Да воздастся вам за деяния ваши

Одно из самых больших испытаний, которые может преподнести нам жизнь - межличностные отношения. Это очень тонкая и хрупкая материя, способная превратиться из благого взаимодействия в войну поколений за считанные минуты, порой, благодаря всего лишь одному неуместному слову или поступку. Особенно хрупкой она становится в неумелых руках тех, кто, по каким либо причинам, давно потерял социальные навыки и связи с внешним миром и пребывает в состоянии растущей заинтересованности к более социализированному оппоненту. Весьма сложно не оступиться и балансировать над пропастью влечения, сохраняя невозмутимость и скрывая при этом теневые стороны своей искалеченной натуры. В последнее время шаткое равновесие восстановилось. И коммуникация носила весьма сдержаный, официальный характер, что немного облегчило жизнь обоим. Мимолетные встречи не затягивались на длительные дискуссии , а ограничивались деликатными пространными вопросами и ответами. Однако он начал замечать за своей компаньонкой некоторые изменения. Она в последнее время стала как никогда тихой, кроткой и очень задумчивой. Какие то темные мысли роилось в ее милой светлой головке. Озабоченность какой то идеей временами мелькала в ее сосредоточенном взгляде. По ее скованности становилось понятно, что какой то трудоемкий умственный процесс не оставлял ее ни на минуту. Неоднократно он видел, как она сидя за книгой или перед телевизором зависала со взглядом, устремленным в пустоту. Все ее движения были дерганными, напряженными. Какое то решение очень тяготило ее сознание. "Что же ты задумала на этот раз, милая?" - V, я хотела бы поговорить с вами. Он перевел на нее взгляд, оторвавшись от книги и внутри что то дернулось. Насколько же очаровательна она была в своей невинности и простоте. Хрупкость и красота образа в легком повседневном платье и этот встревоженный напряженный взгляд, опасающейся неверной реакции собеседника, приковывали к себе взор. Ее облик, побуждающий на не самые праведные мысли, опьянял и очаровывал. Пожалуй, он мог изучать ее столь же долго, сколь и творения кистей лучших художников этого мира. Завораживающее, ни с чем до этого не сравнимое чувство. Похоже, капкан схлопнулся. И все же, сколь долго она готовилась с силами к этому диалогу? И сколь важным он был для нее? Об этом не стоило говорить устно, язык ее тела сам все красноречиво описывал. Не услышав никакой реакции, кроме пристального взгляда, она решила продолжить: - Я много размышляла о той идее, которую вы возложили на себя, которую воплощаете сейчас в жизнь. И я начала понимать немаловажность ваших стремлений. Даже сказать больше, ту острую необходимость изменений, которые требуются нашей стране. Я вижу и понимаю, что все мы пришли в тупик в своем покорстве и раболепие, в надежде найти защиту и покровительство у сильных мира сего, совсем позабыв, что в нас самих предостаточно сил для создания лучшего мира. Я хочу верить и надеюсь, что все еще возможно все изменить, что порог невозврата еще не пройден и у нас есть хоть какие то шансы на шаг к лучшему. Что мы еще окончательно не зачерствели и не позабыли, что такое свобода выбора, слова, передвижения, взглядов, интересов. Что мы можем что то большее, чем бояться, прятаться и молчать. Но нас разобщили, нас сделали единицами, ослабленными и одинокими, нам внушили что закон это то единственное благо, на что мы можем рассчитывать, что любое действие против власти есть смерть и что любое сопротивление бессмысленно и равносильно самоуничтожению. Я хотела бы перестать постоянно бояться, хотела бы не закрывать глаза и не отворачиваться, хотела бы быть сильней, но слишком глубоко они укоренили все эти чувства, годами затравливая и закручивая гайки в законодательстве и правах. Это же все началось не вчера, эта работа над порабощением нации длилась годами, капля за каплей наращивая медленно свои обьемы влияния, пока не снесла смертоносной волной те единицы, что еще остались стоять на ногах и оказывать сопротивление. Я знаю, я слабая, почти потерявшая надежду на справедливость. и я так же знаю, что наш мир ужасен, я знаю это лучше других, поверте. Вот почему, я думаю, я должна помочь вам, как вы помогаете мне. Если я могу внести свою посильную лепту, просто дайте мне знать. Все это время он внимательно слушал ее исповедь, но завершение монолога его весьма озадачило. - Хм... - он склонил голову задумавшись. - Мне понравилась ваша речь, во многом вы действительно правы. Но могу ли я подвергать вас риску, используя, как средство для достижения своих целей? Не думаю, что это было бы разумно с моей стороны. - И все же, я настаиваю. При необходимости, мы могли бы заключить своеобразную сделку. - Сделку? - он поднял на нее взгляд и закрыл книгу. - Весьма громкое заявление. - Да, если вы хотите мы могли бы закрепить соглашение договоренностью. Обещаю