ТВОИ

ДРАКО МАЛФОЙ После шестилетнего пребывания во Франции, я решил вернуться в Туманный Альбион. После войны, в которой победил Избранный Герой — Гарри Поттер! — Малфои оказались изгоями в Британии. Это ещё, слава богам, шрамоголовый гриффиндорец защитил нас на суде, а иначе — здравствуй, Азкабан, или поцелуй дементоров, к примеру. Вот только мы с ним любили в школе до дрожи друг друга, как выяснилось позже. Были врагами, ругались, дрались, но любили. А что это, если не любовь, когда во время драк прижимаешься к противнику ближе, касаешься его, рычишь, глотая дыхание и отвечаешь таким же дыханием. Я ещё перед битвой за Хогвартс стащил у профессора Снейпа два пузырька с серебристо-зелёным зельем. Услышал разговор Северуса с кем-то, спрятавшись в одном из пустых классов. Это было зелье зачатия, да не простого, а магического. Я знал, что либо погибну в войне, либо буду изгнан, но слово и авторитет Поттера — закон для всех и аргумент. Я был сослан на шесть лет из Британии, как и моя мать, а вот Люциусу запретили навсегда въезд в страну. Примерно за месяц до начала битвы за Хогвартс, я сам нашёл Гарри Поттера. Он сидел на подоконнике под часами на Астрономической башне ночью. Перед ним лежала знаменитая карта Мародеров, а рядом свисала знаменитая мантия невидимости. — Зачем ты здесь, Малфой? — спросил гриффиндорец меня. — Ты знал, что я приду, Поттер… — ответил я. — Если бы не хотел, то ушёл бы, завидев мои шаги на своей карте. Но ты здесь и не сбежал? — С чего бы мне от тебя сбегать, Драко? Разве ты ещё не понял, что я абсолютно не боюсь ни тебя, ни твоего отца, ни Пожирателей Смерти. Никого, понимаешь..? — возразил он. Мне вообще не хотелось сегодня лезть в спор или драться. Я выпил зелье и оно уже начало во мне действовать: хотелось тепла, нежности и любви, хотелось того, о ком я грезил все эти годы - Поттера. Я подался к Гарри и сам поцеловал его. Гриффиндорец не оттолкнул меня, он взял мою руку , чтобы я не сбежал. О, нет, Герой, я здесь не для того, чтобы сбегать. — Ты что, Малфой, пьян..? — удивился он. Я осмелел, не видя его сопротивления или возмущения. Я снова потянулся к нему и прошептал в горячие губы шрамоголового: — Нет, Гарри, я просто хочу тебя. Я давно шёл к сегодняшнему дню… — О чём ты, Малфой? — спросил он снова, но не дал мне отодвинуться от себя, обнял и прижал к себе, глядя с недоверием в мои глаза. — Я чего-то не совсем тебя понял… Может, объяснишь? — Я хочу тебя, Потти, что тебе не понятно?! - ответил я. - Или это за пределами твоего понимания?! Я хочу тебя по-настоящему, как своего парня хочу! Понимаешь или по-французски сказать?! Ты не стал дружить со мной, но позволь мне провести с тобой эту ночь? Я многого не прошу, Потти, только одну ночь. Ты был с Чанг, целовался с рыжей Уизлеттой, позволь и мне? Один поцелуй… или тебе слабо? У брюнета засияли ярче глаза в свете полной луны, что светила из высоких окон башни. Он рванул меня на себя и поцеловал. Впечатался в меня с каким-то стоном отчаяния, словно не только я, но и он давно этого хотел. Мы были подростками, желторотыми цыплятами в вопросах секса, да и времени на это не было, но Гарри целовал меня, сжимал в объятиях, а я улыбался в его губы. Неужели? Свершилось это, свершилось! Я узнал от отца, что второго мая армия Волдеморта начнёт штурм Хогвартса, а значит, я едва ли выживу в битве, да и не захочу я жить, если Гарри погибнет. Отец был в опале, Тёмный Лорд давно в нём разочаровался, а я спасался в школе, чтобы не стать утешением для Пожирателей Смерти. Думаю, в любом случае меня ждёт смерть, если не после суда в Визенгамоте, то от руки Тома Марволо Реддла… Перед всем этим я хотел испытать любовь в объятиях Избранного. А чего? Разве