Город снов

Пресный сюжет, утомленные лица Богом забытых творцов. Роль меняла талант на субтитры Фильм без жестов и слов.

      Если бы Саша видел Даню в первый раз, он бы и вправду подумал, что тот бездомный. Грязные волосы, совсем поросшие пылью брюки, вытертые рукава на кофте, порванное плечо и без того многострадальной ветровки. Он сам взял большой чемодан, вкатил его в шкаф прихожей и подтолкнул Даню в сторону кухни. — Проходи, пожалуйста, — попросил он. — Я сейчас переоденусь и разогрею поесть. Твой желудок было слышно с первого этажа. — Спасибо тебе большое, что не прогоняешь, — бодро отозвался Даня, усаживаясь за столом. — Наверное, уже пожалел, что спас меня? Не подумал, что я снова появлюсь в твоей квартире? — На самом деле я думал об этом и, наверное, даже хотел, чтобы ты снова тут появился. Я пожалел, что не спросил номера твоего телефона. Ты знаешь, сколько людей теряется в больших городах, в аэропортах и на вокзалах? А потом они оказываются либо в приемнике для бездомных, либо их находят замерзшими. — Ты решил меня напугать?       Даня посмеялся, а сам подумал, что на самом деле не хотел бы оказаться в числе тех, которых находят окоченевшими трупами. Он глянул в проход, хотел посмотреть, что же там делает Саша, и тут же смутился своему любопытству, когда тот появился из комнаты, держа в руках стопку полотенец. Сам же Саша уже был одет в спортивный костюм. — Дань, извини меня, конечно, я сам со смены только что, — извиняющимся тоном начал он. — Я даже в комнате не убрался. Там все так, как ты оставил. Я дам тебе чистую простынь и, прошу меня простить, но тебе очень надо в душ.       Даня хохотнул, чуть сжался, чтобы не источать ужасного запаха, который он и сам прекрасно чувствовал, и протянул руки к полотенцам. — Кто бы спорил, — краснея, выдал он и боком прошмыгнул в ванную.       Наверное, невозможно представить большего облегчения, чем скинуть с себя потную грязную одежду, которую не снимал уже почти двое суток. Даня проверил замок на двери ванной, подергал ручку и встал перед зеркалом. В глаза бросился свежий синяк на руке и темные круги под глазами. Неужели его вот таким всегда и видели? Стало неудобно перед подругой, которой, видимо, нужно отдать должное за тактичность.       Встав под теплую воду, Даня сразу почувствовал, как закрываются глаза, и уже решил, что сегодня он снова не пойдет на пары. Записал себе где-то на корочку мозга, что надо обязательно сказать об этом Майе. Он выдавил в ладошку ароматного геля, растер его по телу, намылил волосы и так присел на дно ванной, подальше от струй воды. Что-то было в этом моменте невероятно успокаивающее. С кухни тянуло теплой едой, слышался звук кофемашины, а мимо двери ванной туда и обратно прошаркали ноги в тапочках. Хотелось остановить этот миг, задержать его. Пусть такое уютное утро длится вечно, подумал Даня, сидя подвинулся к воде и ждал, пока гель сам смоется с его тела.       Он понял, что забыл взять сменную одежду, и думал, как же поступить. В конце концов замотал пояс полотенцем, закрутил грязное белье в кофту и, осторожно приоткрыв дверь, выглянул в коридор. — Са-аш, — протянул он, невольно улыбаясь. — Я выйду в полотенце. Ничего страшного?       Ответом стало лишь тихое «угу». Данька пожал плечами, прижал сверток к груди и воровато прокрался в комнату. Там распотрошил свою сумку, оделся, встал к окну в натянутом лишь на горло гольфе и всмотрелся в светлеющую улицу.       Саша не соврал, он, кажется, действительно в комнату даже не заходил. Захотелось плюхнуться на кровать, расправить все тело и заснуть, разразившись громким зевком. Мягкий голос позвал с кухни. Так по-семейному, что стало завидно самому себе. А ведь кому-то такой добрый заботливый Саша достанется. Повезет кому-то, загрустил Данька, быстро махнул головой и, натянув на руки гольф, вышел из комнаты. — А где ты был? — Даня подвинул к себе тарелку с пастой и ткнул вилкой прямо по центру.       