Больше, чем слова

Режущее жужжание будильника выводит его из сна. Нил переворачивается на бок и открывает глаза. Он щурится от утреннего света, проникающего через окно, и напрягает уши в тишине спальни. Слышен слабый звук капающей воды, вероятно, из протекающего крана в ванной. В остальном в доме тишина. Сейчас середина утра понедельника, внезапно осознает он. Мэри на работе. Застонав, он скатывается с кровати, тело слабо протестует, когда он заставляет его двигаться. Левая сторона лица все еще опухшая и до сих пор ноет. Скорее всего, это синяк под глазом. Не то чтобы он смотрел в зеркало, чтобы проверить. Он шаркает в ванную и включает свет. Отвернувшись от раковины, он стягивает с себя одежду, чтобы оценить ущерб. На руках у него крошечные, размером с палец, синяки от сжатых тогда рук матери. Мэри была в ярости на него, на его ложь, и дала знать о своем недовольстве. Он до сих пор не понимает, как ему удалось убедить ее не забирать его из школы в тот вечер, и самому не бросить и не убежать прямо тогда и там. — Глупый мальчишка! — кричала она. — Ты хочешь, чтобы нас обоих убили?! Я думала, что учила тебя лучше, научила тебя не привлекать к себе внимания! Глупый, безрассудный, эгоистичный ребенок! — Отстранив меня сейчас от команды, ты только привлечешь внимание, — возразил Нил, даже когда она рвала его волосы, пока его глаза не заслезились. — Бегство привлечет еще больше внимания. Браунинг сказал нам оставаться на месте, что агенты будут следить за нами! Если мы убежим сейчас, то за нами будут следить не только остатки его людей, но и ФБР. Мы должны остаться, мы должны… За это Мэри отвесила ему сильную пощечину, настолько сильную, что у него померкло зрение. Но, в конце концов, она уступила. Они не убегали. Он все равно будет играть. Он включает душ и держит руку под струей воды меряя температуру, пока она наконец не становится достаточно теплой, чтобы залезть в кабину. Он вздыхает и заходит под струю, морщась, когда намыливает волосы. Его кожа головы все еще чувствительна от того места, где Мэри потянула. Он не винит свою мать. Он знает, что она сердится, знает, что она напугана. Загнанное в угол животное, у которого нет выхода, чтобы выместить свой страх и ярость на него. Поэтому он позволяет ей. В конце концов, это его вина, что они оказались в таком положении. Именно из-за него она сбежала в первую очередь. Он знает, как сильно Натан пугает ее, как сильно он ранил ее во время их брака. Ему следовало быть осторожнее, чтобы не расстраивать ее. Он смывает шампунь с волос и вспоминает вечер пятницы, когда Мэри застала их после игры. Аарон пытался защитить его. Пытался прикрыть Нила, даже лгал ей. Называл себя другом. Пока это слово не прозвучало из уст Аарона, Нил даже не подозревал, что именно так это и было. Он дрожит даже под горячим паром, это слово пылает в его груди, как раскаленный уголь. У него никогда не было настоящего друга, по крайней мере, с тех пор, как он был совсем маленьким. Может быть, ему стоит спросить об этом Аарона, просто чтобы убедиться. Он доверяет Аарону, он уверен в этом. Аарон не любопытный. Он не требует от Нила ответов и не бросает на него странных взглядов, когда другие дети шепчутся о его прошлом. Он ни разу не спросил Нила о сплетнях в школе, хотя Нил уверен, что уже должен был их услышать. Нилу это нравится. Нравится, что Аарон не лезет не в свое дело. Нравится его сухой юмор, его прямое, непосредственное отношение. Ему даже не мешают острые углы личности Аарона, потому что они не отличаются от его собственных. Каким-то образом они просто подходят друг другу. Если это то, что значит иметь друга, Нил не хочет его отпускать. Нил выходит из душа и вытирается полотенцем. Мэри тоже была в ярости из-за Аарона. В ярости от того, что Нил осмелился привязаться к кому-то. Посмел пустить корни. Осмелился дать свое доверие, пусть хрупкое, пусть неуверенное, в руки кого-то другого. Он стиснул зубы и рискнул взглянуть в зеркало в ванной. Как он и предполагал, его левый глаз опух и ушиблен, кожа вокруг него окрасилась в фиолетовый и синий цвета. Вздохнув, Нил возвращается в спальню и натягивает свежую одежду. Если он поторопится, то успеет в школу к обеду. По дороге он придумает оправдание своему опозданию и травмам.

