Лицо с татуировками

Виолетта сояла перед турникетом на станции «Купчино». Она прижимает тонкую пластиковую карту к турникету. Загорелся зелёный цвет, деньги были, даже немного осталось. Мало людей вокруг ходило по открытой промерзшой станции. Поезда метро тянули за собой вагоны и скрывались в темноте туннеля. Медленно Виолетта начала приходить в реальность. Вот она уже слышит все, видит все, мыслит обо всем. Это совсем не радует ее. Возможность ясно мыслить не нравится Виолетте, поэтому она постоянно искала забытье среди алкоголя и наркотиков. Это все погоня заглушить мысли и раздумья, лучше вовсе не думать, чем думать обо всем. Голову Виолетты, как иглы, начали пронзать идеи, причиняя боль и все большее желание раствориться в тёмно-красном лекарстве. К бетонной платформе подъезжает тёмно-синий поезд. Дёрнув за собой чемодан, Виолетта срывается с места. Теплый желтый свет освещает белые стены поезда, исписанные фразами и бессмысленными наборами слов. Холодный машинный голос разрезает тишину станции в будний день, говоря знакомые слова: «Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция «Звездная». Эта же фраза повторилась на английском языке. Двери закрылись и поезд поехал. Старый вагон немного покачивало. У Виолетты не было осознания, не было осознания, что она снова в Санкт-Петербурге, что ее выгнали из школы леди, и это мучительно. В темноте за стеклом были видны провода. Когда-то Виолетта любила смотреть в окно вагона и наблюдать за проводами, как они, словно змеи, извиваются, спутываются, распутывается, то уходят из поля зрения, то снова возвращаются, за такими наблюдениями проходили долгие и мучительные для нее маленькой поездки. Во время поездки всегда царила гробовая тишина между ней и ее матерью. Это молчание губило ее изнутри. Так и проходило ее детство, в молчание, недоверии, сигаретах, алкоголе и наркотиках. И никто никогда не знал обо всем, ровно до того момента, как Виолетта пришла в школу леди. Тяжело осознать, что она вылетела… Это ужасно, ведь она не проработала все до конца, она все также выпивала, с первой недели до последней, все также не могла усидеть на месте и справиться с неусидчивостью. Какой она пришла и такой же ушла, и это самое страшное, что она стала лишь женственней и все. Только стала самой элегантной. Но зато сколько прекрасных и красивых девушек она встретила… Все дальше пролетал поезд под Питер, все ближе приближая Виолетту к ее дому, что был далеко душевно, но близко физически. Холодный звук, с лязгом открывающихся железных дверей, сообщает, что уже Виолетте пора выходить. Прохладный воздух влетает в вагон метро. На станции много народа. Множество людей, не похожих друг на друга, ходит по станци. Виолетта выходит из вагона, и за ней двери с лязгом закрываются. Впереди дом. Виолетта специально приехала на станцию, находящуюся дальше от дома, чтобы переварить мысль, что она снова увидит эти до боли знакомые стены, все тот же вид из окна в маленький двор-колодец, всю ту же ванну. Виола встаёт на экскалатор. Бесконечный путь ведёт на верх, конца этой дороги не видно. Виолетта поправляет свое бежевое пальто в пол, у совсем немного, одной рукой, натягивает шапку на уши. Элегантности ее образа нет предела. Черные сапоги на высоком каблуке, что совсем недавно были смочены дождем, немного блестели, черные джинсы ныходят из-под пальто, доходящего до колен и ниже, серый легки шарф переплетен на шее. Холодный воздух бьёт Виолетте в лицо. Она вышла на улицу. Серый асфальт был ещё мокрым, но дождь прошел, и вроде бы небо уже прояснялось, кроткие лучи золотого солнца пробивались сквозь мрачный темный навес туч, поблескивая на мокрых крышах домов и куполах соборов, что устремлялись далеко ввысь. Красные, розовые, жёлтые, коричневые, серые дома сплошной стеной устремлялись вдаль. Холодная серая брусчатка была не ровной, чуть уходила то вверх, то вниз. Бульвар, сияющий летом зеленью, был сейчас по необыкновению сер и печален. Какая-то грусть преодолевала Виолетту ещё сильнее. Она почти у дома, стоит перейти мост, она уже будет у этого места. Девушка повернула на узкую улицу с односторонним двидением. Машины проезжали мимо Виолетты. Вилка шла по улице, по которой она раньше ходила в школу, сейчас она тоже шла со школы, со школы леди. Впереди уже виднелся канал. Виола вышла на гранитную набережную, неровности на тротуаре стали ещё более заметны. В голубой реке отражается