Всё кончено

"Всё будет хорошо" Бесит. "Всё будет хорошо" Надоело. "Всё будет хорошо" Хватит! — Всё будет хорошо, не волнуйся, я знаю, что делаю. — Всё! Прекращай! Ничего не будет хорошо, Антон. Не будет! Неделю назад ты валялся в подворотне два часа с простреленным плечом, дурак! Олежа... Откровенно не хочет сейчас на Антона кричать. Он хочет бросить всё и спрятаться куда-нибудь в тихое, тёплое и спокойное место. Туда, где нет Дипломатора. Но все равно останется рядом, чтобы ничего с Антоном не случилось. Дипломатор слишком громкий. Слишком эгоистичный. Слишком... Диктатор. Он самозабвенно разглагольствует на площадях, будучи абсолютно уверенным, что несёт людям истину, открывает им глаза, переворачивает с ног на голову мир. Нет. Несёт он только очередные проблемы Антону, полиции, Олеже. Открывает только новые маршруты для побега. Переворачивает только стулья и столы в доме. Руками Олежи. — Олегсей, что ты... — Молчи! — Олежа вскидывает руку с выставленным указательным пальцем, направляет его на Антона. И он действительно замолкает. А вместе с ним молчит и весь остальной мир. Олежа шумно вздыхает, разрывая тишину, и, дрожащим, как звенящая от напряжения стуна, голосом, продолжает. — Ничего не будет хорошо, пока ты продолжаешь этим заниматься. Тебя бить стали в участках, если забыл. Ты им надоел. Ты - м н е - надоел. Душнов смотрит почти разочарованно. В уголках глаз собираются хрусталики слез, руки дрожат, губы поджаты. А он всё смотрит. Точно ждёт чего-то. — Я пойду. Я должен. Я обязан. Бесполезно. Он ничего не может сделать с Дипломатором уже шесть с половиной лет. Антон — вместилище. Дипломатор стал больше, чем образом. Он стал личностью внутри Антона, которая стала как-то настойчиво заявлять свои права на мясной мешок, в котором обитает. Олежа не смог помочь. Скоро не останется Антона. Будет только Дипломатор, который не называет Олежу никак иначе кроме полного имени. Олегсей. Осточертело. — Всё будет хорошо, не волнуйся. И снова к началу.