Черное дерево

      Будущим шахтерам представитель Северо-Западной горнодобывающей компании устраивал импровизированную экскурсию по шахтерскому городку, который представлял из себя груду бараков, построенных прямо рядом с шахтой. Сейчас представитель презентовал им магазин компании, в котором шахтеры приобретали все товары, которые могли бы им понадобиться для жизни и работы на горе:       – Лампы и каски, рабочая одежда – все это продается в данном магазине. Северо-Западная горнодобывающая компания великодушно предоставит вам на первый месяц нужный запас этого инвентаря, стоимость будет высчитана из вашей первой зарплаты, плата за ваш проезд на транспорте компании также вычитается из вашей зарплаты. Отбойные молотки, кирки и лопаты передаются вам в аренду, как и ваше жилье. За бараки нужно платить двести пятьдесят центов в месяц, плюс электричество, там, где оно доступно, – один доллар в месяц. Дополнительные услуги: использование точильного станка компании – двадцать пять центов в месяц, прачечная – семьдесят пять центов в месяц, столовая – два доллара в месяц.       – Какие еще есть магазины на этой горе? – спросил кто-то из новых шахтеров.       – Других магазинов здесь нет. Все на этой горе принадлежит Северо-Западной горнодобывающей компании.       – А что мешает компании повысить цены на свои товары и услуги? – спросил Джон Винслоу.       – Имя?       – Джон.       – Ничто не мешает, Джон. Но мистер Брэгг, единоличный владелец компании, является филантропом и меценатом. Он известен своими добродетелями и особенно человеколюбием, а потому не станет выжимать из своих рабочих последнюю копейку.       – Ясно; – подтвердительно качнув головой, ответил Джон.       – Еще вопросы? – спросил представитель и, убедившись, что больше вопросов нет, продолжил свою речь, – Если больше вопросов нет, то берите свой инвентарь, оставляйте ненужную кладь в ящиках хранения, и пройдемте к шахтам, джентльмены. Там вы будете распределены по бригадам, в которых будете работать.       Ящики хранения находились в бараках и являлись просто деревянными шкафчиками, которые закрывались на ключ. Сами бараки тоже были построены компанией с соблюдением величайшей экономии: тонкие стены, которые защищали больше от ветра, чем от холода, символическая шиферная крыша, железные кровати со старыми матрацами, плохонькая печь. Джон быстро снял свой черный пиджак и переоделся в робу, все прочее сложив в шкафчик. На все про все у него было пять минут, потому он схватил выданный инструмент и вернулся к группе, которая уже собиралась.       Когда пришли к шахтам, новоприбывших распределили по бригадам, и они сразу же отправились работать. Джон был включен в бригаду Уильяма Бейтса, который проводил его к забою:       – Смотри внимательно, запоминай дорогу. Тут легко заблудиться.       Проходя мимо ламповой, где рабочим выдавали керосиновые лампы, Джон взял и себе одну.       – Я впервые здесь. Раньше ни разу не работал под землей; – решил признаться Джон.       – Не трепещи, тут все дрыщи.       Когда все собрались в клети лифта, Бейтс дернул за рычаг и нехитрый, но надежный механизм утянул клеть с пассажирами в шахту. Белый свет скрылся за потолком, теперь темное пространство освещал лишь скудный свет от горящих ламп.       Спуск занял немного времени, а когда рабочие вышли из лифта, то каждая бригада отправилась своей дорогой. Из новеньких в бригаду Бейтса был зачислен лишь Джон. От такого стечения обстоятельств ему становилось не по себе. Всегда неловко браться за новую сложную работу, присутствуют подсознательные сомнения в своих силах, даже если ты пытаешься их отогнать; как отнесутся к его незнанию опытные коллеги, не сочтут ли его самонадеянным? Во всяком случае, Джон был уверен, что ему было бы легче, окажись в бригаде еще один новичок.       Тем временем они с Бейтсом все дальше углублялись в шахту, минув развилку и пройдя по деревянному мостику, натянутому через расщелину в шахте. Дна не видать. Хотя, может это из-за скудного освещения. Тем не менее, шахта поражала своими размерами.       – Сколько людей здесь работают? – решил поинтересоваться Джон, не только ради поддержания разговора, но и из-за врожденной любознательности.       – Тридцать пять человек. В том числе ламповщик, сортировщик, два механика и инженер, который теперь почти не посещает шахту. Еще десять лет назад тут работали сотни людей, а теперь лишь остатки былого величия.       – Так значит, Вы долго здесь работаете?       – Более десяти лет, с 1941 года. Начинал подсобным рабочим, ставил крепления.       – Занятно.       – А сейчас таких рабочих уже больше нет. Забота об обустройстве и ремонте шахты была полностью переложена на плечи шахтеров.       