Just a Few Changes (will Keep you Safe)

‒ Привет, Определенно-Поттер! Теперь моя очередь для жизнеутверждающей речи? ‒ Джеймс ухмыльнулся, когда спросил. ‒ Не будь хулиганом. ‒ Гарри бросил на стол блокнот, полный идей для розыгрышей. Он вычеркнул несколько, хотя и не так много, как опасался. Добавил еще пару идей и пару заклинаний, которые были бы более эффективными. Но это было на потом. ‒ Слушай Ремуса, ‒ продолжил Гарри. ‒ Он не очень старается противостоять вам, но у него хорошая голова на плечах. Розыгрыши смешны только тогда, когда все смеются. И ты не можешь слушать мои речи и разговоры о Морисе и все еще думать, что слизеринцы - сплошное зло. Не будь хулиганом. Не тогда, когда ты намного лучше этого. Джеймс не взорвался, что немного удивило Гарри. Гарри откладывал этот разговор, отчасти потому, что он на самом деле не видел много особенно тревожного поведения, отчасти потому, что даже герои иногда были трусливыми. Но Гермиона сказала, что артефакт был почти заряжен и определенно стабилен. Они собирались очень скоро напасть на Волдеморта. Время Гарри было на исходе. Джеймс наклонился вперед, прежде чем взобраться на каменный подоконник. Он оглянулся на Гарри, свесив одну ногу с края. ‒ Я думаю, что понимаю. Гарри приподнял бровь, а Джеймс снова стал смотреть в сторону Леса. ‒ Конечно, твои речи и Морис - часть этого. И я пролистал книги Ремуса из списка чтения Гермионы. Но. Дело не только в этом. Питер тоже кое-что сказал, и его трясло от желания это сказать, но он был так серьезен. Я, я заставил его чувствовать себя неловко, и я ненавижу это. Сириус также снова общается с Регулусом, и я почти уверен, что он врежет мне, если я зайду слишком далеко. А Лили и Нюни-Снейп всегда были друзьями. Мне это не нравится. Я винил в этом слизерин, но мне это просто не нравилось. И она очень ясно дала понять, что я принимаю их дружбу или иду прыгать с Астрономической башни. ‒ Мне трудно поверить, что это первый раз, когда она сказала что-то подобное. Джеймс фыркнул. ‒ Нет, но это первый раз, когда она сказала почти то же самое, что я сказал семикурснику, дразнящему Питера по поводу его заклинания трансфигурации в то утро. Я, если он так же важен для нее, как мои друзья для меня, что твои друзья для тебя, тогда я все испортил. Гарри напевал, прислонившись к стене рядом с окном и скрестив руки на груди. ‒ Ты испортил. Джеймс нахмурился. ‒ Но, эй, это то, что делают дети. Вот почему ты ходишь в школу: учиться. Джеймс нахмурился еще сильнее. Гарри не удивился. Не то чтобы он оценил бы разговор о своих ошибках, когда был моложе. В зависимости от года он бы просто взорвался. ‒ Итак, что ты узнал, Джеймс Поттер? И, что еще более важно, меняет ли это то, кем ты хочешь быть? ‒ Гарри изучал доспехи напротив них, вместо того, чтобы ответить на пристальный взгляд, который, как он чувствовал, буравил его скулу. ‒ Потому что это самое замечательное, не так ли? У тебя есть возможность выбирать и время, чтобы передумать. Гарри позволил тишине повисеть еще мгновение, прежде чем оттолкнуться от стены. ‒ Кем ты выбрал быть? ‒ Спросил Джеймс, прежде чем Гарри ушел за пределы слышимости. Гарри остановился и обернулся на полпути, чтобы посмотреть на лицо, которое было так похоже на его собственное. ‒ Кем-то, кто всегда будет рядом с моими друзьями. Кем-то, кто никогда не позволит, чтобы у них снова отняли выбор. Кем-то, кто сражается, чтобы защитить, а не навредить. Он повернулся и снова зашагал вперед. ‒ Кем-то, кто заставил бы моего отца гордиться. *** Они никому не сказали, когда уходили. Никто этого даже не заметил. У них троих были годы и годы практики, чтобы научиться притворяться, что с ними все в порядке, когда это было не так. И на этот раз они действительно были в основном в порядке. ‒ Разве это странно, что я не боюсь? ‒ Спросил Рон, пока Гермиона в последний раз проверяла его снаряжение. ‒ Это Риддл. Мне следовало бы бояться. Я всегда боялся. Гарри не отрывал взгляда от карты, которую изучал при свете звезд. Он запомнил ее вскоре после создания карты на основе информации, которую Подражатели Пожирателей Смерти выдали, столкнувшись с разъяренным Морисом, но никогда не помешает взглянуть в последний раз. ‒ Нет, Рон, это не странно. Я осторожна, но не боюсь. ‒ Гермиона похлопала его по плечу, давая знать, что его снаряжение проверено. ‒ Мы делали это раньше, с Риддлом, который был значительно более безумным, более устоявшимся и более мощным. Мы также не знали, какого черта мы тогда делали. Я имею в виду, что на этот раз у нас даже есть план. ‒ Я боюсь. ‒ Оба его друга обернулись на голос Гарри. ‒ Если мы все сделаем - это их шанс. Они могут быть счастливы. Гермиона и Рон оба навалились на него, как собаки, на одно долгое мгновение, ободряя его. ‒ Ну, теперь я боюсь. Спасибо, приятель. ‒ Немного страха полезно для тебя. ‒ Гермиона улыбнулась, откидывая свои боевые косички. ‒ Держит тебя в тонусе, ‒ согласился Гарри, кладя свою руку на их ладони. Когда они отошли друг от друга, их плечи расправились, улыбки исчезли, а позвоночники стали стальными. Гермиона нырнула под мантию-невидимку и аппарировала прочь, самая тихая из всех. Она отвечала за подрыв защиты дома Яксли. Гарри и Рон пошли дальше, зная, что