Ритуал опустошения

Брякнуло о пол последнее стекло от люстры. Опустились углы ковра. Дверь, вылетевшая со звоном, треснула о стену. Сириус, сжав палочку ещё сильнее, наконец прикрыл рот. — Матерь божья, — прошептал Римус. Четвёрка друзей переглянулась. Бледные и потные, они походили на загнанных в угол козликов. Их перетряхивало, Питер и вовсе попискивал. Джеймс ошалело хлопал ресницами под разбитым стеклом очков. В их окружении, в центре ковра, сидел парень, завернувшийся в белую, изгвазданную простыню. Сидел он по-турецки, свесив голову вниз. Из-под ткани торчали жёсткие волосы с проседью. Щуплый, — это было видно даже сейчас, — он покачивался из стороны в сторону, не обращая внимания ни на кого. — Получилось? — с сомнением спросил Питер. Тут же, отвечая себе, он отбросил занавески, выглядывая вниз на улицу. — Машины на стоянке те же. Сириус прошипел что-то обидное, не сводя палочки с незнакомца. — Ты же говорил, что обряд рабочий, — очухавшись, заметил Римус. Друг цыкнул на него. Пошкрябал пуговицу на модной жилетке. — Как видишь, рабочий, — наконец пробормотал он и кивнул на парня посреди комнаты. — Правда, похоже, неправильно рабочий. Ты кто, э-эй! Он шагнул вперёд, двинув по руке Джеймса, — тот хотел перекрыть путь. Питер усмехнулся и тут же словил недовольный взгляд Римуса. Все замерли в ожидании. — Кто таков будешь? — повторил Сириус, приседая перед незнакомцем. Их лбы поравнялись, и он обомлел. Осунувшееся, узковатое, постаревшее лицо лучшего друга белело перед ним. Тяжёлые веки распахнулись, и на него глянули посеревшие, пустые глаза. — Дже-еймс!.. — Си-и… — прохрипел незнакомец. Его рука протянулась вперёд и упала, увлекая за собой простыню. Друзьям открылась знакомая шевелюра и костлявые плечи. Они затряслись, всего парня заколотило. Он шваркнул по полу, ища ткань, заворачиваясь в неё снова. Рот открывался в беззвучном оре. Казалось, он задыхается, умирает, но нет. Ребята не успели ничего предпринять, как парень вдохнул поглубже, обнял себя и стал раскачиваться, как прежде. — Мне показалось, или он тебя знает? — прошептал Питер, не смея подойти ближе. Он будто прилип к подоконнику. — Э-э… Это… я? Джеймс сглотнул. Он присел рядом с Сириусом, не убирая палочки. Незнакомец теперь прятал лицо, но, похоже, он уже успокоился. — Этот ритуал показывает будущее… ведь так, Сириус? — Джеймс закусил щеку. — Это ведь так?! — Я не знаю, — признался друг. Позади послышался гневный вздох — Римус изначально не верил в их затею. — Ты же сам видел, у ритуала не было чёткого описания… — И вы всё равно его взяли? — набросился Римус. Джеймс истерически хмыкнул. — Это я из будущего, — наконец утвердил он. Это не принесло веры в происходящее. — Неужели всё будет так плохо? Каждый из них невольно глянул на указательный палец правой руки. Клятва, соединившая их с Орденом Феникса в борьбе против Волдеморта, засияла алым. Неужели эта битва, эта война приведёт к такому? Совсем юные, они хватались за азарт и героизм, не думая о потерях. Но этот парень… — Дж… Джеймс, назови год. Какой сейчас год? — допытывался Сириус у парня. Тот молчал. — Чёрт… Римус, ты взял аптечку? Кинь успокоительное, живо! Римус скинул с себя сумку, порылся в ней, достал пузырь с сывороткой. Сириус схватил парня за голову, приоткрывая рот, — тот не сопротивлялся. Джеймс вылил туда почти весь пузырёк. Промассировал горло словно коту. Повезло даже, что однажды книззл их однокурсницы тяжело заболел — неожиданные навыки понадобились. Парень мотнул головой и снова скрылся в простыне. — Почему ты голый? — подал голос Питер. Джеймс глянул на него, как на умалишённого. — Ну… — Питер замялся. — Просто странно, вот и спросил. — Может, это не Джеймс, — задумчиво протянул Римус, — вдруг кто под оборотным зельем? Он несколько раз рассёк воздух палочкой, проверяя парня. Дыхание замедлилось, и скоро рука бессильно упала. — Не могу больше… Пит, дальше ты… Ритуал исчерпал много сил. Все четверо держались на остатках адреналина. Незнакомец уже ни на чём не держался. Он бухнулся на ковёр, свернулся в комок и засипел. Квартет скоро последовал за ним. Облокотившись на стену, они сели рядком. Римус достал всем восстановительные зелья. Сириус вытянул из-под жилетки печенье. Кто-то всё же умудрился накинуть следящие чары перед тем, как все окунулись в сон. Прервал