я не стану обузой и сделаю все что в моих силах. - Приходит мне на ум один немецкий господин по имени Иоганн Фауст. - Что за господин? - Он тоже однажды заключил сделку. - задумчиво ответил он и замер, погрузившись в размышления. Так вот что стало причиной ее столь глубоких раздумий, цель которых видится весьма неоднозначной. За такими сильными речами порой скрываются личные весьма приземленные мотивы. Как часто он встречал это на своем пути, как часто испытывал на себе последствия этих мотивов. Но, что ж, не будем разочаровывать юную леди, наши интересы в данном случае могут неплохо дополнить друг друга, какими бы не были ее истинные цели. Он вновь повернул к ней голову. - Да, вероятно, мы все же можем заключить сделку. - с долей коварства в голосе он улыбнулся под маской. * * * "Ох, Иви, судя по всему, в тебе не меньше коварства, чем в мифической Цирцее." В любое другое время он без раздумий отказался бы от столь неоднозначного предложения. Но сейчас она будто чувствуя слабое место, оказалась как никогда уместна с обозначиванием своих намерений. И не воспользоваться ее расположением было практически не возможно. Его поджимало время, необходимо было действовать, что бы не сбиваться с распорядком. До 5 ноября было поставлено много задач и он рисковал не уложиться в отведенные ему сроки. Одной из стопоривших его дилемм, с которой он никак не мог разрешится, был отец Лилиман. Весьма скользкая и осторожная персона, окружившая себя хорошей охраной и постоянным сопровождением. До него было добраться не просто. Но учитывая его порочные склонности, сейчас у V появился шанс навестить его святейшество, обходя все преграды. Оставалось только продумать детали и подготовить сцену и актеров для театрализованного драматического представления. Он улыбнулся под маской, предвкушая долгожданную встречу со старым знакомым. Что ж дадим епископу утолить свою порочную тягу, для того что бы была возможность удовлетворить свою, не менее порочную, но более кровожадную и смертоносную. У каждого из них были свои аппетиты, которые требовали своего обязательного утоления. В этом они были похожи. "Что ж, моя милая, ты сама решила заключить сделку с дьяволом и придется принять его дьявольские условия, последствия которых могут быть весьма непредсказуемы. Искренне надеюсь, что ты не устрашишься выбранного тобой пути и сдержишь свое слово" * * * Иви отрешённо стирала плотный слой налета на напольном зеркале в своей комнате. Из под слоя спрессовавшейся пыли рельефными буквами всплывала надпись Vi Veri Veniversum Vivus Vici - Я силой истины при жизни завоевал вселенную. - послышался мягкий баретон за ее спиной. Иви вздрогнула от неожиданности, но не показала вида, подобные внезапные появления начали входить в привычку . - Личный девиз? - посмотрела она на него через плечо не оставляя начатое дело. - Это из Фауста, того произведения, о котором я уже упомянал. - Это о сделке с дьяволом и попытке его обмануть? - Именно. И, кстати, о дьяволе, скажите ваше предложение помощи все еще остается в силе? - Разумеется. - в этот момент она отвлеклась и повернулась. Всем ее видом была очевидна ее полная заинтересованность. - Дело в том, что непредвиденные обстоятельства заставляют меня ускорить мои действия. И сейчас мне как раз нужна помощница с талантом лицедейства. - Я буду стараться. - заверила она. - Вне всякого сомнения. - в его голосе промелькнула двусмысленная интонация, интерпретировать которую Иви так и не удалось. Да и имеет ли это значение, если это сказано всецело скрытным и неоднозначным человеком в маске. - Пройдемте, я посвящу вас в план действий - уходя, позвал он ее. * * * Она сидела перед ним на диване с широко открытыми глазами, уставившимися в пустоту с лицом не выражавшем никакой мимики от шока. Он же размеренно вышагивал по комнате, сложив руки за спиной, посвящая ее в детали предстоящей задачи. С момента как он начал говорить, она не проронила ни слова. Где то еще таилась надежда, что это какая то очередная нелепая шутка, какой то очередной финт его неуравновешенной натуры, склонной к крайности и театральщине. Но когда он достал планшет с планом здания абатства, весь ужас реальности и серьезности намерений начал доходить до нее. - Вас отведут в эту комнату для подготовки. - он указал на часть плана на экране. - вам дадут минут 10. За это время вы должны открыть окно вот здесь. Дело в том, что все окна находятся под сигнализацией, что и составляло для меня сложность в проникновении и нужен был свой человек изнутри. Ко всему прочему, епископа всегда сопровождают чуть ли не конвоем охраны, и только в одном случае он остается в приватной обстановке, которую вы в данном случае и обеспечите. Вам нужно будет воспользоваться этими пластинами отмычками. - он достал 2 кусочка чипированной пластмассы и положил на стол перед ней. - Они работают, как