к тому времени, когда они достигнут опушки леса, окружавшего охотничье убежище, защита не будет воспринимать их как угрозу. К тому времени, когда Гарри сам доберется до Риддла, защита зарегистрирует всех остальных как угрозу. (Отдел тайн не обрадовался, когда Гермиона перешла на неполный рабочий день.) Они не загоняли Волдеморта в это конкретное поместье, поскольку до прошлой недели не знали о существовании этого места, но и других вариантов они ему не предоставили. У нескольких Чистокровных семей в последнее время были проблемы с огнем. Или рейды министерства. Или наводнения (Морису очень нравились трубы). Они украли документы из каждого места, сопоставили их с именами, которые Дамблдор и Муди уже получили, затем сверили их с информацией от Пожирателей Смерти, которых они лично поймали, связали и иногда подставляли, прежде чем сбросить в Министерство. На их стороне были знания будущего, а также стратегия Рона, списки Гермионы и безжалостность Гарри. У них тоже был сюрприз. Риддл все еще был убийцей и дерьмовым человеком, но он еще не объявил о себе. До сих пор нападал в основном на магглов. Министерство и газеты гонялись за слухами, когда прибыла эта троица. Гарри и его друзья относились к мифу как к террористу и, таким образом, действовали в масштабах, недоступных никому другому. Или будет доступен когда-либо. А Риддл не был подготовлен. Гарри прошел через парадную дверь, его магия распространялась и катилась вперед, как облако изумрудного гнева. Он почувствовал момент, когда Риддл понял, что его защита отключена. Почувствовал момент, когда кошмар детства Гарри осознал, что его приспешники в остальном заняты танком рыжеволосого солдата и его точной снайперской подружкой. Гарри был отвлечением, привлечением внимания, драматическим разоблачением, из-за которого Риддл надулся на своем троне, готовый к монологу вместо того, чтобы на самом деле помогать своим марионеткам. ‒ Привет, Волдеморт. ‒ Ты. ‒ Мужчина поднял свою палочку, и Гарри был смутно впечатлен тем, насколько не по-змеиному он выглядел. Он все еще сильно утратил свою привлекательность, но походил на человека. ‒ Я. Ты хоть знаешь, кто я такой? ‒ Спросил Гарри, когда они начали кружить вокруг друг друга. ‒ Заноза в моем боку в последние месяцы. ‒ Он бросил кошмарное проклятие, за которым почти небрежно последовало костоломное проклятие. Гарри отступил от первого, заблокировал второе и послал в ответ серию сильных парализаторов. Никто и близко не подошел к тому, чтобы ударить другого, но опять же, Гарри этого и не ожидал. ‒ Ты немного медлительный, да, Том? Волдеморт действительно вздрогнул, и из-за этого его мантия чуть не превратилась в стаю канареек. ‒ Откуда ты знаешь мое имя? ‒ Потребовал Волан-де-Морт, посылая с безжалостной эффективностью снимающее кожу проклятие и что-то, что Гарри не узнал, но был счастлив определить как “действительно чертовски плохое”, просто основываясь на ужасном, желтом цвете заклинания. Однако Гарри уворачивался от кастрюль и кулаков с трех лет, и ни одно заклинание не коснулось его, когда он отплясывал. Гарри смешивал свои собственные заклинания, радостно прыгая от ступефая со случайными экспеллиармусами, добавляемыми к более темным заклинаниям, для использования которых Аврорам технически требовалось разрешение. ‒ Кто ты такой? ‒ Мужчина взревел, комната была полностью и по-настоящему охвачена огнем. Гарри наложил заклинание пузырящейся головы и добавил дополнительную непроницаемость к своей и без того огнестойкой мантии. ‒ Меня зовут Гарри. Гарри также вызвал серию дымовых шашек их Всевозможных Волшебных Вредилок Уизли, которые взорвались перед лицом Волдеморта и заставили его ненадолго пошатнуться. Гарри по опыту знал, что этот человек будет видеть звездочки в уголках его глаз по крайней мере в течение пяти минут. Поэтому Гарри воспользовался преимуществом и применил больше ярких заклинаний, с радостью призывая своих покровителей, когда Волдеморт попытался вызвать какого-то теневого призрака. ‒ Мерзкий грязно... Гарри поджег мантию Тома. Потому что, серьезно. Огнеупорные мантии были просто необходимы. Гермиона была бы так разочарована планами Риддла. ‒ На самом деле я полукровка. Совсем как ты. В глазах Волдеморта появилось странное выражение, и Гарри не стал разбирать его. ‒ Я Наследник Слизерина, ты, ничтожный червяк. Гарри остановился. Стоя неподвижно впервые с тех пор, как он вошел в комнату, мантия развевалась и заставила Волдеморта на мгновение замереть, хотя он пытался прикрыться режущим заклинанием, которое Гарри отразил без палочки ‒ Я лорд Слизерин, ты, гребаный придурок с манией величия ‒ почти прошипел Гарри. ‒ И я хочу, чтобы ты перестал использовать мое имя и убирался к чертовой матери из моей школы. Ты никогда больше не будешь вербовать или угрожать моим ученикам. Волдеморт даже не потрудился обернуться, когда заклинание, выпущенное Гарри, промахнулось мимо него на целый фут, и на его лице появилась усмешка. Однако он повернулся, когда первая капля яда попала ему на плечо. Он повернулся и посмотрел на недавно увеличенного василиска, маячившего у него за спиной. Он повернулся и посмотрел прямо в сверкающие, аквамариновые глаза. Гарри медленно подошел, не удивившись, когда