***

Он едва успел занять свое обычное место в столовой, как Аарон опускается на стул рядом с ним, его рот искривлен в глубокой хмурой гримасе. — Ты дерьмово выглядишь, — говорит он без предисловий. — Спасибо, — сухо отвечает Нил. Его левый глаз пульсирует тупой болью из-за дешевымх флуоресцентных лампам. — Но я чувствую себя потрясающе. — Ха-ха, — огрызается Аарон. Он наклоняется ближе, изучая лицо Нила критическим взглядом: — Скажи честно, насколько все плохо? — Ничего страшного, — отмахивается Нил. — Я в порядке. Аарон бросает на него раздраженный взгляд, его бровь дергается в раздражении: — Нил… — Я серьезно, Аарон, — говорит он, — Ничего опасного для жизни. Я в порядке. Аарон вздыхает и лезет в свою сумку. Нил оставляет его, молча потягивая свой апельсиновый сок. Он удивленно моргает, когда через мгновение Аарон вываливает перед ним пачку бумаги. — Что это? — спрашивает он с любопытством. — Задания…? — Твои задания, — поправляет Аарон, — я не был уверен, что… ну, я не видел тебя у твоего шкафчика сегодня утром, и после прошлой недели… я просто не был уверен, будешь ли ты здесь сегодня. Поэтому я обошёл все когда было свободное время и взял для тебя все пропущенные задания. Я собирался зайти после школы, чтобы отдать их тебе, но… — Он неловко пожимает плечами, почесывая затылок: — В общем, вот, держи. Нил смотрит на него, удивленный таким добрым жестом. Он открывает рот, чтобы сказать спасибо, но вместо этого выходит: — Ты имел в виду то, что сказал в прошлую пятницу? Когда ты сказал, что мы друзья. Аарон хмыкает и закатывает глаза. — Не будь дураком, Хэтфорд. Конечно, мы друзья. — Его лицо слегка бледнеет, глаза расширяются: — Если только… если только ты не хочешь быть…? Нил поспешно качает головой: — Нет, то есть, да, я хочу быть друзьями. Я хочу быть твоим другом. Я просто… я не знал, хочешь ли ты. Вот и все. Аарон уставился на него на мгновение, прежде чем снова закатить глаза и отвернуться. — Невероятно, — ворчит он, кончики его ушей становятся розовыми, — Чуть не довел меня до сердечного приступа. Нил ухмыляется своему другу и копается в своем обеде. — Это еще не все, — весело обещает он.

