Этот странный мир

Пик Наньпин устлан слоем белого, только что выпавшего снега. Деревья давно уже скинули листву. Прошёл очередной новый год, который мы отпраздновали в нашем узком кругу. Поддавшись всеобщему умиротворению я невольно предалась воспоминаниям, за эти пять лет их накопилось огромное множество... Вскоре после начала моего обучения все поняли, что живется нам слишком тесно. Это осознание случилось после первой ссоры между Чу Ваньнином и Мо Жанем. Не помню, что они тогда не поделили, но на ночь глядя, когда я зачитывалась древними трактатами, ко мне зашёл Чу-лаоши и сказал, что переночует у меня. Все же я заняла место в его мастерской. Тогда то я и узнала, зачем в рабочем кабинете стояла кровать, на которой я долгое время спала. В ту ночь не спал никто. На утро же Мо-цзунши в голову пришла изумительная идея по постройке пристроя к дому, для меня. Недолго думая он ушёл заказывать доски, пока мы с Чу-лаоши готовили завтрак, ни о чём не подозревая. Узнали мы все через неделю, когда наставник пришёл на Пик вместе с рабочими и на протяжении трёх дней построил комнату для меня, что удивило до крайности. Спать на новом своем месте было приятно, хоть уснула я далеко не сразу. Свежий древесный запах заполнял всю комнату, дышать становилось легче, хотя вроде лес находился в шаговой доступности, но там пахло по другому. В комнате пахло домом. Новое постельное белье хрустело и я долго ворочалась, чтобы смять его, принося беспорядок. Наконец полностью расслабившись, я заснула. И на утро поняла, как же тяжело в этом мире девушкам без служанок. Потому что на ночь я забыла заплести себе волосы и на утро обнаружила на голове гнездо. Пытаясь разобрать огромный пушистый колтун я обломала пару зубчиков у деревянного гребня и выдрала клок волос. Всё запуталось ещё больше и я выдрала еще больше волос, хотелось плакать. Мне действительно казалось, что я никогда не распутаю последствия ночи. Смирившись с этим, я пошла сознаваться наставнику Мо. Нашла я его не сразу. Сначала на глаза мне попались рыжеволосая девочка размером с мой палец, за её спиной дергались цветные, похожие на бабочку, крылья. Она летела настолько быстро, что не заметила меня и налетела на мою щёку. Так же быстро отлетев она начала облетать меня со всех сторон и...смеяться. Тихий, но звонкий голосок зазвенел в приступе смеха. От этого на глазах выступили слёзы и я старалась их незаметно сморгнуть. Многие лесные духи слетелись на звук смеха и увидев картину, что перед ними раскрылась, так же беззастенчиво начали ухахатываться. Такого моё хрупкое эго не смогло выдержать и я наплевав на все приличия позорно сбежала в сад. Там меня и нашел наставник, тихо подойдя и оперевшись на дерево, возле которого я сидела, спросил: –Что случилось? Я обернулась на него. Как он может не видеть, того, что произошло с моей головой? –Учитель, я никогда не распутаю это, давайте вы все это отрежете? Волосы не зубы–отрастут. По изумленному выражения наставника Мо, я как-то сама удивилась тому, что сказала это вслух. Вдруг вспомнилось моё удобное каре, чуть ниже ушей. И такую длину легко было красить и уходило мало уходовой косметики. Но все мои воспоминания были прерваны рукой, которая коснулась моих волос, принявшись их распутывать. Наставник Мо сел позади меня. Сидели мы в тишине долго, иногда я тихо попискивала, когда наставник сильно дергал пряди. Но в итоге все расплёл. И мы разошлись, а вечером он зашёл в мою комнату, принеся мне небольшого размера глиняную баночку с широким горлом. Учитель так же помог мне распределить масло равномерно, медленно расчесывая. Волосы после этого стали мягкими и потяжелели под действием масла, не только мало путались, но и превратились в красивые тяжелые волны. Мы с ним много тогда говорили. Об учебе, о жизни и именно тогда меня поразила мысль–этот мир настоящий. И люди в нём не просто персонажи, действительно люди со своей историей жизни. Они не появились из воздуха. И меня так поразила эта мысль, что я долго не могла уснуть смотря в окно совсем другими глазами на этот мир. Обучение у Наставника Мо, Чу Ваньнина и Тасян-Цзюня не было лишено трудностей. Хотя Наступающий на бессмертных все время отнекивается от этого, при этом любя приходить на мои тренировки, смотря как я пытаюсь