Винслоу и Бейтс подошли к еще одному лифту и спустились этажом ниже. Там уже было посветлее: свет на пространство, окружающее лифт, проливали небольшие электрические лампочки, питаемые механическим генератором. В этом импровизированном холле стояло несколько столов и машина для учета рабочего времени; в разные стороны от этого помещения расходились проходы и коридоры.       – На этом этаже и работает наша бригада. Отметься, и пройдем в галерею. – Уильям указал на машину по учету времени.       Джон взял пустую карточку со стола, вписал туда свои данные и использовал машину, чтобы проставить время начала работы. Заметив емкости для карточек рабочих, он спросил:       – Карточку тут оставить?       – Да. Только не забудь в конце рабочего дня отметить время.       Джон положил карточку в емкость, и они с Бейтсом отправились в один из коридоров. Поблуждав немного и сделав несколько поворотов, они пришли, наконец, к нужному месту.       – Вот здесь твой забой.       Джон принялся за работу, а Бейтс ушел по своим штейгерским делам. Винслоу рубал и колотил железный пласт киркой, а затем отгребал отколотые куски породы лопатой и нагружал ими массивную вагонетку, стоящую неподалеку. Когда вагонетка, наконец, наполнялась, ее нужно было откатить в приемную и там взять новую, пустую. Первый час работы прошел бодрячком, а затем Джон начал уставать: в руках появилась слабость, в груди кололо, спина ныла. В шахте было довольно влажно, и периодически на него капала с потолка вода, хотя Джон и так промок от собственного пота. Кроме него в этом забое трудилось еще четверо человек, но времени на разговоры не было.       Прошло незнамо сколько времени, и шахтеры устроили наконец перерыв для обеда. Подаставали свертки с пищей и термосы с питьем. У Джона ничего такого не было, и он просто присутствовал. Некий дед обратился к нему:       – А ты чего не ешь?       – А у меня ничего нет.       – Вот, возьми треть моего хлеба. – Дед отломил и протянул Джону ломоть хлеба.       – Спасибо.       – Меня Ионой зовут. Иона Праведный.       – А меня – Джон Винслоу. Праведный – это кличка?       – Нет, это такая фамилия.       Джон хотел бы продолжить дальше разговор, и потому спросил:       – Давно вы уже работаете в шахтах?       – Лет сорок. Из них двадцать на Северо-Западную компанию.       – А откуда вы родом?       – Из Сиэтла. А ты?       – Я из Эдмонтона. Пришлось сюда наняться, работы нигде нет.       – Время сейчас тяжелое, – утвердительно сказал Иона, – даже сюда неохотно людей нанимают. В нашей бригаде вот уже почти год человека не хватало, с тех пор как Лютер простудился.       – Простудился?       – Да. Прошлой зимой. Должно быть, после работы недостаточно хорошо высушился у жаровни. Слег и больше не встал.       Так за разговором шахтеры закончили свой обед и вновь принялись за работу. Джон думал, что краткий отдых немного укрепит его, однако в этот раз усталость накатила гораздо быстрее. Оставшееся время до конца рабочего дня прошло как в аду. И когда, наконец, пришел штейгер и объявил, что пора выметаться на воздух, то Джон был счастлив. Прошло не более семи часов после начала работ, а у него было такое чувство, что он прожил на этой каторге все семь жизней. Он поплелся за всеми, уставший и измотанный, как живой мертвец. Перед последним лифтом наверх была устроена жаровня, где шахтеры отогревались после работы. В красноватом свете ламп, в отблесках огня из жаровни, они были похожи на зловещих бандитов, собравшихся на тайную сходку. Джон очень тщательно отогрелся перед поездкой на лифте; хоть сейчас и стоял сентябрь, но по вечерам было уже холодно, и его не радовала перспектива слечь и не встать.       Шахтеры партиями поднимались на лифте, оставляли лампы и плелись к жилым баракам угрюмой вереницей. И там, в этих своих убогих жилищах, они разжигали печь и грели воду для мытья.       – Дрова тоже закупаются у компании? – спросил Джон своего соседа.       – Нет, слава Богу, компания еще не додумалась объявить лес своей частной собственностью. Так что там можно рубить дрова бесплатно. Но вот уголь приходится у нее покупать.       Когда Джон вымылся дочиста и постирал робу, то уже был вечер. На завтра у него была еще одна, так что эта за сутки должна успеть высохнуть, все равно ее можно было от пота выжимать. Другие шахтеры собрались в столовую выпить немного пива. Джон бы тоже пошел, пересохло и першило горло, ведь шахтная пыль не только пачкает кожу и одежду, однако у него еще не было денег. В бараке Джона не было электричества, и чтобы не жечь даром лампу, Джон лег спать. Будучи уставшим, он быстро уснул крепким, но неспокойным сном. Ему снилось, что он муравей, который вгрызается в твердую почву; выгрызает, вырывает жвалами огроменные комья земли и вытаскивает их наружу, дабы расширять свой муравейник. Но как бы он не старался, как бы не надрывался, муравьиный повелитель был им недоволен.