***

По мере того, как набирает обороты осенний сезон экси, растет и скорость, с которой, кажется, проходит семестр. Между утренними тренировками до занятий, дневными тренировками после школы и долгими вечерами за домашними заданиями после, у Нила почти нет времени на раздумья. Все свободное время, которое у него есть, он проводит с Аароном. Иногда после тренировки они идут в парк и просто делают там домашнее задание. Это здорово, когда можно делать домашнее задание по алгебре без Мэри, которая дышит ему в затылок. Нил подозревает, что Аарону это тоже нравится, по тем же причинам. Однако с наступлением холодов они стали задерживаться в школьной библиотеке после тренировок. Она открыта не допоздна, но Нилу это больше нравится, чем сидеть на улице на холоде. Конечно, настоящий минус — это когда Макайла приходит за ними туда после тренировки. К раздражению Нила, в последнее время она часто так делает, с тех пор как они с Аароном начали встречаться несколько недель назад. Как сегодня, например. Он хмурится, глядя на стоящую перед ним математическую задачу, и снова пробегает по вычислениям, чтобы проверить свою работу. Трудновато сосредоточиться из-за болтовни Макайлы. — Аарон, малыш, — ласково говорит она, — твой день рождения на следующей неделе, верно? Ты знаешь, чего ты хочешь? Аарон удивленно смотрит на нее. — Ну, не совсем. Я не очень люблю праздновать его. Макайла издает звук, явно пораженный: — О, но ты должен! Дни рождения — это так весело! В прошлом году мама сводила меня на концерт, это было… Нил пытается не обращать на неё внимания, упрямо сосредоточившись на домашней работе. Его уши снова навостряются, когда упоминается тема Хэллоуина. — Что насчет Хэллоуина? — Макайла настаивает: — Я хочу сделать одинаковые костюмы. Может быть, Бонни и Клайд! Что скажешь? — Может быть, я не… — У нас игра в тот вечер, — прерывает Нил, пытаясь скрыть свое раздражение. — О да, — говорит Аарон. — Точно. — О, — говорит Макайла, выглядя слегка подавленной. — Ну, может быть, после игры…? — Я не могу, — говорит Аарон, качая головой. — Я остаюсь на ночь у Нила. Извини, Кайла. Может быть, мы сможем сделать что-нибудь на следующий вечер? Я могу принести закуски и фильмы, чтобы ты посмотрела, если хочешь? Макайла все еще выглядит довольно подавленной, но в конце концов она соглашается на предложение. Нил вздыхает с облегчением. Он знает, что, вероятно, должен быть добрее к ней, Аарону она нравится, и поэтому он тоже должен хорошо к ней относится. Но он просто не может избавиться от ужасной ревности, которая пронзает его кожу, когда она оказывается рядом.

***

Хэллоуин приходит и уходит, как и День благодарения. Нил не интересуется этим праздником, ни он, ни его очень британская мать не празднуют его. Все выходные проходят как обычно, хотя ему приходится выслушивать жалобы Аарона на неловкий семейный ужин с его душными тетей и дядей. — Они такие строгие, — ворчит он за обедом. — Ты бы, наверное, их возненавидел. Нил пожимает плечами, не обращая внимания: — По крайней мере, еда была вкусной? — Наверное, — вздыхает Аарон, — Просто… Мы всегда должны устраивать для них шоу. Ненавижу это. — Разве у них нет сына? — спросил Нил. — Ники, верно? Кажется, ты упоминал о нем. Аарон кивает, рассеянно жуя свою соломинку: — Да. Он все еще в Германии. В этом году он снова не вернулся домой. Тетя Мария была очень расстроена из-за этого. Думаю, она звонила ему несколько недель назад, но ничего хорошего из этого не вышло. — Они не ладят? Аарон колеблется, глядя на школьников вокруг них. — Вообще-то, они с Марией были очень близки, еще когда Ники был ребенком. Но я думаю, все изменилось несколько лет назад. Лютер и Мария не любят много говорить об этом. Нил удивленно моргает: — Почему? Что случилось? Аарон гримасничает и отставляет свою коробку с соком. — Я не знаю многих подробностей. Мама сердится, когда я спрашиваю, — говорит он негромко. — Но я думаю, он вернулся домой после поездки за границу два года назад и сказал им, что он гей, что он влюбился в кого-то. К тому времени, когда мы с мамой переехали сюда, Ники уже вернулся в Германию. — О, — говорит Нил, — почему? — Дядя Лютер говорит, что быть геем — это грех, — объясняет Аарон, — Говорит, что это неправильно и неестественно. Тетя Мария с ним согласна, и мама тоже. — Это глупо, — прямо говорит Нил, — Какое это имеет значение? Если Ники счастлив, какая разница? — Я не знаю, — пробормотал Аарон, выглядя неловко. — Я имею в виду, разве это грех? Дядя Лютер — священник, так что если он говорит, что это грех, то, наверное, так оно и есть, да? — Любой может стать священником, — возражает Нил. — Твой дядя просто похож на засранца. Аарон фыркнул: — В этом ты не ошибся. Он все время жаловался на то, как долго готовится индейка. На секунду я был уверен, что тетя Мария запустит в него домашней тапочкой. — Видишь? — Нил смеется: — Полный кретин.

