are you mine?

«Stop and wait a sec, Oh, when you look at me like that, my darling What did you expect? I probably still adore you with your hand around my neck Or I did last time I checked»

— За придурка меня не держи. Это нечестно. В Намджуна стреляют на поражение. В глазах напротив перемешались злая усталость, почти обида и ещё что-то невнятное. Обладателю суровых и пожирающих глаз едва исполнилось девятнадцать. Его жертве скоро стукнет двадцать пять. И ещё что-нибудь (например, стул, конкретно вот по самой черепушке), если всё будет продолжаться именно так. — Не держу ни за что и ни за кого. Боюсь чем-нибудь заразиться, – Намджун пытается защититься сарказмом. — И чем же? Красотой, харизмой и воистину неземным очарованием? — голос Чимина непривычно звенит сталью. — Поражающей воображение наглостью и катастрофическим отсутствием даже намека на скромность. Чего тебе, чудовище, можно поконкретнее? Быть «тем самым надёжным старшим другом» Чимина — настоящая мука, потому что Чимин для Намджуна — сущий кошмар. *** Такой тёплый сентябрь: лето мягко тлеет в холодных руках наступающей осени. Чонгук привёл в их компанию Чимина. И Намджуну даже не похуй. Ему нравятся рандомные вещи: прохлада начала осени, хмурые дожди, современная классическая музыка, крепкий чай без сахара, фильмы с субтитрами, очерки в стареньком блокноте обо всём и ни о чем вечером в парке, океан ночью, ночь вообще. Документальные фильмы про серийных убийц увлекательные, непопулярные бары комфортные, одиночество же вообще занимает первое место в списке приятного и понятного. Там ещё много разного, но только людей в перечне нет. Исключения — родители, друзья. Он их любит. Так что практически всегда, по намджуновому восприятию, одной рожей меньше, одной больше, разницы особой нет. Но Чонгук неожиданно притащил своего друга, который переехал буквально несколько дней назад в город. Ну вежливости ради кивнуть нужно. Подбородок вверх, едва заметное движение. Серебряная прядь упала на лоб, глаза в глаза. Не, ну и рожа. Больно знакомая. Сердце пропускает удар. Почти девичье лицо, мягкие, нежные черты, упрямые тёмные глаза, пышные ресницы, пухлые, чуть покусанные губы. Невысокий. Милый до безобразного, до одури. И всматриваются они друг в друга чуть дольше, чем полагается. Чимин Пак выдерживает колкий взгляд чёрных глаз Джуна, не прячет свои, шоколадные, коротко кивает в ответ. А маленькие пальчики едва заметно и так застенчиво сжимают клетчатую ткань брюк. Намджун замечает. Фу. И руки всё такие же. Отвратительно трогательные до самых розовых кончиков. Вот так Чимин красиво вновь вошёл в не такую уж и грешную жизнь Намджуна. Чимин через пару месяцев становится совсем «своим». Хотя как он из этого цирка не сбежал в первую же неделю — загадка. Потому что друзья Чонгука — потрясающие личности. Вот Сокджин. Он работает шеф-поваром в популярном ресторане и играет роль главной мамульки в их скромной компании. Дамский угодник, любитель розового, дебильных шуток и кулинарного беспредела. Самопровозглашённый красавчик, который сражает всех и каждого наповал своей самоуверенностью и дружелюбием. Чимин смотрит на него с восхищением, уплетает его стряпню с восторгом и постоянно говорит, что «хён очень классный». В ответ Джин ласково гладит его по голове и целует в лоб. А Пак светит солнечной улыбкой. Где-то внутри Намджуна чуточку разъёбывает: Чимин не меняется. Намджун больше не позволяет себе лишнего, (мысленно клянётся, что никогда больше не позволит), много молчит, чуть больше чем всегда. — Это из-за мелочи тебя так въебало? Что у вас с ним? —замечает Юнги. В ответ старший едва заметно пожимает плечами, мол, ничего. Что тут ещё можно сказать? Они с Паком — вообще не друзья. Юнги пишет музыку, у него что-то вроде любви к Хосоку и серые волосы. Общепризнанный факт: Юнги натурально принял похуизм как буддизм, в чём превзошёл даже Намджуна в дохуллионы раз. Его эмоциональная палитра отличается ахуеть каким большим