Великий

Парни сосредоточенно ходили перед выходом на свою разминку. Почти каждый в наушниках и точно каждый с отсутствующим взглядом. Каждый настраивался как мог и никто никому не мешал. Только вот настрою одного спортсмена спешила помешать одна очаровательная особа, которой тот не мог не обрадоваться. — Привет, — Саша завалилась к ним, изящно виляя бедрами. И даже в спортивном костюме это выглядело соблазняюще. Даже Тимур не упустил возможности глянуть. Такой вот он плохой. Прохорова же пришла, естественно, к Артёму и сразу же завалила свои руки ему на плечи. Тёма приобнял её одной рукой, второй выдергивая из ушей по очереди наушники и убирая в кейс. Когда он закончил, Саша продолжила, — Хорошо тебе откататься, Олимпийский Чемпион. Тимура поморщило. Всё. Он включил музыку и отвернулся от них. Лучше бы даже не вслушивался, потому что все его часы настроя шли коту под хвост. Лишний раз напомнили, что Олимпийский Чемпион тут не он. Позорник с серебром. — Спасибо, очаровательная леди, — Артём наклонился ниже, к лицу Прохоровой, а она и не стала сопротивляться, подставила свои губы под поцелуй. Тимур закрыл глаза и тяжело вздохнул. Короткая программа была для него особенно сложной, потому что на Олимпиаде он погорел именно на этом. Нет! Насрать ему на короткую программу, ему вообще на все насрать. Раздражал только Артём, в одном помещении с которым просто приходилось находиться. Он раздражал своим лицом, своей улыбкой и уверенностью. «Давно ли с колен встал?» — подумалось Панкратову. Кулаки сжались с такой силой, что костяшки рук побелели и его мелко затрясло. Он был готов выходить прямо сейчас на лёд и делать хоть десять четверных. Плевать, что в короткой это запрещено, он так хотел показать, что не Артём тут главная звезда. Никак не тот, кто за всю свою жизнь выиграл одну медаль! Если бы не травма, ничерта бы этот Беспалов не выиграл. Не стоял бы на пьедестале и не вешали бы с ним плакаты по всей России. На плечо Тимуру легла широкая ладонь. Он открыл глаза и скосил их на того, кому эта ладонь принадлежала. Денис Русланович смотрел несколько озабоченно и с явным вопросом в глазах, но задавать не решался, потому что вокруг было много посторонних людей. Парень неопределенно мотнул головой, желая, чтобы от него отстали. До выхода на разминку оставались считанные минуты и он хотел провести их наедине с собой. Даже если злиться, то скорее перегореть в этом желании. Но, были и определенные плюсы от этого состояния. Боль в ноге не чувствовалась. Она просто затмевалась остальными ощущениями и негативными эмоциями. — Давай, герой, — Саша ещё раз чмокнула Артёма, тут же отходя от него. Беспалов разочарованно посмотрел на девушку, но та была непреклонна. Подмигнула и была такова. К моменту, когда парни выходили на разминку, Тимура всё ещё трясло. И как только он выехал на лёд, всё эмоциональное перенапряжение переросло в энергию и перевозбуждение. Он был готов откатать хоть двадцать коротких программ, а потом ещё и попрыгать. Не удивительно, что на разминке он выдал несколько четверных прыжков подряд. И даже те, которых в его короткой программе не было. Артём сохранял энергию и прыгнул лишь один четверной, но выглядел очень даже сосредоточенно. Ева смотрела с экрана в коридоре. На трибуны она идти не решилась, фанаты были везде. Они просили автограф, сфотографироваться, что-то ещё, а она всего этого пока боялась и сторонилась. Раньше такого не было, но после Олимпиады и публичной новости об их отношениях с Тимуром, все изменилось. По улице они в основном не ходили, только передвигались на такси. Всё, чтобы не встретить фанатов. Тимур относился к этому проще. Оно и понятно, он чувствовал себя мировой звездой уже лет как пять. А Ева… Ладно. Она даже думать о себе не хотела, чтобы не привлекать лишнее внимание вселенной. Направила своё внимание на экран, где разворачивалось полнометражное действие в лице короткой программы Паши. Паша вообще просто относился к жизни. Автографы давал, фотографировался, но когда встретился вживую с американским фигуристом, от которого фанател ещё в детстве, сам поскакал с блокнотиком и ручкой. Лицо этого фигуриста, который смотрел Пашу на Олимпиаде, нужно было видеть. — Тимур, — Денис Русланович обратился к нему полушепотом, желая сохранить приватность, — Помни про травму. Если ты её сейчас не чувствует, это не значит, что тебя не схватит на акселе. Будь осторожнее. — Спасибо, — сдержанно сказал он, стараясь сдержать негатив, — Я прекрасно знаю, что делаю. Злость поднялась новой волной изнутри. Тимур опрокинул голову на грудь, поднял плечи и резко «скинул» их вниз. Жалкие попытки успокоиться не остались без