Родственные души

Хёнджин понимает, что он в полной заднице, когда видит парня, который его преследует уже полгода. Он не то чтобы прям его преследует, но отказы Хёнджина он не принимает и все пытается позвать его на свидание каждый раз, как видит. — Привет, лапочка. — Отьебись уже от меня. Сколько можно говорить? — Ну че ты ломаешься а? — Да потому что ты мне не нравишься. Мне противно. — Слушай ты, — Хёнджина прижимают к фонарному столбу, — если по-хорошему не согласишься, то тебе же хуже будет. Хёнджин отпихивает от себя надоедливого ухажера и заходит в ближайший магазин. Он надеется, что тому просто не захочется стоять и ждать его, и он уйдёт. Вот только парень стоит у входа и не уходит даже через двадцать минут. Продавец подозрительно на него смотрит и Хёнджин вовремя вспоминает, что Джисон живет совсем рядом. Он достаёт телефон и записывает ему голосовое сообщение: — Слушай, тут такое дело я в магазине рядом с твоим домом и тут один парень, который все отьебаться от меня не может. Я его реально боюсь он какой-то агрессивный сегодня. Может ты бы мог прийти? Он бы наверняка сразу ушёл. Если нет, то все в порядке. Извини, если мешаю. Хёнджин получает ответ через несколько минут: Джисон Привет Извини У меня свидание с Минхо Я потом послушаю. Но если это важно скажи, я сча послушаю.

Хёнджин Не, ниче важного. Удачного вечера!

Хёнджин собирается удалить сообщение, но его отвлекает продавец, который просит покинуть магазин, если тот не собирается ничего покупать. Ему ничего не остаётся кроме как уйти. Донхёк, а именно так звали парня, довольно улыбается, когда Хёнджин выходит наружу. — От меня не спрячешься. Хёнджин выбирает тактику игнорирования и на протяжении всего пути до дома выслушивает сомнительные комплименты. Ему говорят о том, какой он хорошенький, о том, какое у него милое личико и как его хотят трахнуть. К тому времени, как он добирается до дома в голове крутиться только одна мысль. Мысль о том, что он, наверное, такой и есть. В нем кроме внешности ничего нет. Он пустышка. Хёнджин чувствует себя ужасно грязным, и в попытке избавиться от этого чувства расцарапывает всю кожу до крови в душе. О сообщении Джисону он забывает.

***

Хёнджин просыпается от стука в дверь. Он бросает взгляд на часы и видит, что стрелка указывает на цифру девять. Утро субботы он хотел провести совершенно не так. Хёнджин открывает дверь и видит взволнованного Джисона. — Хён, Боже, ты жив. Джисон обхватывает его голову и заглядывает в глаза. Потом он быстро осматривает его с ног до головы, и взгляд его задерживается на расцарапанных руках. — Какого черта ты сказал, что это не важно? А если бы с тобой что-то случилось? Ты меня до чёртиков напугал. — Прости, я хотел удалить. — Че? Ты себя слышишь? — Слушай, все нормально, правда. — Тебя буквально преследуют! Какого хуя ты говоришь, что это не важно? — Можешь, пожалуйста, не кричать? — Извини. Я зайду, ладно? Не будем устраивать для соседей шоу. Джисон проходит на кухню и уже по-хозяйски заваривает себе чай. Он садится на стул и вопросительно смотрит на Хёнджина. — Что? — Спрошу ещё раз, почему не сказал сразу? — Я уж объяснил, что это не важно. Тем более ты был занят. — Ты мой друг, понимаешь? А я был всего лишь на свидании. Я бы пришёл. Братву на члены не меняю. — Не хочу, чтобы ты чем-то жертвовал. — Вот вроде хен, а такой дурак. Ты мой соулмейт, понимаешь? Ты мой друг. И я хочу, чтобы с тобой все было хорошо. Не делай так, пожалуйста. Пообещай мне. — Ладно-ладно, обещаю.

