мохнатый кроха

У Тэхёна было несколько причин съехать. Во-первых, шумные соседи. Реально шумные соседи. Настолько шумные, что синяки под глазами Тэхёна, и без того огромные, разрослись до таких размеров, что могли поглотить и Тэхёна, и соседей, и весь материк. Для мира ещё не выросли: Тэхён решил взять своё существование в собственные руки и сбежать. Во-вторых, тараканы, иногда прибегающие от других соседей, потому что соседи с ними пытались бороться, а квартира Тэхёна казалась хорошим убежищем. Не то чтобы Тэхён был против тараканов, просто жизнь так определила и торжественно вручила ему арахнофобию. А издалека тараканы на пауков уж очень похожи. Особенно, когда сваливаются ночью на нос. В-третьих, мыши. Нет, в квартире мышей не было, зато этажом ниже жил гибрид мыши и по совместительству бывший Тэхёна, и Тэхён, честно говоря, устал с ним сталкиваться по утрам. Расстались не на самой хорошей ноте, и в момент, когда ехали в одном лифте с девятого этажа на первый, атмосфера была не самой приятной. Зато у новой квартиры Тэхён сразу, как входит и оплачивает аренду, находит кучу плюсов. И такое чудесное создание живёт. Гибрид — Тэхён это понимает сразу. Во многом благодаря футболке, не скрывающей волоски на руках, что больше, длиннее и заметнее человеческих. Как редкая шерсть. И коричневые. Тэхён не уверен, бывают ли у людей коричневые волосы на руках. А пальцы, о, Тэхён удивлённо приоткрывает рот, когда замечает, как телесный смешивается с голубым к ногтям. Интересно, гибрид какого животного он? — Всё в порядке? — мелодично спрашивает парень и наклоняет голову. Длинные волосы открывают ухо, тоже немного голубое на кончиках. — О, да, простите, — вспоминает про правила приличия Тэхён и отворачивается. Выходят из лифта на одном этаже. Может быть, Тэхёну, неделю назад расставшемуся с гибридом мыши, не стоит залипать на другого гибрида и, тем более, радоваться, что они живут в соседних квартирах. Но Тэхён радуется. И мысленно делает пометку попробовать узнать об этом парне побольше. Не с помощью слежки, конечно. Можно банально у хозяйки квартиры спросить. Тэхён действительно спрашивает, не стесняется. Выясняет только то, что про этого парня никто ничего не знает. И решает действовать прямо. А именно — печёт любимые маффины, складывает аккуратно в коробку и идёт к соседской квартире. Соседа уже дома не оказывается, и Тэхён настолько устаёт его ждать, что самостоятельно съедает маффины за просмотром мультфильма и выбирает сон. Раз уж никто в час ночи не собирается шуметь, надо попробовать по-человечески выспаться. В час ночи, и правда, не шумят. А вот в два Тэхёна будит звук, точно от удара чего-то тяжёлого об пол, за стенкой. Отлично поспал, отлично переехал, не пианино, так тела падают с полок. Больше красивый сосед не шумит, и Тэхён даже беспокоится, жив ли он вообще, но, прислушавшись, слышит шаги и проваливается обратно в сон. Зато следующим вечером познакомиться удаётся, ведь перед Тэхёном, вновь пришедшим с маффинами, дверь всё-таки открывается. Выглядывает милое сонное лицо. — Я… — начинает Тэхён и вдруг понимает, как неловко всё выглядит. — Маффины принёс, — добавляет уже тише и с извинением улыбается. Он же не разбудил его, верно? Тэхён бы за такое возненавидел. — Маффины? — с удивлением переспрашивает парень и распахивает глаза, когда замечает коробку в руках. — Мне? — Ну, мы же соседи. Знакомиться надо. Я Тэхён. — Чонгук, — к счастью, не посылает прямо, а вполне представляется и даже вытягивает для пожатия руку со своими эстетично прекрасными пальцами и милыми волосками. И смущённо краснеет (голубеет?), когда понимает, что Тэхёну пожимать нечем. К счастью, Тэхён его спасает: перекладывает коробку в