разнообразием: стадии типа «похуй», «наспать», «о, заебись». Они с Намджуном — бест френдс и вроде как самые адекватные здесь люди. Чимин с Юнги первое время осторожничает. Сначала Мин чутка шуганул мелкого своим «мнеоченьсильнопоебать» лицом и язвительными шуточками, но потом Пак привык. Теперь иногда пропускает мимо ушей, иногда даже отвечает. Юнги не шипит ядом в ответ, значит, Чимин ему в принципе нравится. — Нахуй разбудил? — бурчит Юнги, когда Чимин его о чём-то спросил, а первый дремал с открытыми глазами. — Я вообще не с тобой говорил, — съезжает младший, — а ещё Хосок просил передать своей спящей красавице сладкий поцелуй. — Во-первых, ебалаи, во-вторых, заебали. Хосок и Тэхён учатся вместе на журналистов. На зависть талантливые затейники, на редкость удивительные долбоёбы. Хосок красит волосы, по его же словам, в «супер-пупер-рыжий», явно постоянно под какими-то веществами и ни с кем не делится, мудак и еблан по оценке собственного парня. Хосок про что-то орёт, над чем-то ржёт, все эти действия на репите. Как-то Хосок проспорил Чимину и припёрся в университет с розовыми крылышками феи и блёстками на лице. Из-за этого Пак вообще считает, что Хосок бессмертный или что-то вроде того. У Юнги периодически глаз дёргается от его выходок («да, мне насрать, нет, я не слепой»), а рыжик даже не боится отхватить пиздюлей от Мина. Тэхён же типа по приколу (или всерьёз, никто не пытается вникнуть) может долго рассуждать о внеземных цивилизациях и снежном человеке. Он искренне верит в существование духов, призраков и прочей нечисти, много читает, причём всё подряд, пишет стихи, сказки и хуй клал на расчески. Да и на парикмахеров тоже. А ещё чихает так, что где-то на Олимпе каждый раз Зевс усирается от зависти и страха. Тэ-Тэ и Чим-Чим так обожают друг друга, что без пяти минут слащавая влюблённая парочка. Чимин заплетает каштановые волосы Тэхёна в косички, они постоянно обнимаются и гуляют по магазинам, как говорит Юнги: «две шлюшки – две подружки». Чонгук никогда не ревнует, лишь кусает Тэ за ухо. Для профилактики. Кстати, Чонгук. Танцор, тату-мастер, относительно нормальный. Чон как будто прокачал на почти максимум перки «Обаяние» и «Наглость», он желанный гость всегда и везде, ведёт популярный аккаунт в инстаграме, где сверкает своей харизмой и на 60% татуированным телом. Кстати, свежие иероглифы на шее Пака — дело рук Чонгука. Да, относительно нормальный. Если не учитывать, что Чон гиперактивный, чем-то похож на пасхального кролика из мультфильма «Хранители снов», жрёт как не в себя, после работы всегда прётся в спортзал. А ещё готов 25 на 8 нянчить Тэхена и целовать его. Вот слушает все его бредни и в пяти случаев из шести даже не ржёт. Намджун иногда злится на Чонгука: какого хуя он вообще тащит в их компанию непонятного хера в шляпе? Но хер в шляпе — сама нежность в мужском воплощении. Очаровательное создание с татуировками на сладкой коже и адски соблазнительными губами. Чимин носит с собой блестящие цветные ручки и ими делает заметки в своей детской записной книжке, пачкает чернилами свои аккуратные пальчики. Он с нескрываемым восторгом смотрит мультфильмы и плачет над мангой, таскает у хёнов конфеты и грызет карандаши. Чимин все ещё пользуется дешёвым блеском для губ с запахом вишни. Все умиляются, у Намджуна от этого пожар во всём теле. У Чимина из-за постоянных тренировок часто цветёт синева на руках и ногах, у Джуна желание расцеловать каждый ушиб растёт и сжимает рёбра. Иногда Намджун замечает засосы на тонкой шее, этот ебучий Чимин даже не пытается их прятать. Непонятный ком встаёт поперек горла. *** В свои шестнадцать лет Чимин презирал себя за слишком хрупкие пальцы, отсутствие мужественности, нежный голос и маленький рост. Несколько лет он существовал в глубокой самоненависти. Девушки видели в нём подружку, а не мужчину, одноклассники насмехались и кидали в него камни. Но Чимин взрослел. Он научился превращать свои недостатки в достоинства.