отражатели для чувствительных лазерных датчиков. Их необходимо поместить вот сюда одновременно. - Он поменял картинки на экране и указал на фото окна. - Пластины намагничиваются на датчики, после чего окно можно открыть. Камер можете не бояться, сейчас у них с ними небольшие проблемы, они вас не смогут видеть. Но вот лишнего лучше не говорить, все здание напичкано жучками. Она наконец подняла на него стеклянный взгляд: - Я же просила вас об адекватности... - едва шевеля языком выдала она. - Вы совсем не в своем уме? Он наклонил голову и тяжело вздохнул: - Как вы думаете, по какой причине я до сих пор жив и делаю то, что мною задумано? Только лишь потому что выбираю самые нетревиальные пути подхода к решению задач. - Но это же детская проституция.... - Мне жаль, что вас приходится втягивать в подобное мероприятие, но менее рискованного и этически оправданного плана на ближайшее время у меня нет. Ко всему прочему, вы сами дали согласие на участие. - Да, но я совсем позабыла, кому я предложила свое участие. - она ошарашено подняла взгляд на него. - Иви, я не могу принуждать вас насильно. Если вы передумали, то только скажите об этом. Она ушла в раздумья, погрузилась в себя. Он решил не торопит ее, смиренно стоя рядом в ожидании ответа. - Хорошо, дайте мне план здания, я хочу еще раз взглянуть на него - она твердо протянула руку в ожидании планшета. Повисла пауза. На этот раз задумался он. Ее заинтересованность выглядела несколько неоднозначно. Но предлога для отказа в просьбе не нашлось. Он передал планшет ей в руки. * * * Она собиралась с силами в своей комнате, сегодня вечером все случится. Из за чего она сильно нервничала, теребя в руках обрывок газеты с адресом, написанным ручкой поверх печатного текста какой то рекламы. Все внутренности сводило от липкого комка страха, омерзения и ожидания. Они ходила по комнате из угла в угол, не в силах взять себя в руки. Сегодня решалась ее дальнейшая судьба, на кон она поставила все что у нее было - ее собственная свобода и жизнь. Большего она в данный момент не имела. И оставалась еще надежда, что ее примут обратно в среду общества из которого ее вырвали не по ее воле. В противном же случае ее ждала неминуемая расправа и гибель. Риск был очень велик, но она все же решилась на отчаянный поступок, будучи не в силах мириться со своим положением пленницы у всеми разыскиваемого террориста. Ей вновь хотелось вернуться в лоно размеренного серого социума с каким никаким спокойствием и размеренным бытом. Ей вновь хотелось слиться с толпой, потеряться в миллионах лиц, стать частичкой в потоке и не высвечиваться, обращая на себя тысячи недовольных взглядов. Она взяла себя за плечи, ее потряхивало. Наконец остановившись и выйдя из захвативших ее разум мыслей, она услышала музыку, исходящую из за двери. Ноты сливались в поток, создавали трогательную мелодию, зачаровывая и увлекая за собой слушателя. Она подошла к двери и прислонилась к ней, прислушиваясь. Музыка исходила от фортепиано и как нельзя лучше дополняла ее нынешнее настроение минорными мотивами. Она вслушивалась в мелодию и напряжение понемногу отпускало. Она зависла, уперевшись головой в дверь. "Как бездушное кровожадное существо может быть со столь чутким душевным восприятием к прекрасному?" Она тихо приоткрыла дверь в свою комнату, что бы звук распространялся лучше и присела рядом, облокотившись о стену. Мелодия плавно и тоскливо порхала по залу, отражаясь от каменных стен. Музыка возвышалась, постепенно ускорялась, становилась стремительнее, напряжëннее. В ней начали чувствоваться тревожность и отчаяние. Затем мелодия вновь замирала, стихала, успокаивалась, но только лишь для того, что бы после вновь взорваться бурей чувств и трагичных эмоций, все стремительнее наращивая темп. Иви не выдержала порыва и вышла в зал замерев за его спиной. Он самозабвенно отдовался процессу, поглощенный звуками, исходящими из фортепиано. На подходе произведения к завершению, Иви непроизвольно выдохнула: -Как же это восхитительно. Он замер, прекратив играть столь внезапно, что ноты на которых остановились его пальцы еще какое то время расходились эхом по Галерее. Через какое то время он повернулся к ней. - Чье это произведение? - Людовико Эйнауди, Примавера. - он вновь повернулся к фортепиано. - Итальянец, по собственной неосторожности, решивший дать концерт в поддержку антиправительственного движения. Казнен за протестные взгляды - холодно завершил он. Внутри нее что то оборвалось. - А это, - начал он новую композицию, - Джордан Критз, американский композитор. Замучен в допросной камере за подозрение в шпионаже. Он внезапно прервал произведение, тут же начал новое, со все более нарастающей агрессией, как в голосе, так и в движениях. - Макс Рихтер, британский композитор. Расстрелян на месте проведения антивоенного митинга. Он все больше впадал в враждебное