его звон колокольчика. Мелодичный, радостный. Дурацкий, не подходящий месту и состоянию. — Придурки… — донеслось из середины комнаты. — Вы все… к-ха!.. большие бол… ваны! Хриплый голос подействовал лучше сигнальных колокольчиков. Все вскочили, поспешили к незнакомцу. Тот уже не раскачивался, но говорить дальше не собирался. Сириус попытался было что-то вызнать, но получил лишь отмашку. Похоже, парень хотел ударить, но его ослабевший кулак разогнулся, так и не долетев до цели. — Есть хочешь? Римус миролюбиво протянул открытое печенье. Но незнакомец усмехнулся в нос и закашлялся. А вот от воды отказываться не стал. Правда, крышку от бутылки снять не смог, уронил её, что-то пробормотал под нос и прикрыл глаза. — Интересно, Джеймс, где ты такой офигенный шрам раздобудешь? — Сириус наклонил голову, вглядываясь получше. — Без очков ты, конечно, совсем не ты… — Знаешь, после таких экспериментов уже боишься их носить, — Джеймс указал на небольшую трещинку, оставшуюся после «Репаро». — Так и глаз лишиться можно. — Не бойся, — попытался обрадовать его Питер, — как видишь, в будущем глаза у тебя при себе… — А вот шампунь смени, — хохотнул Сириус, но тут же умолк. Незнакомец нечитаемым взглядом смотрел на него. — Хей, мы же друзья, не обижайся, старый Дже… Римус схватил его за плечо и покачал головой. Сириус замолк. Крышка с бутылки наконец улетела. Римус поддержал воду, помогая незнакомцу попить. Тот, похоже, даже кивнул в знак благодарности. Смочил губы языком, пытаясь что-то сказать. Его взгляд исподлобья заметался от одного к другому. Остановился на Римусе. Он прошептал, не размыкая зубов. Дёрнулся было в сторону Сириуса, но упал на ковёр. Силился подняться. Рыкнул и растянулся на полу. — Может, сбежим из Англии? — Питер аккуратно приблизился. Он помог Римусу перекинуть незнакомца на спину. Тот тяжело дышал. — Нет. Сириус покачал головой. Джеймс с ним молча согласился. Если им суждено участвовать в войне, никакой переезд не спасёт. Если суждено… Сириус с Джеймсом вместе сидели над формулами ритуала. Знали, что четверо пройдут сквозь время. Даже если не они, это должны быть копии из будущего. Но перед ними сидел лишь постаревший свихнувшийся Джеймс. Мёртвых не призовёшь. — Какой год сейчас по-твоему? — Сириус навис над гостем. Тот прикрыл глаза. Его лицо перекосило от злости, но скоро оно расправилось, стало спокойным и чересчур белым. — Сириус… его пульс… Римус, не двигаясь, сидел, держа пальцы на запястье незнакомца. Его зрачки всё сильнее расширялись, пальцы скользили вверх-вниз, пытаясь нащупать… — Дай сюда! Джеймс спихнул Римуса, схватился за предплечье. Рваными движениями нащупал пульс. Тихий. Его почти нет… Римус опять начал рыться в сумке. Кинул мазь и зелья. Питер натёр грудь незнакомца, а Сириус приподнял ему голову и залил всё в глотку. Каким-то чудом тот не поперхнулся. — Си… риус… Все уставились на него. Римус перестал шуршать в сумке. — Ду…. — он болезненно выдохнул. — Не… пусть никто… К-ха!.. что ты анимаг. Дурья башка! Парень зашёлся в кашле. Он скрипел и сипел, его ноги свело судорогой. Джеймс, сам бледный как смерть, накинул заклятья обезболивания и отвернулся. Его тошнило. Питер поспешно кинулся открывать окна. Римус сидел, опустошённо глядя в пол. Сириус не двигался, но руки его трясло. По щекам текли слёзы. Постаревший друг, выбравшись из кашля, измученно дышал. Их дурацкие примочки лишь дольше держали в муках. Он не сразу понял, что случилось. Не сразу поверил знакомым голосам. Забывшись в бреду, он почти не помнил собственной жизни. Лишь в скверном полубольном сне сознание подтолкнуло одну деталь. Там, на площади Гриммо, 12, за запечатанной дверью бывшей подсобки, среди кучи невыброшенного хлама разлетелся листами старый ежедневник. «Мы всё же сделали это. Выбрали дату вблизи окончания войны, очень примерно. Джеймс старался высчитывать, но в итоге сошлись на использовании процентов. Взяли смешное — 99,99%. Чтобы оказаться в самом эпицентре, так сказать, точно увидеть самим нашу победу. Но книга жестоко обманула. Вместо нас ритуал перенёс к нам. Джеймса. Это… [дальше несколько строчек перезачёркнуты до дыр] Он мало говорил. Но попросил меня не ставиться на учёт анимагом. Почему, Джеймс? В аврорате мне бы не было равных с моей анимагической формой! Впрочем… думаю, старина Джеймс знал, о