Клятва Гиппократа

      Алине необязательно было ставить будильник, чтобы проснуться рано. За годы работы её биологические часы давно разучились давать возможность к долгому и крепкому сну. И даже оставшись без работы, привычки подрываться никуда не исчезли. Сегодня было первое утро, когда не пробивающееся сквозь плохо закрытые шторы лучи солнца, не уличный шум из открытого окна не разбудили её.       Однако выспаться Алине все равно было не суждено. Её разбудил раздавшийся звонок телефона прямо под ухом. Калинина приоткрыла глаза, пытаясь понять, что происходит и только увидев рядом с собой телефон Степана, привстала.        Укутавшись в одеяло, девушка взяла источник шума, отправляясь на поиски владельца. Обувь и куртка, висящая в коридоре, говорили о том, что он все ещё в квартире, а шум воды, доносящийся из ванной, указывали на его местонахождение.       — Степ, телефон, — аккуратно постучавшись в дверь, сказала девушка, но ответа не последовало.       Когда звонок прекратился, она крепче сжала телефон, смотря на дисплей. В её голове боролись две мысли: одна твердила, что можно разблокировать экран и зайти в журнал вызовов, чтобы посмотреть, кому принадлежал ночной звонок, другая же в противовес говорила, что никто никому ничего не должен и она не имеет на это никакого права. Этот внутренний спор быстро прервал повторившийся звонок.       — Степа, — Алина недовольно закатила глаза, со всей силы ударив по двери.       — Что? — резко открыв дверь, спросил капитан, который не успел одеться до конца, стоя в одних джинсах.       — А я уж подумала, что ты утопиться решил. Мне такой будильник не нужен, — отдав телефон, сказала Аля.       Меньше всего ему хотелось брать трубки, увидев, что звонок от Рогозиной и догадываясь, что сейчас ему придется ехать на какую-нибудь окраину Москвы к очередному трупу. Алина собиралась вернуться к себе в комнату, когда рука Данилова схватила её за локоть, притянув к себе и обняв за талию.       — Да, Галина Николаевна… это может подождать пару часов? Все-таки сейчас час-пик… тогда могу… скоро буду, — отключив звонок, Степа посмотрел на девушку.       — Что? Я должна расстроиться? О да, я очень расстроена, — иронично ответив, Аля улыбнулась.       — Какая же ты, — он обнял её, поцеловав в лоб.       Алина проскочила мимо Степана, выталкивая его из комнаты, на что он не стал сопротивляться, сделав шаг назад и закрывая за собой дверь.       — Может быть останешься? — приоткрыв дверь и немного выглянув, громко сказала Калинина, — я тебя, так уж и быть, кофе угощу. Говорят, неплохо получается.       — Ну если говорят, — возвращаясь из спальни и надевая кофту, ответил капитан, подойдя к девушке.       — Ну тогда жди, — и не услышав ответа, Алина захлопнула дверь перед ним, — и чайник поставь.       Умывшись, приняв душ и переодевшись в футболку и спортивные шорты, Алина вышла из душа и пройдя в коридор, где висело её пальто, протянула руку в карман, найдя свой телефон, который в отличии от капитана, стоял на беззвучном. Разблокировав устройство, перед её глазами открылись десятки сообщений и пропущенных вызовов. Она улыбнулась, но сразу же отложила телефон в сторону, решая ответить позже.       Вернувшись на кухню, Алина приготовила кофе и разлила его по кружкам, отставив их в сторону. Данилов тихо подошёл к девушке, заставив Алю вздрогнуть, когда его руки аккуратно легли на её талию.       — Вчера было очень опрометчиво с моей стороны отказываться от помощи медика, — шепотом сказал капитан.       Калинина резко развернулась, встревоженно посмотрев на мужчину. Когда Степан приподнял руку с покрасневшей раной из которой продолжала выступать жидкость, а пульсирующая боль становилась все сильнее, в воздухе повисла её любимая фраза «а я говорила».       