Зови меня по имени

Не успел Леви слезть с лошади, как его под руку взяла Ханджи, весело проскандировав: — Леви, ты обязан пойти с нами в бар сегодня! Это традиция, — она с важным видом поправила очки, шагая с ним в ногу. — Совсем обезумела? — равнодушно проворчал он в ответ, покосившись. Смит распрягал лошадь. Кажется, того никто не звал, поэтому Леви решил уточнить: — Традиция твоя личная? — Обижаешь, — она фыркнула, отвернувшись, — почти вся разведка после вылазки идёт в бар. За выживших! — весело крикнула она, подняв кулак вверх. — И за тех, кого с нами нет! — подтянулись другие. Общий настрой был не так плох, в этой вылазке они потеряли немногих. — Ты хорошо поработал сегодня, пойдём, — подошёл с другой стороны Майк. Он все ещё был выше Леви по званию, и от этого в венах бурлила кровь, но стал относиться к нему заметно лучше, видя, что так поступает и Эрвин — человек, которого Майк уважал больше кого бы то ни было в корпусе. — Ладно, только отстаньте, — Леви высвободился из хватки Ханджи и ускорил шаг, желая как можно быстрее помыться. Наспех вытирая волосы полотенцем, Леви, на поясе обёрнутый другим, вышел в общую раздевалку бани. Рядом со своим шкафчиком он увидел Смита, снимавшего бывшую раньше белой, но теперь покрытую пятнами, рубашку. Длинные аккуратные пальцы, расстегивающие пуговицы на рукавах, приковали к себе взгляд так сильно, что Леви едва удержал рот закрытым. — Ханджи все-таки тебя уговорила пойти с ними? — улыбнувшись, он повернул голову. Леви впал в ступор, сам того от себя не ожидав, но быстро пришёл в себя, тряхнув головой. Выглядело так, будто он всего лишь пытается просушить волосы. — Может хоть презирать перестанут, если приобщусь к традициям, — он пожал плечами, подойдя к узкому деревянному шкафчику. — Тебя не презирают, — ответил Эрвин. — Я вижу, как на меня смотрят, — буркнул Леви, тут же добавив: — А ты? Идешь? — Нет, — спокойно ответил тот. — Ясно, — Леви застегнул последнюю пуговицу на рубашке и заправил её в брюки, закрыл шкафчик и вышел. «Черт», — выдохнул он, поняв, что ошибся. Нужно было оставаться в корпусе. Это была его вторая вылазка. После первой его все обходили стороной. То ли давая побыть одному, то ли боясь из-за слухов, что поползли по штабу. Так или иначе, никто даже не пытался с ним поговорить. Никто, кроме Смита. Он приходил на крышу, следом за Леви. Мысль об его убийстве давно покинула новоиспечённого разведчика, но первое время он все равно чувствовал отвращение, пока не понял, что это шанс. Шанс остаться на поверхности. Сразу после этого что-то изменилось. Он начал замечать то, что видел, но упорно игнорировал раньше. Чуткость, упорство, дисциплинированность и строгость. Леви видел в Эрвине черты, что больше всего любил в людях. Каждый раз в общей раздевалке его тело странно реагировало на оголённые части тела капитана. От поясницы по позвоночнику бежали мурашки, он чувствовал слабость в коленях, и что-то ныло в груди. Он не испытывал подобного раньше, но стоило Смиту посмотреть в сторону Леви, как тому тут же хотелось спрятать взгляд. Будь то на вылазке, тренировке или ужине. Он не любил играть в гляделки. — Ну что, надежда человечества, готов? — Ханджи незаметно подкралась сзади и обняла за плечи, когда тот шел по коридору, как раз ища ее. — Пошли уже, — огрызнулся Леви, смахнув её руку. Некоторая часть солдат уже покинула штаб, кто-то шёл вместе с ними, а кто-то только собирался уходить. Каждый раз после вылазки, как Леви рассказали позже, таверны в городе были заполнены военными, местные привыкли к их традиции, а