Правильный парень

      Майку необходимо о ком-то заботиться.       Может, эта необходимость встроена в структуры ДНК: перед глазами маячат мама и Холли — та близость, которой он сам лишился, когда родилась младшая сестра. Может, эта потребность — тот единственный рубеж, что отделяет его, Майка, от превращения в окончательную копию своего отца, всегда находящегося в любимом кресле и бездумно пялящегося в телевизор.       Майкл не склонен к рефлексии, не задумывается о том, что ощущает себя живым, когда заботится о ком-то.              Наверное, поэтому он знакомится с Уиллом — тот выглядит таким одиноким и потерянным, каким Майк себя чувствует. Это первый день в детском саду. Ему страшно и странно находиться здесь. Майк задирает нос и играет в уверенного парня, хотя внутри себя кричит, не зная, куда спрятаться. Уилл не храбрится; Уилл вообще не из тех, кто строит из себя лучшую версию. Быть может, в этом их главное отличие друг от друга.              Майку необходимо о ком-то заботиться и на кого-то походить. На кого-то правильного; на хорошего парня, сильного и всегда знающего, как поступить в любой ситуации.       Но Майк не герой, никогда им не был, и что-то подсказывает ему — назойливый голос в голове, зловещий шепот, от которого невозможно избавиться — он никогда и не будет героем, каким хочет.       И все, о ком он заботится, от него уйдут, потому что им он врёт в стремлении казаться лучшей версией себя.              А еще Майк не умеет распыляться. Он заботится о Уилле, пока может; Уилл — его чертов маленький мир, с зелеными глазами и робкими, распускающимися как весенние цветы, улыбками. У мира звонкий смех, который слышат только избранные. Майк — избранный; Уилл рисует для Майка, смеется для Майка, рассказывает Майку самые страшные секреты, хотя Уилл вообще не из разговорчивых.       А потом Уилл исчезает.       А потом появляется Эл.              У Эл непривычный внешний вид; Эл — девчонка, и совсем не похожа на других девчонок в этой безразмерной желтой футболке. С бритой головой её вообще легко принять за мальчика, может, поэтому Майку так легко с ней общаться. Других девчонок — длинные волосы, подчеркнутые блеском губы, платья нежно-розового цвета и требовательные взгляды — Майк не любит и даже побаивается: никогда не знаешь, что взбредёт им в голову в следующий момент. У него аж две сестры, настоящие девчонки, он точно знает: от них стоит держаться подальше.              Эл замерзла, Эл едва выговаривает слова с такими паузами, которые раздражают Лукаса, Эл смотрит настороженно и одновременно доверчиво. И в этом доверии, в тепле её согревшихся рук, Майку становится легче, как будто до встречи с ней он не мог нормально дышать из-за тяжести, которую не осознавал.              Майк не врёт, когда говорит, что его жизнь началась, когда он встретил Эл.              Потому что Уилл пропал и Майк будто умер внутри всё ещё живого тела.              Майк не склонен к рефлексиям; это становится проблемой, ведь он не спрашивает, почему Эл, солгавшая и причинившая столько боли ложью о том, что Уилл жив, остается крайне важной.              Об Эл он заботится ещё больше, ещё исступленнее, потому что Уилла однажды потерял и, конечно, был виноват; приложенных усилий оказалось недостаточно.              А еще Эл красивая, когда улыбается, красивая, когда смотрит на него с нежностью, как будто он, Майк — целый мир. Майку странно вновь чувствовать себя чужим миром, и он отвечает взаимностью, всеми доступными способами — секундным касанием губ, например, которое после будет считать первым поцелуем.              Но у Майка не так много сил, чтобы защитить и Эл тоже. Поэтому она пропадает — так же страшно, как Уилл, почти что на его глазах; и он бы видел все в подробностях, если бы не испугался и не зажмурился в оправданном приступе паники.              Из легких вновь пропадает воздух, и Майк начинает считать дни с исчезновения Эл и не позволяет себе быть полностью счастливым, хотя Уилл возвращается — бледный, слабый, истощённый, но живой.              Майк дважды позволил людям, которых защищал, исчезнуть.       Майку страшно: третий раз он может не пережить.              Когда Эл возвращается — совсем другая, не та, которую он запомнил, не в розовом, совершенно не идущем ей платье, но по-прежнему мало похожая на других девчонок — он чувствует облегчение. И эйфорию. И благодарность, бесконечную, как Вселенная, как будто его страшное наказание длилось 354 дня и теперь он наконец-то прощен.              И Эл становится вновь его миром, с Эл он может дышать. Держать за руку, целовать, вдыхать приятный запах, слушать музыку или листать журналы рядом, смеяться над Хоппером, нарушать его глупые правила, чувствовать себя живым.              Уилл по-прежнему остается рядом, в тени, со своей смешной прической и грустными глазами. Рядом с Эл Майк не может сосредотачиваться на нём, да и не должен; Эл — его девушка, ей он посвящает все свободное время и все внимание, которое может посвятить. К тому же, у Эл нет никого, кроме него; считать Хоппера кажется странным, ведь Хоппер — сплошные запреты и жуткие взгляды, принадлежащие скорее психопату.              Когда Эл не рядом, а такое тоже происходит часто, Уилл вновь занимает все мысли Майка. Простое изменение ритма дыхания в темноте кинотеатра и сердце Майка уже не на месте, тянется к другу, размахивает красными флажками.              Сердце перечит мозгу — ну сколько можно так опекать друга?! Майк не знает, сколько и как можно, просто не умеет по-другому, и, вернувшись к Эл, поцелуями и неловкими прикосновениями пытается загладить вину, хотя не уверен, в чём именно виноват. У него получается убедить самого себя — его потрясающая девушка все ещё целый мир; что только она нужна, что только о ней он готов и дальше заботиться, только с нею оставаться живым.              Рядом с Эл это чувство — правильное.              Рядом с Уиллом — настоящее, но Майк гонит его от себя прочь, потому что все ещё играет в правильного парня.              Правильные парни всегда выбирают девчонок.