***

Джисон с Хёнджином смотрят уже четвёртый фильм подряд. Младший удобно устроился на груди Хёнджина и отказывался шевелиться от слова совсем. Хёнджин был этому даже рад, потому что физический контакт он любил до безумия, и обнимать Джисона ему было только в радость. — Хён, можно я у тебя переночую? — Да, конечно. Что-то случилось? — Не совсем. Минхо к родителям уехал на пару дней, а у меня есть такая проблема, что я совершенно не могу находиться один. Мне нужно чтобы всегда кто-то был рядом. — А если бы я отказал? — Ну, вероятно я бы пошёл к кому-нибудь ещё. Ну, или сидел бы дома с паническими атаками. Джисон неловко смеётся в попытке разрядить обстановку, но Хёнджину совсем не смешно. Он понимает, что Джисон точно такой же, как он. У него есть свои проблемы, которыми он в отличии Хёнджина не боится делиться. Он старшему доверяет и, наверное, Хёнджину бы следовало сделать то же самое. Но он слишком боится быть непонятым и поэтому молчит. — Ты всегда можешь остаться у меня. — Спасибо, хён, — Джисон искренне улыбается.

***

Только вечером Хёнджин догадывается, что Джисона, наверное, надо покормить. Сам он совершенно не чувствовал голод и поэтому про еду не помнил. — Ты ведь голодный, наверное? Пойдём я тебя покормлю. — Говоришь так, будто сам есть не собираешься. — Я не голодный. — Ты ведь не ел сегодня. — Я же говорю, что не хочу. — Я не хочу лезть тебе в душу, но я, правда, волнуюсь. Я ведь не дурак, я все замечаю. Может быть, ты расскажешь мне? — Ага, чтобы ты потом сказал «в чем твоя проблема просто начни есть». Хёнджин обнимает себя за плечи и отводит взгляд. Он слишком часто ошибался в людях, и он прекрасно знает, что его просто не поймут. Что значит, не можешь есть? Просто возьми ложку в руку и ешь, тут нет ничего сложного. И Джисон вероятнее всего скажет то же самое, пусть даже действительно из-за волнения. — Я ведь здесь не для того чтобы учить тебя чему-то. Я хочу понять тебя. Может быть, я смогу помочь. — У меня нет рпп, понятно? — Я ведь и не говорил об этом. Хёнджин понимает, что Джисон и правда ничего такого не говорил. Словам соулмейта хочется верить и Хёнджин решает, что если его снова не поймут, то ничего страшного не произойдёт. Не в первый же раз. — Я не делаю это специально. Я имею в виду, что я не голодаю специально. Оно само. Типа знаешь, какое-то время я могу спокойно есть что угодно и когда угодно. А потом в какой-то момент я просто понимаю что, наверное, надо похудеть и у меня просто пропадает аппетит. Я действительно не могу заставить себя есть. Не знаю, как ещё объяснить. Обычно еще бывает такое, что вот мне чего-то хочется, но когда я это съедаю, то никакого удовольствия не наступает, и тогда я просто начинаю винить себя. — Я не буду врать, что понимаю, что ты чувствуешь, но я могу попытаться это представить. Мне, правда, грустно слышать, что ты чувствуешь все это. — Все нормально, я привык. — Я не хочу тебя обидеть, ладно? Я просто спрошу, я не настаиваю и не призываю. Ты не думал обратиться за помощью? — Слушай, со мной все нормально, Окей? — Хорошо как скажешь. Пойдем, я приготовлю нам лучший чачжанмён. Если не захочешь, то ешь. — Не думаю, что у меня есть хоть что-то для этого. — Ну, значит сходим в магазин. Джисон тепло улыбается и тянет Хёнджина за руку в магазин. Они проводят там почти сорок минут, потому что младший вчитывается в состав всех продуктов, а ещё постоянно отвлекается на разговоры. В итоге они готовят чуть ли не два часа. И не чачжанмён, как задумывалось, а какой-то суп по авторской идее Джисона. Но Хёнджин подозревает, что тот просто забыл рецепт и признавать этого не хочет. Получается на удивление вкусно.