«Ебучий фрик, исчезни».

Прятал неуверенность в себе за линией черного карандаша и вишнёвым блеском для губ.

«Ты не мог бы пересесть за другую парту? Одноклассники меня засмеют из-за тебя».

Пытался найти себя, свою уверенность в прикосновениях и поцелуях случайных людей.

«Урод, подставляющий всем жопу».

Это продолжалось ровно до тех пор, пока Чимин не подружился с Чонгуком. После этого число желающих издеваться над ним сократилось практически до ноля. Чимин и Намджун познакомились на вечеринке у Гукки, из-за текилы и травки показались тогда друг другу невыносимо красивыми, даже нужными. — Пойдёшь со мной? — Да. Они никогда не говорили много. Их отношения были даже не приятельскими. Намджун брал его после школы, он грубо целовал и жадно трахал в машине, в квартире, в узкой туалетной кабинке в забегаловке, даже в дешёвом мотеле. Мальчишка с обесцвеченными волосами стыдливо стонал под горячими каплями воды в душевой, раздвигал тощие ноги на столе и жадно отсасывал в прихожей.

In my imagination, you're waiting lying on your side With your hands between your thighs

Джун бы спрятал его в самом себе. Это была странная и навязчивая идея, которая вызывала отвращение. Чимин — сладострастная потаскушка, об этом знали все. Ким не мог принять реальность, но ей было абсолютно наплевать: факт продолжал душить Джуна приторным вишнёвым запахом. Он не мог не смотреть на Пака. Он бы каждый раз доводил Чимина до дрожи и заставлял бы закатывать глаза от удовольствия. Он бы целовал и жил его запахом. Они никогда не говорили много. Пак мог игнорировать его сутками, а потом появиться возле университета, где учился Намджун, и терпеливо ждать его. Чимин часто напивался и появлялся на его пороге в невменяемом состоянии и со следами чужих губ на теле. — Почему ты так ведёшь себя? — спокойный голос разрезал воздух. — Хочу, — на губах засияла классическая улыбка. Желание схватить за испорченные осветлителем волосы и привязать к себе цепями жгло ладони, но внешне Джун сохранял ледяное спокойствие. — Намджун, не притворяйся, все мы друг другом пользуемся, — слова ударили прямо в грудь. Их отношения были случайными, поэтому поставить точку было бы проще простого. Джун до последнего хотел верить в это. — Я хочу быть только твоим, — в их последний раз совсем уж по-пьяному простонал Чимин. Растрёпанный и бухой Пак с размазанной тушью на пороге квартиры в три часа ночи невыносимо раздражал Намджуна. Он крепко сжимал кулаки и старался дышать спокойнее. Джун был в ярости больше всего на себя: ведь даже на такого Чимина у него крепко стоял. — Поговори со мной, не молчи, — Чимин скулил как щенок. — Мне похуй. Проваливай. Чимин грустно улыбнулся и ничего не ответил. На мгновение Намджуну показалось, что миндалевидные глаза Пака стали влажными. Джун уже работал в другом городе, когда обнаружил в своём почтовом ящике письмо от Чимина, написанное от руки.

«Джун, привет. Не могу поверить, что сам пишу тебе. Пусть ты сочтёшь это глупым и нелепым, но нам мне нечего терять. Я был по-настоящему честен с тобой лишь в наш последний раз, именно поэтому он и стал последним, правда? Забавно. Мы даже не попрощались. Я хочу исправить это. Чимин».

*** Намджун молча берёт Чимина под свою опеку, помогает освоиться в новом городе, иногда провожает его до дома. Намджун уверяет себя в том, что раз повезло ему быть самым старшим, то он явно должен быть ответственнее всех. Чимин вроде не против. Они никогда не говорят много. Намджуну сердце жмёт, Чимину одновременно просто и сложно. Его определённо ведёт, парень «случайно» касается Джуна, пока никто не видит, лишь бы почувствовать тепло его рук. Слишком долго в своих аккуратных пальчиках Чимин оберегал нежность, которую он хранил только для одного человека.