управлять своей ци и телом. Надолго его никогда не хватает и со словами: "Этот Достопочтенный знает и умеет всё намного лучше, чем эта псина." Начинает указывать на мои ошибки, показывая как их исправить. Спарринги мы так же начали устраивать, правда даже сдерживая свою мощь наставник Мо всё равно на мне живого места не оставлял. И это то голыми руками! Когда же он размахивает своим Цзянгуем, у меня невольно встают волоски на шее от страха и благоговейного трепета. Когда ивовые ветви–одна золотая, другая алая сплетаются в безумном танце, дыхание перехватывает. Со временем я начала различать не только смазанные силуэты, но и самих заклинателей, улавливая каждое движение тела, обучаясь. В один из дней Тасян-Цзюнь решил проверить мои навыки боя, сказав что одолеет меня без помощи тела, лишь управляя духовной энергией. В управлении ци Наступающий на бессмертных не уступал наставнику Мо. Начав бой я сразу же ушла в глухую оборону, ведь Тасян-Цзюнь перешёл в активное наступление. Не делая поблажек он всё наступал и наступал, пару раз задев меня. Я начала выдыхаться. Отступив на пару шагов выхватила из скрытого кармана заранее подготовленные талисманы и швырнула в заклинателя, перед этим напитав духовной энергией. Тасян-Цзюнь направил свою ци в талисманы, чтобы отбросить их. Я даже не поняла, что произошло. Лишь руку обожгла боль и меня отшвырнуло с большой силой в сторону. Раздался хлопок. Быстро прийти в себя и проморгаться у меня сразу не получилось. А как смогла, так охренела от увиденной картины. Вся территория поляны затонула в огромном пылевом облаке, что поднялся от столкновения. Как котёнка меня за шкирку поднял Тасян-Цзюнь и побрёл со мной в сторону дома. Я успевала только ногами перебирать, да слушать бранные речи в свою сторону. Увидя Чу-лаоши на пороге он ускорился и если бы был у наступающего на бессмертных хвост, клянусь, он бы вилял им от радости, что меня накажут. Изложив всю ситуацию Чу-лаоши попросил у меня талисманы которые остались. Взглянув на иероглифы и у меня и Тасян-Цзюня подкосились ноги от встречи с Тяньвэнью в следующий миг. Это был первый и последний раз, когда Чу-лаоши так нещадно наказывал меня, да ещё и со своим возлюбленным, не щадя никого! Написанные мной иероглифы на талисмане были неправильно начертаны, что привело к эффекту, не заложенному в нём. Тасян-Цзюнь же получил за то, сколько Ци он отправил на подавление простых амулетов из-за чего и случился взрыв такой силы. Зато тогда я вместе с наставником прекрасно усвоила урок и стала прилежней на занятиях с Чу-лаоши. Вскоре и Тасян-Цзюнь принял в них участие. На месте взрыва мы с Чу-лаоши обнаружили озеро. Самое большое потрясение нас ждало, когда мы поняли, что воду наполняет духовная сила. Теперь у нас есть место с источником неиссякаемой энергией, где можно предаться медитации. Куда я часто уходила после тяжелого дня. После этого прошло много времени, около полугода. И хоть Чу-лаоши меня принял, сближаться со мной не собирался. Ну а я и не настаивала, пытаясь найти баланс в хрупком равновесии наших отношений. Но вскоре судьба столкнула нас нос к носу. Это случилось, когда наставника Мо срочно вызвали на разбушевавшегося призрака в деревне, в двух днях езды. Несколько других заклинателей были серьёзно ранены и послали за помощью. Не мешкая Мо Жань направился к месту по воздуху, оставляя нас с Чу-лаоши вдвоём. Чу Ваньнину нужно было закончить заказ на Ночных стражей, поэтому он остался дома со мной. Всё было нормально до вечера, каждый занимался своими делами. Беспокойство меня охватило, когда целая стая разномастных духов ввалилась на кухню и все наперебой начали пищать и кричать. От этой какофонии звуков заложило уши и я замахала руками, пытаясь привлечь их к порядку. Все как один замолкли. Из толпы вылетел дух и заверещал: –Шенму Сяньцзюнь упал! Он горячий! Он умирает! После этих слов я метнулась в сторону мастерской. Конечно он не умирает, это просто дух драматизирует, успокаивала я себя. На душе все равно скребли кошки. Вбежав в мастерскую, я увидела Чу-лаоши. Он дрожал от перенапряжения, опираясь на стол, пытаясь подняться. Подойдя к нему я хотела было взять его за руку, но он дернулся от меня как от огня. На это у мужчины ушли все силы и он медленно осел. Лоб