Алина потянулась в шкаф и достав прозрачную коробку с лекарствами, поставила на столешницу, сев рядом. Данилов приподнял руку, теперь девушка наконец-то смогла нормально разглядеть рану, в которую скорее всего успела попасть инфекция. Кожа была опухшей, покрасневшей, температура вокруг раны значительно выше, чем температура тела, а сама рана покрылась желтоватой плёнкой.       Залив ватку перекисью, она аккуратно, едва касаясь, стала проходиться вдоль пореза. Данилов рефлекторно сжал руку в кулак, дёрнув ею, но Калинина крепко держала запястье, не давая вырваться, следом засыпав антисептический порошок.       — Я обработала рану, но этого недостаточно. Порез глубокий, его нужно зашивать. Даю тебе выбор, либо ты едешь в травмпункт и сбрасываешь мне фотографию швов, либо это сделаю я.       — Что, прям здесь?       — Делов то, — пожав плечами, ответила девушка, убирая перекись обратно в аптечку.       — Ладно, я подумаю, — он отошёл в сторону, также облокотившись ладонями о столешницу, взяв кружку.       — А вот время на подумать я тебе не давала, — положив руку на его плечо, Аля засмеялась.       — Как так-то. Мы с тобой знакомы всего нечего, а ты уже командовать пытаешься, — Степа попытался возразить, но одного её взгляда хватило, чтобы понять, что это бесполезно, — ну зашивай.       — Серьезно? Даже спорить не будешь?       — Не буду. Можешь прям под швейную машинку руку положить, — Данилову показалось, что нужных инструментов у неё не будет и она не возьмётся за это.       Но Алина воодушевленно, едва ли не подпрыгнув, встала со столешницы, уйдя в глубь своей квартиры. Наконец-то хотя бы на несколько минут она вернётся к своей работе. Вернувшись с какими-то бумажными пакетами, Аля подошла к аптечке, доставая шприц, бинт и спирт.       Улыбка тут же ушла с лица, особенно когда она попросила его пройти в зал и сесть в положение, которое максимально ограничит движения. В эти минуты ему казалось, что даже если кому-то потребуется операция, она непременно её проведёт и все нужное будет под рукой и это пугало.       — Кофту лучше снять. Отсутствие крови не обещаю, — пройдя следом, на полном серьезе сказала Калинина, — я надеюсь товарищ капитан закроет глаза на незаконное осуществление врачебной деятельности?       — Если товарищ врач выполнит клятву Гиппократа, и вылечит, а не покалечит, то я на все что хочешь глаза закрою.       Степан снял джемпер, положив его рядом и облокотившись на спинку дивана, прислонил руку к груди, чтобы исключить лишние движения. Аля подвинула стул, присев рядом и надев перчатки, открыла ампулу, набрав обезболивающее, и вколов лекарство, убрала шприц, засекая время на телефоне.       — А я уж думал на живую будешь.       — Ну ты мне пока ещё не так сильно жизнь портишь, чтобы тебе на живую швы накладывать. Но имей в виду, я могу.       — Боже упаси, и в мыслях не было тебе портить жизнь. Я же не враг сам себе. Даже спрашивать не хочу, зачем тебе дома все эти хирургические штуки. Ещё скажи, что у тебя скальпель есть.       Калинина ничего не ответила, достав запечатанный инструмент, и подняв его перед глазами Степана, они оба рассмеялись.       — Вот и не спрашивай.       Алина аккуратно вскрыла пакет с нитками и иглой и села ближе к мужчине, зажав рану пальцами, продела иглу сквозь кожу. Степа, стиснул зубы от резкой, пронзающей боли, которая расплылась по всей руке. На все ушло не больше десяти минут, она не проронила ни слова, максимально сосредоточенно следив за своими действиями. Степа наблюдал за ней, не сводя глаз, будто бы сейчас перед ним сидел совсем другой человек, которая не способна ни шутить, ни думать о чем-то кроме работы.       Наложив последний шов и затянув узел, Калинина разрезала нитку. И взяв ватку, осторожно вытерла следы крови вокруг, следом снимая испачканные перчатки. Затем распаковав стерильный бинт, девушка аккуратно замотала рану.       — Меняй повязки, обрабатывай рану и дней через семь швы можно будет снимать. Только соблюдай все рекомендации и не говори, что это мелочи. Я за годы таких проблем в операционных насмотрелась, которые вот от таких вот мелочей бывают.       — А если я сам не справлюсь?       — Ну значит какому-нибудь безработному врачу прийдется тебе помочь, — как не в чем не бывало, девушка продолжала убирать оставшиеся лекарства в коробку.       — Интересно, кто же за это возьмётся? — сев на край дивана сказал Степан, поравнявшись с её лицом.       — Видимо я?       — Видимо ты, — взяв её лицо в свои ладони, он на несколько секунд посмотрел в её глаза.       Но стоило только коснуться губ, как не вовремя в квартире раздался стук в дверь. Алина тут же отстранилась, смотря в коридор. Девушка никого не ждала, но сегодня такой день, когда там мог стоять кто угодно.       — Я сейчас, — поцеловав мужчину в щеку, она тут же отстранилась, пройдя в коридор.       У неё не было привычки интересоваться кто за дверью и тем более смотреть в глазок, посторонние никогда не ходили к ней. И зря, потому что сегодня её гостем был человек, которого она не ждала и которого не хотела бы видеть не при каких обстоятельствах.       — Ангелина Денисовна? Что вы здесь делаете?       Меньше всего Калинина ждала, что когда-нибудь на пороге её квартиры появится вдова погибшего сотрудника Следственного комитета, которая была готова на все, лишь бы переломать жизнь реаниматолога.       Головой девушка прекрасно понимала, что чувствует человек, который теряет близких и как тяжело ему принять тот факт, что это могло случиться просто по стечению обстоятельств. Она даже понимала тот факт, почему родственникам всегда хочется обвинить врачей. Это был не первый случай, когда ей доводилось сталкиваться с подобным. Реанимация не то место, где смерть — это скорее исключение. Ей ни раз угрожали судом, устраивали скандалы, пытались ворваться в отделение, что всякий раз пресекала охрана, но никто настолько целенаправленно не пытался испортить её жизнь, как это делала Семёнова. Именно поэтому все что понимал разум никак не соотносилось с её чувствами. И если первое время у неё было сочувствие к этой женщине, то теперь лишь одно желание — больше никогда её не видеть, тем более на пороге своей квартиры. Когда Семёнова сказала, что им нужно поговорить, Алине захотелось хлопнуть дверью, не допуская этого, но что-то внутри заставляло сдержаться.       Было заметно с каким пренебрежением говорила Ангелина и как тяжело ей давалось присутствие здесь. И уж тем более то, что именно ей приходится сделать этот шаг и объявить временное перемирие. Неделю назад вдова погибшего отдала результаты экспертиз своему старому знакомому эксперту, и только сегодня он наконец-то смог высказать своё мнение. Поэтому теперь она рассказывала все те несостыковки, которые утром озвучил судмедэксперт и то, что больше не собирается воевать против больницы. Теперь её интересует тоже самое, что и Калинину, повторная независимая экспертиза. И она не хочет больше слепо идти против человека, который единственный в тот вечер был там и знает, что на самом деле творилось за дверьми реанимации.       — Я одного понять не могу, от меня вы что хотите? Вы же законный родственник. Вам достаточно захотеть провести повторное вскрытие и никто не откажет. И даже в полицию, насколько я знаю, идти необязательно.       — Обязательно. По закону эксгумацию можно проводить только спустя год. Раньше только если возобновлять дело. Год ждать не собираюсь. Алина, вы же фактически единственный свидетель того, что на самом деле случилось в тот вечер. Если вам нужно время, чтобы поговорить с адвокатами или руководством больницы…       — Нет. Пожалуйста, не вмешивайте больше больницу и её сотрудников. Я в состоянии ответить за себя. Несмотря на то, что вы мне сломали всю мою жизнь даже не попытаясь разобраться в произошедшем, узнать правду мне хочется не меньше, чем вам.       — Вот и отлично. Я завтра днём собираюсь идти в прокуратуру. Подъедите?       — Почему в прокуратуру? Мне казалось у вас хорошие отношения со Следственным комитетом.       — Не хочу больше иметь ничего общего с коллегами моего мужа. Оставите номер?       Несмотря на нехорошее предчувствие, которое буквально кричало и редко подводило Алину, она все же оставила свой номер, договорившись завтра подъехать к нужному зданию. Закрыв дверь за Семёновой, на душе остался неприятный осадок.       Вернувшись обратно в комнату, она села на другой край дивана, подальше от Степана, зная, что он слышал весь разговор.       — Просто давай сделаем вид, что ты ничего не слышал? Не забывай обрабатывать рану.       Последнюю фразу Калинина сказала, чтобы хотя бы попытаться перевести тему, хотя прекрасно знала, что это будет бесполезно. Она сцепила пальцы в замок, нервно сжимая их.       — Издеваешься?       — Степа, я не лезу в твои проблемы, ты не лезешь в мои, хорошо? Это не твоё дело.       — Тебе адвокаты не особо помогли, с чего ты решила, что можешь в одиночку лезть в это дело?       — Хватит. Мы не в том статусе, чтобы ты меня учил как надо делать и как не надо. Ты мне не муж, не брат, фактически ты мне никто. Не бери на себя сильно много.       — Не нужно быть в каком-то статусе, чтобы попытаться донести до человека, что он ведёт себя как ребенок. Да даже ребенок поймёт, что это бред. Ты себя как дура ведёшь, к чему это геройство? — Данилов не заметил, как начал повышать голос, встав напротив Алины, которая и так пыталась не встречаться с ним взглядом.       — Я веду себя ровно так, как считаю нужным. И ты не имеешь никакого права так со мной разговаривать. Мне кажется, ты сильно опаздывал, не задерживаю.       — Знаешь, Алин, ты бы прежде чем других спасать, хоть раз в жизни попыталась спасти саму себя. Придешь в себя, пиши.       Не став дожидаться ответа, Данилов забрал телефон и ключи от машины, обувшись и схватив куртку, вышел из квартиры, хлопнув дверью. Естественно он не собирался просто так бросать Калинину наедине с её ненормальными мыслями, но посчитал нужным дать ей время успокоиться.       — Прекрасное начало дня, — пробубнив себе под нос, девушка ушла раскладывать по местам лекарства. А после вернувшись на кухню и забрав свою одежду, которую Данилов аккуратно повесил на стул, убрала её в шкаф.       На сегодняшний вечер у Алины уже были планы, поэтому нормально позавтракав, не раздумывая, она начала собираться. Надев чёрное платье, которое идеально село по её фигуре, такие же чёрные туфли, аккуратно собрав волосы и надев плащ, девушка вышла из квартиры, как только такси подъехало. В ресторан, где сегодня должны были собраться все близкие ей люди, Аля приехала на полтора часа раньше.       По совпадению также раньше приехали её родственники: Андрей с супругой и их сыном, и ещё через двадцать минут Олег и её подруга детства — Кира. Остальные приехать не смогли, кто-то был в командировке, кто-то на дежурстве. Аля привыкла, что невозможно собрать абсолютно всех близких.       Она была отстранена от происходящего, постоянно уходя в свои мысли. Подумать действительно было над чем. Возобновление дела, которое Семёнова конечно же добьётся, снова эти бесконечные допросы и подписки о невыезде, да ещё и ссора на пустом месте с Даниловым, которая совсем была не кстати. Калинина решила наступить на свою гордость и написать первой, понимая, что объективно была не права. Степан не сделал ничего плохого, его реакция была нормальной реакцией человека, который понимает, чем все это может закончиться.       Девушка написала ему, несколько раз стирая сообщения, пытаясь более удачно подобрать слова.

