Вселенная любит порядок

— Да какого черта?! — Внимательнее нужно быть, Джисони. Я выиграл. Снова. — С тобой невозможно играть, Минхо-хён, ты никогда не проигрываешь! — А тебя никто не просил соглашаться. Так что гони мои деньги! Хан Джисон возмущённо стонет, но послушно кладет купюры на стол. В конце концов, Минхо прав: никто не просил его соглашаться играть в карты, да ещё и на деньги. Выиграть у Минхо практически нереально. Это удавалось лишь однажды Бан Чану, и то он сам не понял, как победил. — Тренируйся больше, Джисони, — продолжает дразнить парня Минхо. — Возможно когда-нибудь сможешь победить хоть раз. — Ну уж нет! Я просто больше не буду с тобой спорить никогда. — Ну посмотрим, посмотрим. Кстати, уже час прошёл. Где Хван? Минхо вопросительно смотрит на единственное свободное место за их столиком. Хенджин обещал прийти чуть позже, чем остальные. И это ни у кого не вызывало вопросов: Хван частенько опаздывал минут на десять-пятнадцать стабильно. Но не на час. — Я звонил ему, он сказал что планы поменялись и просил извиниться, — отвечает пришедший из туалета Феликс. — Видимо очередное срочное свидание. — Променял друзей на член, ну и говнюк! — возмущается Чанбин. Все смеются, кроме Джисона. Он пытается улыбаться, но улыбка выходит жутко натянутой, губы трясутся. Джисон не может точно сказать, когда всё началось. Они с Хенджином познакомились на первом курсе университета, оказавшись соседями по комнате в общежитии. Первое время они даже не общались толком, в основном лишь по каким-то бытовым вопросам: уборка, мытье посуды, покупка каких-то совместных вещей типа нового чайника или более удобных стульев. Пусть они и не общались, но и без этого совершенно неплохо изучили друг друга. Например Джисон знал, что Хван всегда очень долго собирается, поэтому утром встаёт на час раньше, чем Хани. Или что Хван практически всё свободное время рисует в студии на первом этаже, порой засиживаясь там до глубокой ночи. Или что он не любит баклажаны, потому что не притронулся ни к одному из них, приготовленных Джисоном на ужин. Хенджин в свою очередь знал, что Хани может собраться буквально за пять минут до выхода из дома. Что он не очень аккуратен и часто разбрасывает вещи. Джисон много трудится над созданием музыки, потому может часто пропадать в студии со своими друзьями и коллегами по совместительству. В такие дни Хан всегда приходит домой поздно, падая на кровать не раздеваясь. Спустя время они все же начинают общаться чаще. Хенджин с интересом спрашивает, можно ли послушать хоть одну песню Хана, а тот не видит причин отказывать, да и мнение со стороны всегда ценнее мнения привычных людей. Хван вслушивается в такой яркий голос Джисона, поющий об одиночестве. Слушает молча до самого конца. — Ну как? — не выдерживая спрашивает Хан. — Красиво, — отвечает Хенджин. — Не думал, что у тебя такой потрясающий голос. А повеселее есть что-то? — Вряд ли, — Хан честно пытается вспомнить, но так вышло, что весёлые песни не его амплуа, а скорее его друга Чана. — Разве только совместные треки с Чаном и Бини. У нас типа трио. — А почему ты поешь только грустные песни? — Я не знаю. Они как-то сами пишутся такими. С тех пор их общение становится не просто регулярным, а самым что ни на есть дружеским. Хван показывает Джисону свои картины и даже просит разочек попозировать, чтобы потренироваться в рисовании портретов. Сидеть неподвижно долгое время для Хани сущая пытка, но он справляется, потому что обещал. Хенджин говорит, что Хан очень красивый, бросая это не с каким-то конкретным умыслом, а скорее с художественной точки зрения. Но Джисон запоминает. Хенджин знакомится с Чаном и Чанбином, когда