его покрылся испариной, а глаза лихорадочно блестели. Вновь взяла его за руку и не встретив ярого сопротивления потянула его на верх. –Чу-лаоши, после того как выздоровеете, можете меня наказать со всей строгостью, но сейчас эта ученица поступит так, как считает нужно. Заклинатель тяжело дышал. Я чувствовала дрожь которую он всячески хотел от меня скрыть. А ещё я чувствовала жар, он был такой силы, что если бы нас не разделяла одежда, я бы сама горела. Самое страшное, что живя в современном мире я пила таблетки, а здесь я действительно не знаю что мне делать, наставника Мо долго ещё не будет. Медленно дошла до кровати и сгрузила свою ношу. Духи уже слетелись со всех сторон и пытались помочь своими советами. Потушив все источники света, чтобы не раздражать больного я ушла на кухню. Лесные жители поделились на два лагеря–кто-то пошёл за мной, а кто-то остался сторожить покой Чу-лаоши. Я перебрала все ящики, что были на кухне, найдя всего два мешочка с травами, думая, что же можно заварить для лечения. Это вообще для лечения? В доме обязательно должна быть аптечка. Никто из нас пока не болел и о нахождении лекарств я не ведала. Мои думы прервали сами духи, указывая на нужный мешочек с травами. Заварив отвар я обмакнула в нём палец и отправила в рот. Лицо тут же перекосило от горечи, пожелав Чу-лаоши удачи в испитее подобной лекарственной гадости взяла с деревянной чашки засахаренных фруктов и устремилась в комнату Чу Ваньнина. В помещении было душно, хоть и была середина весны, снег лишь недавно растаял полностью. Положив на прикроватный столик свою ношу я открыла окно, свежий воздух полезен для больного, который всё норовил встать с постели. Игнорируя эти несчастные попытки я вновь вышла, но лишь для того, чтобы набрать воды в таз и прихватить несколько тряпиц. По возвращению я обнаружила, что учитель совсем выбился из сил и просто лежал. Я потянула его за край одежды. Открыв чуть помутневшие глаза он обратил на меня свой нечеткий взор. Подложив под спину подушку, я помогла ему сесть. Принял отвар он собственноручно, отмахнувшись от моей помощи. Стоически вытерпев горечь, заев сладким. Как только был сделан последний глоток, а чаша отставлена я принялась развязывать пояс на многослойных одеждах наставника. Румянец последнего можно было увидеть даже в вечерних сумерках и не было понятно, вызван он смущением или жаром. –Что ты себе позволяешь? Мужчина затрепыхался в моих руках как пойманная птица в силках. –Эта ученица просит прощения за столь бесцеремонные действия, но необходимо растереть тело и смыть пот. –Я мужчина! –Вы мой наставник. Чу-лаоши гневно засопел, но дергаться перестал, что несомненно облегчило мне задачу в его "развертывании". Как только дошло дело до нижних одежд мужчина возобновил трепыхания. И отогнув ворот я заметила причину. Тело незащищённое одеждой было покрыто метками любви. Грудь была испещрена засосами, а талия синяками, оставленные видимо пальцами. Какой однако страстный у меня учитель. Перед уходом видимо "помечал" своё. Я прекратила стаскивать одежду и наклонилась к уху, заговорив: –Чу-лаоши не стоит переживать, эта ученица знает как происходит близость между мужчиной и мужчиной. В принципе как это происходит в традиционном плане мне тоже знакомо. Я не покривила душой. В записях от предыдущей владелицей тела та упоминала, как она много раз заставала слуг за разными видами непотребства. И ладно поцелуи и частичная оголенность тел, вот когда она заставала их посредине жаркого соития... И главное, что эти воспоминания визуализировались в моём сознании и уже и я предавалась воспоминаниям как мама водила папу к нам домой, пытаясь удержать сексом, пытаясь вновь забеременеть. В каких только позах я их не видела, они не стеснялись меня, не замечая, яростно отдаваясь этому животному процессу. Эти вздохи и охи, сплетение мокрых от пота тел вызывают во мне лишь отвращение, хорошо что я пока не заставала своих учителей за этим делом. Чу Ваньнин впал в беспамятство пока я протирала его худощавое тело от пота. Кожа от протирания становилась приятного розоватого оттенка и покрывалась мурашками. Проветрив помещение я закрыла окна. Возле Чу Ваньнина скопилось множество духов, а за окном жалобно выл Гоутоу. Я села рядом с постелью. Жар начал спадать. Утро и весь день Чу-лаоши проспал, проснулся лишь к вечеру и сразу пошёл к своим чертежам и наработкам. Шикнув на него пару раз, мужчина нехотя залез в постель...