одну руку и пожимает. И искренне надеется, что за такое спасение из неловкого положения Чонгук захочет пригласить его на свидание. — Войдёте? — мило спрашивает Чонгук с чуть голубоватыми, господи, щеками. Тэхён не смеет отказать — входит, чтобы замереть на коврике у двери, потому что, по ощущениям, попадает куда-то в джунгли. Зелени много, она свисает, украшает стены и пол, расползается по всей мебели. Помимо зелени — аквариумы с землёй, камни и деревянные полки различной формы. Он гибрид попугая, что ли? Или хомяка. Или крота. Как жаль, что в обществе считается невежливым напрямую спрашивать. Но, ладно, от квартиры Тэхёна умело отвлекает Чонгук, что в шортах проходит вперёд и зовёт на кухню. И нет, у Тэхёна нет фетишей на бёдра. Не было. Но бёдра Чонгука с природным синим узором, похожим на татуировку, вполне способны пробудить в нём что-то такое. — У вас уютно, — говорит правду. Ему нравится. — Правда? — Чонгук вновь удивляется. — Обычно людей пугает. — Ну, будь здесь человеческие кости, я бы испугался. А так… Мило. И даже смеётся Чонгук так прекрасно, что не оставляет ни единых сомнений в том, что у такого парня надо выяснить, привлекают ли его парни, и вытащить на свидание. Чонгук разливает по кружкам чай и, наконец, открывает коробку маффинов. Тэхён тщательно впитывает его реакцию. Как кондитер, он любит видеть, что людям нравятся его творения. И реакция не заставляет себя долго ждать: Чонгук осторожно откусывает и, не сдержавшись, мычит. И вновь чудесно голубеет. У него кровь голубая или в моменты смущения гибрид берёт немного контроля над телом? Первые несколько глотков чая довольно неловкие, потому что они понятия не имеют, о чëм друг с другом говорить, зато потом маффины и чай с бергамотом творят чудеса. Тэхëн выясняет, что Чонгуку нравится обсуждать сверчков, и пусть он не знает о них никаких фактов, всё равно спрашивает и, уложив подбородок на ладонь, слушает. Чонгук говорит с энтузиазмом. Иногда совсем забывает, что у них диалог, а не монолог. А после настаёт очередь Тэхёна, и он не придумывает ничего лучше, чем начать делиться содержанием мыши. Не зря ведь кучу видео посмотрел на эту тему. Конечно, не упоминает, откуда он так много знает, иначе рискует оттолкнуть Чонгука. И никаких потом свиданий. Они расходятся ближе к ночи. — Не против, если я загляну завтра? — смело спрашивает Тэхён. Чонгук качает головой. — Заходи, конечно. Хорошо, что Тэхён успевает спрятаться за дверью раньше, чем довольная улыбка расцветает на лице. Его радар никогда не подводит. Чонгук действительно хорош. Он заходит и на следующий день, и через день, и снова, снова, снова. Они не собираются надолго, чтобы не уставать друг от друга, но достаточно, чтобы привыкнуть. И влюбиться. Тэхён, когда через месяц понимает, что ожидание встречи вызывает внутри трепет, счастье и волнение, только улыбается. Он знал. Он никогда в выборе потенциальных романтических партнёров не ошибается. — Не хочешь сходить на свидание? — долго не тянет. Чонгук, шедший на кухню, так и застывает. И испуганно оборачивается к Тэхёну, смотря своими огромными тёмными глазами и, вероятно, ожидая, пока борьба внутри к чему-либо приведёт. — Ты хочешь… Со мной? — Да, я влюблён в тебя, — легко раскрывает все карты. Картину, когда вся кожа Чонгука вдруг голубеет, он уже никогда не забудет. Слишком красивый, слишком милый. Очень жаль, что даже после удачного свидания в парке Чонгук от вопроса, кто же он, сбегает. Тэхён не настаивает. Плевать, на самом деле, в какое животное Чонгук умеет обращаться. Пусть хоть в мышь. Или в таракана. Тэхён его и мышью, и тараканом примет. — Можно тебя поцеловать? — проводив до двери, мягко спрашивает Тэхён. Чонгук, сжав губы, быстро