Эксперимент

Дотторе покинул Заполярный дворец глубоким вечером, когда большинство ламп в коридоре были выключены, и освещался он только сиянием покрывающего всё пространство за окном снега. Разумеется, он направлялся к Панталоне. Разумеется, он приоделся, сменив больничный халат на костюм и мантию. И разумеется, он не ждал чего-то определенного от этого визита в Банк северного королевства. Как показала практика, Панталоне способен перевернуть все его ожидания с ног на голову. Однако, внутри Второй Предвестник ощущал уже знакомое трепетно-изнывающее чувство. Как будто ждешь окончания процессов, чтобы увидеть, удался ли эксперимент, на который ты потратил уйму драгоценного времени. Девятый Предвестник не лукавил, когда сказал, что все покинут Банк в назначенное время. В дверях Доктор встретил сразу нескольких работников, которые покидали здание, окончив работу. Дотторе зашел в пустующий холл и прошёлся по главному коридору. Он редко бывал дальше стойки, где выписывали чеки, которая находилась чуть ли не у самой двери. Панталоне не любил, когда посетители — заемщики, должники и прочие — шныряли в разных частях Банка северного королевства. Это делало его деятельность практически секретной. Поэтому рубиновые глаза любопытного от природы ученого подмечали детали: материалы двери, картины на стенах, таблички с подписями кабинетов, указатели и прочее. Дотторе не составляло труда отыскать кабинет Панталоне, потому что находился он в самом конце коридора и обозначался феноменальной дверью, по мнению многих, способной состязаться с главным входом в Заполярный дворец. Остановившись перед ней, Дотторе, немного поразмыслив, снял с лица маску, положив ее в глубокий карман мантии. Стучаться он, конечно, не стал, едва ли не пинком ноги открывая дверь. Панталоне стоял возле окна в своем неизменно темном костюме и, кажется, даже вздрогнул от неожиданно распахнутой двери. — А, Дотторе, — протянул он, возвращаясь к своему рабочему столу — Надеюсь, ты захватил с собой вчерашний список. — Разумеется, — Доктор положил на стол банкира знакомый лист бумаги и, получив кивок, отошёл от рабочего места. Всё в рабочем кабинете Девятого Предвестника говорило о состоятельности его хозяина. Это был не кричащий блеск золота, серебра и драгоценных камней, который у всех ассоциировался с почившей Алой Ведьмой. Это была роскошная утонченность, обеспеченность, со временем перерастающая в надежность. Рабочий стол из красного дерева, такого же материала столик рядом с мягким на вид темно-серым диваном и креслами. Фолиант с книгами, который вряд ли открывался часто, но служил неплохим дополнением к интерьеру. Бархатные задернутые занавески на высоких окнах делали источником света в комнате только лампу на столе Панталоне. Оглядев кабинет, Дотторе завалился на диван, запрокинув голову к потолку и предварительно скинув мантию на одно из кресел. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую только звуками соприкосновения ручки и бумаги. Панталоне занимался своим любимым делом — подсчитывал количество средств, которые Банк выдаст Второму Предвестнику. Расставаться с такой цифрой было трудно. Когда банкир закончил, Дотторе едва не успел задремать на этом диване, прикрыв глаза и постукивая пальцами рук без перчаток, сложенными в замок. — Я думал, мне придется прождать еще лет десять. Твои сотрудники справляются с этим гораздо быстрее начальства, — хмыкает Дотторе, принимая из чужих рук выписанный чек. — Возможно, ты имеешь более остроумную версию тебя? Диалог был бы в разы занимательнее. Привычный обмен колкостями, за которым скрыто небольшое напряжение обоих Предвестников. Дотторе вертит в своих руках чек, пока Панталоне садится рядом с ним. Внимательно смотрит на мужчину, рукой убирая прядь чужих волос, как всегда уложенных в непонятную прическу, за ухо. Это действие заставляет Доктора повернуться к Панталоне. Оба не говорят ни слова, когда рука Девятого Предвестника невесомо движется по чужому лицу, очерчивая скулы и останавливаясь на губах. Те тут же