***

Не за горами декабрь, а вместе с ним и последняя в этом году игра Стражей в экси. До сих пор у них был достойный сезон, и Нил очень хочет, чтобы он закончился на высокой ноте. Тем более что Аарон впервые пригласил его провести ночь после игры. — Мама все выходные будет гулять со своим новым парнем, — объясняет он перед игрой, — так что дом будет в нашем распоряжении. Это будет здорово. Мы можем посмотреть фильмы и все такое, если хочешь? — Конечно, — говорит Нил, натягивая свои спортивные кроссовки. — А как же Макайла? Аарон хмурится: — А что насчет нее? — Она смотрит игру сегодня вечером, не так ли? Не думаешь ли ты, что она захочет, чтобы ты провел выходные с ней? Аарон отмахивается от него: — Мы с ней можем пообщаться позже. Я хочу познакомить тебя с фильмами о Терминаторе. Это преступно, что ты не видел ни одного из них. Ну, Нил не собирается с этим спорить. Он берет ракетку со стойки и отправляется на корт, Аарон следует за ним по пятам. Стадион заполняется, когда они начинают разминку. Взгляд Аарона постоянно перемещается в один из углов трибун, где, по предположению Нила, сидит Макайла со своими друзьями. Нил также осматривает остальную толпу, любопытствуя, не увидит ли он еще какие-нибудь знакомые лица. Никто не бросается ему в глаза, но одного он все же узнает. Трент Боуэр сидит в одном из нижних рядов, рядом с пожилым мужчиной, который, по предположению Нила, является его отцом. Как бы он ни хвастался своим отцом, Боуэр не выглядит счастливым от того, что сидит рядом с ним. Нил мало что знает о них, кроме того, что уже сказал Аарон: Трент — хулиган, а его отец — тренер команды по легкой атлетике. Ему также хорошо известно, как следят за ним глаза Боуэра, когда они находятся в одной комнате. От этого у него неприятно колет затылок, но до сих пор он предпочитал не обращать на это внимания. Возможно, Боуэр просто интересуется его прошлым, ничем не отличаясь от других одноклассников. Он отгоняет эту мысль, как только раздается свисток, возвещающий об окончании разминки. В его нутре бурлит азарт, когда он вслед за Аароном уходит с площадки, чтобы послушать последнюю ободряющую речь тренера Ричарда перед тем, как занять свои места. Через десять минут судья снова дает свисток, и начинается первая четверть. Игра грубая и агрессивная, но в то же время удивительно веселая. Она заканчивается серией, в которой Галлагер закрывает ворота на последней минуте штрафного броска. Счет заканчивается со счетом 7-6 в пользу Стражей. После этого команда гудит, испытывая восторг и адреналин от победы. Нил снимает шлем, раскрасневшийся и ухмыляющийся, несмотря на себя. Аарон в таком же хорошем настроении идет в душевую, кивая Нилу, когда тот проходит мимо. Когда они заканчивают переодеваться, Нил следует за Аароном через задний выход. Мэри, конечно, не приехала, но он написал ей сообщение, чтобы она знала, что он остановится в доме друга. Он не указал адрес, где он будет находиться, и не получил ответа, но он принял ее отсутствие протеста как подразумеваемое разрешение. Возможно, она просто была слишком пьяна, чтобы поинтересоваться, где он, или подумать о том, чтобы проверить свой телефон. Нилу было все равно. Он пошел за Аароном по улице, болтовня послематчевой толпы затихала за ними, чем дальше они уходили. — Это недалеко, — говорит Аарон. — Еще пара кварталов. Он поворачивает за угол на неосвещенную боковую улицу. Единственным признаком жизни является голубой мерцающий свет телевизоров, льющийся из крошечных окон домов, мимо которых они проходят. Нил напрягается, внезапно насторожившись. Несколько групп шагов быстро приближаются к ним сзади. Он хватает Аарона за рукав и дергает, ускоряя шаг. Аарон