Немного смутившись, Саша взял свою тарелку в руку и, отойдя к окну, присел на подоконник. — Эта женщина, соседка, не очень меня любит, — ответил он чуть погодя и старался не смотреть на Даню. — Я уверен, что она не упустила возможности поговорить с тобой.       Даня пожал плечами, усиленно жуя завтрак и запивая его теплым кофе. — А мне она показалась милой, — пробормотал он с набитым ртом. — Она даже приглашала меня к себе. — Я бы назвал тебе причину ее приглашения, но, пожалуй, не буду, — Саша повернулся к Дане лицом и очень странно осмотрел его всего. — Я был на работе, как ты уже понял, но просидел в гостинице, а меня так никуда и не вызвали. Если бы вызвали, то меня не было бы дома еще двое суток. Так что тебе очень повезло. — Это то-очно, — вздохнул Данька, разваливаясь на стуле. — Я был удивлен, увидев тебя в форме. — И назвал меня полицейским, — не сдержался от смешка Саша.       Даня надулся, сделал вид, что отвернулся, а сам подглядывал за довольно высоким мужчиной, так идеально поместившемся на узком подоконнике. Одна нога Саши стояла на полу, а другая была согнута в колене, обе тапочки прилежно стояли одна к другой. Такой аккуратный во всем, подумал Данька, обратив внимание на явно выглаженный домашний костюм и на приглаженные в идеальный пробор русые волосы. — Я спал, Саш, — оправдался он, снова обратив внимание на свою тарелку. — Я спал на лестнице. А там и черти порой мерещатся. Только я совсем не разбираюсь в ваших званиях. Ты, получается, кто?       Уже откровенно смотря прямо в глаза, Даня ждал ответа, силясь вспомнить, как выглядели эти широкие плечи, когда были обтянуты темно-синим кителем. — Командир экипажа, Ковалевский Александр, — ответил Саша так, будто не каждый раз произносил это перед взлетом для пассажиров на борту самолета. — Еще недавно был помощником командира. Я живу один, а одиночество мне не очень нравится, потому и уделял много времени учебе и работе, пытаясь сбежать из дома.       Даня заставил себя прикрыть рот, громко сглотнул и снова принялся за еду. — Можно я скажу, что рад за тебя? — Да, — кивнул тот. — Я тоже рад, это хороший рост. Только вот дом я совсем забросил, а еще животное завел… И за что ему это все?.. — Я бы попросил у тебя кое-что, — почти прошептал Даня, отставляя пустую тарелку на стол. — Я уже говорил, что мне некуда идти, и найти комнату в короткие сроки будет сложно, а еще до зарплаты две недели… У меня есть немного денег, но я забыл сумку на работе… — К чему ты клонишь? — перебил его Саша, поднимаясь с подоконника и пересаживаясь за стол. — Я могу отдать тебе все, что у меня есть, за комнату на срок, пока я буду искать, куда заселиться. — Все, что есть? — недоверчиво сощурился мужчина, скрещивая руки на груди. — Дань, а как ты будешь без денег до зарплаты? — Мне не привыкать, — последовала грустная усмешка. — Лишь бы не на улице ночевать, а то меня и вправду скоро определят в приемник для бездомных. Хорошо, что моя начальница разрешила переночевать на рабочем месте. — На рабочем месте? — и удивление в голосе Саши было смешано с возмущением. — Ну, у меня не такая крутая должность, как у тебя, — Даня погрустнел, зажал ладони между колен и косился на пустую чашку, боясь попросить еще хотя бы воды. — Я могу позволить себе спать в подсобке цветочного магазина. — Прости, но это ужасно… — И во всем этом ужасе ты — моя последняя надежда. Я могу убираться, если тебе некогда. Я не буду мешать музыкой, не буду занимать ванную и туалет по утрам, могу готовить еду… я не умею почти ничего, но что-то простое точно смогу. Могу кормить твоего кота, чтобы ты не просил соседку, которая тебя не любит… — Даня, — прервал его Саша и выставил перед собой открытую ладонь. — Если ты думаешь, что я не понимаю твоей ситуации, то ты очень