изгибаются в довольной улыбке. — Так мы вернулись ко вчерашнему вопросу? — говоря это, Дотторе чувствовал, как кончик его языка касался пальцев Панталоне. Не дожидаясь ответа, Доктор аккуратным движением снял чужие очки и, положив их на столик, потянулся к чужим губам. Он почувствовал, как выдохнул мужчина напротив, потянув его ближе к себе, пальцами забираясь под пиджак. Руки Панталоне были удивительно холодными, хотя в кабинете было тепло, и Дотторе остро ощущал чужие прикосновения сквозь тонкую ткань рубашки. Ловкое движение рук — и Панталоне оказывается сидящим на чужих бедрах. Дотторе избавляет его от пиджака, покоившегося на плечах, и темной рубашки, с ноткой фанатизма расстегивая маленькие пуговицы. Банкир не отстает, сбрасывая светлый пиджак Второго Предвестника на пол к своей одежде. Кинув взгляд на мужчину, прикоснувшись пальцами к воротнику расстегнутой на две пуговицы рубашки, получает равнодушный кивок, мол, можешь хоть порвать ее, мне особо без разницы. Но Панталоне этого не делает и в рекордно короткое время расстегивает пуговицы, касаясь губами чужой шеи, а после — открывшихся взору ключиц. Дотторе чуть запрокидывает голову, прикрывая глаза от наслаждения и мягко касаясь подушечками пальцем чужой оголенной кожи. Когда их губы вновь соприкасаются, терзая друг друга, а нижние части тела трутся друг о друга, банкир мягко подталкивает чужое тело, заставляя его лечь спиной на диван. — Я думал, ты будешь настаивать на обратном, — хмыкает Панталоне, руками пробираясь к бляшке ремня на чужих брюках, имея в виду положение, в котором они находятся. — Я готов рассмотреть такой вариант в качестве…. эксперимента, — отвечает Доктор, мягко наматывая прядь чужих темных волос себе на палец. В любой другой момент, Панталоне бы уже спросил, чего Второй Предвестник нашел в его иссиня-черных волосах, что постоянно норовит дотронуться до них. Но ему явно не до вопросов, пока он освобождает Дотторе от брюк и нижнего белья, давая возбужденному органу выбраться наружу. Дотторе, казалось, мог кончить от одного взгляда, которым аметистового цвета глаза награждали его, лежащего под Панталоне на этом чёртовом диване в его кабинете. Кому расскажешь — не поверят. Но они и не собирались никому об этом рассказывать. Ни один из Предвестников отчего-то не хотел, чтобы кто-то третий даже догадывался о странной химии между ними. Когда банкир коснулся чужих губ пальцами, Дотторе открыл рот, обводя их контуры языком и смачивая слюной, посасывая. Разумеется, он не упустил возможности продемонстрировать свой скверный характер, укусив кончик указательного пальца Панталоне и смахнув с него языком пару капель выступившей крови. Девятый Предвестник, хоть и умел сражаться, редко даже спарринговал и скрывал открытые участки тела под одеждой и перчатками, отчего кожа его была достаточно нежной. Доктор успел коснуться каждого дюйма этого бархата, удобряемого богатством, силой и превосходством над другими, пока Панталоне растягивал его, параллельно целуя губы. Дотторе видел, как Предвестник смакует каждое прикосновение к его губам, словно глоток дорогого вина из тех бутылок, что хранились на нижних полках в шкафу кабинета. Учёный сам потянулся к чужим брюкам, когда тело и разум просили о большем, чем длинные пальцы, проходящие по простате. Панталоне, само собой, понял Дотторе без слов, спуская брюки и заменяя пальцы возбужденным членом. Панталоне ритмично двигался внутри чужого тела, одной рукой придерживая ногу Дотторе, сжимая немного бледную кожу бёдер. Когда он опустился чуть ниже, меняя угол проникновения и сокращая расстояние между их телами и лицами, Дотторе начал оставлять быстрые и в меру болезненные укусы на его ключицах, успевая при этом так проникновенно стонать, что у банкира кружилась голова. Когда тела обоих были покрыты капельками пота, а диван безнадежно испачкан спермой обоих мужчин, те лежали рядом, молча наслаждаясь близостью друг друга. — Прекрасный был разговор, — прерывает тишину Девятый Предвестник. — О-о, этот разговор только начался.