неистовство. Оборвал произведение, тут же начал с середины новое. - Брайан Крейн. Американский композитор. Погиб под массированной бомбардировкой. - с уже нездерживаемой злобой, продолжал он наращивать темп. Столь же внезапно прервал это воспроизведение и начал новое, тревожное, трагичное. При этом он с остервенением буквально вгрызался пальцами в клавиши. - Ханс Зимер, немецкий композитор, проживавший в Британии. Угадаете что с ним стало? Сгинул в концлагере, как не благонадежный элемент из за своей национальности. - он продолжал выбивать мелодию из фортепиано, инструмент надрывно стонал под натиском. - Все композиторы, художники и писатели попали под зачистку беспощадного глухого, слепого и бесчувственного режима, смертоносной косой проходящейся по головам несогласных. Все прекрасное вырезалось, выжигалось, уничтожалось, что бы оставить пустошь для посевов своих ядовитых сорняков, высасывающих последние соки из некогда плодородной земли. - он внезапно со злостью захлопнул крышку фортепиано. Мелодия оборвалась без заключения. Иви невольно вздрогнула, ошарашенно прикрыв рот рукой. - Рад, что вам понравилось - неожиданно совершенно спокойно завершил он, повернувшись к девушке. Он грациозно не торопясь поднялся из за фортепиано. - Нам пора. Надеюсь вы готовы? - протянул он ей руку в приглашении. * * * - Ох, нет... - в отчаяние и мольбе простонала она. - Увы, но да. - невозмутимо ответил он. Перед ними на кровате в комнате Иви лежало маленькое бело-розовое платье с рюшками, кружевами и пышной юбкой. Рядом находились длинные белые чулки и розовые туфельки с задорными бантиками. Весь умысел наряда сводился к тому, что оно представляло из себя платье для девочки дошкольного возраста, но предназначалось никак не для ребенка. В комнате повисла напряженная пауза. Никто из них не решался на первое слово или действие, гипнотизируя платье. В итоге он с опаской перевел взгляд на девушку. Иви с болью в глазах и отвращением смотрела на этот кусок розовой ткани. План мог с минуты на минуту сорваться. - Что ж, не стану вас отвлекать своим присутствием. Полагаю, самостоятельно вы справитесь лучше. - развернувшись к выходу, сказал он, решив дать ей время освоиться с образом, в который ей предстоит облачится. - И рекомендую в зеркало все же не смотреть, дабы не усугублять и без того ваше тревожное состояние. Иви никак не отреагировала на сказанное, она так и продолжила стоять с наворачивающимися слезами на глазах, смотря на эту розовую пошлость. Никогда ранее она бы не подумала, что ей придется принимать роль малолетней шлюхи для стареющего педофила. Она закрыла лицо ладонями и села на край кровати рядом с платьем, пытаясь смириться с выбранной участью. Именно выбранной, на этот раз она дала свое согласие на участие в безумной авантюре. Она сделала самостоятельный выбор в пользу шанса на свободу. Отступать было некуда. Время шло, а она так и не могла сдвинуться с места и приступить к облачению. От одной только мысли, что с ней может там произойти спазмом сводило желудок и от этого было невозможно пересилить себя и коснуться платья. Но как бы того не хотелось, нужно было действовать, близилось время выезда и ей необходимо было переодется. Собрав волю в кулак, она резко встала и начала быстро скидывать с себя все что на ней было до нижнего белья. Кинув взгляд на меленькое платье, она усомнилась, что оно вообще ей по размеру. "Да и откуда, черт возьми, он достал это издевательство? Вероятно у самого хватает скелетов в шкафу, а он еще на епископа грешит" - намеренно начала она злить себя, что бы перебить отталкивающие и стопорящие чувства. Не позволяя лишним мыслям овладеть ее сознанием, она взяла платье и начала втискиваться в него через голову. Оно туго село по фигуре, едва прикрыв ягодицы пышными рюшками юбки. Обтянутая талия переходила в свободный обористый покрой, скрывающий обьем груди, и завершающийся рукавами колокольчиками. Она едва застегнула молнию сзади, размер платья был в притык. Какое нибудь резкое неаккуратное движение и оно рисковало пойти по швам. Иви хотела было повернуться к зеркалу, но все же решила прислушаться к совету и не перегружать себя излишними впечатлениями. Достаточно было того, что она видит на себе и так. Следующим этапом были чулки, которые заканчивались выше колена на середине бедра и фиксировались эластичной силиконовой резинкой. * * * Ее слишком долго не было, время подходило, нужно было завершать перевоплощение и выдвигаться. Главное, что его сейчас беспокоило, что бы она не передумала, другого удачного шанса встретиться с епископом возможно придется ждать очень долго. Подгоняемый спешкой, он решил поинтересоваться положением дел и постучав в дверь, открыл ее. Иви, натягивающая в этот момент на себя второй чулок резко дернулась от неожиданности и встала в постойке смирно. Не закрепленный чулок неловко сполз