ошибаешься. Не от хорошей жизни люди спят на лестнице и сидят на ограждении моста. А еще… твои рисунки. Когда я смотрел на них, мне почему-то было жутко. У твоих ангелов нет лиц… или они заштрихованы черным… — Видимо, потому что я и свое уже очень давно потерял… — Это не так… Ты потерял что угодно, только не лицо. Я вижу тебя всего второй раз, но могу сказать, что в тебе упрямства и гордости ровно столько же, сколько желания жить. А оно у тебя огромное. Ты бы не прыгнул, и я поверил тебе, когда ты сказал, что вряд ли бы это сделал. — А мы можем об этом не говорить?       Даня рассматривал свои руки, теребил пальцы и никак не решался поднять головы. Он чувствовал на себе взгляд: тяжелый, изучающий, вдумчивый. — Я бы хотел выспаться, — словно почувствовав все его переживания, Саша сменил и тему, и тон. — Ты можешь остаться. Вечером у меня запланирована встреча с друзьями. Возможно, я вернусь поздно. — Я убегу в академию после обеда, — бодро ответил Даня, едва не вскакивая со стула. — А когда вернусь, то постараюсь тоже поспать. Можешь не переживать, что я что-то украду и сбегу.       Саша покачал головой, тяжело поднялся со стула и сложил всю грязную посуду в раковину. Повернулся, поджал губы, но отвечать передумал. — Ты не о том думаешь, — сказал он так тихо, что, вероятно, лишь сам себя услышал.

***

      До метро Даня шел специально медленно, закрыв уши музыкой. Из наушников доносился грубоватый голос вокалиста, совсем не попадающий в мелодию. Песня отчего-то распадалась на составляющие, не вязалась в одно целое, удары барабанов, звук гитары и человеческий голос звучали будто отдельно друг от друга. Даня так и не смог почувствовать, о чем же пелось, лишь раздраженно переключил на следующую композицию. Но сегодня весь плейлист вдруг превратился в его голове в какую-то страшную вакханалию. В конце концов, он просто выключил музыку, но наушники оставил на голове, чтоб посторонние случайно не спросили у него дорогу или время.       Поднявшись в город, он облегченно вздохнул и отделился от толпы, движущейся в сторону проспекта. Здесь ему нужно было повернуть в другую сторону.       Университетский дворик усеяли группки студентов, усиленно обсуждающих то, что сегодня будут раздавать задания для проектов. Занятия только должны были начаться, а студенты уже бодро обсуждали, кого бы они хотели взять себе в пару, чтобы сражаться за высокий рейтинг и баллы.       Данька инстинктивно потянулся влево, ближе ко входу, где студентов почти не было. Он представить не мог, что с таким, как он, кто-то согласится на командную работу.       В поточной аудитории собралась уже небольшая группа людей. Между студентами не было стеснения, громкий смех и веселый говор выдавали их расслабленный настрой в ожидании профессора. Все они, парни и девушки, старались выделиться, подчеркнув свою внешность, кто короткой юбкой, кто татуировкой, кто пирсингом на лице, кто макияжем в странных цветах или выкрашенными в едкий оттенок волосами. Кричащее желание самовыражения. Даня замер в дверях, снимая наушники и неловким движением вешая их на шею. Как ни старайся, сейчас он быстро превратится в самого необычного здесь и привлечет внимание. Это он уже проходил. Не один раз… — Привет! Ты тоже не успел вчера за заданием? — первым заметил его стоявший у входа паренек, решив громко поздороваться. — Не хочешь взять меня в пару?       Даня совсем скис, подумав, что лучше бы он пришел вчера. Может, нормальные люди бы достались.       