я хуже узкоглазой, одной из сестер Патил или рыжей? После поцелуя Гарри не отпустил меня. Он прислушался и накрыл нас мантией невидимости. — Филч идёт сюда, бежим в Выручай-комнату, там нас никто не хватится. Идём со мной, Малфой! — произнёс брюнет и протянул мне руку, я вложил в неё свою и мы помчались прочь от Филча и миссис Норрис - кошки завхоза. Утром мы проснулись в обнимку с Гарри. Мерлин, гриффиндорец сорвался на мне в эту ночь, а я был полон им: зацелован и полностью пропитан Поттером. А он очень темпераментен, а с виду такой стесняшка в очках. Для меня это был первый раз. — Ты будешь на нашей стороне, Драко..? — спросил гриффиндорец, открыв глаза после пробуждения. — Давай биться вместе против поганых Пожирателей! Будь с нами, Малфой, будь со мной… Я прошу тебя, Драко… Ты… дорог мне. Я всхлипнул и склонился над гриффиндорцем, целуя его губы. — Если бы я мог, Поттер… — ответил я. — Мой отец и мама сейчас в заложниках у Сам-Знаешь-Кого и он убьёт их, если я предам его. Он убьёт и меня, но сначала отдаст на поругание своим слугам. Я не знаю, что ждёт меня и мою семью, одно понятно — ничего хорошего уже не случится… Я вообще удивлён, что до этого дня оставался чистым, избегая все козни Сам-Знаешь-Кого… Ты стал моим первым, Поттер, и надеюсь — последним… — Я буду биться и за тебя, Драко! — произнёс клятвенно гриффиндорец и, перевернув теперь меня на спину, поцеловал. — Я не оставлю тебя, защищу. После этой ночи, Малфой, я обязан это сделать… — А ты очень горячий… — фыркнул я. — А ты очень отзывчивый… — не остался в долгу шрамоголовый. — Мы могли бы и в эту ночь с тобой того-этого. Что скажешь? Лучше бы мы давно с тобой выпускали пар именно так, чем дрались… — Да уж… Я не против и в эту ночь, и когда попросишь, но сейчас у меня дико болит спина и мне нужно в душ, я весь в твоей сперме. А ещё надо зелий выпить и полечиться магией, если уж мы решились с тобой… — Вообще-то, я кончил в тебя дважды, глубоко в тебя, а вот ты — на нас обоих. Так что… Насчёт твоего недомогания... Хм, я могу спросить у Гермионы, какие заклятия залечивают быстро спину и пятую точку после секса. — Спятил совсем трепаться? Даже не вздумай! — возмутился я. — Только попробуй своей Грейнджер ляпнуть, Поттер! Тут же и Уизли узнает... Гарри, не смей, а иначе я прокляну тебя. Вот даже… Гарри улыбнулся и кивнул, привлёк меня к себе и ответил: — Никто не узнает, Драко, клянусь своей жизнью. Успокойся, пожалуйста, тебя прямо трясёт. Нам было хорошо, скажи? Мы встретимся сегодня, если хочешь. — Поттер, ты — монстр, но я, так уж и быть, позволю тебе спать со мной. Но, Гарри… никаких девушек, что бегают за тобой. Всё понял? Или ты только мой, или проваливай к боггарту. Второй пузырек с зельем я выпил на следующую ночь, чтобы уж закрепить и наверняка. Гарри с каждым разом становился смелее со мной, а наши ночи — горячее. Днем мы жили обычной жизнью и на глазах наших друзей не общались, лишь редкими взглядами переглядывались в Большом зале, да на совмещенных занятиях Гриффиндора и Слизерина. Зато ночью Поттер был только моим, а я полностью отдавался ему. В плане секса мы набирались самостоятельно опыт, лаская друг друга. А чего? Мы уже могли, потому что были совершеннолетними — это раз, и наши друзья тоже уединялись — это два. Им можно, почему же нам нельзя?! После войны нас выселили с матерью из Британии на шесть лет, отца же изгнали навсегда. Мы с Поттером расстались, но он шепнул мне после суда над нами, что будет ждать моего возвращения в Британию. Я удивился, что Гарри собирается шесть долгих лет ждать меня. Неужели любит, хотя он никогда до этого не говорил о чувствах. Я стеснялся, думаю, что и Поттер тоже, хотя мы и признавались