У всех своё место.

В их мире. Сестра Максима Анисимова была рождена омегой. В 13 лет ей было совершенно всё равно как пройдет её «первый день», в который определиться вторичный пол. Будь она омегой, на что ставили все, и даже знали, ничего бы не изменилось. Она так и ходила бы в свою частную школу, учила французский, мечтая слетать в Париж, бесилась на старшего брата, когда тот пушил её уложенные волосы или тыкал пальцем в бок, отчего Катя дергалась всем телом. Будь она альфой, то выслушала бы лекцию о контроле от родителей, и мимолетом расстроилась, ведь Пашка – альфа из школы, теперь точно не её вариант, надо подумать о Лизочке, с которой она дружит с первого класса. Будь она бетой – ломала бы голову о ком думать. В отличии от 14-летнего Сережи Трущева, уверенного – он прирожденный альфа. На районе рассекреченных омежек поносят так, что будь здоров. Быть избитым – лучший исход. Его друг Миха, с которым он рос в одних шмотках, сопли вытирал одним платком, оказался омегой, дак его выебали практически на глазах Сережи, не знавшего тогда про себя, только мать утащила прочь за руку. С того дня знать Миху, ходить в гости или тупо заговорить значило сделать себе же хуже. И в день первой течки, Трущев думал пришел его последний день. Сидя на крыше, трясясь от вязкого возбуждения и холода, сигарета дребезжала вместе с зубами. Он свесил ноги, покачал ими весело, как обычно. Именно в этот момент Сережа понял, что может пересказать всю свою жизнь, то как она пойдет и как кончится. Серое облако отошло в сторону, будто солнце вытеснило его, и теплые лучи ударили в карие глаза. Внизу тускнели и так серые хрущевки на фоне яркого света. Трущев подставил лицо и красное полотно под закрытыми веками, переливалось с болью и желтыми искрами. - Пусть так. Омегой он себя не ощущал, бойкий природный характер и крепкое тело не сочеталось с привычным видом «низшего» пола. Скрывать себя было просто, но не в семье. Отец, конечно, избил его, узнав правду. Без лукавства – бил он и до этого. Матери же казалось всё равно, она просто кивнула и по-странному жалко вздохнула, переводя взгляд на сидевшего сзади мужа, на губах дрогнула улыбка. Сережа догадался: счастлива, что нападки на неё могут уменьшиться, перебраться на ненавистного теперь еще больше сына. На первую работу подросток попёр, чтобы таблетки омежьи купить. Для репутации, что он действительно альфа, Трущев совсем не брился, к удивлению – усы замечательно, для омеги, росли и сформировать их не составило труда, к семнадцати годам так точно. Единственным шагом с сторону были высветленные волосы, но черт побери, захотелось. А потом в школе Диму встретил, что необычайно лояльным был, руку жал и помогал работу найти. Другие подтянулись. И вот он во главе той самой плохой компании в школе. Необходимые дни Сережа пропускал, а Дима делал так, чтобы никто вопросов не задавал. Припершийся в крови Трущев, после рук отца, жмурился, глотая боль, как на ладони лучший друг таблетку протягивает, с которой всё утихает. Трущев забывает обо всём на свете, и кажется, что жизнь не так уж плоха. И по улицам он уверенно ходит, ведь сзади темная куртка светится, а на боку черный флаг висит, и никто его не тронет. Подойти осмелится – так будет иметь дело со всей бандой. На пороге класса Анисимов стоит, меняя к чертям всю построенную черепушку Трущева.