(Не)привязывайся

— Не привязывайся. Не привязывайся. Не привязывайся. Не привязывайся. Не привязывайся. Хёнджин продолжает повторять эти слова словно мантру. Словно они могут ему помочь разлюбить Сынмина. Он знает, что рано или поздно младший тоже уйдёт. Все уходят. Люди любят приходить в твою жизнь и делать больно. По-другому просто не бывает. Хёнджин впивается ногтям в ладони и пытается выровнять дыхание. Не получается. — Не привязывайся. Не привязывайся. Не привязывайся. В дверь стучат и Хёнджин вздрагивает. Он быстро встаёт с кровати и поворачивает ключ в замке. Перед ним оказывается Сынмин. — Ты как в квартиру попал? — Мама твоя впустила. Хёнджин бросает взгляд на окно и видит, что на улице загорелись фонари. Он не помнит, как наступил вечер. Он не помнит, как пришла мама. Он же только что пришёл из школы… — Ты на мои сообщения не отвечал. — Я поэтому и пришёл. Не поверишь, но я уронил телефон в ванну. Но это ладно, я все равно копил на новый. А вот карточку Вонпиля жалко. — Я думал, что надоел тебе. — Милый, ты не можешь мне надоесть. Мы ведь это обсуждали, помнишь? Если я не отвечаю тебе, то это не значит, что ты мне надоел. — Прости. — Я знал, что ты начнёшь волноваться и пришёл. — Прости, пожалуйста, я опять надумал всякого. — Милый, все в порядке, ладно? Я отнёс телефон в мастерскую. Завтра сходим после школы и заберём. Сынмин ласково улыбается и садится на край кровати. Хёнджин чувствует себя отвратительно из-за того что не может довериться Сынмину. У него создается впечатление, будто он сам младшего обманывает. А еще становится противно от того что хотя он и старший, но для Сынмина ровным счетом ничего не делает. Это он должен заботиться и поддерживать, а не наоборот. — о чем думаешь? — ни о чем. — Джинни, ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне обо всем? — знаю. — ты в последнее время грустный. Может, хочешь поговорить? — я просто устал, тебе кажется. Хёнджин не врет. Он в последнее время чувствует только усталость. Стоит встать с кровати и уже через пару часов его начинает клонить в сон. И сколько бы он не спал, отдохнуть все равно не получается. Хенджин списывает это все на осень. — тогда тебе нужно больше отдыхать. Давай-ка, я пойду домой, а ты обещай, что ляжешь спать. — хорошо. Хёнджин не хочет, чтобы Сынмин уходил. Но сказать он этого не может. Не имеет права. Он провожает младшего до двери, а после возвращается в свою комнату. Он ложится на кровать, но тревога никуда не уходит. Наоборот он начинает чувствовать себя ещё хуже. Сынмин заслуживает лучшего. Сынмин заслуживает любящего парня, который будет водить его на свидания. Хёнджин же порой не может встать с кровати. Сынмин заслуживает вселенной. Хёнджин не заслуживает ничего. Он не знает чем руководствуется, когда берет канцелярский нож и проводит им несколько раз по своим ногам. На коже выступают капельки крови, и их вид приносит какое-то удовлетворение. Наверное, если бы ему хватило смелости, он мог бы надавить чуть глубже. Он бы мог провести лезвием вдоль вен, и все это закончилось бы. Вот только Хёнджин слишком слабый. Он убирает нож в ящик стола и заворачивается в одеяло, прикрывая глаза. «Не привязывайся» «Он уйдет» «Ты ему не нужен» «Жалкий» «Жалкий» «Жалкий» «Жалкий» «Всем будет лучше, если ты умрешь» Хёнджин затыкает уши, в надежде заглушить этот голос. Не помогает.