вниз. Судя по ее виду, его она сейчас боялась не меньше чем священника-педофила. "Ох-хох... " - подумал он про себя и тяжело выдохнул, окидывая ее хрупкую, едва прикрытую фигуру. В такой момент даже самообладание самого целомудренного человека на земле пошатнулось бы. Но все же он держал данное обещание не вести себя эксцентрично и не впадать в крайности. - Пройдемте в гримерку, нужно завершить образ, у нас остается не много времени. * * * Иви с облегчением выдохнула. Пристального внимание на себе она не ощутила, он был отстранен и сдержан. Он проводил ее в отдельное помещение и усадил на кресло развернув его от зеркала. - И так, если вы позволите, мы приступим . Он дождался кивка согласия и взял в руки расчёску, приступив к ровному пробору на ее голове. - Образ это неотьемлемая часть постановки, образ должен быть идеален, совершенен, что бы зритель не усомнился в его правдивости. Вы сделали ответственный шаг, приняв на себя ношу этой роли, но она ничто без деталей и штрихов. Ведь именно в мелочах познается вся глубина сценического персонажа, его искренность и реалистичность. Он разделил ее волосы и начал аккуратно зачесывать одну из сторон в хвостик. Она невольно обомлела, по спине пробежал вихрь расслабляющих мурашек. Переполненная сегодняшними эмоциями, она уже не в силах была себя контролировать и сдерживать. Она прикрыла глаза и поддалась наслаждению. Движения его рук убаюкивали, увлекали. Затянув резинку и поправив волосы, он переключился на другую сторону и она рефлекторно наклонила голову навстречу. Казалось он сам наслаждается процессом, неторопливо проходясь гребешком по вьющимся прядям. Затянув еще один хвост, он выдохнул и опустил руку на ее шею позади и слегка сжал ее, задумавшись о чем то своем. Приятные мурашки вновь пробежали по телу. За всей этой чередой удовольствий перед ее глазами внезапно всплыла суть поставленной перед ней задачи сегодняшнего вечера, и она открыла глаза. Такой контрастный перепад эмоций поверг ее в отчаяние. Из огня та в полымя. В то время как он завершал последние штрихи с ее кукольной прической, завивая ровные кудри, она вдруг почувствовала, что что то соскользнуло с ее щеки и капнуло на розовые рюшки короткой юбки. Она удивленно дотронулась до влажной дорожке на щеке. Она и сама не успела понять, что слезы начали самопроизвольно наворачиваться на глаза. Хотя у нее не было подобного настроя, ком не подступал к горлу и не было желания рыдая жалеть себя. Это был какой то рефлекс психики на эмоциональные качели и шоковое состояние от предстоящего. Ее в буквальном смысле подкладывают под стареющего педофила, рассудок на отрез начал отказываться это принимать, автоматом выискивая оправдания преступнику и веру, что скорее всего, все слишком преувеличино и он далеко не столь плох, каким его ей представили. Здесь вероятнее всего какая то ошибка, недопонимание или клевета. Не может быть священник столь порочен, он же священник. Она будто утопающий хваталась за последнюю соломинку, оправдывая то, что не подлежит оправданию. Заметив изменившееся состояние Иви, он опустился рядом с ней на одно колено и настолько искренне обратился к ней, что подобного от него она еще не видела ни разу: - Иви, если вы передумали, то этот план будет без раздумий отменен. Не стоит принуждать себя, если у вас не хватает сил принять эту роль. Уверяю, я найду другие способы воплотить задуманное. - Нет, нет, все в силе, это непроизвольно, машинальная реакция, видимо на стресс и переизбыток впечатлений. - запротестовала она. И не дёрнув ни одним мускулом на лице, смахнула слезы. В глазах осталась только одна решительность. Он немного подождал, не изменит ли она свое решение и поднявшись, развернул кресло к зеркалу, встав между ним и ей, так что бы свет от ламп, падал на ее лицо. - В таком случае добавим невинности к вашему облику и будем выдвигаться. Он приподнял к себе ее лицо за подбородок и она вонзилась взглядом в его темные глазницы маски. В этот момент он порадовался своему преимуществу в наличие барьера его искусственного навечно ухмыляющегося лица. - Я уверяю вас, что в любом случае, явлюсь вовремя и не допущу негативного исхода. Она едва уловимо кивнула и он приступил наносить ей легкий макияж, завершая кукольный образ, и не теряя при этом визуального контакта с ее карими суровыми глазами, выражающими целую палитру эмоций. - Ну вот, ни одни мужчина не устоит перед вашим обаянием - оценивающе обходя девушку, сказал он. "Ни один... " - горько подумала она и одернула себя от дурной мысли. - Последний штрих. - он вновь присел перед ней, нанося легкий румянец. Ровняя оттенок на скулах кистью, он машинально положил руку на ее колено, но быстро опомнившись, убрал ее и замер. Повисла неловкая пауза и она опустила на него весьма неоднозначный взгляд, будто приглашающий. Из-за чего захотелось вернуть руку на прежнее положение