он ткнул Волдеморта в плечо старшей палочкой, и человек превратился в пыль. Ублюдок явно даже не заметил, что его крестражи были уничтожены, и Гарри не хотел думать, как мало души осталось еще до того, как были созданы последние два. ‒ Ну что ж. Думаю, с этим покончено. Пошли, Морис. Давай посмотрим, оставили ли Рон и Гермиона кого-нибудь, кого ты мог бы запугать. ‒ Не мог бы ты сначала сделать меня меньше? ‒ Я имею в виду, конечно. Но разве тебе не нравится играть в эту штуку с надвигающимся ужасом? ‒ Я действительно... ‒ Морис. ‒ Здесь есть много способов попасть в трубы. ‒ Морис! ‒ Просто небольшое наводнение? ‒ Нет. Мы сожжем это место дотла. Это легче, когда земля не мокрая. ‒ Очень хорошо, Гарри-друг. Гарри нырнул в остатки дверного проема и продолжил путь по коридору туда, где услышал хихиканье Рона. Он посмотрел на удрученного василиска и вздохнул. ‒ Что у тебя за одержимость водой? Разве недостаточно отомстить человеку, который проклял тебя и использовал имя Слизерина всуе? ‒ Он провел рукой в перчатке по своим кудрям. ‒ Хорошо, как насчет того, чтобы запугать остальных Пожирателей Смерти, чтобы они сдались, отвезти их в Министерство с признаниями, которые так услужливо подготовила Гермиона, а затем я оставлю тебя на Черном озере, когда мы вернемся в Хогвартс. Ты можешь поиграть с Гигантским кальмаром, а я приду за тобой утром. ‒ Неужели? ‒ Конечно. Просто постарайся больше не пугать утренних гуляющих. ‒ Я принимаю твои условия! Поторопись, Гарри-друг. У нас есть приспешники, с которыми нужно познакомиться поближе, и озера, в которых можно плескаться! ‒ Я так рад, что ты расставил приоритеты. *** ‒ Чаю? Гарри посмотрел в глаза Макгонагалл, но принял кружку. Она присоединилась к нему на скамейке, они оба смотрели на землю из защищенной ниши, спрятанной за одной из башенок. Гарри не прятался, но он также не был удивлен, что Макгонагалл была той, кто нашел его. В конце концов, она показала ему это место. ‒ За что? ‒ Спросил Гарри. ‒ В знак благодарности. ‒ О. ‒ Гарри посмотрел на кружащиеся чаинки. ‒ Ты собираешься им рассказать? ‒ Голос Макгонагалл был мягким, но не жалостливым или обвиняющим. Просто слегка любопытствующим. ‒ Не-а. Газеты скоро опубликуют эту историю. Как вы поняли, что мы закончили? ‒ Хм. Интуиция главы Дома. Гарри улыбнулся, потому что было приятно осознавать, что некоторые вещи не меняются. У них был хороший день, у них двоих. Они выпили чай, съели несколько бисквитов, которые Гарри держал в своих кармашках для еды, и время от времени комментировали студентов или профессоров, снующих по лужайке. ‒ Нам будет не хватать тебя, когда ты уйдешь. Гарри хмыкнул. ‒ Вы получите меня обратно. Вероятно. ‒ Я буду держать ухо востро. ‒ Она улыбнулась, кротко и слегка поучительно. Это была одна из любимых улыбок Гарри. Гарри вздохнул, улыбка тронула его собственные губы. Он и представить себе не мог, что какая-то его версия сможет полностью избежать пребывания в кабинете Макгонагалл. ‒ Наверное, это к лучшему. Кроме того, ваши имбирные печенюшки самые лучшие. Вы должны запастись ими. ‒ Я посмотрю, что я могу сделать. *** Гарри ужинал, когда произошла вспышка света. Она была зеленой, как портал, с которого началось это конкретное приключение, и теплой, как огонь феникса. Свет также сопровождался детским визгом, который заставил Гарри вскочить из-за стола Хаффлпаффа и выпустить свою магию в облаке защитной ярости. Позже он почувствовал бы себя неловко из-за того, как студенты и несколько сотрудников отшатнулись. Может быть. Скорее всего, нет. Может быть, это, наконец, убедило бы последних нескольких сомневающихся в том, что Гарри действительно обладал силой победить Темного Неудачника раз и навсегда и сделал это. В то же время людям лучше было направить свои волшебные палочки на кого-то, кто не был его сыном. Тедди, к счастью, визжал больше от смеха, чем от страха или боли. Присутствие Фоукса, гордо восседающего на голове, также быстро заставило перестать направлять палочки на мальчика. Гарри почувствовал, как пряность Гермионы и тепло Рона соприкоснулись с его магией, помогая ему сосредоточиться достаточно, чтобы немного отступить. Тедди почувствовал тот момент, когда магия Гарри достигла его. Мальчик резко повернул голову и бросился бежать, вынудив Фоукса обратиться в бегство. Гарри поймал Тедди и закружил его по кругу, позволяя раскатам своего смеха обволакивать его кости и возвращать его магию на место. Его маленькому крестнику не было больно, если он издавал эти звуки, путешествуя по порталу или нет. Маленькие ручки крепко обвились вокруг его шеи. ‒ Я скучал по тебе, ‒ прошептал Тедди на ухо Гарри. ‒ И я по тебе скучал, малыш. ‒ Гарри зарылся лицом в ярко-синие волосы своего сына, довольный тем, что позволил запаху мальчика окончательно успокоить его, чувствуя, как Тедди вдыхает, уткнувшись в шею Гарри, делая то же самое. ‒ Что именно, ‒ спросил Гарри мгновение спустя, ‒ произошло? Дамблдор выглядел удивленным, хотя Флитвик был единственным, кто смеялся. ‒ Мы надеялись, что вы сможете нам рассказать! Рон оторвал взгляд от Фоукса, который сидел у него на руке и в данный момент выигрывал состязание в гляделки. Рон пожал плечами. Гермиона не отрывала взгляда