те заваливаются в универ к Хану. Джисон в свою очередь знакомится с друзьями Хенджина: милым поваром Феликсом, Сынмином и Чонином с музыкального курса. Чуть позже к их компании присоединяется Минхо, как друг Чана. Компания собирается сама собой, и что для Хана, что для Хвана это ощущается как нечто естественное. Они каждые выходные собираются вместе в барбекю ресторане, где Чан, Феликс и Минхо, как единственные кого можно подпускать к огню, готовят всем мясо и овощи Тем для обсуждения всегда много, начиная с нового трэка талантливого трио рэперов и заканчивая очередным спором на деньги между Минхо и Джисоном, где последний всегда проигрывает. Личную жизнь они никогда не обсуждают, но как-то само собой выходит, что вся компания узнает о каждом. Все знают, что Чан и Феликс встречаются уже год. Что у Минхо есть девушка, с которой они даже съезжаются. Чонин не так давно сходил на свое первое свидание и, кажется, там всё вполне серьёзно. Чанбин долгое время шутит, что они с Джисоном, Хваном и Сынмином волки одиночки, пока однажды он и Мин не приходят на встречу, держась за руки. Эти двое никогда не казались близкими друзьями, потому такое удивляет всю компанию. Но факт остаётся фактом: они хорошо ладят друг с другом и неожиданно прекрасно смотрятся вместе. Свои чувства к Хенджину Джисон понимает внезапно, когда тот на очередной общей встрече с упоением рассказывает, что познакомился с классным парнем. Хани неожиданно ловит себя на ревности, такой неприятной и жуткой, и остаток вечера сидит тише воды ниже травы, отвечая на все вопросы кратко и стараясь лишний раз на Хвана не смотреть. Джисон понимает что не имеет никакого права на ревность совершенно. Они просто друзья и соседи по комнате. И всё. Никогда ни единого намека на что-то большее не было. Понимает, но всё равно злится и бесится. Никто в компании не замечает таких перемен. Кроме Минхо. Этот хен всегда был самым внимательным, за что даже получил прозвище "мамочка". Под конец вечера, когда все уже собрались расходиться, он хватает Хани под руку к удивлению того и предлагает ему немного прогуляться. — Думаю твоя невеста не оценит такие прогулки, — смеется Хани. — Хотел позвать меня на свидание так и скажи. — Прости, дорогуша, но я по девушкам, — усмехается Минхо. — В отличие от тебя. Как давно? — Что? — Не прикидывайся дураком, Джисон. Ты конечно дурачок, не спорю. Но не во всём. Хван. Как давно? — Я что настолько очевиден? — Нет. Во всяком случае не для всех. Пока заметил только я. Ну и, кажется, Чан что-то подозревает. Но он слишком быстро переключается, так что если и поймёт, то не скоро. Так как давно? — Не знаю. Я сам не понимаю, как так вышло, хен. Я не планировал такого, даже не предполагал. — Можно подумать такое возможно запланировать! — смеётся Минхо. — Это всегда происходит внезапно. Взять тех же СынБинов. Они ну абсолютно разные, даже я честно офигел, когда увидел их вместе. А ведь, если подумать глубже, они отлично дополняют друг друга. Прям как вы с Хваном. — Не придумывай. У нас с Джинни ничего нет и быть не может. — Если ничего нет, это не значит, что вы друг другу не подходите. Никто не знает вас настолько хорошо, насколько вы знаете друг друга. — Это ничего не значит, хен. Мы просто соседи по комнате. Разумеется мы хорошо знаем друг друга. — Я жил с Чаном в одной комнате три года, пока не съехал на съемное жилье. И тот факт, что он не любит острую еду я узнал только на прошлой неделе и то от Феликса. — Ты просто не очень внимательный, хен. — Возможно. А может просто я видел в своём соседе действительно лишь друга. Джисон старается не думать над словами Минхо, но получается откровенно никак. Он никогда