«Степа, извини, мне не нужно было так себя вести.»

«Я тоже был не прав. Просто будь осторожна. Подумай несколько раз, прежде чем что-то сделать.»

«Все будет хорошо. Как рука?»

«Ну видимо нужно ещё раз обработать?»

«И сам ты конечно же не справишься?»

«Нет.»

«Ты на дежурстве?»

«Всегда можно найти предлог, чтобы отлучиться.»

«Хороший ты сотрудник. Предлог это конечно хорошо. Только я не дома, а на одном не особо веселом мероприятии.»

«Могу забрать на какой-нибудь допрос.»

«Я не могу с полицией разговаривать без адвокатов. Меня не поймут. Просто заберёшь?»

«Да, только пожалуйста, в этот раз сбрось адрес.»       Прислав точные координаты своего местонахождения, Степан в свою очередь пообещал приехать минут через тридцать-сорок. К счастью, Алине не пришлось придумывать никаких оправданий и отговорок, чтобы уйти, гости сами начали постепенно расходиться. Вечер на самом деле был уютным, она ценила и любила такие редкие моменты, просто сейчас голова была занята совсем другим и ей было не до этих встреч.       Покинув ресторан, девушка отправилась к набережной, гуляя из стороны в сторону, дожидаясь Данилова. Несмотря на то, что Алина любила припоминать ему отсутствие пунктуальности, на этот раз капитан сдержал слово и приехал через полчаса. Выйдя из машины, Степа подошёл к девушке, которая даже не развернулась, но прекрасно знала, что это он.       — Я тебя не со свидания случайно забираю?       — А что, расстроишься?       — Скорее задам вопрос, кто же может себе позволить оставить девушку одну в такой поздний час?       Алина улыбнулась, первая обняв Степана. Несмотря на то, что она всячески пыталась убедить себя в том, что все это не может быть серьезно, просто чтобы потом не разочароваться в собственных ожиданиях, отрицать то, что ей с ним просто спокойнее, становилось все труднее.       — Куда тебя отвести? Домой? — обняв её в ответ, спросил капитан.       — Ну давай домой, — с едва скрываемой грустью сказала Аля, оставаться в четырёх стенах ей не хотелось. Ведь опять начнутся эти мысли, да и завтра будет довольно сложный день.       Степан прошёл вперёд, открывая дверь и посадив Алину, обошёл машину, сев за руль. Заведя двигатель и нажав педаль газа, машина тронулась с места. Данилов держал правой рукой руль, левой пристегивал ремень безопасности. Глаза медика тут же упали на идеально перевязанную рану.       — Вы снова меня обманули, Степан Андреевич, — проведя пальцами по его повязке на запястье, сказала Калинина, — справились прекрасно сами без меня. Хотя ты же вроде правша. Так аккуратно сам себе левой рукой повязку не поменяешь. Значит кто-то еще в помощники записался.       — Алина Александровна, ну говорю же, с твоей наблюдательностью тебе к нам надо идти работать. Мир не без добрых людей, но я все же лучше к своему дорогому врачу приеду, чем будут мне всякие лысые судмедэксперты помогать. Ты только не ревнуй, — перехватив её руку и сплетя пальцы, он поцеловал тыльную сторону ладони, не сводя глаз с дороги.       — Чего? Я ревновать? Тебя? Погоди, а ты куда едешь? Я в другой стороне живу, забыл?       — Помню. И обязательно тебя отвезу. Но пока ты туда не хочешь, поэтому маршрут перестроен.        Когда машина свернула с дороги в сторону леса, Алина с недоверием и непониманием смотрела то на водителя, то на окружающую местность.       — Что ты на меня так смотришь? Не бойся, в лесу закапывать не буду.       — Да кто тебя знает. Про выходные кто-то тоже обещал.       — Это же не моя машина, здесь лопаты нет — с нескрываемым сожалением ответил Степан, но сразу же улыбнулся, — да и скучно это как-то просто так взять и закопать девушку, когда есть вещи намного интереснее, но здесь мы не за этим. Не узнаешь?       Он переключил свет фар на дальний, освещая всю территорию. Алина смотрела по сторонам, тщетно пытаясь разглядеть знакомые места. И только когда полицейская машина выехала на небольшую поляну, а в свете фар показалась вода, девушка ещё более удивленно посмотрела на Данилова.       — Это же…       — Да, — заглушив двигатель и выключив свет, он отстегнул ремень безопасности, собираясь выходить.       — Но как… — также отстёгивая свой ремень, все ещё удивленно спрашивала Алина.       — Ты сама рассказала, — обойдя машину и открыв дверь, он протянул ей руку, помогая выйти.       — И ты запомнил?       Несмотря на то, что туфли проваливались в песок, Калинина все равно прошла вперёд ближе к воде. Ветер тут же начал развивать её волосы, несмотря на свой наряд, она не задумываясь села на берег, поджав ноги к груди и укутавшись в верхнюю одежду.       — В светлом пальто?       — Да пустяки, химчистки же есть.       Степа подошёл к ней, сняв с себя служебную куртку, накинув на её плечи, но казалось она даже не заметила этого.       Алина уходила от внешнего мира, в свой собственный, внутренний. При их первом и последнем свидание, они много рассказывали о своём прошлом. Одно из самых ярких мест из её детства было именно это озеро, здесь недалеко была их дача, каждое лето до гибели отца, она проводила тут. Воспоминания как вспышки проносились в голове, но от них было так тепло.       Степан присел рядом, обняв её за плечи. Это будто вернуло к реальному миру. Аля подвинулась ближе, облокотившись на его грудь.       — И все-таки. Откуда я тебя такую забрал?       — Какую такую? — укутаясь в его куртку, ответила Алина, прекрасно понимая о чем он.       — Красивую.       — А если ты все-таки был прав? И это правда было свидание?       — Ну приятного в этом будет мало. Меньше всего мне хочется тебя с кем-то делить или у кого-то красть.       — Да уж. Понимаю, — вспомнив те обрывки фраз, которые она тогда услышала, сказала Алина, но тут же перевела тему, — но хорошо же, что нам с тобой это не грозит. Это же все несерьёзно.       — Думаешь?       Алина привстала, смотря ему прямо в глаза. Этот разговор не просто можно, но и нужно продолжить, но она снова на это не решилась. Пытаясь не попасть в ловушку собственных ожиданий, она не заметила, как давно уже попала в неё. И как сама избегала разговоров, потому что догадывалась, что может услышать.       — Со дня рождения ты меня забрал. Причём с моего же. Так что все под контролем, — сменив тему, Алина снова перевела взгляд на воду.       — У тебя день рождение? И ты молчишь? Я без подарка и…       — Поверь мне, единственное, что я сейчас действительно хочу, ты все равно не подаришь. Все остальное у меня уже есть. Но. Ты мне часть моего детства подарил. А это больше, чем просто подарок. Это мои воспоминания. Меня не было здесь пятнадцать лет, а будто бы один день прошёл. Так и кажется, что сейчас мимо пробежит маленькая кучерявая девочка со сбитыми коленями и вся перемазанная в зелёнке. И откуда-нибудь послышится голос папы, который в очередной раз меня потеряет, потому что я куда-нибудь убегу, — она рассмеялась, а на глазах появились слёзы, но не грусти, а ностальгии. Ностальгии по детству.       — Аля, с днём рождения, — он крепко обнял девушку, прижав к себе и поцеловав в макушку, гладя по волосам, — будь счастлива.       И даже если весь мир в секунду погрузится в хаос, ей сейчас спокойнее всего.