Драгоценный

— О, а вот это как тебе? — Хосок накинул черную шёлковую рубашку на плечи, не застегивая и покрутился перед зеркалом и сидящим в кресле Тэхеном. Последний только ласково улыбнулся, наблюдая за суетой. Через четыре часа им нужно быть на званном ужине с акционерами, но Хосок начал продумывать образ уже сейчас, кружась по всей комнате. — Ты прекрасен, милый. — Чон надул губы, недовольно смотря на альфу. — Вот ты всегда так говоришь! Мне кажется, что тебе будет всё равно, даже если я пойду туда голым! — Он сердито откинул рубашку на спинку стула, оставаясь в одних узких брюках, так плотно облегающих стройные бедра, что Тэхён даже облизнулся. Ладони начали гореть от желания почувствовать эти изгибы в прикосновении. Тем временем омега достал очередную рубашку: свободную темно-зеленую и полупрозрачную, в которую тут же облачился, не застегивая впрочем все пуговицы. Он прикусил губу, крутясь из стороны в сторону, придирчиво оценивая свой вид. Во рту у альфы пересохло, пока он следил за движениями тела под просвечивающей тканью и от того его слова прозвучали хрипло. — Подойди ко мне. — Хосок недоуменно посмотрел на него, будто бы и вовсе забыл о присутствии мужчины в комнате. Но тем не менее подошёл, останавливаясь напротив. — Ты собираешься пойти в этой рубашке? — Пальцы Тэхёна подцепили лёгкую ткань, а затем неуловимо пробрались под неё, ложась на пояс брюк омеги. — Ну да, по-моему неплохо. — Тэхен хрипло рассмеялся, пробираясь под ткань и второй рукой. Хосок недоуменно взглянул на него сверху вниз. — Тебе не нравится? — Мне? О, ещё как нравится… Но я не могу этого позволить. — Это была одна из тех самых запрещённых между ними фраз, потому что своевольный омега не выносил никаких запретов. Земляничный запах тут же стал чуть горьковатым от вспышки недовольства Хосока. — Это что ещё значит? С каких пор ты… — Тэхён не дал гневной отповеди даже начаться, грубо дёргая омегу на себя за пояс брюк. Хосок вскрикнул подаваясь вперёд и застыл, когда губы альфы опустились на его живот, обжигая через ткань. Он чуть было не подавился вздохом, удивлённо наблюдая за тем, как Тэхен чуть прикусывает зубами кожу вместе с материей, а потом и вовсе поднимает её вверх. Пальцы омеги автоматически зарываются в густые темные волосы, а с губ срывается судорожный вздох. Альфа мастер находить его чувствительные места и теперь кожа живота покрывается приятными мурашками. — Тэ, что ты делаешь? Нужно же собираться… — Альфа согласно мычит, надавливая под коленями, вынуждая Хосока сесть на свои колени. Бедра омеги оказываются широко расставлены в стороны по бокам от ног альфы, всё ещё сидящего в кресле. Рубашка окончательно съезжает с плеч, держась на двух несчастных пуговицах. Тэхен улыбается, смотря в порозовевшее лицо и прикусывает жилку на омежьей шее. — Ничего, мы можем немного задержаться. — Хосок стонет, не в силах противостоять сильным рукам, в которых он всегда плавится как шоколад. Пальцы омеги впиваются в широкие плечи, пока альфа вылизывает шею и прикусывает мочки ушей. Зелёная рубашка сползает, открывая напряжённые соски и Хосок выгибается дугой, когда горячие губы переходят к его груди. Штаны уже до боли давят на промежность и начинают уверенно намокать, омега сам не свой и извивается так, что Тэхену приходится крепко держать его за бедро и поясницу, чтоб не слетел на пол. — Тише, тише, мой сладкий… — Альфа расстёгивает пуговицу на чужих брюках и освобождает омегу от их плена. Хосок благодарно стонет и тут же захлёбывается вскриком, когда грубоватые пальцы касаются нежной плоти. Он начинает безотчетно толкаться в широкую ладонь, бешено двигая бедрами и разочарованно мычит, когда альфа убирает ладонь от члена. Вместо этого Тэхён сжимает рукой бедро и резко поднимается с кресла вместе с омегой. Хосок дезориентирован, он даже не понимает до конца что уже лежит на кровати, а брюки вместе с бельём скользят вниз по его ногам. — Тэ-хён…что ты дела…ааа… — Звук застывает в горле, когда альфа резко и до основания вбирает омежий член в рот. Хосок почти подпрыгивает под альфой, но его бедра крепко прижаты сильными руками к постели. Тэхён отрывается от чужой чувствительной плоти и окидывает распластанное под ним тело голодным взглядом. Зелёная рубашка красиво оттеняет гладкую кожу омеги, который чуть вздрагивает от возбуждения с широко разведёнными ногами и тяжело дышит. Глаза закрыты, а затылок упирается в матрас, заставляя жилы на шее напрячься. Между гладкими бедрами всё влажно, альфа облизывается от предвкушения, слегка надавливает пальцами на пульсирующий вход и Хосок опять стонет со всхлипами. В такие моменты Тэхён будто звереет — такую жажду обладать омегой, сводить с ума, заставлять извиваться и трястись от наслаждения по другому не назовёшь. Он грубовато переворачивает Хосока на живот и вздергивает вверх его задницу, широко раздвигая омежьи бёдра. Парень под ним уже не переставая всхлипывает в простынь, сжимая её пальцами. Ему кажется, что уже слишком хорошо, но становится ещё лучше, когда Тэхён припадает губами к влажному отверстию, пошло причмокивая. Хосок кажется никогда не привыкнет к этому желанию альфы вылизывать его, ведь прежде с ним такое случалось не часто, но Тэ просто невозможно делает это практически через раз. А ощущения каждый раз такие же яркие как впервые. И сейчас ему кажется что он вот-вот кончит, когда альфа начинает работать языком ещё яростнее. Он даже груб, когда стискивают чужие бедра пальцами и оставляет отметины. Смазка хлюпает, стекая по подбородку. Тэхен чуть отстраняется и вводит один палец, который тут же сжимается бешено пульсирующими стенками. Когда к пальцу добавляется язык, Хосок не выдерживает и насаживается в последний раз, громко вскрикивая. Простынь оказывается безнадежно испорчена, омега падает на постель обессиленно и тяжело дышит. Позади раздаётся смешок Тэхена и к спине прижимается горячее тело. — Похоже, что эту рубашку сегодня надеть не получится. — А Хосок теперь вовсе не против надевать её почаще.