перенеся часть чертежей и деталей в неё. Я не стала спорить с учителем, в конце концов, кто я такая, чтобы ему что-то запрещать? Но наказала лесным жителям следить за самочувствием Чу-лаоши и сообщать о каждом ухудшении самочувствия. Ближе к полуночи я решила проведать учителя, который благополучно уснул прямо на чертежах, сминая твёрдую бумагу. Убрав листы и детали, смахнув пыль с одеяла, что с них налетела. От моих манипуляций Чу-лаоши заворочился, а после проснулся, глядя на меня красными воспаленными глазами. Днём я сбегала вниз на рынок и купила лекарства, которые помогла принять наставнику. Чу Ваньнин вновь улегся на подушки, прикрыв свои глаза. Я села рядом. Сон не шёл, мужчина ворочился, пытаясь принять удобное положение, но в итоге, откинув одеяло и лежа на спине он уставился в потолок. –Мне уже лучше, не надо меня опекать как малое дитя. Ого, силы появились на разговор. Похвальное стремление, Чу-лаоши, но мимо. –Сейчас учителю нужен отдых, чтобы быстрее восстановится. Чу-лаоши молчал, я перевела на него свой взгляд. Широкие брови сошлись на переносице, тонкие губы поджаты, а нос чуть вздёрнут и возмущенно сопит. Мило. И красиво, даже очень. Иногда я могла просто залипнуть на одного из мужчин, неприкрыто пялясь во все глаза. Со стороны кровати послышался громкий "шмыг", который вернул меня в реальность. –Учитель Чу, не нужно скрывать свои слабости, дайте нам с наставником Мо помогать Вам и поддерживать. Мужчина усмехнулся: –Помниться мне, не менее полугода назад ты упала с меча и никому об этом не сказала, пока ступать не стало больно. Я обиженно на него посмотрела. –По крайней мере я похожа на своего учителя. В сериалах полёты на мечах выглядели очень круто и когда заклинательство стало реальностью, первое, что я захотела сделать, конечно же полетать. Но лишь оторвавшись от земли на чжан, я поняла, что боюсь высоты. Меч сам по себе тонкий, тяжело держаться на нём и балансировать. Хоть наставник Мо и показывал мне и даже встал на меч со мной сам, перед этим сделав его шире раза в три. Поднявшись ещё выше, я уже беззастенчиво вцепилась в верхние одеяния наставника, зажмурив глаза. Надо будет, на шее его повисну, но вниз не посмотрю. Я чувствовала всем телом воздух, который теребил шнурок в моих волосах. Раскрыв один глаз, я решила осмотреться. По голубому небу мерно проплывали мягкие барашки облаков. Взглянув вниз, я обомлела и вцепилась в ханьфу наставника, тот лишь тихо посмеивался, не говоря ничего. Вид был очень красивый, весь пик зеленел от обилия деревьев и травы. Изумрудная листва переливалась когда дул ветер. Дыхание спёрло. Мы находились на высоте около четырёх чжанов. Внизу была видна поляна на которой резвился Гоутоу, даже отсюда я могла увидеть эту резвившуюся точку, постоянно гоняющуюся за своим хвостом. Ноги дрожали и, кажется наставник это почувствовал. Прежде я цеплялась за него, а теперь он бережно, но крепко обхватил меня одной рукой за талию и пошёл на снижение. После того как мы спустились ноги всё ещё дрожали, наставник Мо провёл небольшой урок по полётам и оставил меня. Через неделю я решила побороть свой страх и сама встать на меч, без помощи наставников. Научиться самостоятельно. Вылилось это в небольшую травму, которую я хотела скрыть. Я поднялась всего ничего, когда решила взглянуть вниз, голова кружилась. Поборов свой страх я решила сдвинуться и полететь в сторону. Летать как черепаха тоже было страшно и неудобно, во время полёта я ещё немного набрала высоту. Ноги скользили по поверхности как на льдине. В какой-то момент я не удержалась, нога соскользнула и я упала, неловко пытаясь захватить руками воздух. Падала я в растерянности, забыв даже про цингун, сумев лишь неловко сгруппироваться, из-за чего приземлилась на колено. Боль прострелила ногу. Меч, не питаемый больше духовной энергией упал рядом со мной. Взяв его и слегка прихрамывая я направилась в дом. Никто из учителей бы не заметил моего состояния, я бы успела всё залечить, если бы один болтливый дух не растрезвонил об этом другим таким же говорливым товарищам, те смеясь с моей