от маленького круглого портала, который все еще парил в центре Большого зала. ‒ Одну минуту, пожалуйста, ‒ сказала Гермиона с таким абсолютным спокойствием, которое означало, что либо у нее все полностью под контролем, либо она умрет, притворяясь, что это так. Затем Гарри перевел взгляд на своего сына, который извивался на руках Гарри так, словно был в чем-то виноват. Тедди раскололся за тридцать секунд, что было примерно на десять больше, чем обычно. ‒ Пивз был няней, но он был скучным, а Барон был с Серой леди, и поэтому я решил подождать с бабушкой Ми в ее кабинете, потому что я ответственный, но ей нужно было идти разбираться с Гигантским кальмаром Эрлом, поэтому я остался один. Но! Фоукс вернулся до того, как мне стало одиноко, а потом эта штука-талисман начала светиться и пахнуть тобой, и я хотел к тебе, и Фоукс начал светиться, а потом появился свет, а потом появился ты! И я знаю, что должен быть осторожен со светящимися вещами, потому что: “ничего хорошего не жди от светящихся вещей, берегись, детеныш, найди взрослого, ответственного, только не тетю или дядей Уизли, пожалуйста, и спасибо тебе, детеныш", но Фоукс старый, поэтому он считается, и теперь у меня есть ты, так что мне все равно. Тедди закончил свой рассказ, надув губы, и таким образом покорил по меньшей мере половину Большого зала. Особенно не-маму Гарри и Малыша Седрика, который начал ворковать над ним. Рон только поднял бровь. ‒ Что не так с тетей и дядями Уизли? Гарри в ответ поднял бровь. ‒ Рождественский пудинг, резиновые утки, Чистильщик, гномы. Они уставились друг на друга на мгновение, прежде чем Рон кивнул. ‒ Достаточно справедливо, приятель. Мерлин знает, что Чарли и Билл только притворяются ответственными со своей респектабельной работой и всей этой чепухой. ‒ Простите, кто из вас двоих решил, что Гигантского Кальмара зовут Эрл? ‒ Гермиона отвернулась от портала и светящегося артефакта, который она держала в одной руке, чтобы послать им Взгляд. ‒ Это подходящее имя! ‒ Воскликнул Тедди. ‒ Подожди, Пивз был няней? ‒ Спросил Рон. Гарри поморщился. ‒ Ты знаешь, что призраки любят меня. И моего сына. И Хогвартс в целом. Что, вероятно, имело какое-то отношение к тому факту, что Тедди был наследником Гарри и, следовательно, фактическим наследником Слизерина, и Гарри состроил гримасу в сторону Гермионы и Рона, потому что они не говорили об этом. ‒ Я думаю, что вы все здесь упускаете из виду проблему, ‒ продолжил Гарри. ‒ Почему-то я думаю, что и ты тоже. ‒ Это пробормотал Северус, который присоединился к обычным подозреваемым вдали от их соответствующих столов, чтобы сгруппироваться вокруг прыгунов по измерениям, как они сделали в начале всего этого беспорядка. Гарри был до нелепости тронут, увидев, что Малыш-Седрик сдержал свое слово и прилип к Регулусу, как пиявка. А также то, что Сириус кивнул, несмотря на оскорбление Джеймса, на слова Северуса. Гарри проигнорировал их слова и указал на Фоукса. Его Фоукса, поскольку Фоукс из этого измерения сидел на плечах Арианы с выражением, которое только тот, кто провел много времени в качестве наседки для упомянутого волшебного птичьего мозга, распознал бы как развлечение. Гарри и это проигнорировал. ‒ Ты, ‒ сказал Гарри своему Фоуксу. ‒ Мы это уже обсуждали! Никаких приключений или шалостей, пока Тедди не исполнится по крайней мере двенадцать. Двенадцать! Фоукс склонил голову и издал низкий звук. Гарри сдался так же быстро, как и всегда. ‒ Да, хорошо. Спасибо тебе за то, что сопровождал его и убедился, что с ним все в порядке. Но все же давай постараемся свести приключения несовершеннолетних к минимуму. Пожалуйста? Гарри раздраженно посмотрел на взгляды своих не-профессоров, устремленные на него. ‒ Двенадцать? ‒ Спросила Ариана. ‒ Я нахожу, что воспитывать детей, не будучи полным и абсолютным лицемером, довольно сложно, ‒ признался Гарри, перенося вес Тедди на руки. К счастью, именно в этот момент портал зажегся, что привлекло внимание Гермионы. Она повозилась с чем-то, взмахнув палочкой сложным движением, прежде чем начертить серию рун, от которых у Гарри заболела голова, а профессор Рун упал в обморок. Светящийся портал медленно рос, пока не стал чуть выше Хагрида, и расширялся, пока все четверо Мародеров не смогли встать бок о бок. Гермиона полезла в сумку, чтобы вытащить такой же светящийся артефакт, прежде чем поднести его к порталу на уровне дверной ручки. ‒ Ты, должно быть, издеваешься надо мной, ‒ пробормотал Рон кивнувшему Гарри. Новая ручка повернулась, и портал открылся как вполне респектабельная дверь (если Хогвартс и Выручай-комната использовались в качестве мерила). Директриса МакГонагалл вышла с достоинством, накинув на плечи клетчатую накидку. Она посмотрела в зал острым и оценивающим взглядом. ‒ Директор Дамблдор. Дамблдор улыбнулся. ‒ Директриса Макгонагалл. ‒ Рада видеть тебя, Альбус. ‒ И я тебя, Минерва. Две Макгонагалл обменялись величественными кивками, прежде чем бывшая глава факультета Гриффиндор обратила свое внимание на Гарри и двух его лучших друзей, снова окружив его с обеих сторон. Она вздохнула. ‒ Вы уже закончили школу. В мои обязанности больше не входит вытаскивать вас из передряг. ‒ Ее лицо смягчилось после мгновения напряженного