Все, словно по команде, обернулись, и цепкие изучающие взгляды, постепенно наполняющиеся пониманием, стали ходить по данькиной фигуре с ног до головы. Вот это чувство… когда из полноценной личности превращаешься в объект, вещь, достойную разглядывания…       Даня попытался взять себя в руки и хотел поздороваться в ответ, завести разговор, но его опередили. — О, так это ты, о котором все говорят? Моей девушке нравятся, ну знаешь, такие, как ты, — подтянулся другой парень, противно хрустящий надкушенным яблоком. — Она читает всякие книжки, смотрит лакорны. Ради эстетики, так сказать. Вас нужно обязательно познакомить! — Спасибо, но я…       Какая-то девчонка вдруг сократила дистанцию между ними и внаглую повисла на руке у Даньки, обхватив своими тонкими пальчиками, украшенными длинными красными ногтями. — Сфотографируешься со мной? — предложила она, уже включая камеру на смартфоне и пытаясь устроиться рядом в удобной позе. Окатило запахом ее духов, и Даня поморщился. — Я не хочу фотографироваться, — попытался отказаться он, положив ладонь на ее руку и стараясь оттащить от ткани своей кофты. Но холодные цепкие пальцы не хотели отпускать.       Закружило голову. Он ненавидел фотографироваться. Тем более, с незнакомками. Тем более, когда его насильно удерживали в объятиях, от которых все нутро выворачивало наизнанку. — Сказал же, не хочу! — повторил он с уже плохо скрываемым раздражением и больно сжал девичье запястье, пытаясь вывернуть и оттолкнуть от себя. Девчонка взвизгнула и обиженно надула губы, но наконец отпрянула, испуганная неожиданно сильным захватом.       Все вокруг замерли, ожидая, как разрешится созданная ситуация. — Придурок! — захныкала жертва, потирая ноющую руку, и спрятала телефон подальше в карман, чтобы, не дай бог, не выронить. — Почему ты злишься? Мы же не кусаемся! — расхохоталась собственным словам другая девушка, видимо, ее подруга, присев задницей на парту рядом. — Это же Питер, тут раздолье для разнообразия и расового, и такого… как у тебя. Это раньше такие болезни пытались лечить, теперь же вас просят лишь не показываться на людях.       Даньке казалось, что он попал в стереотипную сценку какого-нибудь чернушного шоу, которое отец охотно смотрел по вечерам под пиво. Неужели люди действительно были такими тупыми и совершенно бестактными? — Да! — подхватила та, что с красными ногтищами. — Я читала, что таким, как ты, кисти рук отрезают в некоторых странах. Или совершают ритуальные убийства, — мерзко хихикнула она, прикрыв ладошкой рот, будто смутилась сказанному.       Даня очень сомневался, что такие, как эта девушка, вообще умели читать. Но про отрезанные конечности, продаваемые на черных рынках Африки в качестве компонентов для магических зелий и лекарств, он знал, только это не имело никакого отношения ни к нему, ни к его ориентации. И не понимал, как в голове у кого-то родилась идея обсудить именно это. — Как видишь, мои кисти рук еще на месте, — хмыкнул Данька, устало опускаясь на стул в первом ряду аудитории. Зря он все-таки сегодня пришел, очень зря. — Это хорошо, — ехидно улыбнулся девчонка в ответ. — А то иногда и хер отрезать могут, как оберег используют. И как бы тебе тогда пришлось дрочить?       Даня замер, как молнией пораженный, не найдя, что ответить на подобную наглость. Захотелось схватить мерзкие тонкие ручонки и вырвать все эти красные длинные когти прямо с мясом… — По-моему, это слишком, ребята, — несмело отозвался кто-то из задних рядов, но его упрек потонул в общем хохоте. Кто-то довольно похлопал шутницу по плечу, одобряя ее пошлое оскорбление.       Пришел профессор, и все вдруг обратились во внимание, изображая воспитанных и послушных студентов. Расселись по местам, стуча ножками стульев, зашелестели блокнотами. Преподаватель затянул речь о важности первого командного задания и социальной активности во время учебы.       Данька его не слушал. Спиной чувствовал взгляды одногруппников — насмешливые, сочувствующие, любопытные. Проедающие дыру где-то между лопаток.       Карандаш в руке незнакомого парня, того самого, который набивался в пару, навязчиво стучал по чистому листку бумаги, выбивая маленькие черные точечки на белом квадрате. Тук-тук-тук. Незнакомец нервно дергал ногой в такт своим движениям и сводил этим с ума.       