Часть III. Гарри Поттер и секреты прошлого

Наконец случилось то, чего мы так ждали. А если конкретнее, Рон потерял крысу. А значит, у нас был шанс найти её раньше Уизли. Конечно, первым делом я решил посмотреть на Карту Мародёров. Вряд ли Короста уже успела покинуть территорию Хогвартса. Честно говоря, сперва я не поверил своим глазам: недалеко от хижины Хагрида стояли Питер Петтигрю и… Гарри Поттер! Я вопросительно посмотрел на друзей из Ордена Тайн, сидевших рядом со мной в штаб-квартире. Гермиона хлопнула себя по лбу и воскликнула: — Маховик времени! — Что? — не понял Невилл. — Гарри должен вернуться в прошлое, схватить Петтигрю и ждать у хижины Хагрида, — пояснила когтевранка. — А через некоторое время вернуться сюда. — И как ему понять, как далеко в прошлое нужно вернуться? — спросил Драко. — Да и где искать крысу? — подхватил я. — Помните, что говорил Рон? — сказала Гермиона. — Он пришёл в гостиную Гриффиндора после обеда, а Короста его укусила и выбежала в коридор. Когда он сам вышел за ней, её уже и след простыл. — То есть, ты хочешь, чтобы я вернулся в прошлое к обеду и затаился около входа в гостиную? — уточнил я. — А когда Петтигрю сбежит, я должен поймать его и зачем-то идти к Хагриду? — Да, — подтвердила Гермиона. — Только не зачем-то, а чтобы мы тебя заметили. И смотри на время. Сейчас три часа и тридцать две минуты. То есть в полчетвёртого ты уже должен находиться рядом с хижиной. Обед закончился где-то без пятнадцати два. Значит, ты должен вернуться в прошлое на… — Два часа, я понял, — перебил я. — И да, я всё помню. Нужно повесить маховик на шею и сделать два оборота. — А ещё… — Не встречать себя, — устало сказал я. — Да, я надену мантию-невидимку, тогда меня точно никто не заметит. — Хорошо, — довольная Гермиона аккуратно сняла маховик времени с шеи и дала его мне. — Мы будем ждать тебя здесь же через пять минут. На удивление, всё шло строго по плану. Я вернулся в прошлое, надел мантию-невидимку и отправился в сторону гостиной Гриффиндора. Коридоры пустовали, все ученики и преподаватели были на обеде. Придя на место, я остановился и прислонился спиной к стене прямо рядом с портретом Полной Дамы, на котором гордо размахивал мечом сэр Кэдоган. Пришлось немного подождать. Вскоре мимо меня стали проходить гриффиндорцы, желавшие вернуться в гостиную. Ещё через пару минут я заметил в толпе рыжую голову Рона. Он, как и все, зашёл внутрь, но в руках у него была Короста. Буквально через пару минут, когда в гостиную заходил Дин Томас, оттуда выскользнула крыса. Послышался крик Рона: — Она меня укусила! Лови её! Но было уже поздно. Проход закрылся за спиной гриффиндорца, а я схватил крысу. Петтигрю пытался выбраться: извивался в моих руках и больно кусал пальцы до крови. Но я не Рон, так что выпускать эту мелкую тварь не собирался. Оставалось только понять, где мне провести почти два часа да так, чтобы Короста не сбежала. Я решил отправиться в выручай-комнату. Пожалуй, штаб-квартира Ордена Тайн плохо подходила для моей цели, так что я попал в другое место: малюсенькую комнатку, в которой не было абсолютно ничего. Она была идеальна. Крысе оттуда ни за что не сбежать, а я мог почитать про вязаные руны и ставы — это почти что рунические формулы, только в них руны так сплетены, что получается новая руна. В три пятнадцать я схватил Петтигрю покрепче и надел мантию-невидимку. Вышел из выручай-комнаты и вскоре уже стоял около хижины Хагрида — ровно в том месте, в котором я увидел себя на Карте Мародёров. Здесь я долго не задерживался: постоял минут пять и побрёл в штаб-квартиру. — Как нам превратить его обратно в человека? — спросил Драко, недоверчиво глядя на крысу. — С помощью Заклинания Обращения, — сказала Гермиона, показывая нам страницу, вырванную из какой-то древней книги. — Смотрите. Оно довольно сложное, в Хогвартсе не изучается. Но, думаю, мы довольно быстро его изучим. — Гермиона, учить новые заклинания у тебя получается лучше всех, — заметил я. — Давай его выучишь ты, а мы пока трансфигурируем качественную клетку для Петтигрю. Так мы и поступили. Пока Гермиона старательно разучивала новые чары, размахивая