неуклюжести рассказывали другим. И так уж вышло, что их разговор подслушали учителя. Я в комнате пыталась залечить обычными мазями образовавшуюся гематому, когда ко мне ворвался злой Чу-лаоши и обеспокоенный наставник Мо. Когда Чу Ваньнин поднял резко руку, чтобы дать баночку с заживляющей мазью, я закрылась руками, думая, что он меня ударит, но этого не произошло. Комната погрузилась в молчание. Я даже не помню, как тогда выкрутилась из этой ситуации, но помню как учителя на меня долго смотрели. Много я тогда наслушалась о собственной безалаберности. Ругали, но лечили, вливая свою ци. Приняв лекарства Чу-лаоши долго глядел в потолок, а я сидела рядом с ним и неосознанно гладила его руку через покрывало. –Мне скучно. Чу-лаоши сказал это так неожиданно, что я даже не поняла сути слов –Хотите я расскажу историю? Неожиданно для себя, я произнесла это вслух. Прикрывший глаза Чу-лаоши их распахнул и дал согласие. Рассказывала я долго. Все книги перебрала, что я читала в своём мире, иногда путаясь в событиях, персонажах, но всё же говорила. А Чу-лаоши слушал внимательно, не перебивал. И не засыпал! Уже наступил час Тигра(3-5). Язык еле поворачивался во рту. Кто же знал, что во время болезни Чу Ваньнин такой капризный. –Расскажи последнюю. –Чу-лаоши, пощади, я больше ничего не знаю,–взмолилась я. –Тогда придумай, это хорошая тренировка воображения. Я мысленно застонала, где же наставник Мо, когда он так нужен? Задумалась. На самом деле, мне очень тяжело было скрывать правду от учителей, но и сказать у меня сил не находилось и я отводила душу тем, что уходила в себя, во время медитаций. Сейчас же мне предоставлялась такая прекрасная возможность, которой надо воспользоваться, дабы отвести душу. Молчала я недолго. –В одном большом городе жила семья:мать, отец и дочь. Обычные люди, ходили на работу, ругались между собой, мирились. Но была у главы семейства мечта–иметь сына. И так как жена его родила дочь он воспитывал её как сына. Дал ей мужское имя, обучал борьбе, а за неповиновение бил, ведь его отец поступал с ним точно так же и отец не знал другого. Девочка делала успехи на воинском пути. Но случилось так, что против более сильного противника в бою не выстояла и проиграла. На кону боя была внушительная сумма денег. К тому времени отец семейства бросил и девочку и мать, уйдя к женщине, что родила ему сына. Я погрузилась в воспоминания, словно это произошло вчера. Помню, лил дождь и я промокла с головы до ног, в старых кроссовках хлюпала вода, зонта не было, поэтому и толстовка и джинсы намокли. Я шла уставшая со школы, неделю назад я потравмировалась на соревнованиях, проиграв. Очень сильно хотелось есть, надеюсь, родителей нет дома. На пороге меня встретила мать, у неё были красные опухшие глаза, а нижняя губа дёргалась. Лишь увидев меня, она переменилась в лице. Глаза до этого подёрнутые скорбью загорелись пламенем ярости. Схватив меня за капюшон она втащила меня в нашу маленькую квартирку. Швырнула в стену не дав разуться, я прочертила мокрые следы по коридору. Забавно, что я задумалась лишь об этом, потом сама же и буду убирать, наверное, из-за этого. –Какая же ты мразь! Твой отец был так великодушен, что купил тебе новый веер, он купил боевую экипировку, а ты взяла и проиграла! С каждым словом на меня обрушивался удар. По голове, спине, плечам, рукам. Куда дотягивалась, туда и била. Я сжалась возле стены, закрываясь руками. С мокрой кожей удар чувствовался больнее. Слёзы жгли глаза, чертя дорожки по щекам. –Он надеялся расправиться с частью долгов с помощью денег, что ты получила бы. А ты элементарного не можешь! Разум моей матери помутился, она влюбилась в подонка и готова сложить на алтарь всё, лишь бы её любимый был с ней. Она схватила меня за волосы и потащила вглубь квартиры. Я успевала только перебирать руками по полу, неловко шевеля ногами, чтобы облегчить боль от натяжения прядей. Размахнувшись, со всей силы она кинула меня в стену. В голове вспыхнула боль, а перед глазами фейерверк из цветных точек. Я обмякла возле стены. Пытаться противостоять? Бесполезно. Попытки были, но прекращались с новым шквалом ударов. Я ничтожна в своём теле четырнадцатилетнего подростка против сорокалетней женщины, что раза в два больше меня. Выплеснув гнев на меня она