Данька словил себя на желании выхватить чертов карандаш из рук парнишки и всадить ему в глазницу заточенным концом, смачно, до хруста и льющейся крови. Он так ярко представил себе, как вгоняет острый кончик в глаз юноше, что вздрогнул от отвращения. Что с ним сегодня было не так? Он положил ладонь на другую руку, дрожащую и выдающую его внутреннюю панику, вздохнул, тяжело выпуская воздух из легких, и обратился к соседу по парте: — Положи карандаш, пожалуйста. — Что? — будто очнулся тот. — А, карандаш? Мешает, что ли? — юноша удивленно уставился на собственные пальцы, не понимая, в чем могла быть проблема. Но карандаш положил на краешек парты и даже ногой перестал дергать.       Стало немного легче, Даня откинулся на спинку неудобного сидения и на несколько мгновений прикрыл глаза. Послышалось какое-то движение, сосед по парте явно чувствовал неловкость и хотел как-то продолжить разговор. Данька повернулся и внимательно взглянул на него, внутри все сжалось в предвкушении от очередного дурацкого вопроса. И тот незамедлительно последовал. — А скажи… — начал парень, любопытно глядя ему прямо в глаза. — Ты линзы носишь? Или твои глаза от природы такие? А волосы красишь? Или, может, макияж делаешь? — Крашу, — ответил Даня, держась из последних сил. — Все крашу. И ресницы, и волосы. И в паху, кстати, тоже. Показать? Заодно проверишь, не отрезали ли мне африканские шаманы хер.       Парень в ужасе отшатнулся и даже немного отодвинулся от Дани. Данька же зло усмехнулся, сдавливая в пальцах собственный карандаш, и в какой-то момент применил слишком много силы, услышав хруст сломанного грифеля. — Тебя же Даниил зовут? — уже очень осторожно поинтересовался паренек. — Говорят, у тебя рейтинг очень высокий. Возьми меня в пару, пожалуйста, а то в архитектуре совсем ничего не смыслю.       Да уж, рейтинг у него действительно высокий, особенно, не там, где нужно. Даня смерил парнишку оценивающим взглядом, и что-то ему в нем не понравилось, но что — он пока не мог понять. — А тебя как звать? — спросил он небрежно. — Рома, — паренек заметно засмущался и рискнул снова подвинуться ближе.       Разговаривать с ним не было никакого настроения, хотелось дослушать занудную лекцию и удалиться домой, завалиться спать, пока еще есть где. Теплой кровати в последнее время всегда недостаточно. — Ладно, Рома, — Даня словно нарочно выделил его имя. — Но встречаться мы будем исключительно тут, писать ты мне будешь только по делу, а еще не думай, что сядешь мне на шею.       Данька покинул коридоры академии, вдруг ставшие невыносимо душными и узкими. Вышел быстрым шагом на многолюдный проспект, спустился в метро. Сел в полупустой вагон, провонявший резиной и пылью. И хорошо, что ехать всего одну станцию. Сегодня пешком идти не хотелось.       Он добрался до дома, желая поскорее забраться под одеяло и отогреться. Но на пороге квартиры внезапно остановился. В какой-то момент Даня начал прислушиваться к звукам за дверью, жмурился, закрывал глаза и открывал их снова, даже пару раз ущипнул себя за руку, всё ещё не веря, что теперь его дом здесь, хотя бы на какое-то время. Даня подумал о том, что приходить после академии в эту квартиру было стыдно, неправильно, и вообще он сам принудил Сашу согласиться оставить его. Но если бы Саша не хотел, он бы не пустил его, ведь он намного старше, а у старших всё немного проще, и вообще они более прямолинейные люди… Так или иначе, встречаться с Сашей было стыдно, и чтобы прогнать свои глупые домыслы, Даня начал быстро качать головой.       Звуки за дверью не прекратились и, смирившись с тем, что стыда от встречи не избежать, Даня нажал на кнопку дверного звонка, замирая в ожидании ответа. — Ещё раз привет, — Саша растянул пухлые губы в красивой улыбке, пропуская Даню в квартиру. — Рад, что мы увиделись до моего ухода. — Ох, я тоже, — выдохнул Даня слишком громко, тут же закрывая рот и проходя в квартиру.       