смотрит им вслед, его глаза расширяются. — Черт, — ругается он. — Какого черта ему нужно? — Мы спешим, не так ли, парни? — с фальшивым весельем восклицает Боуэр. Два его друга громко хохочут, их голоса эхом отражаются от пустой улицы: — Куда спешить, Веснински? Я просто хотел поздравить тебя. Нил замирает и крепко хватается за рукав Аарона. Аарон дергает его, пытаясь заставить двигаться, но Нил застыл, а имя Веснински звенит у него в ушах. — Отвали, Боуэр, — кричит Аарон в ответ, в голосе его звучит легкое отчаяние. — Он не хочет с тобой разговаривать. — Почему бы тебе не позволить ему говорить за себя, Миньярд? — Боуэр насмехается, подходя ближе: — Правда, Натаниэль, я удивлен, что ты вообще возишься с этим мусором. Ты мог бы найти гораздо лучше, если говорить о друзьях. — Не называй меня так, — огрызается Нил, его руки трясутся от ярости. Боуэр жестоко смеется. — Почему бы и нет? Ты ведь такой, какой ты есть, не так ли? — Он угрожающе ухмыляется, его зубы сверкают в темноте: — Мой отец рассказал мне все о тебе. Сын гангстера, и не просто гангстера. Мясник из Балтимора, глава самого кровавого преступного синдиката на Восточном побережье. Это практически родословная. — Он окинул Аарона взглядом, полным отвращения: — Ты мог бы добиться гораздо большего, чем эта канализационная крыса. Нил внезапно поворачивается, убирая руку с рукава Аарона. — И кого бы ты предложил? Себя? — Он сплевывает на землю и холодно усмехается, его глаза превращаются в нечто острое и неумолимое: — Ты не более чем ходячий стереотип. Жалкий хулиган со школьного двора. Скучно. — Ты маленький… — шипит Боуэр. — Хватит, — прерывает его Нил, его голос как лед. — Даже если бы я искал других друзей, ты бы даже не попал в список. А теперь отвали навсегда. Мы уходим. Он снова хватает Аарона за руку и начинает уходить, но они не успевают сделать и пяти шагов, как остальные трое настигают их, Бауэр грубо хватает Нила за заднюю часть рубашки и бросает его на землю. Он слышит как Аарон дерётся, прежде чем вскарабкивается на ноги, уклоняясь от удара ногой по ребрам. Друзья Боуэра удерживают Аарона за руки, хотя его друг явно сопротивляется их хватке. Боуэр надвигается на него, уродливо кривя рот. — Большая ошибка, — говорит он, его голос почти мягкий. — Такой позор. Полагаю, мне придется преподать тебе урок, Младший. Прозвище таранит его, как поезд, и Нил видит только красное. Не думая, он рычит и бросается на Боуэра, заставая его врасплох и повалив на землю. Его руки находят горло Боуэра, и он сжимает его, перекрывая доступ воздуха. Боуэр борется, ему удается освободить одну из рук и нанести удар в лицо Нила. Он чувствует, как его нос трескается, как от выстрела, и его голова откидывается назад. Он падает набок, сильно ударяется головой о тротуар, кровь заливает его лицо. Боуэр поднимается на ноги, тяжело дыша. — Маленький засранец, — прохрипел он, сильно ударив Нила ногой по ребрам. Он вскрикивает от боли, скручиваясь калачиком. Боуэр снова пинает его, яростно отплевываясь. Он смутно слышит крики Аарона, потасовки на заднем плане, приближающийся звук полицейских сирен. Боуэр собирается нанести еще один удар ногой по лицу, но тут в него врезается еще одно тело поменьше, снова повалив его на землю. Нил ошеломленно смотрит, как Аарон прижимает Боуэра к тротуару, нанося ему удары, достаточно сильные, чтобы вырубить его. Друзей Боуэра нигде не видно; должно быть, они бросились бежать, услышав сирены. По улице мерцает приближаясь красно и синий свет, и он понимает, что у них осталось меньше минуты до того, как их найдут полицейские. Застонав, он с трудом поднимается на ноги. — Аарон, — прохрипел он. — Аарон, хватит. Нам нужно