кивает. Первым делом Тэхён, конечно же, целует голубой кончик носа и лишь потом спускается ниже. Невинно и нежно. Отстранившись, вновь чувствует, как сердце останавливается, а бабочки в животе порхают, потому что Чонгук с голубой кожей стремительно прощается и скрывается за дверью. Тэхён готов поспорить, обращается в гибрида от переполняющих чувств. Прелестный. Оказывается приятным не спать ночью от того, что тянет кружиться по комнате, петь и целовать Чонгука. И ходить с Чонгуком на свидания — тоже. Чувства так быстро развиваются, охватывают всё больше, а Чонгук, прекрасный и нежный, отвечает ему взаимностью, предлагает идеи для свиданий, неловко целует и смеётся. Тэхён не выдерживает. Он с трудом верит, что действительно встречается с Чонгуком. — Хорошо, завтра я покажу тебе себя, — терпение, наконец, вознаграждается. Тэхён не может передать словами, каким счастливым себя чувствует, он молча прижимает Чонгука к себе и прикасается губами к оголённому плечу. Ему давно любопытно. Когда Чонгук от простого прикосновения дёргается, напрягается и покрывается мурашками, Тэхён убеждается, что он именно такой чувствительный, каким казался. Они прощаются, а Тэхён вновь до часу ночи наворачивает круги по квартире, потому что горит предвкушением. И не только, честно говоря, поэтому. Чонгук, ушедший из квартиры, не возвращается и в час. У него такое часто бывает, и каждый раз Тэхён волнуется, хоть и помнит, что Чонгуку такие прогулки полезны, ведь по улицам Чонгук ходит не человеком, а животным. И оттого волнительнее. Сон всё же берёт своё — Тэхён открывает привычно окно на кухне, чтобы не было слишком жарко ночью, и заваливается в кровать. Хочется, чтобы новый день наступил поскорее и принёс с собой милого маленького Чонгука. Вселенная его желания, видимо, исполняет с особым извращением, потому что просыпается Тэхён резко и без особой на то причины. Подскакивает и оглядывается. Необъяснимая тревожность, вызванная, наверное, сном, который Тэхён уже не помнит, не даёт покоя. Приходится включить свет и удостовериться, что квартира действительно его, никаких призраков и воров нет и никто не собирается напасть на него. Почти никто. За исключением огромного мохнатого существа в центре стола. Тэхёну чудом удаётся удержаться на ногах и не свалиться, не сбежать с криками, не бросить в паука, чёрт возьми, хоть чем-нибудь. Есть подозрение, что этот паук, размером с его голову, поймает и бросит обратно. Или догонит Тэхёна и бросит уже его. В окно. Потому что квартира теперь принадлежит пауку. Вот есть разные реакции на опасность, а Тэхёну с арахнофобией досталась и реакция «замри». Прекрасная реакция. Нужная. Как раз идеальна для синего паука с оранжевой задницей, потому что замершую жертву сожрать намного проще. С каких пор пауки вообще такие огромные? Тэхён не для того избегает Австралию, чтобы Австралия заявлялась к нему домой. К чёрту все вещи, он, как только ноги оживут, вылетит из этой квартиры и больше ни на метр не приблизится к району. Чонгук будет приходить к нему, а он к Чонгуку никогда и ни при каких условиях. Если выживет. Наивно полагать, что он сумеет отсюда выбраться. А паук шевелится, и Тэхён позорно вскрикивает, отлетая ближе к стене. Дверь далеко. Боже. Зачем вообще нужны стены? В следующий раз Тэхён снимет студию. Паук, заметив, насколько Тэхён напуган, наклоняет голову и отходит обратно в центр. Тэхён даже проникается к нему симпатией. Так или иначе, симпатия не мешает ему медленно и маленькими шажками продвигаться к выходу из комнаты. А потом, когда паук опять дёргается, сорваться, выбежать и приставить к двери стул. Отличный способ защититься от паука. Самый, мать его, действенный. Под щелью, однако, никто