Пластырь с котиком

— Мам?       Поспешно завязывая шнурки кроссовок, Чэвон прыгала на одной ноге в коридоре, едва удерживая равновесие. — Мам!       Когда женщина наконец выглянула из гостиной, поправляя очки для чтения, дочка подскочила к ней, как раз закончив с обувью, и быстро поцеловала её в щёку. Мать, растерянно хлопнув глазами, закрыла толстую книгу, находившуюся у неё в руках, и положила её на рядом стоящую тумбочку. — Ты уже? — изумлённо спросила она, — а уроки на завтра ты начинала? — Да! — Чэвон проверила всё необходимое в своей сумочке: телефон, ключи, кошелёчек, упаковка пластырей с котиками… всё на месте!       Подхватив с банкетки шлем и достав из-под неё сиреневый пенни борд, она вмиг оказалась у двери. Повозившись с замком, как назло заевшим именно сейчас, девушка вылетела на лестничную площадку, оставив дверь открытой. — Пока! — бросила она матери через плечо и, словно у неё было какое-то неотложное дело, на которое она опаздывала, побежала вниз по лестнице (лифт ей было ждать невмоготу).       На часах было без десяти двенадцать, когда, торопливо шагая по улице со шлемом на голове, девушка направлялась в сторону местного скейт-парка, поправляя под мышкой доску, всё время норовившую выскользнуть.       Майский день выдался солнечным, но нежарким, и Чэвон предполагала, что, наверное, толпы молодёжи ждут её в месте назначения. Её смущало это: сама она предпочитала уединение и покой. Однако не пойти девушка не могла, ведь знала, что там обязательно будет она.       Впервые Чэвон увидела грозную девчонку с чёрным каре ещё в марте, когда, проходя мимо скейт-парка с одноклассницей, загляделась на подростков-трюкачей. Кто-то из них был профессионалом, кто-то — только встал на этот опасный путь, но невольно из всего народу глаза Чэвон выцепили именно эту скейтбордистку — в тёмной футболке, с короткими волосами, собранными в небрежный хвостик, и уверенным выражением лица.       С тех пор Чэвон начала временами прогуливаться мимо скейт-парка, чтобы украдкой наблюдать за его жизнью — и за той самой девчонкой, чей образ настолько впечатлил её. К счастью, та оказалась частой гостьей площадки и каждые выходные её можно было найти именно там. Осознав, насколько подозрительно она выглядит, Чэвон уговорила родителей купить ей пенни борд и уже месяц посещала заветное место не как наблюдатель, а как полноценный член сообщества.       Признаться, сами скейтборды её не увлекали. Она не чувствовала порывов рисковать здоровьем на крутых фигурах, названия которых бегло изучила однажды вечером на каком-то сайте да сразу же забыла, и поэтому вместо попыток выполнять трюки просто каталась туда-сюда по ровному пяточку у входа на площадку. Это скучное занятие её вполне устраивало.       Приближаясь к скейт-парку, девушка сощурила глаза, вглядываясь в его посетителей. Все они были одеты по последней моде, — по крайней мере, Чэвон догадывалась, что у этой молодёжи футболки-оверсайз и спортивные брюки с резинкой чуть выше щиколотки были популярным выбором. Сама же она каждый раз оказывалась белой вороной: кофточки пастельных тонов, длинные светлые джинсы свободного кроя, браслетики — девушка привыкла одеваться во что-то нежное, приученная к этому родителями с юных лет.       Только у высоких серых ворот, как всегда открытых для любых посетителей, Чэвон различила где-то вдалеке ту самую девчонку (имя которой она, к слову, всё ещё не знала). Та болтала со своей подругой, поставив одну ногу на скейтборд и засунув руки в карманы серых штанов.       Чэвон аккуратно положила свою доску на землю и с напускным безразличием осмотрелась, однако взгляд её всё-таки остановился на её скейтбордистке. Та всё ещё была увлечена разговором, поэтому не замечала восхищённых глаз, впившихся в неё с другого конца скейт-парка. Вскоре, задорно толкнув подругу в плечо, девчонка с довольной улыбкой повернулась в сторону Чэвон, из-за чего сердце той забилось чаще, и лениво отправилась на ближайшую рампу. По ней было видно: она была мастер своего дела и сама осознавала это. Чэвон смущённо опустила глаза. Какая же всё-таки та была крутая!..       