идти. Аарон поднимает голову, его лицо в пятнах крови Боуэра. — Черт, — ругается он, заметив полицейские машины, которые поворачивают на улицу. Он поспешно поднимается на ноги, хватает их выброшенные сумки и оставляет Боуэра стонать на асфальте. — Сюда. Через двор, быстрее. Он быстро тянет Нила к одному из домов, проскальзывая в узкую щель между заборами и уклоняясь между деревьями. Нил спотыкается, едва не путаясь о собственные ноги, пока Аарон не обхватывает его за талию. Он заставляет себя двигаться как можно быстрее, преодолевая боль в ребрах, следуя за своим другом в темноте. Аарон ведет его к небольшому, однобокому дому, зажатому между двумя домами чуть побольше и окруженному забором. Аарон отпирает калитку и тянет его за собой через ветхий, заросший двор. Он прислоняется к перилам крыльца, чтобы перевести дух, пока Аарон роется в поисках запасного ключа, спрятанного под треснувшим цветочным горшком. — Вот, — говорит он, возится с замком и толкает дверь, — давай занесём тебя внутрь приведём в порядок. Думаешь, за нами следили? — Я не знаю, — честно отвечает Нил. — Я так не думаю. Мы выясним это потом, не так ли? Аарон гримасничает, направляясь внутрь. — Думаю, да. Осторожно он помогает Нилу подняться по лестнице, ведет его по темному коридору и включает свет в ванной. Нил садится на край ванны, морщась, когда его ребра протестуют при движении. Он смотрит, как Аарон достает из-под раковины несколько мочалок и аптечку. — Кажется, у меня сломан нос, — говорит он, хотя бы для того, чтобы нарушить напряженную тишину. Аарон вскидывает на него сухой взгляд и бросает ему бутылочку с обезболивающим. — Неужели? — тянет он, роясь в аптечке. — Никогда бы не подумал, учитывая, какое у тебя сильное кровотечение из носа. — Заткнись, — простонал Нил, поймал бутылочку и высыпал две таблетки себе в рот. Осторожно наклонившись вперед, он пощупал переносицу, ощущая форму сломанного хряща. Поднапрягшись, он вправляет его на место, глаза слезятся от резкой боли, когда нос вправился. — Черт возьми, — ругается Аарон. — Ладно, подожди, я возьму пакет со льдом. Он поспешно выходит из ванной, прежде чем Нил успевает ответить, его шаги грохочут по лестнице вдалеке. Слегка задыхаясь, Нил достает одну из мочалок и смачивает ее под краном в ванной. Он как раз закончил вытирать засохшую кровь на подбородке, когда Аарон возвращается наверх. — Вот, — говорит он, бросая Нилу замороженный пакет с кукурузой. — Это все, что у нас есть на данный момент. Нил благодарно вздыхает, прижимая пакет с кукурузой к своему чувствительному носу. — Спасибо. — Без проблем, — отвечает Аарон. Он опускается на колени на пол в ванной и тянется к подолу рубашки Нила: — Он сильно тебя пнул, дай-ка я… — Нет, — огрызается Нил. Он хватает Аарона за запястье и сильно сжимает его: — Не смотри. Это не… — Нил, — начинает Аарон, явно пытаясь быть терпеливым. — Нил, мне нужно посмотреть. Твои ребра… Мне нужно проверить… Нил яростно трясет головой. Его дыхание вырывается резкими, быстрыми толчками, его кровь холодеет от страха. Он не может позволить Аарону увидеть шрамы, не может. — Я не хочу… Я не могу… Наступает долгое молчание, нарушаемое только звуком его панического дыхания и тихим журчанием крана в ванной. Нил не отрывает глаз от пола, не желая встречаться с ищущим взглядом Аарона. Аарон смещается и кладет теплую руку на плечо Нила. — Я не буду задавать вопросов, — тихо говорит он, — что бы это ни было, что бы ты ни скрывал… Я не буду лезть не в свое дело. Ты можешь доверять мне, Нил. Я просто хочу помочь. Просто позволь мне помочь тебе. Голос в его голове кричит, чтобы он не говорил, не позволял Аарону видеть. Он впивается пальцами в ткань своего