***

Хёнджин фотографирует бутерброд и уже собирается отправить фото Сынмину, но вовремя себя останавливает. Мысль о том, что Сынмину он надоел, прочно поселилась в его голове. И сколько бы его не убеждали в обратном, он все равно не верил. «Идиот, ты и так пишешь ему каждые пять минут. Нахуя ему твой бутерброд» А ведь и правда. Хёнджин постоянно пишет Сынмину обо всем. Он отправляет фото своего обеда, завтрака и ужина. Если он видит на улице красивую вывеску, то он обязательно скинет её младшему. Но ведь ему, наверное, неинтересно. Кому вообще такое надо? Хёнджин отчитывается буквально о каждом проделанном действии. Сынмин ведь так не делает, значит это Хёнджин какой-то неправильный. Хёнджину от самого себя противно. Он выключает телефон и убирает его в ящик стола, чтобы на глаза не попадался. Чтобы не было соблазна написать младшему. Он включает дораму и забирается под одеяло. Родители опять уехали в командировку, и он снова остался один. А больше всего Хёнджин ненавидел оставаться в одиночестве, потому что в такие моменты еще больше мыслей лезло в его голову, и он просто не мог справляться с этим. Он мог бы позвать Сынмина, но тогда бы младший начал волноваться, а этого старшему не хотелось. Он сильнее кутается в одеяло и пытается отвлечься. Вот только это бесполезно.

***

Хёнджин просыпается посреди ночи. Дорама давно закончилась и ноутбук погас. В квартире темно и лишь немного света падает из окна. Но его достаточно для того, чтобы Хёнджин увидел женщину в чёрном, стоящую в дверном проёме. Хёнджин от страха даже глаза закрыть не может. Он продолжает смотреть на женщину. Она не шевелится и лица её не видно. Она словно бы парит над землёй. На улице слышится сирена и Хёнджин, вздрогнув, отводит взгляд. Когда он снова смотрит в дверной проём там уже никого нет. Только сейчас он понимает, что все это время не мог шевелиться. С невероятным усилием Хёнджин встает с дивана в гостиной и добегает до своей комнаты. Он включает свет и достаёт из стола телефон. К его удивлению от Сынмина пришло больше ста сообщений. ♡Минни♡ Хён Не представляешь Я такие красивые заколки в магазине увидел Сразу тебя вспомнил *фото* Тебе купить? Эй Ты где? Ладно, я все равно купил Денег если что не надо Это подарок Хён Куда пропал Час уже не заходишь Уснул что ли Ладно, наверное, уснул Эй, хён Ну правда, куда пропал? Хёнджин читает следующие сообщения и на глаза наворачиваются слёзы. Он заставил Сынмина волноваться из-за него. Это ведь происходит не в первый раз. Он накручивает себя до такой степени, что не хочется ни с кем разговаривать и после этого часами не заходит в сеть. А Сынмину приходится это терпеть. И ведь он никогда не обижался и не злился. Он всегда говорил, что это не вина Хёнджина, хотя на самом деле только он и был виноват. Малейшая холодность со стороны младшего воспринималась как конец света. Хёнджин ненавидел себя за это. Вот и что теперь написать Сынмину? Сказать правду? Но они столько раз это проходили. Хёнджин рассказывал про свои страхи, а Сынмин его успокаивал. На время это помогало, а потом начиналось снова. Младшему, наверное, надоело выслушивать и говорить одно и то же. Можно соврать, и сказать, что он спал. Тогда он сможет рассказать про свой кошмар. Но стоит ли? Сынмин начнёт переживать, а Хёнджин этого не заслуживает. ♡Минни♡ Хён Наконец-то явился Я уж думал, что тебя похитили Хёнджин все-таки врет, что спал и умалчивает про кошмар. Сынмин признается, что не мог уснуть из-за внезапной пропажи старшего. Но раз с ним все в порядке, то он может идти спать. Напоследок он приглашает старшего погулять завтра и, получив согласие, выходит из сети. Хёнджин засыпает с включённым светом.