разглядывания. ‒ Это, конечно, всегда вы трое. Рона похлопали по плечу, а Гермиона получила быстрые объятия. Когда Минерва подошла к Гарри, Тедди захихикал. ‒ Привет, бабуля Ми! Джеймс и Сириус поперхнулись. ‒ Привет, Теодор. ‒ Она погладила его по голубым волосам, а затем переместила руку на челюсть Гарри. ‒ Я рада, что нашла тебя целым и невредимым. Гарри поддался давлению, даже не вздрогнув, когда ее большой палец надавил на маленький порез, который он не потрудился обработать. ‒ Привет, директриса. В основном. Что ж. Я... э-э... Возможно, я победил другого Темного Лорда. Или, ну, того самого снова. Как в первый раз! И дети-не-семья. И гм. Я также усыновил нынешнего мини-василиска? Которого я назвал Морисом. ‒ В самом деле? ‒ Она потрепала его по щеке и повернулась лицом к Гермионе. ‒ Засвидетельствовано и одобрено. Оплата всех ставок будет произведена незамедлительно по моему возвращению. ‒ Минни! ‒ Воскликнул Гарри, вызвав еще несколько смешков при этом прозвище. ‒ Я, конечно, не настолько глупа, чтобы ставить против тебя. ‒ Ее глаза метнулись к Джеймсу, который произносил это имя одними губами. ‒ У него есть разрешение называть меня по имени. У вас его нет. Я уверена, что ваша профессор Макгонагалл будет счастлива назначить тебе наказание, если ты когда-нибудь об этом забудешь. ‒ Разрешение? ‒ Питер пискнул, а затем выглядел очень сожалеющим, что вообще заговорил. ‒ Да. Видите ли, это часть моего генерального плана. ‒ Внимание Минервы переместилось на Северуса движением, которое уловил только Гарри. ‒ Я иду по пути своего предшественника и использую немного хитрости, чтобы обеспечить себе замену. Было сказано еще несколько слов, в основном прыгающим Малышом-Седриком и спокойной Арианой, но Гарри ничего из этого не слышал. Он почувствовал, как Тедди пошевелился у него на руках, Рон толкнул его в бедро, а Гермиона похлопала его по руке, но все равно потребовался легкий щелчок Дамблдора по носу, чтобы Гарри снова стал полностью работоспособным. ‒ Замена?! Минерва кивнула. ‒ В конечном счете. ‒ Я даже не профессор! ‒ Тем не менее, ты преподавал по крайней мере один урок каждый год с тех пор, как оставил свою должность Аврора, переработал экзамен СОВ по защите от Темных искусств с помощью Министерства, являешься моим постоянным заместителем профессора на трех разных курсах в случае травмы, проклятия или расчленения, и согласился преподавать ЗОТИ уровня ТРИТОН, специальный курс в этом году. Я полностью верю, что к тому времени, когда юный Теодор начнет посещать занятия, ты станешь полноправным профессором. Гарри зашипел, и на этот раз Северус похлопал его по руке. Северус. ‒ Только если ты хочешь, дорогой, ‒ Минерва улыбнулась с добротой и печалью одновременно. ‒ Ты же знаешь, я бы никогда не попросила тебя сделать то, чего ты не хочешь. Зубы Гарри клацнули, закрываясь. Он действительно знал это. Он вгляделся в глаза, с которыми провел много поздних вечеров, попивая чай. ‒ Ты знаешь об объятиях Замка и о Лестнице, не так ли? ‒ Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас? Гарри моргнул, услышав этот очень здравый смысл. ‒ На самом деле, нет. Минерва погладила его по голове, и это на самом деле не должно было успокаивать, черт возьми. ‒ У тебя есть время. У меня нет намерения уходить на пенсию в ближайшее время, но теперь у тебя есть время, хм... Я полагаю, что этот термин означает "психовать”? И как только паника пройдет, на самом деле решишь, хочешь ли ты преподавать. ‒ Он хочет, ‒ сказал Тедди. Все взгляды обратились к Тедди. ‒ Что? ‒ Спросил Тедди. ‒ Ты действительно не будешь волноваться, когда я уеду в Хогвартс, а тебе придется остаться дома? У тебя проблемы с привязанностью. Рон начал умирать от смеха, в то время как Гермиона изобразила улыбку. ‒ Все в порядке, папа. У меня тоже. Я хочу, чтобы ты был со мной в Хогвартсе. Мы могли бы быть вместе! Насколько это было бы круто? ‒ Могу я получить подтверждение в письменном виде? Или ты знаешь, воспоминание для омута? ‒ Гарри адресовал вопрос Гермионе, зная, что мнение это, вероятно, не продлится долго, и он хотел бы иметь возможность постоянно контролировать Тедди, особенно на днях рождения и его возможной свадьбе. Ему также нужно было проверить, что "проблемы с привязанностью" его сына были основаны на собственничестве оборотня, а не на травме, подобной травме Гарри. Он был чертовски уверен, что это все из-за оборотня, но когда дело касалось его сына, уверенности было недостаточно. Минерва рассмеялась, что удивило нескольких гриффиндорцев и всех слизеринцев. ‒ Несмотря на это, директора Хогвартса склонны так или иначе рассматривать замок как дом. ‒ Ее взгляд скользнул от Дамблдора к Снейпу и обратно к Гарри. ‒ Даже если они не все испытывают “объятия замка" и вмешательство Лестницы. ‒ Я вполне согласен. ‒ Глаза Дамблдора плясали, но его поза была серьезной, честной. ‒ Хотя я не уверен, что это мое место. Ты проявил впечатляющую заботу о студентах, что вполне подошло бы профессору и директору школы. Для меня было бы честью, если бы такой человек, как ты, занял мое место за столом. И это было гораздо больше эмоций, с которыми Гарри был способен справиться в данный момент. Тедди, каким бы чудесным мальчиком он ни