свитера, сжимая его так крепко, что костяшки побелели. Слова Боуэра громко звучат в его ушах, выплескивая уродливую, темную правду на всеобщее обозрение. Нилу есть что скрывать, но Аарон уже знает большую часть этого. И все же Аарон до сих пор ни о чем не спросил. И не бросил его. На самом деле, он все еще здесь. Готовый и желающий помочь. — Хорошо, — внезапно шепчет Нил. Он поднимает глаза, чтобы встретиться с умоляющим взглядом своего друга: — Только… только никому не говори, Аарон. Обещай мне. Я не хочу, чтобы люди знали больше, чем они уже знают. Аарон кивает, и на его лице нет никакого обмана, когда он отвечает: — Я обещаю. Вздохнув, Нил ослабляет хватку на запястье Аарона и жестом просит его идти вперед. Он стискивает зубы и закрывает глаза, когда Аарон поднимает подол рубашки, ожидая восклицания ужаса и шока. Раздается резкий вдох, и он чувствует, как руки Аарона на мгновение замирают, но кроме этого ничего нет. Нил открывает глаза и смотрит на своего друга. Выражение лица Аарона тщательно скрыто, за исключением малейшей морщинки на брови. Его пальцы одновременно решительные и нежные, они прощупывают ребра Нила в поисках повреждений. Он не трогает шрамы, и хотя Нил ловит на том, что его взгляд возвращается к ним каждые несколько минут, Аарон ничего не говорит. Он также не пытается поднять рубашку Нила повыше, чтобы увидеть всю картину шрамов. — Не сломаны, — заключает Аарон через несколько мгновений. — Просто несколько синяков, я думаю. — Он опускает рубашку Нила обратно и достает мочалку. — Вот, — говорит он, наклоняясь ближе, — позволь мне проверить этот порез. Возможно, тебе нужно наложить швы. — Он медленно вытирает царапину на брови Нила, его выражение лица остается нейтральным. Нил смотрит на него, пока он работает, ожидая потока вопросов, требования ответов. Но они так и не озвучуются. Вместо этого Аарон тяжело вздыхает и поднимается на ноги. — Наверное, нужно наложить швы, — говорит он. — Подожди, у меня тут есть хирургический клей. — Он достает аптечку, его губы хмурится, когда он перебирает содержимое. Нил наклоняет голову, озадаченный. — Ты действительно не собираешься спрашивать? — спрашивает он. Аарон смотрит на него, приподняв бровь. — Я обещал тебе, что не буду. — Я знаю, — говорит Нил. — Я просто… я… — Я и не ожидал, что ты сдержишь обещание. — Я просто удивлен, что ты не более любопытен. Все остальные любознательные. — Я никогда не говорил, что мне не интересно, — отвечает Аарон, — Поверь мне, нет ничего, чего бы я хотел больше, чем получить ответы. — Он пожимает плечами, занявшись аптечкой. — Просто… я знаю, как сильно тебя беспокоит, когда люди сплетничают об этом в школе. И ты никогда не пытался лезть в мои личные дела. Я хотел отплатить тебе тем же. Нил делает паузу. — Как много ты уже знал? До сегодняшнего вечера, я имею в виду. Аарон снова наклоняется, аккуратно нанося хирургический клей на порез. — Немного, — говорит он. — Но я не буду спрашивать всю историю, пока ты сам этого не захочешь. Глаза Нила закрываются, его плечи опускаются от облегчения. Он не ожидал такого непринужденного согласия. Груз, о котором он и не подозревал, внезапно свалился с его спины. — То, что Боуэр сказал ранее… — начал он, — обо мне, о моем… отце. Это правда. — Когда Аарон ничего не говорит, Нил продолжает: — Я не… я никогда не хотел быть таким, как он. Он жестокий и садист. Я не хотел быть таким. Он пытался заставить меня, но я… — Слова застревают у него в горле, слишком резкие и болезненные, чтобы их проглотить. — Он чуть не убил меня. — И вы убежали, — закончил Аарон, — Ты и твоя мама. Нил отрывисто кивает: — Он зашел слишком далеко, и маме, наконец, надоело. Мы обратились в