владельцы заведений с нетерпением ждали возвращения разведчиков и будущей прибыли. Отовсюду раздавался смех и громкие разговоры, которые иногда стихали, когда говорили о погибших, дабы почтить память. Ханджи шла между Майком и Леви, твёрдо намереваясь отвести их в лучший по её мнению бар в стене Роза. Рядом с Майком шла Нанаба и, судя по поджатым губам, её, как и Леви, не особо прельщала эта традиция. — Эля мне и моим друзьям! — с порога крикнула Ханджи бармену. Тот без промедлений налил четыре кружки хмельного напитка и поставил их на стойку. Взяв свою, Леви тут же начал думать, как бы побыстрее смыться. К счастью, долго размышлять не пришлось, потому что уже через час Майк очень увлечённо обсуждал что-то с Нанабой, пока рядом спала пьяная Ханджи, положив голову прямо на стол. — Я пойду, — ровно сказал Леви. — Далеко собрался? — Майк обернулся на него. — Спать. Четырехглазую донесете? — он кивнул в её сторону. — Справимся. — Спокойной ночи, Леви, — добавила Нанаба. — Да, спокойной, — ответил он и захотел усмехнуться, вспомнив о своей бессоннице, но сдержался, чтобы не выглядеть странно. Как только Леви покинул квартал, кишащий разведчиками, его поглотила оглушающая тишина, которую нарушали лишь сверчки и листва, шевелимая ветром. Он слышал, как под его ногами хрустит галька, и думал, как поступить. Оказавшись в почти пустом штабе, Леви проверил общую комнату и, никого там не обнаружив, направился в архив, проходя мимо которого, часто замечал сидящего внутри Смита. Там было темно. И пусто. Никого. Даже в коридоре не горели свечи. Его путь освещали только слабые лунные лучи, из окна падавшие на стены. Идти прямо в кабинет было стыдно и глупо, поэтому он молча, но не без раздражения, принял поражение, решив отправиться в своё традиционное место, на крышу. Переходя по длинному коридору из одного крыла в то, где была лестница прямиком наверх, Леви рассматривал дощатый пол, что не позволило ему заметить высокую фигуру возле окна, в которую он врезался. Сделав шаг назад, Леви задрал голову. «Хоть глаз выколи», — с досадой подумал он, но тут же понял, перед ним стоял Эрвин. Понял по глубокому бархатистому голосу, спросившему: — Почему ты не там? — Надоело, — Леви пожал плечами, все ещё смотря снизу вверх. Глаза капитана в холодном лунном свете блестели серо-голубым, напоминающим речную гладь, цветом. — На крышу идешь? — Хотел. — Ясно, — выдохнул Эрвин и отвернулся к окну. Леви почти прошёл мимо него, но вдруг остановился, развернувшись. — А почему ты не ходишь с ними? — Предпочитаю одиночество, — эти слова заставили Леви нервно закусить губу. Ловить здесь нечего. Но вдруг капитан продолжил: — Хотя с тобой я бы выпил. — Это приглашение? — не подав виду, Леви возрадовался. Ему было интересно, как и о чем думает капитан. Он казался самым адекватным здесь с самого начала, но в то же время самым безумным. — Можно сказать и так, — было слышно, как Эрвин усмехнулся. Сразу после он направился туда, откуда только что вернулся Леви, и тот поспешил за ним. — Почему? — перейдя почти на бег в силу роста, спросил Леви. — Что? — уточнил Эрвин. — Почему ты бы выпил именно со мной? — Не знаю, — выдохнул Эрвин, пожав плечами, отпирая дверь в свой кабинет, его тон был почти стальным, — мне нравятся твои крылья свободы, и я не раз об этом говорил. Стремление выжить любой ценой. Я бы хотел узнать больше про твоё прошлое. Мне просто интересно, понимаешь? — Кажется да, — неслышно проговорил Леви. Он просто интересный экспонат, как бабочка в рамке, и ничего за этим не стоит. — У меня только