другу, что один хочет другого во время ночных ласк. Но желание — не всегда любовь, верно? Я понял, что зачатие, благодаря зелью Снейпа, произошло только через месяц после отъезда во Францию. Мне стало плохо как-то утром и отец привёз домой колдомедика. Он и засвидетельствовал, что я стану отцом. Люциус был в ярости, узнав с кем я спал почти до самой битвы за Хогвартс. Он едва не избил меня, но мама не дала этого сделать. Мы с Нарциссой не были лишены магии, в отличие от отца, поэтому мама наложила заклятье на мужа, чтобы он не смел обижать меня и потребовала клятву, что Люциус не навредит мне. И мужчина поклялся. Я поступил в медицинский магловский колледж в городе Бержераке, на отделение фармацевтики и фармакологии, что в магическом мире означало одну профессию — Зельевар. Хотел на хирурга пойти учиться в магический университет, но ни в Дордони, ни в Париже меня не взяли, а у маглов надо платить много за учёбу. Моя семья этого не потянет. Вот я и пошёл в колледж. Сдал блестяще вступительные экзамены, получил ещё и повышенную стипендию. Но это всё случилось после того, как я стал папой, а девять… вернее, все оставшиеся семь месяцев я заботился лишь о своём здоровье и здоровье моего ребёнка, который развивался и жил во мне. Пол малыша я узнал на пятом месяце. Девочка. Но и тут меня поддел отец. — Девчонка родится? Ахах! — произнёс он. — Даже наследника не можешь родить! Да оно и к лучшему.. От Поттера-то разве может что доброе появиться? Я снял квартирку в немагическом Бержераке, чтобы Papa не мотал мне нервы. Мама переехала ко мне, заявив Люциусу, что после рождения ребёнка, когда настанет день нашего с ней возвращения в Британию, Нарцисса оставит отца и уедет со мной и внучкой в Лондон. Люциус сник, понимая, что жена строга, но справедлива и она сделает то, что обещает. Альхена родилась в начале декабря. Звезда Альхена — белый гигант на левой ступне Южного Близнеца. В переводе Альхена означает «шрам». И у меня, и у Гарри были шрамы, так пусть наша дочь загладит их всех. Отец принял внучку после того, как увидел её красоту и улыбку на личике, он заплакал и попросил у меня прощение. Я, конечно же, простил Люциуса и вернулся домой. Больной и ослабленный человек, нервы сдают. Да и как остаться нормальным после пыток Волдеморта в собственном доме и плевков со стороны Пожирателей Смерти. Я простил, понимая всю боль отца. Но Люциус очень полюбил Альхену, даже не смотря на то, что глаза у неё были Поттера, его улыбка, ротик и едва заметная смуглость. Не такая бледная кожа, как у всех нас. Я бы назвал её бархатным персиком. Длинные реснички и пальчики мои, а ещё волосы. Не холодный блонд, а очень светлый цвет молодой пшеницы. Красавица Дочь росла здоровым ребёнком на чистом козьем молоке, всё для неё мы покупали натуральное, без химикатов. Пока Альхена росла на руках Нарциссы и на спине Люциуса, так как любила кататься на деде, словно на лошадке, я экстерном прошёл первый и второй курс по фармацевтике и фармакологии, получил повышенную стипендию. На второй год обучения ректор, видя мои блестящие данные, перевёл меня в медицинский институт Дордони, и смог добиться отмены оплаты узнав, что я — отец-одиночка. О жене я умолчал, так её и не было. Не рассказывать же маглам о магическом зачатии. Французы — добрейшие люди на земле и очень участливые. Ректор, месье Себастьян Молле, оказался очень хорошим человеком, он позволил мне учиться экстерном и я вместо пяти лет проучился три года в университете и один год в колледже. Я бы вернулся сразу после окончания медицинского университета, но у меня ещё остался один год изгнания — шестой и последний. Что ж, деваться некуда. Я, чтобы не стеснять родителей деньгами (они и без того