переключилась на предметы мебели, швыряя стулья в стену, истерика поглотила её. Она не заметила как подкосились ножки шкафа от её бури, не видела как он накренился в мою сторону. Но она увидела, как он упал на мою левую руку. На мою рабочую руку. На руку, в которой я держу веер. Боль обожгла до локтя. Вначале я даже не поняла, что случилось, тупо пялясь на руку замурованной под шкафом. Пока первичное онемение не прошло и я прочувствовала все оттенки слова боль. Мать тогда не помогла мне, убежала хлопнув дверью. Я пыталась убраться в комнате, где произошёл погром, но руку ломало нещадно. Ночь я не спала, а утром увидела, что рука моя распухла и покраснела, в некоторых местах посинела. Обратившись в больницу мне сделали рентген и сделали неутешительный вывод– оскольчатый перелом пястной кости. Отец оплатил мне операцию и пребывание в стационаре, это была наша последняя с ним встреча. Мать так и не появилась. С этих пор я перестала ходить на Тэссэндзюцу, ведь после лечения я уже не могла в той степени владеть своей главной рукой. Вынырнула из воспоминаний в реальность. Рассказ получился скомканным, серым и безликим. Красноречие явно не мой конёк. Чу-лаоши смотрел на меня своим непроницаемым взглядом. Я уже было хотела уйти, как вдруг мужчина откатился на другую сторону кровати и похлопал по мечту, на котором лежал. –Чу-лаоши...? –Просто ложись. Стянув обувь я легла на самый край кровати, всё ещё в недоумении. Недовольный учитель подтянул меня ближе к себе, заключив в теплые объятия. Я всхлипнула, только сейчас осознала, что начала плакать. –Ш-ш-ш. Чу-лаоши мягко шептал мне на ухо и погладил по волосам, успокаивая как ребёнка. И мне нравилось. Это было так приятно. Я зарылась в нижние одежды учителя, от него вкусно пахло цветами яблони, а ещё было тепло. Разморенная неожиданной лаской я уснула. А проснулась от ревностного крика Тасян-Цзюня. Оправившись от болезни Чу-лаоши неожиданно принёс мне заплечный мешок. Я узнала его сразу. Мешочек, который дал мне младший брат. Когда учитель ушёл я открыла его. Внутри была сменная одежда, кошель денег и...веер? Тот самый, что я купила когда-то с пейзажем горы, на которой сейчас живу вместе с учителями. Между одеждой и веером лежала записка, я быстро его раскрыла и начала читать: "Здравствуй, сестрица, надеюсь, что у нас все получилось и ты сбежала. Прошу, живи счастливо. Твой брат." Слёзы сорвались с ресниц, я ведь даже не знаю, как там живёт маленький мальчик. Может, он скитается, а может уже умер и я не знаю. После пожара Мо Вэйюй провёл расследование, но больше трупов на пепелище не обнаружил. Есть надежда, что маленький братишка смог сбежать. Я подкинула веер в руке, прокрутила вокруг запястья и сделала пару выпадов, подкинула. Хорошо. Следующие дни я сидела в источнике и медитировала, вливая в веер всю свою духовную силу. Стараясь сделать его боевым оружием. Потоки ци проходили сквозь меня, наполняя силой моё будущее оружие. Учителя наблюдали издали за мной, иногда подходя и прерывая поток ци, видя, что я почти израсходовала свой потенциал. Но я добилась своего, теперь хрупкий с виду веер мог переломить ствол пополам, если вложить в него немного духовных сил и мог защитить от прямых атак, не ломаясь. Наставник Мо показал мне пару техник для лучшего применения в бою, это отличалось от того, что я изучала в своём мире, намного легче, изящней. Теперь бой походил на танец. А я овладела двумя оружиями. Спустя три года моего обучения мне стукнуло восемнадцать и учителя решили, что я готова приступить к оттачиванию своих знаний, отправили меня на мою первую охоту. Хуапигуй–так звали чудовище. Убить его не составляло сложности, но вот найти да. Дело в том, что оно принимало облик своих жертв, буквально натягивая их плоть на свою, маскируясь среди людей выкашивая порой целые деревни. Неделю я выискивала этого монстра, просыпаясь на утро с мыслью, что всё тщетно, крестьяне ругали меня. Выследив я убила эту тварь, осадок остался. Придя домой и отчитавшись учителя высказали мне пару замечаний, но остались довольны. После этого я начала разъезжать по городам и деревням по наводке моих учителей, очищая мир от разного вида монстров. Мне устанавливали строгие временные рамки, в которые я должна была уложиться, а если