виски, надеюсь, ты не из избирательных. — Мне без разницы, — равнодушно произнёс Леви, откинувшись на диван. Ему действительно стало безразлично, что пить, есть или делать. Он оставался здесь из-за приличия, потому что уже согласился. Сейчас его начнут расспрашивать о прошлом, ахая и охая, удивляясь, как он выжил, жалея или плюясь желчью. В этот момент Леви подумал, что Смит неинтересный, резко изменив свое мнение о нем. «Такой же как все», — пронеслось в голове. — Где-то были фрукты, Ханджи отдавала, где же они… — Не надо, — Леви налил себе в стакан с три пальца и выпил содержимое в три глотка. — Тяжёлый день? — с иронией спросил Эрвин, опускаясь рядом. — Жизнь, — ответил Леви, разлив жидкость уже по двум стаканам, и протянул один Смиту. — И много ты о прошлом хотел узнать? — Расскажешь ты немного, так что давай все, что хочешь. — Мать умерла, когда мелким был, отца я не знал никогда. Рос без семьи и надзора. Воровать начал рано. Сначала чтобы выжить, а потом чтобы выбраться из этого проклятого места. Постоянные передряги с военполом. К слову, они те ещё немощи, — Леви сделал глоток, — а потом они и вас вызвали. В целом все. — Несговорчивый, — Эрвин улыбнулся. — Двадцать пять лет жизни за минуту. — Рассказывать просто нечего, — Леви откинулся на спинку дивана, скучающе оглядывая на удивление опрятную комнату. — Я так не думаю. Какой она была, ты её помнишь? — Эрвин начинал издалека. — Мама? — в ответ на это Смит кивнул, и Леви на секунду задумался. — Тёплой. Доброй. Проституткой работала, чтобы на хлеб хватало. Там иначе никак. Часто чинуши спускались, все по дому у нас шастали. Чахоточная была, мучилась. После этого комната ненадолго погрузилась в безмолвие. Никто не мог подобрать слов, как вдруг Леви спросил: — А ты с родителями общаешься? — Они мертвы, — сказал Эрвин и залпом выпил все, что было в стакане, чтобы тут же налить новую порцию. — Ясно. Ты поэтому в разведку пошёл? — Они не разведчиками были, — выдохнул Эрвин, — отец преподавал историю, — он сделал глоток, — а мама… я её не помню. Здесь я по своей воле. — Дубина, — отозвался Леви. — Это ещё почему? — Эрвин, в чьём взгляде играл смех, заглянул ему в глаза. — Чем тебе гарнизон не угодил? Или военпол, раз кабаном уродился, — Леви спрятал взгляд в виски. Он не любил играть в гляделки. — Не моё. — А помереть в тридцать лет — твоё? — Внутри Леви что-то вспыхнуло. Он бы отдал все ради мирной жизни, ради того, чтобы бросить воровать или ежедневно рисковать своей жизнью. — Может и так, — Эрвин слишком спокойно пожал плечами и сделал ещё глоток. — Кто знает. — Наверху все такие олухи или ты особенный? — огрызнулся Леви. — Я твой начальник, — усмехнулся Эрвин в ответ. — Не здесь. Эрвин засмеялся, откинув голову назад, что заставило Леви впасть в ступор, посмотрев в упор. Он ожидал чего угодно, кроме этого. — Мне нравится, — ответил наконец Смит. — Нравится нарушение субординации или как вы там это называете? — Нравится, что ты со мной на равных. — Чушь какая-то, — Леви нахмурился. Ещё никому такое не нравилось. — Почему? — Эрвин наклонил голову вбок, внимательно его рассматривая, в его глазах уже искрил хмель. Леви не знал, что ответить. За дверью раздались шаги. — Сворачиваться пора, — тихо сказал он, навострив ухо. — Майк вернулся, — заметил Эрвин. — Значит и Ханджи здесь. Останься, завтра вас рано не поднимут, Шадис даст послабление. — Ты говорил, что предпочитаешь одиночество. — По большей части — да. — Боишься, что слишком многим придётся скорбеть? — вопрос Леви погрузил комнату в тишину. — Ты прав. Пора