Саша тем временем скрылся в гостиной. — Я вернусь поздно, ужин в холодильнике, — раздался его голос, а Данька в очередной раз залился краской. Он чувствовал себя непутёвым младшим братом, о котором так заботился старший и в то же время не лез в его жизнь. — А куда ты?.. — Данька так и застыл на месте, уставившись перед собой.       Саша вышел из гостиной, застегивая массивные часы на запястье. Даня же тем временем откровенно глазел на статную фигуру в тесной чёрной рубашке с парочкой раскрытых на воротнике пуговиц. Закончив с застежкой часов, Саша взглянул на Даню, машинально откидывая волосы со лба красивым, почти модельным жестом.       У Дани закружилась голова. — Я буду с друзьями, — Саша словно не обратил внимание на горящие данькины щеки и даже слегка подрагивающие колени. — Мы обычно собираемся в каком-нибудь баре после моих смен.       Данька снова закивал, почёсывая затылок и стараясь смотреть куда-угодно, только не на слишком-красивого-Сашу. Взгляд зацепился за лежащий на тумбочке смартфон, на котором как раз в тот момент появилось оповещение с коротким сообщением: От: Таня Сообщение: Солнце мое, ты скоро будешь? Очень ждём!       У Даньки сердце ушло в пятки, или вообще пробило пол. А чего он ожидал? Как же глупо и наивно было полагать, что Саша, будучи таким статным и просто эстетичным, в своём возрасте будет сидеть дома и готовить ужин такому недотёпе, как он, Данька. На глаза почему-то навернулись слёзы, и Даня принялся расшнуровывать свой кед резкими движениями. Но в какой-то момент Даня слишком задумался, позволяя депрессивным мыслям одолеть себя, и пошатнулся, почти падая на пол. — Пожалуйста, осторожнее! — Саша оказался рядом тут же, а до Даньки медленно доходило, что сейчас он висел на одной сашиной руке, а вторая рука тем временем крепко обхватила его талию.       Если бы Даня мог испариться, телепортироваться, или просто исчезнуть, он бы немедленно это сделал. — Я в п-порядке, — горячее чужое тело слишком ярко ощущалось через тонкую ткань обтягивающей рубашки. В нос ударил запах ненавязчивого мускусного парфюма, и Даня уже почти уплыл, если бы Саша не выпустил его. — Не пугай меня так, — взгляд Саши всё ещё оставался обеспокоенным. — С тобой точно всё в порядке? Мне зайти потом в аптеку, купить тебе что-нибудь? — Нет-нет, пожалуйста! — Данька запротестовал, махая руками, заодно стараясь отогнать наваждение. — Я правда в порядке! Всё хорошо… Можешь быть спокоен!       Саша ещё раз недоверчиво взглянул на него, но, заручившись честным данькиным словом, попрощался, бросив короткое дружелюбное «Не скучай без меня». Раздался хлопок входной двери, и в квартире стало тихо. От переизбытка эмоций Данька опустился на колени прямо в коридоре, всё ещё в одном кеде, и закрыл лицо руками.       Почувствовал себя лучше, только сидя в ванной, под холодными струями воды, стучащими прямо по спине. Мокрая одежда мерзко липла к телу, кофта, штаны, носки — все стало тяжелым, словно набухло от воды, и давило на него, сжимало холодными объятиями. Тело трясло от холода. Свет в ванной не горел, в квартире царила полнейшая тишина, и холодная морось душа, разбиваясь об кафель, звучала как-то особенно зловеще.       Данька ударил себя по лицу ладонями так, что кожу запекло, вжался носом в согнутые колени.       Каждого встреченного сегодня человека он бы с радостью изувечил или убил. Кипятком в лицо, карандашом в глаз… Проводом на шею. Лицом об стеклянную дверь. Ножницами в горло. Канцелярским ножом в живот.       Всплыла в памяти услышанная когда-то фраза из криминальной хроники, которую отец любил смотреть перед сном. «В сущности, все мы однажды мечтали убить кого-то. Но убийцей становится тот, кто свои фантазии воплотил в реальность».       