палочкой и выкрикивая заклинание, мы строили временную тюремную камеру для Питера Петтигрю. Сначала мы трансфигурировали картонную коробку в основу камеры: пустую будку, вроде телефонной, но целиком сделанную из стекла с несколькими маленькими дырками, чтобы дышать. Дальше наложили на неё много чар, в том числе усовершенствованную версию заклинания для запечатывания конвертов: открыть или закрыть будку мог только кто-то из Ордена Тайн. Также мы наложили заклятия, которые сделают камеру почти что неуязвимой. Ну а потом я подумал, и наложил ещё заклинание, уменьшающее вес, чтобы, в случае надобности, её можно было перенести или отлевитировать. А Драко ещё добавил чары против трансгрессии — на случай, если нужно будет вынести будку за территорию Хогвартса. Когда мы закончили, Гермиона уже выучила Заклинание Обращения. Мы поместили Петтигрю в камеру и закрыли дверь — теперь выбраться он не мог. Гермиона просунула палочку в одну из дырок, направила на крысу, испуганно сжавшуюся в углу и произнесла заклинание. Вся будка озарилось бело-голубой вспышкой из волшебной палочки; на какую-то секунду Короста зависла в воздухе, её чёрное тельце бешено извивалось, и крыса с негромким стуком упала на пол. Сверкнула ещё одна слепящая вспышка и тогда… Как будто мы наблюдали за ростом дерева в ускоренной киносъёмке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги — конечности. Ещё миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. Живоглот, отдыхавший на диванчике в секции Невилла, зашипел, заворчал, шерсть у него на спине встала дыбом. Перед нами предстал коротышка, едва ли выше меня; жидкие бесцветные волосы растрёпаны, на макушке изрядная лысина; кожа на нём висела, как на толстяке, исхудавшем в одночасье. Вид был облезлым, как у Коросты в последнее время. Да и вообще что-то крысиное сохранилось в остром носике, в круглых водянистых глазках. Прерывисто дыша, он оглядел штаб-квартиру и бросил быстрый взгляд на дверь его личной камеры. — Ну здравствуй, Питер, — приветливо произнёс я, как будто в Хогвартсе по три раза на дню крысы превращались в старых школьных друзей родителей. — Не узнаëшь меня? Петтигрю колотила неудержимая дрожь, он медленно повернулся ко мне. — Гарри… Гарри… ты так похож на отца… просто вылитый Джеймс… — Как ты смеешь обращаться к Гарри? — сказал Невилл холодным тоном, которого я ещё никогда от него не слышал. — Как смеешь смотреть ему в глаза? Говорить о его отце? — Гарри, — прошептал Петтигрю, прислонившись к ближайшей ко мне стенке камеры вплотную. — Гарри, Джеймс не стал бы меня убивать… Он бы понял, Гарри, он пощадил бы меня… — Нужна мне твоя смерть! — ухмыльнулся я. — Нет, мне нужно признание. Мне нужно, чтобы ты рассказал правду всему Визенгамоту, и Сириуса Блэка оправдали. Я хочу, чтобы ты понëс заслуженное наказание. Петтигрю что-то бормотал, но мы не слушали. Я, Гермиона и Невилл направили палочки на выход, а Драко открыл дверь, прижал Питера к стенке и вылил из небольшого пузырька прозрачную жидкость ему в рот. Не успел Петтигрю опомниться, как слизеринец вышел, закрыв за собой дверь. Зная, что нам придëтся допрашивать Петтигрю, я заранее выпросил у Снейпа пузырëк с Сывороткой правды. Теперь Хвост не был способен на ложь. Его глаза стали пустыми, лицо приняло нейтральное выражение. Затем нам предстояла невероятно утомительная работа. Мы раз за разом заставляли Петтигрю рассказывать всë с самого начала, останавливаясь на опасных моментах и стирая их из его памяти. Например, Визенгамоту незачем знать, что мой отец и Сириус были незарегистрированными анимагами. Пусть лучше Петтигрю помнит, что он сам захотел превращаться в животное, так что освоил это искусство самостоятельно. А ещё лучше лишний раз не упоминать о том, что профессор Люпин — оборотень. Хвост будет помнить всë так, словно он никогда этого и не знал. Тут мы поняли, что допрос может случайно коснуться не только того, что напрямую относится к преступлениям Петтигрю, но и других аспектов его жизни. Так что теперь мы выслушивали уже его полную биографию, поправляя детали и мелкие несостыковки. Закончив, мы свалились без сил, но, поверьте мне, это