сворачиваться, — моментально посерьезнел Смит. В яблочко. — Ответь, — Леви не хотелось уходить, потому что Смит только начал заинтересовывать его. Захотелось знать, почему он смеется, почему он в разведке, если боится смерти, почему постоянно противоречит сам себе. — Приказы отдаю я, не забывайся, — Эрвин допил виски в стакане и поднялся. Леви молча встал следом. Теперь в глаза пытался посмотреть он, зная, как сильно это влияет на людей, но Эрвин легко прятал взгляд. — Я не буду. — Что? — он обернулся на Леви. — Скорбеть по тебе, — уже тише произнёс Леви. За дверью раздвались шаги людей, снующих туда-сюда, но никто из стоявших в комнате не слышал шума, голосов и смеха, отвлеченные другим. Тишина пробиралась под кожу. Они все ещё смотрели друг другу в глаза. Леви облизнул губы от подступившего из ниоткуда волнения, и Эрвин глянул на них. Он только что высказал то, о чем думал все свободное время последние два месяца. Он готов следовать за Смитом, выполнять приказы и соблюдать субординацию. Делать то, что ненавидит больше всего в жизни. — Я пьян, — признался капитан честно. — И могу сделать то, о чем мы оба пожалеем. Не стоит, Леви. Леви не ответил. Но и из комнаты не вышел, продолжая рассматривать голубые глаза капитана. — Смит. — Да? — Они похожи на безоблачное небо. Впервые в жизни я увидел его благодаря тебе. — Спокойной ночи, — шёпотом ответил тот, как завороженный глядя вниз. Леви сжал руку на его плече, не желая уходить. Они продолжали молча смотреть друг на друга, пока не раздался тихий стук. Эрвин пошёл в сторону двери, но не впустил гостя, а вышел, и Леви остался один. Он тихо выдохнул, думая о том, что творит. Но сильнее собственных действий его волновало лишь то, не уйдёт ли сейчас Смит, поэтому он прислушался, вновь опустившись на диван. — Леви не видел? Он вроде в штаб ушёл, а нигде нет, — приглушенно раздался голос Майка. — Нет, — равнодушно ответил Смит. — Ладно, спасибо. Спокойной ночи, Эрвин, — его шаги начали отдаляться. — Эрвин… — тихо выдохнул Леви, пробуя это имя на вкус, как раз когда дверь вновь открылась. Он никогда не называл капитана так, и тот замер, внимательно смотря перед собой. Потом сделал несколько нерешительных шагов вперед и сёл рядом, налил ещё виски, тут же осушив стакан. Леви не мог не заметить такую реакцию, а потому вновь почти прошептал, словно задумавшись глядя перед собой: — Эрвин… — Перестань, — капитан стиснул желваки, прикрыв глаза, краем глаза Леви заметил и это. — Красиво звучит… Эрвин усмехнулся, сделав глоток. — И почему тебе просто не уйти? — спросил он. — Жду, когда ты яйца в кулак возьмёшь. Всегда думал, у разведчиков они есть. Зачем Майку наврал? Эрвин тяжело сглотнул и посмотрел налево, туда, где сидел Леви, после недолго молчания произнес: — Не хотел, чтобы ты за Ханджи всю ночь смотрел, вместо того, чтобы быть здесь. — Сам выгонял три минуты назад. Определись уже, Эрвин, — Леви намеренно повторял его имя, сам не до конца понимая, зачем. То ли из себя хотел вывести, то ли самому нравилось произносить это. Леви перевел взгляд на губы капитана, обветренные и сухие, приоткрытые и поблескивающие от виски. Он ждал первого шага. И вот капитан прижался к нему, впиваясь губами в губы. Свободной рукой он стиснул подбородок Леви, нависая сверху. Спустя несколько мгновений, оторвавшись, он заглянул тому в глаза. — Не убегай, Смит, — предвосхищая события, произнёс Леви рвано. — Зови меня по имени, пожалуйста. — Эрвин, — облизнулся Леви, почувствовав вкус виски на губах, после чего добавил: — Тебе же не нравится. — Нравится…