Данька больше не хотел увидеть свое лицо на экранах телевизоров. Не хотел быть персонажем из той ночной хроники. Ни убийцей, ни трупом в мешке. Тела, завернутые в черные блестящие пакеты, похожие на мусорные, ужасали. Они были отвратительными, грязными, извращающими само представление о жизни. Набитые мясом мешки, держащие свой путь к мяснику-патологоанатому. Он хотел жить… И очень хотел, чтобы его оставили в покое.       Дрожа от холода, он стянул с себя мокрую одежду и вытерся полотенцем, растирая кожу в надежде согреться. Переоделся в футболку и пижамные штаны, закутался в плед и пришел к себе в комнату. Там было тепло, но тело все равно пробирало крупной дрожью от холода. Парень надеялся, что не простудился, пока сидел в беспамятстве на дне пустой ванны, слушая монотонный успокаивающий шум воды.       В квартире было пустынно и тихо, лучи красного морозного солнца облизнули край окна, не прикрытый шторами, и вычертили на стене тонкую малиновую полоску. Как шрам на теле.       Часы на стене настойчиво выбивали ход времени, показывая половину восьмого вечера. Почему-то именно сейчас Даня хотел, чтобы Саша вернулся домой. Он не хотел оставаться один в чужой квартире.       Пытаясь как-то скоротать время (а сон как назло не шел, несмотря на усталость), Данька потянулся к наконец-то заряженному телефону и стал залипать в социальных сетях. Из-за многократного пролистывания ленты, просмотра однотипных коротких видео, заболели глаза. Даня отбросил телефон в сторону, слегка нажимая на болевшие веки пальцами. Звук оповещения заставил его вздрогнуть. Нехотя потянувшись к телефону, Данька развернул оповещение из «Вконтакте». От: Роман Малышев Сообщение: Мне нравятся твои работы. Ты очень талантливый!       Он зажмурился и помотал головой. Имя человека было неизвестно — Даня лишний раз укорил себя за незакрытые личные сообщения в социальной сети. От: Роман Малышев Сообщение: У тебя очень красивые глаза. И голос тоже очень приятный.       Данька вконец растерялся, но решил всё же задать самый типичный беспокоящий его вопрос. От: Даниил Котов Сообщение: Кто вы? Разве мы знакомы?       Ответ пришёл сразу же. От: Роман Малышев Сообщение: Мы сидели сегодня вместе на лекции по дизайну и обсуждали проект. Извини, что вломился в личку… Ты не передумал делать проект вместе?       После короткого «извини» Данька немного смягчился и уже передумал бросать незнакомца (уже нет) в блок. Телефонами парни тоже не обменялись, поэтому способ связаться был только один. От: Даниил Котов Сообщение: А как ты нашёл меня? От: Роман Малышев Сообщение: Мы с тобой подписаны на один и тот же паблик по современному искусству. И ты вылез мне в рекомендациях. Чисто случайно. Могу показать скрин. От: Даниил Котов Сообщение: Верю-верю, хорошо. Нет, не передумал, давай делать проект вместе.       Переписываться с всё ещё не до конца знакомым парнем у Даньки совсем не было желания. Но чтобы скоротать время до прихода Саши и хоть как-то справиться со своим щемящим одиночеством, пришлось заставить себя общаться. От: Роман Малышев Сообщение: Спасибо тебе большое! Не хочешь встретиться за чашкой кофе и всё обсудить? Я угощаю!       Даньке предложение показалось как минимум странным, как максимум — слишком поспешным. В любой другой ситуации он бы тут же написал отказ, не думая. Мысли еще раз вернулись на пару часов назад, к Саше, и к тому, как тот выглядел, собираясь на встречу с друзьями. Наверняка, он и не придёт домой, оставшись на ночь с какой-нибудь девушкой модельной внешности в каком-нибудь отеле — он ведь прилично зарабатывает. И зачем ему вообще смотреть на таких как Данька? Нескладный, слишком худой, нос длинный, щеки совсем ввалились, ещё и глаза разного цвета… Снова захотелось плакать. Закусив губу, Данька написал короткий ответ. От: Даниил Котов Сообщение: Я согласен. Предлагай время и место