был, обладал вниманием ребенка, которым он и является, и потянул Гарри за пальто, совершенно устав от разговора. Это дало Гарри совершенно законную возможность перенаправить свое внимание. ‒ Да, детеныш? ‒ Что это за запах? Гарри моргнул, но проследил за взглядом сына и посмотрел на Ремуса Люпина. Мальчик прокрался вперед и встал прямо за спиной Джеймса. Он явно тоже что-то почуял, по крайней мере, судя по тому, как он смотрел в ответ так же пристально с пепельным лицом и побелевшими костяшками пальцев на запястье Сириуса и мантии Питера. ‒ О, ‒ сказал Гарри. ‒ Правильно. Точно. Нам нужно поговорить об этом. Он почувствовал руку Гермионы на своей спине, когда опускал Тедди, что не обрадовало мальчика, но он не протестовал. Твердый взгляд Рона и спокойное одобрение Минервы придали Гарри достаточно сил, чтобы взять сына за руку и пройти небольшое расстояние до Мародеров, мысленно перебирая возможные объяснения, пока не нашел достаточно простое и всеобъемлющее, чтобы удовлетворить своего мальчика. ‒ Итак. Это не наш Хогвартс. Тедди посмотрел на него с полным презрением, и Гарри рассмеялся. ‒ Да, это, наверное, довольно очевидно, учитывая свет, детей и тот факт, что я пропал. Тед, это прошлое Хогвартса. Мы путешествовали во времени и пространстве к людям, населявшим Хогвартс, которые жили давным-давно. ‒ До моего рождения? ‒ До моего рождения, детеныш. Тедди задумчиво склонил голову набок. ‒ Означает ли это... Он остановился, когда Гарри опустился на колени рядом со своим сыном. ‒ Теодор Ремус Люпин, познакомься с Ремусом Джоном Люпином. Твоим отцом. Ремус сделал глубокий вдох, который, по мнению Гарри, был скорее инстинктивным, но, вероятно, послужил усилению запаха Тедди для обоняния оборотня. Тедди моргнул, глядя на мальчика. ‒ О, Привет. Приятно с тобой познакомиться. Джеймс схватил Сириуса сзади за мантию, несколько раз глубоко вздохнув, и теперь все прекрасно понимали, что этот маленький мальчик никогда не знал своего отца. ‒ Папа говорит, что ты самый добрый человек, которого он когда-либо знал. ‒ Так и есть. ‒ Это был Питер, который заговорил, перекрывая писк Ремуса. ‒ Так и есть. Он помогает всем во всех Домах и никогда не называет меня глупым, хотя иногда мне требуется несколько часов, чтобы выполнить одно задание по зельеварению. Он держит шоколад в кармане, чтобы раздавать людям, у которых выдался плохой день, а однажды потратил целый уик-энд на изучение заклинаний, чтобы починить игрушку первокурсника. Он действительно очень добрый. Тедди перевел большие глаза с Питера на Ремуса, и снова раздался вздох, когда его волосы стали темно-каштановыми и прямыми. Он врезался в Ремуса и с тихим всхлипом обвил его талию маленькими, но едва ли не такими же сильными, как у оборотня, руками. Ремус рухнул на колени рядом с мальчиком, его руки опустились с бесконечной нежностью, которую, Гарри всегда знал, Ремус продемонстрирует своему сыну. ‒ Я тоже рад познакомиться с тобой, Тедди. Тедди что-то сказал, но его слова утонули в мантии Ремуса. ‒ Прошу прощения? Тедди слегка отступил назад. ‒ Спасибо тебе. ‒ За что? ‒ Спросил Ремус, выглядя лишь слегка озадаченным, что Гарри скорее счел впечатляющим достижением. Волосы Тедди потемнели до черного цвета, характерные завитки падали ему на глаза. ‒ У тебя действительно хороший вкус на Крестных Отцов. Ремус издал еще один низкий звук и подхватил своего будущего сына в более надежную хватку, маленький мальчик обхватил ногами талию Ремуса и снова зарылся лицом в воротник мантии Ремуса. Гарри не мог отвести взгляд от глаз Ремуса. Его лицо светились от благодарности и благоговения, и Гарри не был уверен, как со всем этим справиться. Он решил не пытаться и вместо этого повернулся к Джеймсу. ‒ У тебя тоже, ‒ сказал Гарри своему не-отцу. Джеймс только покачал головой, крепко сжимая руку Сириуса. Гарри потер свою собственную голову и криво улыбнулся. ‒ Я не лгал, ты знаешь. Поттер - это не мое имя, формально нет. Гарри Джеймс Поттер-Блэк. Я не могу выразить словами, как приятно было познакомиться с вами. Они уставились на него, все четверо Мародеров, несмотря на то, что Гарри был почти уверен, что никто из них не поверил многочисленным (правдивым) опровержениям Гарри. Гарри отступил назад, когда Сириус сделал шаг вперед, с большим усилием встретившись взглядом с этими знакомыми холодными стальными глазами. ‒ Ты оставил мне все, что у тебя было, даже свое имя. ‒ Сириус моргнул от слов Гарри, и Гарри обхватил себя руками, прежде чем заговорить с ключицей своего отца. ‒ Ты отдал мне все, что у тебя было, даже свою жизнь. С последним глубоким вздохом Гарри повернул голову к Ремусу, к Ремусу, который держал своего сына в таких объятиях, которых Тедди никогда не чувствовал. Или не помнил. ‒ Ты доверил мне все, что у тебя было, даже своего сына. У Гарри не было слов, чтобы предложить Питеру, но это было нормально. Питер был единственным, кто не был вовлечен в вопрос о личности Гарри. Он был единственным, кто на глубоком, вызывающем страх уровне понимал, что Гарри только что признал, что все мародеры погибли. Гарри давал Питеру шанс. Питер мог бы быть лучше. Питер мог ухватиться за то, что у него было (чего у Гарри никогда не будет), и не отпускать. Питер