***

Утром он понимает, что снова вернулся к состоянию, когда даже мысль о том, чтобы встать с кровати кажется чем-то невыполнимым. Он пишет Сынмину, что неважно себя чувствует и пойти никуда не сможет. Не дожидаясь ответа, выключает телефон и закутывается в одеяло. Технически он не врет. Он действительно чувствует себя отвратительно. Он погружается в мысли настолько глубоко, что не замечает, как проходит несколько часов. Из этого состояния его выдёргивает звонок в дверь. Что-то ему подсказывает, что это Сынмин. Так оно и оказывается. Он стоит с пакетом в руках и грустно улыбается. — Впустишь? — Конечно. Сынмин проходит в квартиру и ставит пакет на пол. Пару секунд смотрит на старшего, а после обнимает. — Я волновался. — Прости. — Не извиняйся. Сынмин всегда говорит ему не извиняться. Но как он может, если он виноват? — Пойдём в комнату. Выглядишь уставшим. Хёнджин слишком поздно понимает, что в комнате он не прибирался недели полторы. С момента последнего визита Сынмина как раз где-то столько прошло. Хёнджин просто не мог себя заставить навести порядок. От одной только мысли он чувствовал смертельную усталость. Младший беспорядок никак не комментирует. — Ты ел вчера? Хёнджин только виновато поджимает губы. Разумеется, он не ел. И Сынмин это знает, он слишком хорошо разбирается в Хёнджине. Чувство вины разгорается с новой силой. — Ничего страшного, да? Я приготовлю тебе кашу. А ещё я купил твой любимый шоколад. — Спасибо. — Не за что, родной. Отдыхай, ладно? Сынмин слишком добрый. Хёнджин не понимает, почему среди всех парней он выбрал его? Хочется спрятаться под одеялом и больше никогда не выходить из комнаты. Младший отвлекает его разговорами, и не позволяет думать о плохом. Он приносит тарелку с кашей прямо в постель и Хёнджину от такой заботы хочется плакать. — Спасибо. — Приятного аппетита. — Когда поешь, можем что-нибудь посмотреть, если хочешь. Хёнджин не хочет. Он вообще ничего не хочет. Он был бы рад, если бы однажды просто исчезнул. — Не хочу. — Тогда можем просто полежать. Мама разрешила остаться на ночь, так что если ты не против я бы остался. Хёнджин хочет, чтобы он ушёл. Хёнджин хочет, чтобы он остался. Хёнджин не знает, чего хочет. Он был бы рад, если бы Сынмин всегда был рядом и принадлежал только ему. Но он так же хочет, чтобы Сынмин ушел и не волновался. Чтобы он жил нормальной жизнью. Каша больше не лезет в горло, и он ставит её на тумбочку рядом с кроватью. — Мы, правда, можем просто полежать? — Конечно, милый. Хёнджин устраивается на груди Сынмина. Он слушает его сердцебиение и немного успокаивается. — Солнце, хочешь поговорить? Я хочу знать, что тебя тревожит. Хочу помочь тебе. — Это тупо. — Это не тупо, если для тебя это имеет значение. — Боюсь, что однажды тебе это все надоест. — Что, это? — Мои сообщения. Я же пишу тебе постоянно. Как ты ещё не устал? Я ведь такой… Такой чертовски прилипчивый. Я, правда, пытаюсь это контролировать, но у меня не выходит — Я очень люблю твои сообщения. Это ведь наоборот здорово. Я всегда чувствую, что ты рядом и не скучаю так сильно. И ты не прилипчивый. Ты такой, какой есть и за это я тебя люблю, понимаешь? — Ладно, допустим. Но разве тебя не раздражает, что мы никуда не ходим? Нормальные пары ходят на свидания, а я даже из дома выйти не могу. А ещё тебе постоянно приходится из-за меня волноваться. Тебе приходится возиться со мной, как с маленьким ребёнком. Почему ты не устал? Почему ещё не расстался со мной? Хёнджин все-таки начинает плакать. Зачем он вывалил это всё на Сынмина? Почему не промолчал? Ничего ведь не изменится. Он чувствует, как Сынмин целует его в макушку и нежно гладит по спине. — Хёнджин, я тебя