внимания Дениса Руслановича. Он недовольно посмотрел на него, но решил оставить спортсмена в покое. В отличие от Евы, Саша сидела на трибуне, закинув ногу на ногу и довольно смотря на прокаты. Вероника сидела рядом, но гораздо более скромно, даже с некоторой опаской смотря по сторонам. А то по Саше и не скажешь, что они еле отбились в коридоре от волны «мимопроходящих» людей. Рядом с ними сидело и молодое подрастающее поколение в лице Даши Калининой и Кати Панкратовой. Обе были на этой арене не впервые, но на Чемпионате Мира ещё не бывали. Девчонки постоянно перешептывались и вздыхали, особенно на прыжках. Вероника умиленно смотрела на них и думала о том, что между ними буквально пару лет разницы, а ощущение, словно пропасть. На моменте, когда Паша свалился с прыжка, Вероника перестала думать о такой ерунде. Конечно, Паша встал и продолжил, но отборный мат интеллигентной Анны Павловны все же войдет в эфир. Запиканный, но все прекрасно по губам прочитали, что там она сказала про Пашу и его умение собираться в нужный момент. Сразу после Паши выходил Тимур, закрывал короткие Артём. И если последний катал как обычно, спокойно, но с тактом, чувством, под музыку, то Тимур просто летал по арене как умалишенный. Резкие движения, небольшая импровизация из-за забытых движений, очень высокие прыжки. Не было академичности, которая так нравилась Еве. И она сразу заподозрила, что что-то не так. Поэтому, когда Тимуру только объявили оценки и его первое промежуточное место, девушка сорвалась с места и побежала встречать его после проката. Со всех ног, да так, что даже не успела придумать, куда бежать. Просто сердце сжалось и почувствовало, что нужно спешить. — Опа, — Тимур, сам еле дыша, словил Еву на полном ходу, — Ты куда бежишь? — Я? Я к тебе… — она вобрала воздух в лёгкие со свистом. А затем поняла, что не придумала, что сказать, и зачем бежала тоже не может внятно объяснить. Тимур улыбнулся одними уголками губ. Странное ощущение. Вроде несколько секунд назад он был зол и разочарован тому, что набрал «мало» баллов, а сейчас полное чувство умиротворения. И, впервые за час, даже не трясет от злости. — Ну, раз ко мне-е-е, — протянул Тимур, сгребая её в охапку, — Значит будешь обниматься с потным человечком. Ева что-то угукнула, обнимая парня под руками и прижимаясь к широкой груди. Он не был качком, наоборот, очень даже худым. Но та разница, которая была между ними, дарила девушке полное ощущение защиты. Они молчали, но друг с другом это было даже приятнее, чем разговаривать. Тимур никогда не думал, что сможет полюбить и чувствовать такое. Раньше он любил только себя, а Еву наоборот, недолюбливал. Но, жизнь любит удивлять. Он не рассчитывал, что будет с ней до конца дней, не планировал имена детей и даже не знал, будут они или нет. Ему было хорошо сейчас. И это всё, за что он благодарен прошедшей Олимпиаде. — Тима, — тихо позвала она его. Парень обратил внимание моментально, — А что сейчас для тебя важно? Чисто откатать, победить Артёма или?.. — Ева, — он вздохнул, грустно опуская глаза, — Важно было победить на Олимпиаде. Сейчас мне важен только я. Я стремлюсь к вершинам, я хочу сделать все первым и быть лучшим. Я не хочу видеть у себя больше серебряные медали и я не позволю себе порочить своё собственное имя. Я столько всего добивался не чтобы сейчас сдаться. Поэтому, я тренируюсь с травмами, поэтому, я выхожу из себя в моменты, когда понимаю, что не лучший. И добавил, уже совсем-совсем шепотом: — Я хочу победить не только Артёма. Я хочу победить всех. Напомнить, что я лучший, а не размазня на втором месте. Ева молчала. Молчала и смотрела, как меняется лицо Тимура от мыслей. Не самых веселых и оптимистичных, стоило догадаться. Олимпиада была свежей раной на его сердце, которая обязательно заживет, но не сейчас. Девушка неловко прикоснулась к его щеке, поглаживая кожу маленькими пальцами. — Ты не размазня, — она говорила это умилительно-успокаивающе. А затем переключилась на другой тон, — Покажи им, кто ты. Развали эту арену. И он развалил. Он сделал все на следующий день, откатал кристально-чисто. Нового мирового рекорда не случилось, конечно же не случилось. Это расстроило Тимура, но ещё больше его расстроило другое. Панкратов стал первым, снова завоевал золото Чемпионата Мира. Опять лучший. Только вот на пьедестале сиял не он. Артём, стоя с серебром на шее, улыбался так, словно завоевал всё золото мира. И он был самым счастливым. В тот момент Тимур пообещал себе двигаться дальше. Двигаться к вершинам во что бы то ни стало. И вот оно — то, настоящее обещание, которое будет двигать его вперёд, а не обещание, данное Артёму на Олимпиаде.