кивал, медленно и уверенно, с прищуренными глазами и резкими движениями. Гарри улыбнулся мальчику и оценил решимость в ответной улыбке мальчика. С глубоким, хриплым вздохом, который Гарри мог почувствовать эхом вокруг Хогвартса, как заклинание, как призрак, он повернулся ко всем Мародерам. ‒ Я потрачу каждое мгновение своей оставшейся жизни, пытаясь быть достойным тех подарков, которые вы мне оставили. Они уставились на него, как, несомненно, и весь остальной зал. Гарри не мог уделить внимание остальной части зала, и был глубоко благодарен, что Гермиона, Рон и Минерва были там, чтобы сделать это. Гарри, вероятно, сбежал бы, если бы Ремус не держал его сына, а Гарри никогда бы не оставил Тедди позади. Ремус был единственным, кто открыл рот, чтобы заговорить, и Гарри быстро прервал его. Он не был точно уверен, что скажет Ремус, но Гарри был уверен, что не сможет с этим справиться. Кроме того, у него была еще одна последняя вещь, которую он должен был добавить. ‒ Если это касается матери Тедди, то ответ - нет. Она была сильным и невероятным человеком, но вы оба заслуживаете шанса снова найти друг друга или найти что-то совершенно другое без груза ожиданий, сковывающих вас. ‒ Гарри наклонил голову. ‒ С этого момента ваш мир полностью отличается от моего, и это хорошо.Это ваше следующее великое приключение, и я хочу, чтобы вы отправились в путь, не привязывая судьбу к пути, которого, возможно никогда не будет здесь. Именно Лили удалось врезаться в него, преодолеть его защиту и действительно удивить Гарри, заставив принять контакт. Лили, вероятно, была единственной, кто мог бы добиться успеха. Лили, которая хранила полное молчание, наблюдая за происходящим со стороны, блестящий ум кружился, а непоколебимые зеленые глаза были сосредоточены. Она ясно уловила, как взгляд Гарри скользнул к ней во время его речи, и, по-видимому, этого было достаточно для его не-матери. Она обвила тонкими руками его шею, совсем как Тедди делал с Ремусом, и потащила его вниз, к земле. Ее руки напряглись, когда она начала шептать ему на ухо. ‒ Спасибо. Спасибо тебе, и этого достаточно, и я люблю тебя. Я не знаю тебя, но я знаю, и прошло достаточно времени, чтобы понять, что я люблю тебя. Мы будем тратить каждое мгновение нашей жизни на то, чтобы быть достойными того, что ты нам дал. И если мы сделаем хотя бы половину того, что сделал ты, то добьемся успеха, о котором я и мечтать не могла. Джеймс присоеденился к ним, прокладывая себе путь в объятия и обхватывая дрожащими руками Гарри за талию. ‒ Я горжусь тобой, ‒ прошептал Джеймс в пальто Гарри. ‒ Не из-за четырех Темных Лордов, ну, да, из-за Четырех Темных Лордов, мой сын офигенный и чертовски крутой, а из-за твоего сердца. Из-за того, что ты дал Хогвартсу и моим друзьям, когда ты действительно не был обязан. Я так горжусь тобой. Теперь Гарри плакал. До сих пор он в основном избегал этого. Но сейчас не сумел. Сириус не плакал. Сириус медленно шел вперед, пока не встал над все еще стоящим на коленях Гарри и не взял лицо Гарри в свои руки, скользя пальцами по щекам Гарри и смахивая слезы. ‒ Я не могу представить себе большей чести, чем быть твоим крестным отцом. Гарри чуть не разрыдался, но тихо плачущего Тедди снова положили ему на руки. Гарри зарылся лицом в волосы своего крестника, делая глубокий вдох и бормоча утешительную чепуху своему ребенку, который кое-что понимал из происходящего, но, вероятно, в основном плакал из-за Гарри. Ремус теперь стоял рука об руку с Сириусом, слегка дрожа, и в янтарных глазах отражался золотой свет свечей и его мечтаний. ‒ Возможно, я самый добрый человек, которого ты когда-либо знал, ‒ начал Ремус, ‒ но ты самый добрый человек, которого я когда-либо знал. Я не настолько глуп, чтобы напоминать тебе заботиться о нашем сыне или пытаться поблагодарить тебя, когда я знаю, что ты не примешь благодарности. Итак, я люблю его таким, какой он есть. Я люблю тебя таким, какой ты есть. И я надеюсь, что никто из вас больше никогда не будет одинок. ‒ Мы не будем. ‒ Гарри улыбнулся и обнаружил, что улыбки, которые он никогда не думал увидеть лично, направлены на него. Джеймс оттащил Лили, даже когда она бросилась назад, чтобы обнять в последний раз, и заметно сжала руку Джеймса так сильно, что, скорее всего, остался синяк. Джеймс прижался лбом ко лбу Гарри на одно долгое мгновение, затем откинул волосы Тедди, когда тот отступил, потянувшись за рукой Сириуса, которая не сжимала Ремуса. Питер был единственным, кто не цеплялся, и вместо этого он смотрел на всех так, словно укусил бы их, если бы они посмели вмешаться. Гарри одобрил. Он повернулся и обнаружил, что идет в ногу с Гермионой и Роном. Рон легко подхватил Тедди, когда Гарри передал мальчика дяде, слегка отклонившись от прямого пути туда, где Минерва охраняла дверь портала. Он подошел к троице слизеринцев, стоявших ближе всех, среди них был один хаффлпаффец. ‒ Ты любила своего сына, ‒ сказал Гарри Нарциссе, ее спина была прямой, как стальная решетка. ‒ И никогда не колебалась, ни разу, пытаясь уберечь его. Она кивнула, всего один раз. Гарри положил одну большую ладонь на голову Регулуса, не обращая внимания на то, как мальчик вздрогнул, потому что сразу же после этого он поддался давлению. ‒ Никогда не позволяй Сириусу или кому-либо еще шутить, что ты не храбрый. Ты один из самых храбрых людей, которых я когда-либо встречал. Мальчик отрывисто кивнул, наклонившись к Малышу-Седрику, когда Гарри отпустил его. Малыш-Седрик захихикал, когда Гарри ударил его по носу. ‒ Диггори - хорошие люди. Самые лучшие люди. Гарри принял объятие, потому что знал, что оно последует. Малыш-Седрик любил обниматься. ‒ Спасибо, что приземлился в мой суп, ‒ сказал малыш. С легким смешком Гарри отпустил его и повернулся, чтобы посмотреть на Северуса. Мальчик смотрел на Гарри так, словно подбивал подойти и обнять его. Что, честно говоря, было довольно заманчиво, просто чтобы посмотреть на реакцию. Вместо этого Гарри наклонился, чтобы прошептать Северусу на ухо, немного магии, чтобы убедиться, что его услышал только мальчик. ‒ Ты сломался. Ты сломался, тебе было больно, ты пережил невообразимые вещи и вышел из всего этого героем. Ты был моим героем, Северус Снейп, и я никогда этого не забуду. Так что и ты не забывай об этом. Гарри не стал дожидаться подтверждения, которого могло и не последовать, вместо этого шагнул обратно к своим друзьям. Он сделал паузу, прежде чем принять Тедди обратно, и повернулся к преподавательскому столу. Флитвик плакал, даже когда улыбнулся и принял носовой платок, который Макгонагалл трансфигурировала из вилки, ее ложка уже была влажной от ее собственных глаз. Ариана сияла. Дамблдор вернулся на свое место и весело сверкал глазами. Гарри поклонился, в знак благодарности или в знак уважения, он не был уверен. На самом деле он не ожидал, что Дамблдор встанет и ответит на его жест, но и не был по-настоящему удивлен. Дамблдор всегда был странным человеком. Он был удивлен, когда большинство учителей повторили его жест. Он был ошеломлен, когда большинство студентов сделали то же самое. Было также много маханий и криков "до свидания" или "спасибо", когда Гарри закончил идти по проходу между столами, а Тедди изо всех сил обнимал Гарри за шею. Гарри обернулся, всего один раз, стоя у двери портала. Его семья стояла вместе. Поддерживая друг друга. Гарри поднял руку в последнем взмахе, прежде чем последовать за Фоуксом в водоворот зелени, Гермиона и Рон следовали за ним по пятам. Он опустился на одно колено, когда вышел с другой стороны, но не уронил Тедди и не почувствовал, что его тошнит, так что посчитал это удачным путешествием по порталам. Однако в тот момент, когда он положил одну ладонь на каменный пол, чтобы приподняться, его затопили магия и тепло. Он чувствовал эльфов на кухне и призраков в коридорах. Он чувствовал Уизли, которые явно собрались приставать к Минерве и волноваться вместе. Он чувствовал Луну и Невилла в Теплицах. Он почувствовал самые теплые крепкие объятия, которые когда-либо получал. ‒ Добро пожаловать домой, мой мальчик, ‒ сказал Дамблдор со своего портрета. Снейп оторвал взгляд от их шахматной партии, но его взгляд был типа "я вижу, ты не мертв" и поэтому также удивительно желанным. ‒ Спасибо, ‒ сказал Гарри им обоим. ‒ Спасибо, ‒ сказал он своему сыну, который посмотрел на него усталыми, ошеломленными глазами, которые быстро превратились в восторг, когда Гарри встал и закружил его. Рон вошел и закатил глаза. Гарри не сбился с ритма, даже когда Гермиона украла теперь уже хихикающего Мишку-Тедди и обняла его в знак приветствия. Минерва вернулась к своему столу, чтобы взять чай и печенье, отправив их на большой круглый стол в углу комнаты осторожным взмахом волшебной палочки. Рон и Гермиона с благодарностью сели, Тедди на коленях у Гермионы, а сумку, в которой теперь находились оба артефакта -дверные ручки, аккуратно убрали подальше от маленьких рук. ‒ Экспекто Патронум, ‒ сказал Гарри. ‒ Скажи им, что мы дома, будь добр, Сохатый. Олень прижался своим длинным лбом ко лбу Гарри, позволяя ему почувствовать мягкий, призрачный мех, прежде чем отправиться на поиски Уизли и их друзей. ‒ Приятель, иди поешь имбирного печенья. Они очень вкусные, а мы не доели ужин. Гарри сел за стол и съел имбирную печеньку. Он слушал, как Гермиона обсуждала артефакт и его свойства с Минервой, пока Рон рассказывал Тедди о великой кухонной войне. Морис выскользнул из кармана и обмотал шею Гарри тремя свободными петлями. ‒ Мне нравится этот Хогвартс. Его Магия ощущается как Гарри-друг. ‒ Это мой дом, ‒ сказал Гарри василиску, прижимаясь щекой к прохладной чешуе. Он подумал о своем отце и его гордости за то, как Гарри разговаривал со студентами. Он подумал о своей матери и ее любви как к Гарри, так и к ее другу. Он подумал о Сириусе и Ремусе и о безопасности, которую они нашли в этих стенах. Он подумал о Северусе, Регулусе, Малыше Седрике и обо всем Клубе Самосохранения. Он подумал о столе, который стоял в другом конце комнаты. Он подумал о том, как сидел напротив Дамблдора, когда Гарри едва мог видеть поверх него. Он подумал о том, чтобы сидеть напротив и рядом с Минервой, пока они приспосабливают части системы образования к чему-то, что лучше защитит учеников. Он подумал о том, чтобы сказать своему детскому монстру, что он никогда больше не причинит вреда школе Гарри или его ученикам. ‒ Это мой дом, ‒ повторил Гарри. Магия пробежала по его костям, когда Хогвартс согласился.