=

      Так прошел целый месяц. Ежедневно Джон просыпался засветло, собирался на работу, завтракал, а потом шагал в шахту. Весь день вкалывал, а вечером мылся, ужинал и ложился спать. День за днем он привыкал к новой профессии, и все меньше уставал. Ко всему можно привыкнуть, даже к плохому, и в октябре Винслоу уже не умирал в забое; хотя у него бы язык не повернулся назвать свой труд легким. Когда он получил свою первую зарплату, то ему не было чего отсылать матери в Эдмонтон, так как большая ее часть растеклась на уплату долгов компании и коллегам, у которых он на протяжении первого месяца одалживал деньги на еду и питье.       Живя под одной крышей, трапезничая и перекуривая с одними и теми же людьми, он постепенно перезнакомился со всеми, и уже не чувствовал себя неловко. Тремя другими рабочими были: немногословный Роджер Гилберт, Марк Мур, умный и проницательный рабочий, а также Фриц Нордвальд, кроткий и исполнительный немецкий иммигрант.       Каждое воскресенье традиционно было выходным днем, но тратилось оно, в основном, на заготовку леса. Да и на горе Мадахи не было куда пойти, кроме столовой бывшего санатория. Но в конце октября случилось настоящее событие. Тридцатого октября им выдали зарплату, а тридцать первое и первое число были выходными в честь Дня всех святых. Уже вечером тридцатого шахтеры обсуждали, как будут завтра праздновать. Было решено сойти с горы, поймать автобус до Калгари и посмотреть какие развлечения смогут им предложить горожане. Только Иона не хотел ехать, заявил, что слишком стар для всего этого.       – Возьмем с собой штейгера. – Внес предложение Джон.       – Он не согласится. – Отвечал Роджер.       – Ну, хоть предложим.       – Предлагай, пока еще не очень поздно; – сказал Марк.       Джон собрался и вышел из барака. Штейгеры жили в отдельных домиках в лесу, вот туда и направился Винслоу.       Пройдясь немного по лесным тропинкам, которые он уже довольно неплохо изучил, Джон вышел к нужному домику. Этот небольшой дом стоял как раз возле горного ручья, который как будто аккуратно обтекал его. Джон пересек ручей по мосту и постучал в дверь. Через минуту она открылась:       – Джон? У тебя ко мне какое-то дело?       – Мы собираемся поехать завтра в Калгари на праздник. Хотели знать, не поедешь ли ты с нами? – Прижившись на новом месте, Джон перестал всем выкать.       – Поехать – поеду, но у меня там есть кое-какие дела. Так что в городе придется разделиться.       – Ясно. – Хоть Джон и был немного опечален таким таинственным ответом, но решил не навязываться с уговорами.       Уильям не пригласил Джона войти в дом, однако, через открытую дверь можно было неплохо разглядеть обстановку боковым зрением. Напротив двери находилась застеленная односпальная кровать, которая упиралась в столешницу, оборудованную под рабочий стол – на ней были разложены разные документы, инструменты и инвентарь. Неподалеку стоял табурет, на окнах висели небольшие занавеси, а что было напротив изголовья кровати, Джон не мог видеть. В целом, не считая беспорядка на столе, все было чисто и ухоженно, нехарактерно для жилища одинокого мужчины с острой нехваткой времени.       – Спасибо за приглашение. До завтра!.. Я рад, что компания наняла тебя, ты хороший работник, теперь бригада вновь может добывать стандартное количество железа в месяц.       – Приятно слышать такую оценку. Всего доброго!