не воспринимал свое отношение к Хвану как нечто большее, чем банальная дружба. И, вероятно, так и не воспринял бы, не стань Хван бегать по свиданкам. — И что мне делать? — спрашивает Джисон. — Признаться, а там будь как будет. Кто знает, может ты ему тоже нравишься? — Ага. Именно поэтому на свиданки он с другими ходит. — А вы друг другу ничего не обещали, Хани. Любить не значит сидеть на жопе ровно и не пытаться построить счастье с другими, или хотя бы просто попробовать посмотреть на кого-то кроме объекта любви. В любом случае, это лишь мои предположения. Поговори с ним, тебе станет легче. Джисон благодарит Минхо и уходит в общежитие. Хенджин возвращается ближе к десяти часам вечера с букетом белых роз в руках и довольной улыбкой на лице, чем ужасно раздражает Джисона. Но тот старательно держит себя в руках и даже вежливо интересуется, как прошло свидание, хотя ему совершенно не хочется этого знать. — Было неплохо, — честно отвечает Хван. — Мы ходили в кино на ту новую комедию, а потом пошли в кафе-мороженое... — Ты же не любишь комедии. — Да, но он уже купил билеты, глупо было отказываться. — Мог бы спросить что тебе нравится, прежде чем звать в кино. Джисон честно пытается звучать спокойно, но нотки возмущения то и дело вырывались наружу. — Не переживай, Джисони, мне почти не было скучно… — И розы ты не любишь. Хван удивлённо смотрит на Джисона, а тот едва сдерживает порыв вырвать этот злосчастный букет из рук Хенджина и выкинуть прямо в окно. — У тебя что-то случилось? — спрашивает Хван, небрежно кладя букет на стол. — Какой-то ты напряжённый. Поссорился с Чанбином? Или снова проиграл деньги Минхо? — Нет. Всё нормально. Просто устал немного. — Давай наберу тебе ванну, — предлагает Хван, тут же приступает к делу. — Нет ничего лучше чем горячая ванна с ароматной пенкой. Раздевайся пока. Хан послушно снимает одежду и, оставшись в одних трусах, топает следом. Пар от горячей воды заполняет пространство очень тесной комнаты. Хенджин выливает немного пены с запахом лаванды. Затем, он протягивает Джисону чистое полотенце и выходит. Джисон забирается в воду и закрывает глаза. Горячо, но одновременно так расслабляет. Хван всегда точно знает что именно нужно Джисону, будь то какая-то определённая еда или та же ванна. Это в очередной раз подтверждается, когда закончив с водными процедурами, Джисон чувствует аромат фирменных Хвановых сэндвичей с острым соусом, которые художник часто готовит на завтрак. Джисон обожает эти сэндвичи и их автора, кажется, тоже. — Лучше? — спрашивает Хван. Хани лишь молча кивает. — Вот другое дело, а то ходишь тут мрачнее тучи. Садись кушать. Кстати, а откуда ты знаешь что мне не нравятся розы? — Да ты как то говорил об этом, вроде, — Хани честно не помнит откуда. — Не знаю. Не помню. — Удивительно как совместное проживание настолько впитывает нас информацию друг о друге. — Да. Но видимо не у всех. Я сегодня от Минхо узнал, что они с Чаном не настолько были близки, когда жили вместе, как мы с тобой. — Почему вы обсуждали нас с Минхо-хеном? Джисон едва не давится и очень надеется, что приглушенный свет ночника не даёт увидеть предательского румянца на его щеках. — Да так, говорили о том о сём. Чанбин сказал, что ты променял друзей на член. — Ой да пошёл он! — смеётся Хенджин. — Что-то Минхо и Чонину он такого не говорил. Не всем так повезёт, как ему и Чану — найти свою половинку в кругу друзей. — А с кем бы ты встречался из нас? Ну, чисто теоретически. — Не знаю. Чан-хен вполне подходит под идеальный тип, но он сам по себе человек такой. Универсальный. Может ещё Чонини, он милый и невинный. Это притягивает. — А со мной не стал бы, значит? Джисон