люблю. Это не влюблённость, а именно любовь. Я уверен в своих чувствах и мне больно осознавать, что ты так думаешь. Я очень люблю твои сообщения, иначе я бы не отвечал на них, верно? Тебе не нужно беспокоиться из-за свиданий. Нет ничего страшного в том, чтобы сидеть дома. Ты говоришь, что я волнуюсь за тебя, но ведь и ты волнуешься за меня, верно? И если бы на твоём месте сейчас был я, то неужели бы ты ушёл? Я уверен, что нет. Так почему должен я? Мне не сложно заботиться о тебе, если ты сам не в состоянии. Это нормально быть не в порядке, солнце. Мы со всем справимся, просто доверься мне. От слов Сынмина становится легче. По-настоящему легче. Он чувствует, что в словах младшего нет ни капли лжи, и он впервые ему полностью верит. Сынмин не требует от него никакого ответа. Он продолжает гладить его по спине до тех пор, пока истерика не заканчивается. Хёнджин слишком давно не чувствовал такого спокойствия. В этот раз младшему действительно удалось донести до него, то, что он не является обузой. Что он не надоедает, и что его на самом деле любят и не собираются оставлять. — Я верю тебе. Хёнджин поднимает взгляд на Сынмина и видит ласковую улыбку. И он не врёт. В этот раз он действительно верит и поэтому решает быть честным до конца. — Мне надо тебе кое-что рассказать. Точнее показать. Хёнджин садится и поднимает края шорт выше, демонстрируя порезы на ляжках. С тех пор как он сделал это в первый раз, он просто не мог остановиться. На Сынмина смотреть стыдно, поэтому он закрывает глаза. Старший чувствует, как Сынмин касается неповрежденной кожи. — Когда ты первый раз это сделал? — После того как ты ушел в тот день когда у тебя телефон сломался. — Из-за чего? Потому что я не отвечал? — Нет. Я не знаю… Просто все было слишком, и я сделал это. Нет конкретной причины. Сынмин вздыхает и Хёнджин уже ожидает, что сейчас его назовут глупым. Скажут, что он выдумывает проблемы и ведет себя как ребёнок. Но этого не происходит. Вместо этого он чувствует тёплую ладонь на своей щеке. — Джинни, милый, пожалуйста, когда тебе в следующий раз захочется причинить себе боль, то сразу звони мне, и мы поговорим. Даже если будет три часа ночи. Думай обо мне, хорошо? Когда ты делаешь себе больно, то делаешь больно и мне. Не думай, что я тебя осуждаю хорошо? Я понимаю что мы по-разному справляемся с болью, но я не думаю что делая себе больно физически ты почувствуешь себя лучше эмоционально. Я знаю, что сначала может показаться, будто тебе легче, но, в конце концов, станет только хуже. — Прости. — Не извиняйся, милый, это не твоя вина. Я не знаю, через что ты проходишь, но мне хотелось бы быть рядом. Ты не один, понимаешь? Хёнджин несколько раз кивает и чувствует, как в горле образуется комок, из-за которого становится сложно дышать. Из глаз снова начинают капать слезы. Он чувствует себя таким уязвимым перед Сынмином что становится страшно. Открываться людям, особенно близким всегда страшно. Младший укладывает Хёнджина себе на коленки и нежно гладит по спине и волосам. Он несколько раз целует его за ушком и, в конце концов, Хёнджин несколько минут рыдает, словно маленький ребёнок. Немного, но становится легче. — Спасибо. — Ох, милый, тебе не нужно меня благодарить. Сынмин вытирает слёзы Хёнджина и после этого они укладываются в постель. Хёнджин утыкается в чужую шею, а младший крепко его обнимает и целует в макушку. — Я люблю тебя. Никогда не сомневайся в этом. — Больше не буду. И в этот раз Хёнджин действительно Сынмину верит. Он впервые засыпает и чувствует лишь спокойствие и любовь. Он впервые за долгие месяцы не чувствует вины за свои чувства. Уже на грани сна он слышит ласковое: — Спи спокойно, милый.