тратят на внучку уйму золотых галлеонов!), остался на кафедре фармацевтики и фармакологии в университете на год, заменяя ушедшую в декретный отпуск профессора Женевьеву Катерину Дюпен. Альхена пошла в частную детскую магическую школу в пять лет и первый год обучения завершила на "Превосходно". Умная, красивая и живая Хена стала звездой в школе. Мальчики и девочки дрались из-за неё, оспаривая, кто станет главным другом моей малышки. Как-то весной Альхена обняла меня, когда засыпала в детской. Я ещё не успел прочесть ей сказку на ночь и спеть колыбельную. Сегодня, 15 мая, она закончила первый класс начальной магической школы, а поэтому я разрешил ей отправиться спать не в девять часов вечера, а на полчаса позже. Не страшно, каникулы же начались! — Папуля, — произнесла дочь, — а в Лондоне меня будут любить, как любят во Франции? — Конечно, — ответил я, целуя пальчики доченьки, — даже не сомневайся. Я уже отправил документы в детскую лондонскую магическую школу для девочек имени феи Морганы. Там директором работает моя подруга детства — Пэнси Паркинсон, а твоей классной руководительницей будет Дафна Гринграсс. Мы с обеими дамами учились вместе в школе Хогвартс — это в Шотландии. Самая лучшая школа для юных волшебников и волшебниц. — Что, неужели лучше Шармбатона? — удивилась принцесса. — Ну, как по-мне, сладкая, Хогвартс — основа всех школ магии, он — фундамент. В конце концов, именно эту школу изначально основали два мага и две волшебницы. А уж после них ученики и ученицы Хогвартса создали свои школы по всему миру. — А мадам Габриэль Виньо сказала, что из меня получилась бы красивая модель, — серьёзно проговорила девочка. — Я разве машина или платье, папочка? Что значит это слово? — Акцио, журнал для вязания! — произнёс я и мне в руки прилетел журнал по вязанию, которым пользуется Нарцисса, и по которому вяжет некоторые вещи внучке. — Вот смотри, любимая, видишь тёти стоят в нарядах, а дальше… — перевернул я страницы две журнала. - … дети — мальчики и девочки. Вот все эти взрослые и детки называются "моделями". Одни рекламируют одежду, другие — обувь, косметику, драгоценности, машины, еду, шампуни и так далее. Мадам Виньо это имела ввиду. — А, понятно… — протянула Хена. — Так, а мне, кажется, тоже понятно, Альхена. Признайся, ты хочешь стать моделью? — поинтересовался я. — Хочу! — ответила малышка. — Моделью… Ну, я пока не придумала, что хотела бы рекламировать. А в Лондоне можно стать моделью? — Всё можно, но тебе будет тяжело, Хена. Балет, фехтование, музыкальная школа, ещё и модель? — улыбнулся я. — А можно я на балет не буду ходить? В музыкальной школе есть уроки бальных танцев, думаю, что этого будет достаточно, папа? — спросила она. — А фехтование… — В Лондоне не будет дедушки, можно и оставить фехтование. Это деда Люциус у нас самый заядлый фехтовальщик, но тебе это ни к чему. Хорошо, ты будешь заниматься музыкой, бальными танцами и модельным бизнесом. Вот станешь ты знаменитой и известной моделью... - протянул я. - М-да, а я буду тобой гордиться и хвастаться, что моя принцесса - лучшая в мире модель. — Сегодня Харя не сдала гаммы на экзамене в музыкальной школе и получила «Тролля» с минусом. — Погоди, как ты девочку назвала? — спросил я. — Харя? — Её полное имя — Харитина, но все в классе называют мадемуазель Дуранд «Харя». — Харитина — красивое имя, Альхена, а смеются так только невежды. Харитина была святой и её имя переводится с греческого, как «милосердие». — Верно, — кивнула дочь, — мама у неё из Греции, а братика зовут Анастас, но мы в школе его называем «Ананас». Я улыбнулся. Ананас — не Потти или «Вонючка», как я называл моего любимого Гарри. Эх, прошлого не вернуть, я бы сейчас многое что