и продолжить ее ход по бедру выше к талии. Быстро отогнав эти мысли, он поднялся и молча направился к выходу. - У вас 10 минут и я провожу вас к фургону. - сдержано констатировал он и покинул комнату. * * * На выходе на плечи Иви была накинута плотная темная накидка с капюшоном, скрывающая всю пошлость ее образа. Впервые за несколько месяцев, с момента ее заточения в Галерее, замок на массивной двери щелкнул, что бы выпустить ее наружу. Непроизвольно ее сердце затрепетало - свобода! Но тут же на плечо опустилась тяжелая рука в кожанной перчатке, направляющая и ограничивающая ее порывы. Молча они прошли по сети подземных коммуникаций и зашли в древний грузовой лифт, который с натужным скрипом начал медленно поднимать их вверх. Грубые засовы металической двери выхода из складских помещений были откинуты ловким движением его руки и в лицо девушки пахнула зимняя свежесть. Она подняла лицо к звездному небу и всей грудью вдохнула морозный воздух. От уже позабытых впечатлений голова немного закружилось, захотелось провалиться в небо и позабыть весь этот кошмар в который превратилась ее жизнь. Она завороженно замерла на месте, опрокинув голову в верх. Но ее оторопь вскоре прервало настойчивое, но все же аккуратное давление его руки на плечо. Он увлек ее в сторону к припаркованному тут же серому невзрачному минивену. Распахнул дверцы кузова и помог ей забраться внутрь. Сев на боковую скамью, она перевела на него тревожный взгляд. Он задержался в дверях, ему было искренне жаль эту девушку, которую он толкает на подобные гнусные роли. Ему хотелось бы все отменить и дать ей столь долгожданную свободу, которой она, выйдя из подземелий, так жадно пыталась надышаться. Но идея требовала своих жертв. - Это автомобиль частной нелегальной компании, занимающейся поставкой живого товара для нужд состоятельных персон. Он забирает девушек с различных районов Лондона и доставляет их к заказчику. Я отвлек водителя, что бы у нас была возможность в последний раз все взвесить и окончательно определиться с решением. Он явиться с минуты на минуту. С этого момента передумать уже будет невозможно. - безэмоционально предупредил он и замер в ожидании. Иви с округленными от страха глазами перед предстоящим, просто молчала, не сводя при этом преисполненого мольбой взгляда с черных глаз его маски. - Что ж, значит так тому и быть - он шагнул в сторону и захлопнул дверь кузова. Эти 15 минут ожидания, казалось были маленькой вечностью, она по несколько раз успела провернуть в своем уме все тревожившие ее мысли, которые с каждым оборотом все больше обретали мощь влияния в ее окутанном страхом сознании. Она начинала мерзнуть, конечности окоченели. Казалось про нее совсем забыли и теперь ей попросту суждено замерзнуть до смерти в этом унылом всеми позабытом закоулке Лондона. Но внезапно водительская дверь отварилась и за руль сел крепкий полноватый мужчина. Он развернул на нее зеркало заднего обзора и ехидно подмегнул в отражение. У нее вновь все сьежилось от отвращения. - Ну что, детка, на работу? - он крякнул посмеиваясь. - Даааа, не простая у нас нынче жизнь, каждый крутиться как может, что ж тут поделать. Он завел мотор и вырулил автомобиль на пустующую дорогу, ведущую к центру города. - Но у тебя еще легкий вариант - продолжил свой монолог водитель. - Приехал в тепло, уют, роскошь и богатство, покувыркался часик другой в постели с каким нибудь толстосумом и кэш в кармане. Делов то! Это тебе не сутками мотаться по притонам в мороз и галолед, выискивая ципочек по запросам. "Господи, когда же он заткнется?! Как таких мудаков земля то носит?" - с наростающим раздражением, отвращением и паникой думала она. Тревога начинала нарастать по мере приближения их к Абатству. Она почувствовала себя маленькой конорейкой в клетке, которую везут на скормление удаву - еще одна неприметная жертва в череде бесконечных трапез тирана. А водитель все не унимался, вываливая на нее все больше язвительных колкостей и грязи из личного жизненного опыта. Она уже готова была разрыдаться и начать умолять, что бы ее высадили на обочине. Как внезапно автомобиль остановился и водитель повернулся к ней гадко улыбнувшись: - Ну вот мы и приехали, пора за работу. Не переживай, я дождусь твоего триумфального возвращения и отвезу восвояси. Долго ждать не придется, епископ у нас шустрый дед - раз два и свободна. - хихикнул мужик. Ее лицо скривило мучительное омерзение. Двери кузова распахнулись. - А плащик надо бы снять. Покупатель должен видеть товар лицом. - ухмыльнулся водитель. Он потянул к ней руки, но она одернулась и сама стянула с себя накидку. Холод тут же пронзил все ее тело, едва ли скрываемое тонкой тканью кукольного платья. Водитель взял ее под руку и они направились ко входной двери в одной из частей Абатства. Дверь открыл не молодой худощавый мужчина и оценивающим взглядом окинул