Катаясь у входа, девушка то и дело замирала, наблюдая за своей скейтбордисткой, выполнявшей невиданные трюки на разных фигурах.       Однако сегодня та ушла рано. — По матеше опять гору задали? — слышала Чэвон её слова, когда та проходила мимо неё со своей подругой. — Угадай! — цыкнув, ответила ей вторая девушка.       Чэвон предположила, что тем срочно нужно было разобраться с домашним заданием, поэтому, подождав, когда они уйдут подальше, тоже отправилась домой. Много мыслей копошилось у неё в голове, и они не оставили её даже тогда, когда она оказалась у себя в комнате.       Сев за письменный стол, Чэвон начала постукивать указательным пальцем по его поверхности. Мерный ход часов на стене только ещё больше вводил девушку в странное отрешённое состояние. Мысли, мысли, мысли — все они твердили одно и то же: «Какая же ты трусиха!» Чэвон не отрицала этого: она была «знакома» с этой глупой девчонкой уже почти три месяца, но до сих пор понятия не имеет, как её зовут! Разве это не трусость? Неужели нельзя было просто подойти и…       Дверь в комнату осторожно приоткрылась, и её тихий скрип оборвал мысль Чэвон. Она повернулась на крутящемся стуле в сторону входа и недовольно надулась. — Мам, я делаю уроки.       Пустой стол выдавал её ложь, и женщина, устало улыбнувшись, прошла внутрь, несмотря на явный протест ребёнка. Присев на кровать и сложив руки на коленях, она поинтересовалась: — Как всё прошло?       Чэвон повернулась обратно к столу и облокотилась на него, подперев правую щёку ладонью. — Нормально. — Ты, наверное, уже много трюков знаешь? — попыталась поддержать разговор мать. — Не то чтобы, — Чэвон стыдливо опустила взгляд, думая о том, что никакие трюки ей подавно не интересны.       Они помолчали. Женщина, вздохнув, участливо склонила голову: — Ты выглядишь расстроенной. Кто-то тебя обидел? — Нет, — Чэвон отвернулась, притворившись, что ищет на полке книжного шкафа учебник по биологии. — Если тебя что-то беспокоит, можешь рассказать мне, — продолжила мать. — Всё в порядке, — бросила девушка, вытащив книгу из ряда её товарищей и положив её на стол, — а сейчас мне правда надо делать уроки.       Женщина вновь вздохнула и нехотя встала с кровати. Поцеловав дочь в макушку, она пожелала ей удачи и вышла из комнаты, едва слышно прикрыв дверь.       Чэвон, уставившись на обложку учебника, подумала о том, что обошлась с матерью грубовато. Но она понимала, что пока не готова делиться своими настоящими переживаниями. Возможно, когда-нибудь. А сейчас ей действительно надо было хотя бы прочитать параграф по биологии.       Всю неделю девушка размышляла о том, как подойти к скейтбордистке и начать разговор. Поклониться ей и вежливо представиться? Слишком официально. Протянуть руку и выдать «Чэвон!» с дурацкой улыбкой, которую будет невозможно сдержать от волнения? Тем более не подходит! В конце концов вечером пятницы бедняга, не придя ни к какому решению, приняла тот факт, что в эти выходные она вновь будет кататься у входа и жадно смотреть.       Собираясь в скейт-парк следующим утром, она повторяла привычную рутину, только в этот раз — без обыкновенной живости и огонька в глазах. Мать провожала её в коридоре, держа новую книгу в руках и внимательно наблюдая за дочерью. Она не стала задавать ей лишних вопросов, навязчиво лезть с «Ты всегда можешь поговорить со мной». Чэвон была благодарна ей за это, поэтому, поцеловав женщину на прощанье, всё-таки улыбнулась ей.       В тот день девушка думала о том, что, пожалуй, лучше ей вообще не ходить в этот проклятый скейт-парк. Расставаться со своей скейтбордисткой ей было тягостно, поэтому она пообещала себе прогуляться до него в последний раз, а потом продолжить жить — без жара на щеках, смущённого взгляда и трепещущего сердца. Скольких людей она ещё встретит! А эта красивая, уверенная, крутая… Аргх! Довольно!       