не хотел говорить это вслух. Вырвалось само, совершенно случайно. Он даже сам не ожидал, но теперь уже поздно. — Ты мой друг. Самый близкий. — Это не ответ. — Почему тебя это так волнует? Переживаешь что ты единственный в нашей компании у кого нет свиданок? — Еще чего! У меня нет на это времени. И ты не ответил. — Не стал бы, Джисони. Ты мой самый близкий друг. И портить эту дружбу я бы ничем не хотел. — Спасибо за честность. Доброй ночи. Джисон избегает смотреть на Хенджина, поспешно втыкает наушники в уши и включает музыку на полную громкость. Хенджин провожает его печальным взглядом, убирая со стола и думая о том, что на самом деле хотел бы пригласить Джисона на свидание. Но Хван очень боится. Впервые Хенджин влюбился ещё в школе, в своего самого лучшего друга Джуена. Они вместе ходили в художественный кружок и часто работали в паре. Их связывал похожий стиль в рисовании, огромная любовь к акварели и полное взаимопонимание. В один момент дружба превратилась в любовь: такую нежную и трепетную. Первую для них обоих. Переход из стадии друзей в любовники произошёл постепенно. Хенджин был по-настоящему счастлив. Все испортилось так же постепенно, как и началось. За пеленой ярких чувств ни Хенджин, ни Джуен не обратили внимание на реальность. А реальность очень не любит, когда про неё забывают, а потому напоминает о себе резко, почти как неожиданный удар чем-то тяжёлым по голове. Сперва это были незначительные мелочи, вроде ссор из-за занятости, тайных обид на какие-то резкие слова, брошенные скорее на эмоциях, чем всерьёз. Они оба всеми силами держались друг за друга, постоянно ища компромиссы и многое замалчивая, сдерживая свои обиды. Окончательный разрыв произошёл на выпускном, когда Джуен упомянул, что собирается ехать учиться в Бостонский университет. Хенджин услышал об этом впервые тогда же, вместе со всеми одноклассниками. На вопрос Хвана: "А как же мы?", Джуен удивлённо ответил: "Я думал ты будешь рад поехать со мной, разве нет?". Это стало последней каплей. Поняв, что его не просто не спросили, а даже и не подумали о его желаниях и целях, Хенджин пожелал Джуену удачи и официально поставил точку. Джуен устроил скандал, обвиняя Хвана в эгоизме, явно не замечая, каким эгоистом всё это время был сам. Хенджин не то чтобы сильно страдал, скорее больше обижался и злился на ситуацию в целом. И боялся. Боялся завести новые отношения, чтобы потом точно так же разочароваться и остаться ни с чем, ковыряя ногой в осколках разбитого сердца. А потом появляется Хан Джисон. Весь такой талантливый, яркий, безумно красивый, немного шумный и чуточку неряшливый. И сердце Хенджина снова предательски замирает, а потом стучит с удвоенной скоростью. Хенджин очень хочет быть для Хана не просто обычным соседом по комнате и хорошим другом, но страх всегда намного сильнее желаний. Так проходят дни, недели, год, два. И вот сейчас они уже на четвёртом курсе института. Впереди ещё год, а затем неизвестность взрослой жизни. Единственное, в чем эти двое точно уверены, так это в своих чувствах друг другу. Но озвучить их все ещё не решаются. Джисон думает о том, что Хенджин совсем не шутит, когда говорит, что не стал бы с ним встречаться. Хенджин думает, что Джисон самый лучший на свете, но видимо не его. Все эти свиданки то с одним то с другим на самом деле Хенджину нафиг не сдались. Просто хочется иногда хоть немного почувствовать себя нужным, желанным, красивым для кого-то в конце концов. Хван не считал себя уродом, с самооценкой у него всегда был порядок. Он часто замечал на себе влюбленные взгляды как девушек, так и парней в институте, но оказался слеп к единственному влюбленному взгляду, принадлежащему