стоящих перед ним. - Должна была быть девушка гораздо моложе - скептически сказал он. - Молодняк нынче немного перевелся, спрос слишком высок, ко всему прочему сейчас предновогодние выходные дни, все решили устроить себе праздничный досуг - крякнул водитель. Мужчина в дверях еще раз оценил внешность девушки. - И все же, она слишком взрослая. Вы же знаете предпочтения его святейшества. - Да ладно вам, вы посмотрите какая кровь с молоком. - мужчина с размаху хлопнул Иви по заднице, от неожиданности она аж подскочила. Взгляд забегал, глаза наполнились отчаянием и наворачивающимися слезами, что придавало ей еще больше невинности и непорочности. Дыхание участилось, она готова была сорваться и бежать отсюда куда глаза глядят, но крепкая рука сжимала ее локоть. - Девченке едва есть 15 лет, я гарантирую. По рукам еще толком не успела пройти. Мужчина в дверях задумался. - Что ж, ладно, я дам возможность его преосвященству самому оценить девушку. - взглянув в глаза девушки, согласился он. - Но что бы больше такого не повторялось. - О, я вас уверяю, такое больше никогда не повторится - расплылся в улыбке водитель. - В случае одобрения вы получите оплату на счет вашей компании. - холодно ответил прислужник, вводя девушку в помещение и закрывая за ними дверь. - О, я и не сомневаюсь - внезапно грубо ответил водитель уже в закрывшуюся перед ним дверь. "Да, вот именно такой образ и эмоциональное состояние и должен быть у невинного дитя, толкаемого к распутству." - мужчина с сожалением вздохнул и направился к фургону. Вскрыв потайную секцию в полу автомобиля, он извлек черный плащ и ухмыляющуюся маску с париком. * * * Иви сопроводили в комнату на верхнем этаже и оставили наедине на 10 минут, что бы привести себя в порядок, как и планировалось. Как только дверь за ней захлопнулась, она судорожно начала соображать, что же делать, как действовать. В отличаяе от ее террориста, четкого плана действий у нее не было, и она в нерешительности металась по комнате. Может все же открыть окно? Вдруг все пойдет наперекосяк и ею реально захотят поживиться? Каковы в таком случае у нее будут шансы выбраться из той комнаты невредимой? А если все же открыть, то после его появления, епископ вероятнее всего будет убит и о покровительстве можно будет забыть. Да и как она тогда увильнет от этого маньяка в плаще? Все тело потряхивало от нервозного напряжения и нерешительности в выборе. Время шло, скоро за ней явится прислужник и отведет ее в соседнюю комнату, где еще один маньяк, судя по всему, постарается взять ее силой. От последней мысли она все же ринулась к окну и вставила между рамами, в указанном месте, два чипа. После чего, трясущимися руками, сдернула защелки с окна и едва заметно его приоткрыла. Ничего не произошло, чипы выполнили свою задачу. В этот момент за дверью послышались шаги и она отскочила от окна, поправляя прическу. * * * Иви оставили одну в спальне дождаться прихода епископа. Она уставилась в противоположную от входа стену, пустым взглядом рассматривая деревянное распятие с полуголым человеком на нем. Лишь чувство абсурдности и пошлости вызывал этот символ в покоях растлителя. Истинное воплощение греха, замаливающее свои гнусные поступки в святой вере собственной праведности и безнаказонности. Сколько же грязи принял на себя этот деревянный крест с мертвецом на нем? Дверь в спальню распахнулась и в комнату неспеша вошел священник холодным взглядом оценивая свое живое преобретение в лице юнной леди. Девушка, стоящая к нему спиной в этот момент, встрепенулась и резко обернулась: - Ваше преосвещенство. - присела она в поклоне, придерживая подол юбки. Священник расплылся в похотливой улыбке: "А хороша, чертовка, хороша. Хоть и старовата уже для меня" - Поразительно, как только мог я усомниться в твоей бесконечной прелести, дитя мое. - сладострастно ответил он вслух, облизывая ее глазами. Отдав нагрудный крестик прислужнику, он тихо закрыл дверь и повнрнулся к девушке, потирая руки: - И так, как же зовут тебя, моя милая? И сколько тебе лет? - Маргарет. Мне 15. - сгоряча скинула себе десяток лет Иви, и слегка поперхнулась от столь безцеремонной фальши. - Превосходно - расплывался в улыбке священник, явно проглотив эту визуально несоответствующую ложь. Но, видимо, он настолько был поглощен своим порочным влечением, что его фантизии затмили рациональность. У Иви все скрутилось внутри от омерзения, когда картина предстоящих событий начала разворачиваться в ее сознании. Руки похолодели, тело начала пробивать мелкая дрожь. Но нужно было взять себя в руки и попробовать вразумить священника и поставить его в известность, пока он не пустился во все тяжкие своих низменных желаний. - Прошу, присаживайся - он настойчиво взял ее за руку и повел к постели. - К сожалению у меня сдесь нет стульем, поэтому могу предложить только кровать. Надеюсь, тебя это не сильно