не проползает. — Хён, — звучит по ту сторону голосом Чонгука. Тэхён распахивает дверь в ужасе от картины, как паук поедает Чонгука. Уж лучше его. Главное, чтобы быстро. Чонгук на него вываливается завёрнутым в одеяло, а стол пуст, и Тэхён заталкивает Чонгука за спину, сканируя комнату. Паука нет. Значит, спрятался. — Хён, всё в порядке, — успокаивающе говорит Чонгук. Тэхён бросает на него быстрый взгляд и возвращается к осмотру комнаты. Если паук не там, то уже на кухне. Осознание накрывает медленно. Во второй раз к Чонгуку Тэхён поворачивается шокированным и дрожащим от пережитого, но хотя бы пришедшим в себя и сопоставившим факты. Чонгук не мог просто материализоваться в комнате. А если и мог, то точно не голым. — Ты… — пытается начать, но выходит ужасно, и Тэхён, сглотнув, замолкает, не прекращая осматривать Чонгука. — Паук, — озвучивает очевидное и самое, наверное, ужасное, что могла подсунуть судьба. — И я не хотел тебя пугать! Я потерял ключи! А у тебя всегда окна открыты! — И сколько раз… — Первый, конечно, боже. Тэхён облегчённо выдыхает. Даже если это огромное мохнатое существо — Чонгук, знать, что оно иногда гуляет по его квартире, пока он спит, совсем не хотелось бы. С другой стороны, это Чонгук. Тэхён прикрывает глаза. Нет, он не будет искать у паука плюсы, потому что этот паук является второй стороной Чонгука. Никогда. Абсолютно никогда. Но глаза у него были прекрасными, точно как у Чонгука. И цвета хорошие, необычные для паука. Тэхён и не знал, что пауки могут быть такими. И не такой уж и пугающий, когда не собирается завтракать человечиной. То есть… Это же Чонгук, да? Животное Чонгука не может не быть милым, потому что Чонгук и есть концентрация милоты, нежности и эстетики. — Паук, — озвучивает вслух, чтобы примириться с реальностью. — Птицеед, ага. — Ты паук. — Хроматопельма. — Хрома… Кто? — Вид такой. Хроматопельма. — А задница у тебя в человеческом облике оранжевая? — вдруг вырывается. Тэхён и сам точно не знает, почему спрашивает именно это. Способ успокоиться, скорее всего, потому что картина человеческой оранжевой задницы вызывает у него смех, плавно перетекающий в истерический. Чонгук — паук. Вот повезло Тэхёну влюбиться в паука. — Она становится оранжевой, когда я чувствую много всего, — послушно поясняет Чонгук. — То есть во время секса она будет оранжевой? — и вновь раньше, чем получается осмыслить. Чонгук становится знакомо голубым, и теперь, когда Тэхён знает, с чем это связано, он смотрит на это иначе. Умиляться не перестаёт. — Я не проверял, — смущённым шёпотом. — Надо будет проверить, — язык не перестаёт подводить. И, вероятно, смущения становится настолько много, что Чонгук не выдерживает: предупреждает заранее, отпускает плед и стремительно уменьшается. Тэхён замирает. Возле его ног паук, и в первую очередь хочется забраться повыше, где не достанут, и вызвать службу спасения. Мысль, что это Чонгук, успокаивает. Мысль, что это смущённый Чонгук, спрятавшийся от того, кто смущает, за маленькими размерами и кучей лапок, вызывает влюблённый восторг. Хорошо. По крайней мере, с этим можно жить. — Ты только ночью не пугай так, — просит Тэхён, когда они сидят на кухне. Чонгук в одежде Тэхёна выглядит слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы перспектива любить паука, вызывающего дрожь во всём теле, не так сильно пугала. Чонгук ведь тоже вызывает дрожь. Влюблённую, правда, но итог-то один. Кто знает, может, однажды Тэхён решится и одного конкретного паука погладить. А пока — смирится с единственным недостатком Чонгука. И не такой он и недостаток, если благодаря ему Чонгук голубеет, местами оранжевеет и является очень чувствительным к прикосновениям и поцелуям.