=

      На следующий день все встали рано утром, но где-то на час позже, чем обычно, и стали собираться. Вышли все вместе, возле вагончика канатной дороги встретили Бейтса, спустились, дождались автобуса и поехали. Погода стояла хорошая, солнце ласково светило, ни дождя, ни снега не намечалось и все предвещало теплый и ясный день.       Когда приехали в Калгари, Бейтс попрощался и отправился по своим делам.       – Мне тоже нужно отлучиться, но я скоро вернусь. Подождите меня на ярмарочной площади. – Попросил Винслоу и ушел в направлении почты. С октябрьской получки нужно было отправить часть денег матери. Джон и предположить не мог, как она продержалась прошлый месяц совсем без денег.       Уходя, он услышал Роджера:       – Я в кофейню «Святой Донат». Там подают превосходные пончики!       – Иди, а мы начнем утро с кружечки. – Отвечал Марк.       Джон отправил матери письмо такого содержания: «Привет, мам! Мне удалось заработать кое-какие деньги и теперь пересылаю их тебе. За первый месяц заработка почти не было, но теперь все нормально. Работа мне дается, люди здесь чудесные. Держись, все будет хорошо!»       Дела на почте заняли у Джона минут тридцать, и теперь он возвращался назад к площади, стараясь отогнать от себя мысль: «А вдруг почтальон вскроет конверт и украдет деньги?»       Конечно, надежнее было бы съездить в Эдмонтон самому и вручить деньги из рук в руки, но это бы заняло весь день, да и денег на проезд туда-сюда-обратно тратить не хотелось. Хотелось отдохнуть с друзьями и расслабиться.       Когда Джон вышел на площадь, он уже встретил там Марка и Фрица, и они вместе решили пойти искать Роджера. На одном из переулков за веселой компанией увязался какой-то навязчивый человек:       – Хэллоуин языческий праздник, не стоит его праздновать!       – А мы не его празднуем, а наступающий День всех святых.       – Все равно! Римский поп ведет вас дорогой язычества!       – Ты что, сектант?       – Я не сектант, я протестант!       – Против чего ты протестуешь?       Удачная острота Марка на мгновение ввела в ступор их преследователя, но он быстро пришел в себя и продолжил за ними гнаться:       – Вы не должны праздновать, вы должны внимать истине в залах царств!       – Если бы ты хоть один день поработал, тебе бы хотелось праздновать, а не торчать в «спортзалах».       Тем временем они подошли к кофейне «Святой Донат», и зашли внутрь. Секунду Джон думал, что этот сектант-протестант устремиться за ними, но, похоже, увеселительные заведения (да еще и названые именем «язычника») действуют на людей такого рода как ладан на черта.       Роджер был еще в кофейне, и они вместе выпили кофе с сэндвичем.       – А не пойти ли нам поискать Бейтса? Может, тоже где-то в заведении сидит. – Предложил Джон. – Все равно ведь день длинный, успеем все посетить.       – Незачем его искать. У него тут есть девушка. Он к ней ушел. – Отвечал Роджер.       – В Монреале жена, тут любовница, а ты руби железо, добр человек. – Сетовал Марк.       – Ты завидуешь?       – Да нет, меня в семейной жизни все устраивает. Это был комментарий по поводу неблагодарной работы.       В конце концов, решили посещать бары без всякого повода. Посетили где-то штук десять, Джон не запомнил их названия, но встречались довольно странные: «Свин», «Беззубая индейка», «Доза эликсира», «Скварчащий сварчок», «Шофер Хофер», – вот как-то так, причем, относительно названия последнего заведения у друзей возник спор. Какое ударение считать правильным: «ШОфер ХОфер» или же «ШофЕр ХофЕр». Спрашивать у персонала было неинтересно.       В общем, выходные удались на славу и были проведены с пользой для души и тела. В барах Калгари подавали еду, нечета горной столовой. Джон с аппетитом съел румяный стейк. Радовались редкой минуте отдыха и пили пиво, забывали о своих проблемах и пили вино, забивали на свой автобус и пили бренди. Вечером решили остаться в отеле на ночь, а вернуться на гору уже утром. Сказано – сделано. Потратили они уйму денег, но зато этой ночью Джон спал на отличной постели. И приснилось ему воспоминание из детства. Маленький Джон сидел с отцом и учился чтению.       – Зачем учиться читать, если это так сложно? – задавался вопросом Джон.       – Чтобы чего-то достичь, нужно быть образованным человеком. Ведь кем, по-твоему, ты сможешь стать, если не будешь старательно учиться? Ты станешь бродягой, нищим, коммунистом; – отвечал отец.       Такое вот воспоминание. С тех пор Джон прилежно учился и достиг должности шахтера. Что и спорить, завидная карьера.