расстроит. - Ваше преосвященство, у нас мало времени, я должна вам кое что рассказать. - начала шепотом тараторть девушка, машинально присаживаясь на край постели. - Исповедоваться? Как я люблю игру в исповедь. - сверкая глазами, взял ее за руку священник. - Скажи в чем твой грех? - Это не игра, ваша светлость. Скоро сюда явится тот, кто хочет вас убить. Священник озадачено и настороженно взглянул на нее: - Не понял. - Я говорю это за тем, что бы меня простили за все, что я натворила. Я не причастна к взрыву Бэйли, но позже допустила чудовищную ошибку. Надеюсь, это ее искупит. - Бог мой, о чем ты говоришь? - Я Иви Хэммонд, я была узницей террориста, который называет себя V. И он может войти сюда в любой момент, потому что я открыла ему окно в соседней комнате. Внезапно его настороженность сменилась весельем и он расплылся в похотливой улыбке: - Великолепно! Эта игра мне не известна. У тебя живейшее воображение. Надеюсь все остальное не менее замечательное. - Да нет, же, послушайте меня - с мольбой в голосе перехватила она его руки. - Меня держат против моей воли, мне нужна помощь. Вы должны поверить мне. Не взирая не сопротивления, он навалился на нее всем телом, опрокинув девушку на кровать, и сел на нее сверху. - Я верю, верю, верю. Позволь показать тебе твердость моей веры. - его руки запорхали над ее телом, запрокидывая кружевные юбки. - Прекратите, не трогайте меня, отпустите! - извивалась она под натиском богослужителя. - Я похоже поймал опасную террористку. И я сумею добиться от нее признания. Ей удалось протиснуть ногу между собой и его телом и резким толчком она откинула его от себя. Он опрокинулся на пол, хорошенько приложившись при этом головой. Тут же его глаза наполнились яростью и жаждой насилия: - Вот паскуда! Ты маленькая чертова шлюха! - с пеной у рта цедил он сквозь зубы. Она спрыгнула с кровати, но он успел перехватить ее ногу и она рухнула на пол рядом с ним. Она отчаянно боролась, но его ярость придавала ему сил. Он приподнялся и рывком притянул ее за ногу к себе. - Грязная потаскуха, я на тебе живого места не оставлю, ни один из самых ублюдских клиентов в твою сторону больше не посмотрит. Он схватил ее за платье и оно начало трещать по швам. Она в отчаянии рыскала руками по полу, пока пальцы не нащупали шнур. Она со всей силы рванула за него и с прикроватной тумбочки все посыпалось на пол вместе с настольной лампой. Она подтянула ее к себе. В этот момент он схватил ее за волосы и уперевшись коленом в поясницу, опрокинул ее голову. Она захлебнулась от боли, но собрав все силы вывернулась из захвата и с размаху всадила лампой в голову священнику. Он вскрикнул, отшатнувшись. Она воспользовалась моментом и подорвалась в другой конец комнаты. Иви почувствовала себя загнаной, бежать было некуда, дверь заблокирована поднимающимся с колен разьяренным священником. - Я убью тебя, паршивая сука! Будещь подыхать медленно с мольбой, что бы тебя поскорее прикончили! - в бешенстве орал он и уже было ринулся к ней в сторону, как дверь внезапно распахнулась. Священник, повернувшийся на звук, поменялся в лице и ошарашенно замер, тут же потеряв интерес к своей жертве. Перед ним стоял высокий темный силует в шляпе и улыбающейся маске. - О, боже, этого не может быть.... - с округлившимися глазами начал пятится назад епископ. - Позвольте представится, - мужчина элегантно снял шляпу, опуская голову в поклоне. - Я человек богатый и со вкусом. Распрямляясь, мужчина слегка наклонил голову в сторону и еписком обратил внимание на небольшие рожки, выглядывающие из парика. Вся эта внезапная смена обстановки с разьяренной борьбы на спокойную размеренность монолога вошедшего, буквально перекроила атмосферу в комнате, еще больще дополняя происходящее каким то сюрреалистичным кошмаром. - Господи всемогущий - он в ужасе машинально перекрестился. - Девченка не лгала, это действительно ты. Маска резко повернулась к зажатой в углу Иви. Она отчаянно зароптала, потерявшись в переживаниях: - Простите.... Я не могла... - она резко сорвалась с места и ринулась к распахнутой двери. - Иви - встревоженно дернулся к ней человек в плаще. Но тут же остановился, давая девушке упархнуть. Либо он преследует свою пленницу, либо совершает наконец расправу над священником. Среднего не дано. Он повернулся к священнику, который воспользовался заминкой и ринулся к ящику письменного стола. V в мгновение окозался рядом с ним, перехватив руку с оружием, извлеченным из стола. - Так низость голую я прикрываю лохмотьями священных ветхих текстов и, сердцем дьявол, выгляжу святым. - прошелестел голос за маской, наслаждаясь каждым словом. - Пожалуйста, пощади! - Только не сегодня, епископ, не сегодня. У нас предстоит долгая и увлекательная ночь наедине друг с другом. Он грациозно распрямился и подошел к двери. Неспеша прикрыл ее и тихо щелкнул ключом в замочной скважине.