нет, учителя приходили мне на помощь. И в ходе моих маленьких путешествий я всегда влипала в неприятности. То не замечу, что слюна ядовита и та прожжёт мне одежду и кожу, то пока освежеваю тушу напорюсь на острую чешую. И дело было не в незнании, а в невнимательности. За это я ругала себя, ведь это могло мне стоить жизни. Тогда-то и вернулись мысли, которые я гнала от себя слишком давно. Наставник Мо не выдержал, заставил осесть дома, пока раны не заживут. Кожа у заклинателей имеет чудодейственные способы восстанавливаться до первозданного, если есть духовные силы. Не наказывая меня за оплошность, наставник не знал,что тем самым бил по-больному, даже удар Тяньвэни мне было легче принять, чем подобную заботу. Меня начало ломать, если учитель не может наказать меня, значит я накажу себя сама. В ход шли тренировки, я изматывала себя как могла, даже под покровом ночи, когда учителя точно спали я изводила себя. Тогда вернулись кошмары о моей прошлой жизни. "Если не приносишь обществу пользы, значит ты не нужна". "Ты отняла чужое место, пришла на всё готовое, тебя здесь не должно быть". День за днём, бесконечные муки скрывались за маской, что я создала для учителей. Именно тогда я и познакомилась с братьями Мэй. Чу-лаоши вместе с наставником Мо решили проверить охранные чары,что опутывали пик плотным коконом, оставив меня за старшую. Чтобы без дела не сидеть я решила размяться. К многослойным одеждам я так и не привыкла, поэтому стянула с себя верхнее одеяние, оставшись в штанах и рубахе, которую заправила внутрь. Сняла обувь и носочки, встав босыми ногами на молодую сочную траву. Раньше я выглядела как нескладный полный подросток, сейчас же, под усиленными тренировками и диетой, я получила гибкое стройное тело, какое хотела в предыдущей жизни. Ну что ж, мечты сбываются. По перекатываясь с пятки на носок, наслаждаясь ощущениями легкой колючести. Потянулась всем телом, согреваясь. Движения должны быть плавными, но ощутимыми, без резкой и грубой силы, не растрачивая энергию понапрасну. –А Мэн-мэн говорил, что нас барьер не пропустит...Ооо, что за дивная картина. Я вздрогнула, обернулась и обомлела. За моей спиной стоял Мэй Ханьсюэ! А рядом с ним стоял человек заурядной внешности, но одетый в дорогие одежды. Предполагаю, что старший братец. А потом осознала, что стою я перед мужчинами в одном исподнем, что считается верхом неприличия в этом мире. Поэтому развернувшись позорно спряталась за бочкой, что стояла рядом и начала переговоры: –Вам что-то нужно от моих учителей? Они отлучились и скоро придут. Послышались шаги. Кажется, заклинатели подошли ближе. –Барышня, не пугайтесь нас и не закрывайтесь. Ваша красота затмевает луну и смущает цветы,–разлился соловьём младший Мэй. Какие сладкие речи! Я аж высунула своё красное лицо, чтобы поглядеть на мужчину. –Что здесь происходит? Голосом Мо-цзунши можно было замораживать реки, я снова спряталась за бочку. Братьев Мэй пригласили в дом пригвоздив меня недовольным взглядом–это уже был Чу-лаоши. После разговора, скрепя зубами, Чу-лаоши и наставник Мо отдали меня в руки братьев. Набираться опытом, они назвали это так. Оказалось, что братья Мэй решили издать свой собственный бестиарий. Война ударила по заклинательскому миру намного сильнее, чем я считала. Были утеряны тонны информации, которую надо восстановить. А за компанию братья меня взяли, потому что Чу-лаоши и Мо Вэйюй так же отправляются за поиском информации, но в противоположную сторону. Наставники решили, что мне нужно знакомиться с другими заклинателями. Но я чувствовала слова, не высказанные ими–мне нужно скоро покинуть учителей, поэтому они начали отлучаться от меня. Отправились мы на рассвете. На мечах. Страх при полёте все ещё присутствовал, но я пыталась его побороть, не смотря вниз. Старший Мэй Ханьсюэ всю дорогу до первого пункта назначения молчал, зато его брат говорил за них двоих, пытаясь флиртовать со мной. Пытаясь, потому что я либо отшучивалась, либо хранила молчание. Но и на это у младшего была готова фраза: "Барышня красива и холодна как луна, но тем и пленительней она". О Боги, дайте мне сил. В первый раз нам повезло и мы остановились на постоялом дворе на ночь. Вторую же ночь, мы провели под беззвёздным небом, лишь костер освещал округу. В