изменил. Впрочем, Грейнджер и Уизли называли меня «Хорёк». Да, все мы были молоды, глупы и задиристы… — Давай, укладывайся, завтра пойдём прощаться с Францией, купим билеты на самолёт. Ложись, колыбельную тебе спою. Я смотрел в счастливые глаза Альхены и видел очи Поттера и улыбку такую же, когда Гарри ловил золотой снитч в Хогвартсе. Мои родители провожали нас вечером на самолёт со слезами на глазах, особенно же Люциус. — Отец, на Рождество мы приедем с Хеной к вам. А вы пока отдохните с мамой от детских визгов, смеха и криков. Ваша внучка — живчик, непоседа и любопытная принцесса) Передохните. Альхена будет вам звонить и писать письма. Мы сову ей полярную купим. У вас остался ноутбук, вы пользоваться им умеете, будем общаться по видеовызову. — Драко, сын, а тебе обязательно уезжать в Англию? — всхлипнул Люциус. — Можно же ЕГО пригласить во Францию, а не уезжать туда, где Малфоям больше никто не рад. А, Драко? — Нет, отец, ОН должен сам увидеть дочь, хотя я, — ответил я, пока Нарцисса повела внучку купить в кафетерии аэропорта трубочку с кремом и тёплое какао, — и не хотел Поттеру рассказывать о ней… Но Гарри сказал, прощаясь со мной, что будет ждать меня. Я люблю его, отец, со школы люблю… Он имеет право знать об Альхене… Она относится ко мне тепло и нежно, а я не могу иногда остановить шалости Хены. Девочке нужен немного строгий отец, чем я. После рождения дочери я стал другим - более мягким… — Да твой Поттер ещё слабее, чем ты в вопросах воспитания детей! Альхена сядет на плечи твоему Главе Аврората, ножки свесит и — поминай как звали! Скажи лучше, что боишься, что Поттер не дождется тебя и женится на дочери Артура Уизли! Ведь так?! Я скрипнул зубами. Отец, как всегда, зрит в корень. Я не ответил Люциусу, но посмотрел серьёзно в глаза отца. Он прав и я боюсь, что Уизлетта все же уведёт Гарри. Гарпия. — Ладно, всех я благ тебе и внучке желаю. Пусть же Поттер окажется мудрее, чем я о нём думаю, да обратит он взор свой на вас с дочерью, — произнёс мужчина и простёр свои руки над моей головой, благословляя меня, словно праотец Иаков сыновей своих. Лететь в самолёте через пролив Ла-Манш Альхене понравилось. Не скажу, что дочь не летала до этого дня никуда. Мы всей семьёй отдыхали на магических курортах Греции, Испании и в Израиле бывали, и в Турции гостили. Там Альхену полюбила вся Анталья и половина магического Стамбула. Её угощали орехами, фруктами, соками, мороженым и сладостями бесплатно. Турция - страна добрых и очень воспитанных людей. Магическая Турция - просто превосходная. Обслуживание и уважение, турки безумно любят детей, так что Альхена там царила и была в приоритете. Стоило нам куда-то прийти в ресторан, так обслуживание начинали с нашей принцесски. А мы, взрослые, только и смотрели в оба, чтобы энергичная Хена не потерялась. Лондон встретил нас теплым дождём и южным ветром. Я назвал таксисту адрес и мы поехали домой. Квартиру в магическом Лондоне Нарцисса купила лично мне на шестнадцатилетие. Три больших комнаты, кухня приличная и хорошая ванная. Отдельно унитаз и отдельно ванная с душевой кабиной. Здесь же была и стиральная машина и сушилка для белья. В общем, приличная по размеру ванная комната. А ещё имелась лоджия, где запросто можно было поставить диванчик, столик и пару плетеных стульев, для отдыха летом например. Двенадцатый этаж. Когда мы вошли в подъезд, Альхена спросила: — Папуля, а мы теперь не в своём доме будем жить, а в высотном? А этаж какой? — Этаж двенадцатый, лифт хороший, малышка, на площадке с нами ещё будет жить одна семья. Давай, входи в кабину лифта, Альхена. Устала? Эльфы уже ждут нас за стол. Ну-ка, нажми на кнопочку с цифрой двенадцать. Принцесса кивнула и рассмеялась.