свинец неба. Впереди возвышались ещё крыши питерских домов, где-то среди них затерялся дом Виолетты. *** Виолетта стояла перед коваными черными воротами с розами из черного металла. Замороженными руками Виолетта дотрагивается до промерзшего металла ворот. Холод, идущий от этих вензелей и переплетений, совсем другой, он был необычным, возращающим все то, что когда-то она хотела забыть. Рукой Виола немного дотрагивается до ворот, и они со скрипучим звуком открываются. Она в своем дворе, где прошло все детство девушки, что причинило ей множество боли. Этот двор таит в своих углах первые сигареты, выкуренные Виолеттой, осколки бутылок, что во время первой пьянки девушка разбила об серые стены дома, воспоминания, что она так яро хотела забыть. Виолетта проходит в узкий высокий туннель, пронзающий насквозь дом. Серые холодные стены лишь отталкивали Виолу. Темно-серые стены закрыли Вилку от мира. Она стояла в окружение недавно покрашенных стен. Справа от прохода стояла скамейка, девушка села на нее, разбудив демонов детства. *из воспоминаний Виолетты* Маленькая девочка сидела на железной холодной скамейки, ее короткие, ещё совсем детские, ножки ходили взад вперед. Была холодная мокрая осень, последние золотые листья падали на холодную, ещё сырую землю. Серые тонкие ветки шевелились на ветру. Девочке была ужасно грустно. Со скрипом открылась дверь во двор, пьяной походко вошли подростки. Всего их было трое. Им было лет шестнадцать-семнадцать. Один, явно глава этой троицы, был выше других, в своей руке он сжимал темно-зеленую бутылку вина, на вид, он был старше других, и, может быть, ему и было восемнадцать. Другие двоя были гораздо младше и меньше ростом. По всему двору разносился смех этих подростков. Пьяными шагами, они подходят к лавке с Виолеттой. — Эй, ты мелкая, ты что здесь сидишь, выгнали из дома, а в детдом не взяли? — сказал высокий парень, и его окружение разразилось смехом. Девочка ничего не ответила, лишь ещё больше поникла головой. — Ты что не отвечаешь, язык отрезали? — продолжал стебаться над маленькой девочкой парень. Виолетта молчала, лишь маленькая слеза про бежала по ее маленькому милому личику. — Ты что плачешь? — рассмеялся парень. Маленькие кулочки девочки сжались. — Ой, кулочки-то сжала! — сказал другой парень. Маленькая девочка сорвалась со скамейки вся в слезах, и под смех Виолетта скрылась за дверью. Холод воспоминаний поедал изнутри Виолетту. Она сидела на той же скамейки, что сидела маленькая Виолетта. На улице становилось холоднее, небо медленно темнело. На скамейке Виолетта сидела бы ещё целую вечность, но надо было идти в квартиру. Виола встаёт со скамейки, вход в ее подъезд на ходился напротив входа в сам двор, напротивоположенной стене. Медленными шагами, девушка идёт мимо посеревших дереьев в сквере, что летом хоть немного освежает серость французских домов. Темно-серые стены были украшены рисунками кирпичей, некоторые окна были арками, от некоторых выходили тонкие металлические балкончики. Несмотря на все украшения этого двора-колодца, он был грустен, сер и тесен. За серыми окнами стояли цветы, передвигались люди, по карнизу гуляли кошки. Этот двор можно было бы назвать уютным, но это не правда. Для Виолетты он навсегда останется самым ужасным местом в этом мире. Девушка подходит к богато украшенному кварталу. Тяжёлая дубовая дверь открывалась тяжело. Две двери и Виола оказалась в парадной. передней был маленький узкий зал, слева была ведущая вверх лестница, а впереди, в стене была пустая эдикулы, весь подъезд тоже был серым и унылым, несмотря на фестоны и прочие украшения этой парадной. По плитке 19 века раздавался стук при ходьбе. Изящная лестница П-образной формы уходила далеко вверх, давая просмотреть все четыре этажа. Перила-балюстрады были из белого камня, отдающего в окружение свой холод. Медленно, пролет за пролётом, проходила Виолетта, поднимаясь все выше и выше. И вот она оказалась на третьем этаже. Встав на площадке, Вилка, немного опираясь на перила осмотрела до боли знакомые двери: дверь ее квартиры и дверь в квартиру ее ненавистной соседки. Пересиляя себя, Виолетта постучалась в деревянных дверь. Стук пробежался по пустынному подъезду, она снова постучалась. Переведя взгляд от двери, Виола посмотрела в окно, из которого падали последний свет, скоро стемнеет. Дома никого. Вилка опускается на корточки и начинает шарить под ковриком. — Он должен быть