На площадке было ещё больше народу: пока что прохладная, но солнечная погода позволяла гулять вволю. Подходя к знакомым воротам, Чэвон подавленно смотрела под ноги. Однако, пересеча границу заурядного мира и мира волнительного, в котором была та самая, она услышала знакомый голос — и совсем вблизи от себя. — Йерим-а, хватит нагнетать.       Чэвон резко вскинула голову и уставилась на говорившую. Её скейтбордистка стояла прямо перед ней и, недовольно сгорбившись и скрестив руки на груди, видимо, выясняла отношения с подругой. — Ты дура?! Я, конечно, понимаю, как тебе хочется выпендриться… — съязвила та. — Как будто я в первый раз катаюсь! — Нет, конечно, но ты английский в школе учила? «Импосибл» — значит «невозможно», а ты, как обычно, даже защиту не взяла.       Чэвон остановилась неподалёку и, неловко поставив правую ногу на пенни борд, начала катать его вперёд-назад. Уловить слова перебранки оказалось несложным, ведь девушки ругались достаточно громко, чтобы их слышали во всём скейт-парке. — Ой, нужна мне она! Я готова, понимаешь? Я шла к этому с осени. Да и, к твоему сведенью, этот трюк не считается таким уж сложным… — Как знаешь! — заключила Йерим, обеспокоенно нахмурившись.       Победительница довольно хмыкнула и, подхватив доску с земли, осмотрелась, приглядывая свободное местечко для задуманного. Отыскав подходящее, она невозмутимо зашагала в его сторону. Её подруга фыркнула и, подняв и свой скейтборд, поторопилась за ней. — Хеджу-я, погоди! — крикнула та ей вслед.       Сердце Чэвон забилось чаще. Хеджу.       Внимательно провожая девушек взглядом, она сжала одной рукой сумочку, перекинутую через плечо, как будто предчувствуя что-то. Она понятия не имела, что подразумевалось под «импосибл», но звучало это устрашающе.       Положив скейтборд на безлюдной площадке, Хеджу поставила на него ногу. Было видно, что она и сама колеблется, однако, решительно сдвинув брови, девушка принялась за свою первую попытку.       Как поняла Чэвон, суть этого трюка заключалась в следующем: скейтбордист прыгает и замысловато крутит доску во всех возможных осях. Имя «импосибл» казалось ей оправданным, поэтому, замерев и уставившись на девушку, безуспешно повторявшую одни и те же манёвры, она не могла не переживать. И всё же, хоть трюк у Хеджу никак не выходил, каждое её движение было точным и уверенным — это поражало Чэвон. Она, как обычно, круглыми глазами наблюдала за той издалека. Как жаль, что это был последний день Чэвон в скейт-парке…       Однако, какой бы умелой ни была её скейтбордистка, промах ожидал её после энной попытки. Неудачно прокрутив доску в воздухе, Хеджу приземлилась на её ребро и, не удержав равновесия, полетела вперёд. Ударившись коленями и ладонями, она не издала ни звука, но Йерим вмиг оказалась около неё, присев на корточки и спрашивая, всё ли в порядке.       Что нашло на неё дальше — Чэвон не могла объяснить. Оставив свой пенни борд, от резкого толчка покатившийся назад, она помчалась в сторону Хеджу, на ходу доставая из сумочки упаковку пластырей.       Опустившись рядом со скейтбордисткой, она судорожно начала открывать розовую картонную коробочку с надписью «для самых маленьких». Йерим изумлённо покосилась на неё, но промолчала. Достав пластырь, Чэвон обратилась к Хеджу: — У тебя есть царапины?       Та непонимающе моргнула. — Немного содрала ладони, про колени не знаю.       Решительно, не спрашивая позволения, Чэвон приподняла штанины серых джоггеров Хеджу, чтобы проверить, есть ли ещё где какие-нибудь раны. Та не сопротивлялась, видимо, слишком ошеломлённая странноватой незнакомкой.       Только левая коленка скейтбордистки пострадала — и то слегка. Чэвон облегчённо выдохнула и, сняв защитные бумажки с обратной стороны пластыря, аккуратно наклеила его на царапину.       