чём просить». Странная запись на листе, который чуть не оказался под подошвой Гарри. Он, возможно, и не обратил бы внимания, если б письмо не стало меняться. «Он попросил не верить Питу. Нет, я понимаю, совершить правонарушение и скрыть способности от властей, но не верить Питу — перебор. Хвост так испуганно смотрел на нашего гостя, так переживал… больше, чем все мы». Слова снова поплыли. «Ещё пытался что-то сказать о Нюниусе, каком-то предсказании… Что-то стоит ждать от этой слизеринской гадюки, но мы и так настороже». Гарри уже поднял листок и повертел его. Какое-то заклинание? «Что-то бормотал о Римусе и его ребёнке. Тот весь покраснел. На самом деле, мы все в замешательстве. У них с Питером отродясь не водилось подружек». Письмо изменялось, не останавливалось. Стоило Гарри дочитать фразу, она тут же испарялась и появлялась новая. В конце лист вспыхнул прямо в руках. Маленькая деталь, заваленная проблемами с крестражами, путешествиями, ссорами и прощаниями. Затянутая прахом битвы за Хогвартс, самоубийственного похода к Волдеморту, смертями. Исчезнувшая под волокитой дел против пожирателей, против него самого. Удача отвернулась от него после смерти Тёмного Лорда. Воспоминания, оставленные в Омуте памяти, перешли в руки аврорам. И те скоро повязали опасного Поттера. Человека с крестражем внутри. Как им доказать, что он чист? — Такого способа не существует. Он не знал, какой сейчас день и месяц. Не знал, где Рон или Гермиона. Никого к нему не допускали. Зловещая тишина туманила разум. Со временем в голове стали раздаваться крики учеников и Волдеморта, звуки обваливающихся стен, голоса давно мёртвых… — Матерь божья! Голос Римуса. Он всегда проскальзывал вместе с голосом Сириуса, вот и теперь… — Ты кто, э-эй! Гарри не чувствовал ни ног, ни рук — ни-че-го. Он почти забыл, что имеет глаза. В тёмной камере они не нужны. Но… будто вокруг как-то светло. Ужас. Юное, его возраста, лицо Сириуса маячило возле. Костюм, вовсе не похожий на тот старый, пусть и всё равно пижонский фрак, который знал Гарри. Нет знакомых морщинок и грусти в глазах. Страх. Он ненастоящий. Он фантом, фантазия мозга, вызванная в попытках сохранить рассудок. Боль. Он не может быть сейчас тут, с ним. Эта чья-то дурацкая забава под конец его дурацкой жизни! Сон и понимание. Волна ненависти к себе и всему вокруг. Судьба, издеваясь, кинула подначку, которой даже не воспользуешься. «Попросил меня не ставиться на учёт анимагом. Почему, Джеймс? В аврорате мне бы не было равных с моей анимагической формой!». А что, если бы Сириус встал на учёт? Смог бы он выбраться из Азкабана? Смог бы прожить… ещё немного. Гарри набирался сил. И смог. Сказал. Не успел убедиться, что услышали. Стало тошно, больно. Агония прожирала тело, измождённую душу. Требовала больше, сильнее… бесполезно, всё бесполезно…

***

22 июля 1998 года. Сводка с первой страницы «Ежедневного пророка»: «Всем нашим читателям мы желаем превосходного доброго утра! Мы рады сообщить, что этой ночью был пойман последний из ближнего круга Пожиратель Смерти. Подробнее об этом читайте на второй странице. Школа чародейства и волшебства «Хогвартс» готова принять в свои стены всех прошлых и новых учеников. Тем, кто пропустил седьмой год обучения, просьба послать сову директору. Подробнее о сроках и мероприятиях по набору на третьей странице. Сегодня вечером состоится собрание, на которое приедут министры ближайших магических сообществ. Обещается крупное разбирательство по поводу последних четырёх лет. Интервью с министром магии найдёте на четвёртой странице «10431 день войны». Умельцы-литераторы уже готовы представить новую документалистику. Похоже, теперь можно считать название окончательным? В случае хороших сборов Эндрю Эписто порадует нас новым шедевром — «Первые дни мира». Подробнее о мечтах и планах на пятой странице». Среди кучи прочего, в серединке, в укромном месте у линии сгиба, ютился некролог. Героя волшебной войны посыпали удивительными эпитетами и сожалели, что он скончался, чуть-чуть не дотерпев до последнего задержания. В редакцию полетели письма и кричалки с возмущениями. И на следующий день, будто извиняясь, «Ежедневный пророк» выпустил статью на первые страницы, разместив в середине уставшее грязное лицо мистера Поттера. Такое, каким его запомнили в день битвы за Хогвартс.