где-то здесь, — шепчет пацанка. Шаря около минуты, Виолетта всё-таки находит маленький ключ от нижнего замка, ее подруга никогда не закрывает на верхний. Дрожащими руками девушка вставляет ключ в замочную скважину. Два оборота, и дверь сама открывается. Виолетта встала перед открытой дверью в квартиру, и не хотела никуда двигаться, для нее сейчас самое сложной перейти порог и войти в эту квартиру. Всё-таки перешагнув порог, Виолетта оказывается в квартире. В ней очень темно. Дотронувшись правой рукой до выключателя, в коридоре загорается свет. Девушка закрыла дверь на задвижку. Виолетта стоит в коридоре. Теплый свет от ламп освещает светло-желтые обои. Прямо перед Виолеттой дверь кухни. Старенькая газовая плита, немного пожелтевший советский холодильник углу, извешанный магнитиками, грязный кран и деревянный стол создавали необычайную атмосферу. Виола зашла на кухню, включив свет. Загорелась старая люстра. Виолетта подошла к плите, на ней стоял чайник. Чиркнув спичкой, таз на старой плите зажёгся голубым пламенем. В углу стояла большая банка воды, из нее пацанка налила воды в чайник. Звук поставленного на огонь чайника, хоть и немного, но грел душу Виолетте. Безэмоционально Виолетта вышла из кухни, направившись в конец коридора. Из окна в самом конце длинного коридора пробивалось немного света, сквозь закрытые шторы. Справа была закрытая дверь, дверь в комнату Виолетты. Немного дрожа, Виолетта открывает дверь. Из полностью открытых окон комнаты Виолетты проходит свет. Он становится все тусклее, все холоднее. Большая одинокая кровать стоит в дальнем углу, рядом с ней торшер на тонкой деревянной ножке, стеллаж на стене без окон уставлен старыми книгами, что Виолетта никогда не читала, эти книги остались ей от бабушки. Девушка садится на стул, не желая ложится на кровать, ведь с ней связано слишком много боли. По квартире раздается свист чайника. Нехотя Виолетта снова идёт на кухню и выключает чайник. Апатия пожирает девушку. В каком-то беспамятстве Виолетта идёт в ванную и садится на белую ванную. *из воспоминаний Виолетты* *1* Пятилетняя девочка стояла у ванны. В белой ванне с водой рассыпались блястки. В сиреневой воде пореливались маленькие огоньки-бестки. Девочка плакала. В ванную открылась дверь. В дверном проёме показалась высокая седовласая женщина, с убранными в пучок, волосами. — Летта, что ты плачешь? — спросила женщина. — Нина Васильевна, я блёстки просыпала, — плача сказала девочка. — Летточка, не надо же из-за такого плакать, смотри, теперь в этой ванне живут звёзды, — прошептала на ухо няня и рукой показала на сиреневую воду с маленькими золотыми огоньками. *2* Маленькая девочка, лет одиннадцати, сидит за столом. Она копия женщины, что стоит за ней. На столе перед девочкой разбросаны тетради и учебники. Женщина склонилась над девочкой, что вся слезах и синяках осторожно выводила буквы. — Я не могу! — вскрикивает неожиданно Виолетта, выбрасывая ручку из рук. — Ты должна! — прокричала разгневанная женщина, ударив Виолетту по лицу. — Но мама... — немочно простонала девочка. — Молчи и делай! — вскричала мама Виолетты. Девочке оставалось лишь снова повиноваться матери. Вся в слезах Виолетта продолжила писать домашнюю работу. Маленькие слезы спадали с лица Виолы и падали на тетрадь, немного размывая выведенные синей ручкой буквы. — Я сейчас подойду и проверю, — грозно сказала женщина, властной и надменной походкой выйдя из комнаты. Дверь осталось открытой. Проходило время. Мама Виолетты все не возвращалась, лишь изредка из ванной доходили звуки, как кто-то передвигает вещи. Неожиданно все смолкло. Тишина угнетала, и Виолетта решила проверить, как ее мать. Тихо встав со стула, маленькими короткими шагами девочка пошла по коридору к ванной. За дверью была тишина. Вдруг тишину разрезали какое-то кряхтение. С беспокойством Виолетта открывает дверь. Посреди ванной висела ее мать. Кряхтя и синея, она смотрела на свою маленькую дочь. Виолетта не понимала что делать. Мешкаться нельзя было. Быстрыми движениями Виолетта пыталась отвязать свою маму, она лишь дотрагивалась до нее руками и кряхтела: — Зачем? Развязав верёвку, тело матери Виолетты падает на пол. — Зачем? — хрипя спрасила женщина. Виолетта ничего не ответила, лишь в слезах бросилась на шею матери. Выйдя из размышлений, по щекам Виолетты текли слезы. — В этой ванне когда-то жили звёзды, теперь в ней течет кровь, — прошептала Виолетта.