третью ночь мы попали под дождь и как назло, нечисть напала в самый сильный ливень, я вымазалась в грязи по уши, а два брата лишь слегка намокли. Ночевали мы снова под открытым небом, я искупалась в холодной речке, что попалась нам по пути и кое-как постирала одежду. Спасибо наставнику Чу, что научил меня делать барьеры в которых можно создавать нужную тебе температуру. Спустя некоторое время барахтанья в воде, я увидела, как по течению уносит цветок крабовой яблони. Это цветок для связи Чу-лаоши! Я схватила нежные лепестки и раскрыла их, вставляя в ухо золотой шарик, что хранился в нём. "Фэн-эр, надеемся, что у тебя всё благополучно, мы с Мо Жанем уже повстречали нескольких злобных духов и упокоили их, продвигаемся дальше на запад, в деревню Лишуй. Удачи." Сообщение закончилось. Через неделю я вновь получила сообщение от Чу-лаоши, в нём он так же рассказывал про найденных монстров, куда они направляются дальше и какие живописные места они проходят. Я слушала и радовалась, но мне так хотелось тоже рассказать как у меня дела, как продвигается написание работы. Но я так не могла, ведь подобной техникой владел только мой наставник. Поэтому я решила создать свой собственный способ передачи данных на расстоянии. Над концепцией я думала до тех пор, пока в одной из деревень не повстречала маленьких детишек, которые с помощью бамбуковых стеблей плевались друг в друга. Срезав бамбук я начала творить, пока время позволяло, братья Мэй ушли по делам. Аккуратно обрезав часть бамбука я разрезала его пополам, взяв кисть и тушь начала выводить иероглифы, попутно вплетая свою энергию в них. Бамбуковые трубочки должны были работать по одному принципу: в одну трубочку закладываешь, в другой появляется записка. Первый образец сгорел под воздействием ци, со вторым ничего не произошло, но ничего и не перенеслось, стерлась тушь. Решила не писать, а нацарапать на внутренней части. Я работала долго. Днём убивала тварей вместе с заклинателями, а под покровом ночи пыталась сотворить что-нибудь толковое. Сообщения от наставников стали появляться реже, по понятным причинам, мы отдалялись друг от друга в противоположные стороны и сообщение долго шли. Прошло полгода, наступила зима. Собрав все записи мы все встретились вновь на Пике Наньпин. Я была рада встрече с учителями. Мо Вэйюй при первой нашей встрече сгрёб меня в охапку и сдавил все кости, своими медвежьими объятиями. Чу-лаоши был более сдержан, но и он не удержался от обнимании. Мы попрощались с братьями Мэй, я осталась дома. В последнее время я начала ощущать давящее чувства, когда видела учителей вместе. Покопавшись в себе я поняла, это чувство зависти. К сожалению за эти полгода я не могла не почувствовать, как мы отдалились друг от друга. Это чёрное чувство разрасталось во мне с каждым днём всё сильнее. И я хотела уйти от них, позорно сбежать, лишь бы не видеть их ласковые взгляды, направленные друг на друга. А ещё нервировало то, что мои исследования трубок передачи информации застопорились и хоть Чу-лаоши, он хвалил меня за старание и фантазию, подбадривал меня и даже пытался помочь, но и у него ничего не вышло. Его техника уникальна и не поддаётся изучению. Моя комната теперь была похожа на мастерскую Чу Ваньнина. Постель вся завалена трубочками, а на полу лежит куча листов с примерами иероглифов перемещения. Во время путешествий я научилась практиковать инедию и еда мне теперь была не жизненно необходима. Я перестала готовить и разделять трапезу вместе с учителями, я осознанно начала отдаляться от учителей, а они и не спрашивали почему. Всё своё время я медитировала на озере, либо билась с трубочками. И предавалась уничижительным мыслям. Но наступил новый год и наставники решили навестить Сюэ Цзымина, на Пике Сышен. Я приняла решение, когда они вернуться, сообщу им о своём уходе, лучше уйти первой,не хочу слышать просьбу об уходе от них. А пока буду тихо брести по округе и смотреть как зима всё укрыла белым покрывалом и предаваться счастливым воспоминаниям. Озеро с энергией не мерзло даже зимой, его гладь была прозрачна, как всегда, и чиста как слеза. Я хотела было коснуться воды, проверить, холодная ли, но не успела, ведь за спиной хрустнула ветка, я обернулась и оцепенела. Я увидела...себя? Себя из прошлого мира.