жизнь спас, — Андрей положил руку на острую коленку. Горшенëв при этих словах зардерся, но старался скрыть смущение за беспечностью: — Да ладно тебе, мы ж друзья там, — посмеялся он, прикрывая свободной рукой лицо — не дай бог Андрей увидит его красные щеки — и сделал вид, что просто поправляет волосы. Князева всегда умиляла такая реакция: вроде такой строгий, серьëзный, а стоит похвалить, так сразу краснеет и прячется. Хочется смутить его ещё больше. — Ты бы знал, как я там чуть не обосрался от страха, ничего себе, "да ладно", — он взял в свои руки его ладонь, что до этого нежно расчëсывала волосы, и мягко сжал, поглаживая большими пальцами, — Ты для меня теперь не только вдохновитель, но и герой, — Миша на это потупил взгляд, не зная, куда себя деть. Не сдвигая руку из чужих тëплых ладоней, он поëрзал на стуле и сменил позу. Да, смущëнный Горшок — лучшее в мире зрелище. — Ну ладно-ладно, принимаю благодарности, — он заулыбался и мельком взглянул на друга, который громко засмеялся и ещё крепче сжал чужую руку, — Тихо, родителей разбудишь!