его лучшему другу и соседу. Все в их компании начинают замечать эту химию между ними, но ничего не говорят. Потому что не их дело в принципе, да и на роль вразумителя годятся только разве что Минхо, да Чан. Но Минхо уже и так говорил с Джисоном и на этом он считает свою миссию выполненной. А Чан слишком хорошо осведомлён о страхах Хенджина, а потому молчит и лишь печально наблюдает, как двое влюбленных друг в друга парней страдают от невысказанных чувств. Всё решает случайность. Вселенная любит порядок, хоть и в принципе хаотична во многом. Но стремление к совершенству на первом месте и, видимо, совместное будущее этой парочки одна из миссий идеальности. Иначе как объяснить что Хани, будучи самым мирным человеком на планете Земля, вероятно, нарывается на драку? Заступившись за девушку к которой приставала толпа парней, Джисон разумеется спас от непоправимого, но поплатился за свое благородство двумя сломанными рёбрами и многочисленными гематомами. Хенджин никогда ничего не боялся так сильно, как за состояние Хана. Он первым примчался в больницу, ворвался в палату несмотря на угрозы медсестры вызвать охрану и, убедившись что Джисон жив, расплакался прямо возле его кровати, уткнувшись носом обездвиженную руку спящего парня. Джисон просыпается и впервые видит, как плачет Хенджин. Он просит медсестру дать им хотя бы пять минут и тратит их лишь на то, чтобы успокоить Хвана и убедить, что с ним всё будет хорошо. Хенджин не спит всю ночь из-за самых ужасных мыслей в голове. Тех ублюдков было пятеро. Они вполне могли избить Хана до смерти. Прокручивая в голове самый худший исход событий, Хенджин вдруг понимает что ему уже не страшны ни проблемы в отношениях, ни отказ Джисона, если он ему признается. Единственное чего он боится — потерять своего Хани. Поэтому на следующий день он приходит в больницу с чётким намерением признаться. И будь что будет. Хван застает Джисона мирно сопящим и немного расстраивается. Он знает, что каждая минута промедления снижает его решимость, и есть вероятность, что к моменту пробуждения Хани, Хван уже передумает признаваться, снова откладывая всё до лучших времен, которых никогда не будет. Хенджин ласково гладит Хана по руке, на что тот внезапно реагирует, схватив Хвана за руку. — Джини, любимый, не уходи. Хенджин очень надеется, что ему не послышалось. Он послушно садится рядом, продолжая держать Джисона за руку. Тот открывает глаза и улыбается широко так и ярко, как умеет улыбаться лишь он один. — Спасибо что ты рядом, — шепчет Хан. — А как иначе? Мы же друзья. — Жаль. — Что жаль? — Что только друзья. Мне сейчас так сильно хочется поцеловать тебя, Джини. — Ты бредишь, у тебя жар. — У меня любовная лихорадка, хен. И я не знаю что мне с этим делать. — А чего ты хочешь, Сони? — Быть с тобой. Всегда. Как друг, как парень, как верный спутник. Я знаю, что ты чувствуешь тоже самое. Чан мне все рассказал. Только не говори ему, пожалуйста, он и так переживал что ляпнул не подумав. — И как давно ты знаешь? — Хен вчера заходил. Хенджин мысленно ставит себе пометку однажды припомнить это Чану, но не сейчас. Сейчас он хочет лишь прикоснуться наконец-то к таким желанным и родным губам. Что он собственно и делает. Эту ночь они проводят вместе. Много говорят о своих чувствах в перерывах между нежными поцелуями и осторожными прикосновениями друг к другу. Хенджин все ещё очень боится что и эта история любви не закончится хеппи эндом. Но, как уже говорилось ранее, Вселенная не терпит хаоса и всегда стремится к порядку. И видимо этот союз двух влюбленных сердец был одним из пунктов порядка мироздания, потому как их совместная история не закончится никогда.