Хеджу растерянно взглянула на пластырь, на котором были изображены разноцветные котики. Какие-то из них просто сидели, какие-то — играли с клубком. Всё это было слишком мило для девушки, поэтому, недовольно дёрнув штанину вниз, чтобы прикрыть позорных котят, она осторожно встала и отряхнула брюки. — Спасибо, — поблагодарила она, переглядываясь с Йерим.       Чэвон слегка поклонилась. Смутившись, она глуповато хихикнула. — Тогда… — пробормотала Чэвон, — пока!       И, резко развернувшись на пятках, она направилась искать свой пенни борд. Тот откатился в угол, терпеливо ожидая свою хозяйку. Подняв доску, девушка поколебалась. Всё же оглянувшись, она заметила: Хеджу стояла и странно смотрела прямо на неё, из-за чего Чэвон испуганно потупилась и, отвернувшись обратно, решила пойти домой. Теперь находиться так близко к девчонке было для неё невыносимо пугающим. Да, первый шаг, по сути, сделан, но что дальше? Страшась отвечать на этот вопрос, Чэвон сглотнула и, прижав пенни борд к белоснежной футболке с бабочками, пошла на выход. — Прошу прощенья! — внезапно раздалось у неё за спиной.       Подумав, что обращаются не к ней, Чэвон не замедлила шаг. Ещё ближе раздалось такое же: — Извини!       Девушка в смятении остановилась. Обернувшись, она увидела, что к ней, слегка прихрамывая, бежала… Хеджу?..       Остановившись в нескольких метрах от неё, скейтбордистка улыбнулась. — Я Хеджу, — запыхавшись, представилась она, — а ты?.. — Чэвон, — тихо ответила девушка.       Спросив про её год рождения, Хеджу почему-то была поражена тому, что оказалась младше — почти ровно на год. — Что ж, тогда я могу называть тебя онни? — уточнила скейтбордистка.       Чэвон скромно кивнула. Внутри неё перемешалось множество чувств: и ужас, и недоверие, и искренний восторг. — Ты часто здесь бываешь? — поинтересовалась Хеджу, и этот вопрос задел Чэвон: неужели она была настолько непримечательной, что та не замечала её всё это время? — Вообще, каждые выходные, — призналась она. — А, гм, — замялась Хеджу, — это… здорово!       Девушки молча постояли друг напротив друга, пока Чэвон наконец не решилась сказать, что уже идёт домой. Однако, не успела скейтбордистка попрощаться, как около них появилась её подруга. — Привет! — с широкой улыбкой воскликнула та, вежливо кланяясь, — Йерим к вашим услугам!       Чэвон также поклонилась ей, покрепче обхватив пенни борд, чтобы тот не упал. — Я говорила этой идиотке, чтобы она не лезла ни в какие «импосибл», — буркнула Йерим, толкая Хеджу в бок, — хорошо, что неподалёку оказалась добрая покровительница с милейшими пластырями!       Её подруга неприязненно искривила лицо, бормоча что-то себе под нос. Чэвон помахала головой: — Да что там!       Йерим немного разбавила напряжённую обстановку, и девушка почувствовала хоть какое-то облегчение после неловкого разговора с Хеджу. Однако, когда она готова была вновь объявить, что ей пора домой, та, невинно переводя взгляд с Чэвон на Хеджу и обратно, неожиданно выдала: — Вы уже обменялись номерами? — Это необязательно! — округлила глаза Чэвон. — Запиши мой, — Йерим подалась вперёд, ожидая, что девушка достанет из сумочки телефон. — Ты совсем? — шикнула на неё Хеджу, — не видишь, что человеку неловко?       Её подруга же, довольно ухмыльнувшись, даже не посмотрела на девушку. Вместо этого, когда Чэвон освободила руки от доски и вынула из сумки мобильник, она продиктовала свой номер, попросив написать ей что-нибудь в KakaoTalk для «проверки связи». — Отлично! — захлопала Йерим в ладоши, — ты уже ходишь?       Не дожидаясь ответа, она вцепилась в плечи Хеджу и с самой сияющей улыбкой на свете попрощалась с Чэвон, пообещав написать ей вечером. Та, окончательно растерявшись, сдержанно кивнула и, вновь подняв пенни борд, пошла к выходу, время от времени оглядываясь на новых знакомых.