ФБР. Аарон на мгновение замолкает. — Это от него, — тихо говорит он, жестом показывая на самого Нила. Нил кивает и прижимает руку к животу. Он чувствует, как сквозь ткань рубашки проступают рубцы. — Некоторые из них, — отвечает он, тяжело сглатывая. — Некоторые из них от его… помощника. — Воспоминания о красной улыбке Лолы мелькают в глубине его сознания. Он отгоняет их, не желая больше переживать прошлое сегодня вечером. — Я устал, — внезапно говорит он, бросая на Аарона усталый взгляд. — Может, уже пойдем спать? — Хорошо, — говорит Аарон. Он выпрямляется и встает на ноги, протягивая Нилу руку. — Пойдем. Нил следует за ним на нетвердых ногах в спальню. Они переодеваются в тишине. Аарон предлагает ему запасную одежду для сна, и Нил отворачивается от него, чтобы переодеться, не желая обнажать себя больше, чем он уже сделал этим вечером. Когда он оборачивается, Аарон стоит в коридоре, роясь в крошечном шкафу. Он смотрит на узкую кровать, придвинутую к одной из стен. Места для двоих действительно не хватает. Он хмурится, когда Аарон достает из шкафа рваный спальный мешок и бросает его на пол. — Я могу просто пойти спать на диван, — предлагает он. — Тебе не обязательно… — Нет, — резко прерывает его Аарон, разворачивая постельное белье, — ты не будешь спать там один. Нил хмурится: — Ладно. Тогда я займу пол. Аарон бросает на него язвительный взгляд. — Идиот, — ворчит он, хватает с кровати запасную подушку и забирается в спальный мешок. Нил раздраженно хмыкает, но Аарон просто закрывает глаза и не обращает на него внимания. Наконец, сдавшись, он выключает свет и осторожно забирается в кровать. Матрас старый и дешевый, гораздо более жесткий, чем тот, к которому он привык, но простыни чистые, а подушка слабо пахнет спреем для тела Аарона. Нил устало вздыхает, его избитое тело болит, пока он не устраивается поудобнее. Он слышит тихое дыхание Аарона, его лицо не видно за краем матраса. Несмотря на это, Нил может сказать, что тот все еще не спит. — Ты с ума сошел? — Нил шепчет в темноту: — Ничего страшного, если ты больше не хочешь быть моим другом. Я пойму. Он тяжело сглатывает комок в горле: — Я знаю, это чересчур. Аарон внезапно садится. Нил не может разобрать выражение его лица, но он все равно может ясно и четко прочитать гнев в сгорбленных плечах Аарона. — Ты такой глупый, — шипит он, — я никогда не говорил, что не хочу быть твоим другом, идиот. Ты думаешь, что после всего этого, я просто что? Покончу с тобой? Только потому, что твой отец — гребаный отстой? Нил смотрит на него, разинув рот, но Аарон не дает ему возможности перебить. — Ты не единственный, у кого дерьмовые родители и еще более дерьмовая жизнь. Я могу не знать, кто мой отец, но я знаю, что порядочные люди не бросают своих детей. И поверь мне, я встречал достаточно ужасных маминых парней, чтобы знать, каким может быть дерьмовый отец. Неужели ты перестанешь быть моим другом только из-за этого?». — Что…? — Нил говорит, пораженный: — Нет. Конечно, нет… Аарон делает жест, как бы говоря: «Ну, вот, держи», и опускается обратно на пол. — Если ты хоть на секунду думаешь, что я брошу тебя из-за этого, — раздраженно рычит он, натягивая спальный мешок до подбородка, — ты еще глупее, чем я думал. Слишком ошеломленный, чтобы говорить, Нил лежит в тишине, пока слова Аарона омывают его. Под слоями его обычного колючего брюзжания и язвительного отношения скрываются слова, которые он так хотел услышать. Я вижу тебя. Я здесь. Я никуда не уйду. Он хочет сказать «спасибо». Вместо этого он говорит: — Какой же ты мудак. Аарон делает паузу, на мгновение задерживает дыхание, прежде чем ответить. — Взаимно. А теперь заткнись и спи. Вот так вот, Нил и засыпает.