того стоило. Со слов Хвоста выходило, что Сириус Блэк был самым обыкновенным шалуном из компании такого же озорника Джеймса Поттера и ответственного старосты Римуса Люпина. Сам Петтигрю тоже увязался за их компашкой, но во время войны струсил и перешëл на сторону Волан-де-Морта. Он шпионил за Джеймсом и Лили, а когда его сделали Хранителем Тайны, предал их Тëмному Лорду. Однако Волан-де-Морт исчез после убийства Поттеров, так что Петтигрю пытался снова сбежать. Только вот по пути ему встретился Сириус Блэк. Он хотел отомстить за убийство близких друзей, но Хвост подставил его. Петтигрю закричал, что это Сириус предал Лили и Джеймса, после чего убил двенадцать маглов, отрезал себе палец и сбежал, обратившись крысой. С тех пор он жил домашним питомцем в семье Уизли, которые ни о чëм не подозревали. Этим летом он узнал, что Сириус сбежал из Азкабана, и сам решил улизнуть. Однако его хозяин Рон Уизли слишком сильно его оберегал, так что ничего не выходило. А когда получилось, его схватил один из учеников. Им оказался Гарри Поттер, сын Джеймса и Лили, которых Петтигрю когда-то предал. Мальчик разузнал правду и решил добиться справедливости для своего крëстного отца и предателя своих ныне покойных родителей. Он оказался не по годам сильным волшебником. Гарри Поттер создал камеру, из которой почти невозможно выбраться, и посадил в неë Петтигрю, чтобы передать в руки правосудия. Конец. Кажется, вышла довольно складная история. А главное, она выставляла Сириуса скорее героем, а не преступником. Оставалось надеяться, что всë пойдëт по плану. Итак, благодаря Люциусу, Снейпу и не без помощи Дамблдора заседание Визенгамота по делу Сириуса Блэка было назначено на последней учебной неделе Хогвартса. К тому моменту все экзамены уже были сданы, а уроки закончились. Так что меня без особых сложностей отпустили на судебное заседание крёстного в качестве свидетеля. Разумеется, меня сопровождал Снейп. Нам обоим пришлось надеть лучшие парадные мантии, которые только у нас были. Взяв меня за руку, Снейп трансгрессировал прямо в зал суда. Туда же авроры доставили Сириуса и Петтигрю, всё ещё запертого в нашу клетку (не волнуйтесь, я его исправно подкармливал, но только в виде крысы — экономнее выходило). Так как у крёстного клетки не было, его усадили на кресло, стоящее посреди зала, которое в тот же миг приковало его цепями. Заседание возглавлял Верховный чародей Визенгамота Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Кроме того, на нём присутствовал министр Магии Великобритании Корнелиус Освальд Фадж, Люциус Малфой (глава оппозиции) и Амелия Боунс (тётя Сьюзен). А ещё куча незнакомых мне волшебников и волшебниц в мантиях сливового цвета с искусно вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Ну а дальше всё пошло как по маслу. Сначала объявили, в чём Сириус обвиняется, потом Снейп рассказал историю с точки зрения обвиняемого, затем допросили Петтигрю под тремя каплями Сыворотки правды. Ещё задали пару вопросов лично мне. Что-то вроде «Как ты смог выяснить правду?», «Как поймал Петтигрю?», «Как узнал, что он притворялся Коростой?» и тому подобные. Конечно, я подготовился заранее. Мы с Орденом Тайн потратили не один день, чтобы придумать для меня правдоподобную легенду. Я имею ввиду, без анимага-крëстного, маховика времени, истории о волчьей сущности профессора Люпина и прочей ерунды. С трудом, но выкрутиться нам удалось. Когда все желающие высказались, суд объявил вердикт: Сириусу — свободу, Петтигрю — поцелуй дементора. Оппозиция (под чутким руководством Люциуса) единогласно заявила, что никаких возражений не имеет. Мы с Сириусом, как свободный человек и его крестник, покинули зал суда. Возвращать меня в Хогвартс смысла не было — завтра последний день. Так что Сириус трансгрессировал вместе со мной в Лондон. Крëстный хотел показать мне дом своих родителей, где он рос до шестнадцати лет (а потом сбежал к моему отцу, но это уже совсем другая история). Пожалуй, на этой приятной ноте я завершу рассказ о моëм третьем годе обучения в Хогвартсе. И пусть всë закончилось хорошо, я чувствовал приближение тьмы. Худшее ждало меня впереди.