Особенная тишина

Утро четвёртого ноября началось в студии. Заказчик поставил встречу так рано, что даже не хватило времени на утренний кофе. Сейчас Юра пишет саундтрек для новой немецкой мелодрамы. Мотив понравился и несколько часов они накладывали ноты на разные инструменты, выбирая, что лучше звучит. Оба остались довольны и решили переходить к следующим трекам. — Леон, помнишь я просил вас задержаться? Мне тут помощь нужна. — Помню, Юрий! Сейчас мы сходим на перекур и запишем всё, что скажешь.

***

Через полчаса радостный Юрка вприпрыжку соскочил со сцены к фотоаппарату стоящему на сидении, зафиксированном книгами. — Привет, именинник! Это для тебя! — послышался собственный голос с маленького экранчика. Глаза Юры округлились и он поставил запись на паузу. “Неужели у меня такой сильный акцент?” Он усмехнулся и включил запись ещё раз. —Привет — неуверенный голос, как гром среди ясного неба так напугал Юру, что тот дёрнулся и выронил фотоаппарат. — Чёрт! Юра осмотрел пострадавшую камеру, намеренно не глядя на замешкавшигося Августа. — Не включается. — поджав губы куда-то в сторону пробормотал Юрка. — Извини, я не хотел пугать. — Да что ты! — Юре было невыносимо слышать, что Август перед ним за что-то извиняется. Это Юра должен извинятся. — Ты ни в чём не виноват. Я сам его уронил. — Юра, с тобой всё хорошо? С Юрой было не всё хорошо и он виновато посмотрел на друга. Тот обеспокоенно смотрел в ответ. — Я… Я не знаю. Нет. Не хорошо. — А что случилось? — в певучем голосе слышалась скрытая насмешка, а Юра в ответ только вздёрнул бровь. — Почему ты меня игнорируешь? По моему нам есть что обсудить. — Я дурак, Август. Не знаю что на меня нашло, но я ни в коем случае не хотел тебе навредить. Это всё что тебе нужно знать. Август снисходительно улыбнулся. Юру это даже немного задело. Неужели он даже не грустил из-за этой ситуации? Юра решил узнать: — Но ты не выглядишь сильно обиженным. С тобой всё нормально? — Уже да. Сначала я, конечно, был озадачен. До этого момента думал, что ты просто надо мной поиздевался, когда понял, что ты мне нравишься. Очень злился на тебя, но когда увидел какой ты дёрганый, решил подойти. — То есть я тебе всё-таки нравился? — лукаво спросил Юра, за что получил лёгкий удар в плечо. — Чтоб ты знал! Я не рассчитывал на отношения с тобой. Думал переспать несколько раз и всё. Но когда ты меня поцеловал я уже даже задумался, а вдруг у нас получится. Я же не знал, что ты псих. — Он рассмеялся, а Юра подхватил. — Не знал, что ты гей. — Я встречаюсь и с женщинами, и с мужчинами. — Понял. Так что… У нас мир? Ты на меня не обижаешься? — Всё нормально. Только давай впредь без поцелуев! — Принято! Юре стало легко. С двумя главными катастрофами последнего месяца всё улажено. Даже разбитый фотоаппарат не испортил настроения. — И всё же… — протянул Август — Зачем ты это сделал? Поцеловал меня, я имею ввиду. — Я и сам не знаю. Мне показалось, что я тебе нравлюсь, но я не собирался ничего делать. Просто импульсивно получилось. Стресс накопился. — Забавно ты стрессуешь. — хохотнул Август. — А собственно из-за чего стресс? Работа? Или может тот парень, в которого ты влюбился? — он игриво пошевелил бровями, а Юра замер. — Ты о ком? Август опять снисходительно улыбнулся: — Да ладно тебе прикидываться. Я же всё видел! — Ничего ты не видел! Он мой близкий друг. У нас общее прошлое и не более. — Ну-ну. Проигнорировав ироничный тон, Юра направился к выходу. — Хочу выпить кофе. Ты со мной? Август играючи юркнул к дверному проёму и загородил путь. — Обязательно попьём кофе, но сначала ты признаешься! — О боже мой! Давай я лучше ещё раз тебя поцелую и мы опять перестанем разговаривать! — Август посмеялся — Чего ты пристал? Какое тебе вообще дело? — Ну, я думал мы достаточно близки для таких разговоров. — он жеманно похлопал глазами — И ты мой должник! Юра закатил глаза и с небольшим усилием надавил на плечи друга, выдавливая его из помещения. Август показательно обижался на Юру, но шёл рядом к ближайшему кафе. — Я не знаю. — неожиданно для себя начал Юра — Это первая любовь, понимаешь? Она не проходит. Это её специфика и этим она прекрасна. На вопрос "Люблю ли я его?", я отвечу — да. "Как мужчину люблю?" — не знаю. Но я очень скучаю по нему. Август злорадно улыбнулся. — Так встреться с ним. — Он в Харькове. — Отговорки! Двадцать первый век на дворе! Самолёты и всё такое. Пригласи его к себе. Думаешь, он откажет? — Не знаю. — У него нет денег? — Ну деньги у него точно есть… А вот желание... Я не знаю. — Ты же сам сказал: Это первая любовь и она не проходит. Ты же тоже его первая любовь? Юра не смог сдержать смущённой улыбки.

***

Весь день шестого ноября Юра носился по дому как ошпаренный. Ему не терпелось увидеть Володю, поздравить его с днём рождения, но он и боялся этого разговора, ведь ему предстоит задать вопрос, и что бы он ни доказывал Августу, он очень боялся получить отказ. Отношения с Августом выровнялись и перешли на новый уровень дружбы. Такой “русской” дружбы, когда люди делятся личным и суют нос в чужие дела. Он же и успокаивал Юру весь этот день и постоянно присылал сообщения в роде: “Если ты его не пригласишь, то я перестану с тобой общаться” или “То есть поцеловать меня у тебя смелости хватило, а задать простой вопрос не хватит?” В этот день его ждало ещё одно неожиданное сообщение от неизвестного контакта. “Юрка, Привет! Это Маша из “Ласточки”. Помнишь меня?” “Тебя забудешь, Сидорова!” “Ты ещё злишься на меня? Я написала чтобы извиниться. Я тогда поступила очень плохо и понимаю, что заслужила твоё презрение” — в конце Маша добавила грустный смайлик. Юра рассмеялся вслух. “Маш, сто лет прошло. Забыли. Я не злюсь на тебя.Тем более Володя мне сказал, что ты… изменила своё отношение.” “Я всё ещё в процессе принятия!” — смеющийся смайлик. Юра тоже ответил хохочущим колобком. “Расскажи, чем ты сейчас занимаешься? Володя говорил, что ты стал музыкантом.” “Да, стал. Сейчас работаем над проектом “Женевьева и Рудольф”. Мелодрама.” “Это как “Юнона и Авось”?" “Ну что-то вроде” — смеющийся смайлик. “Ладно, Маш. Потом ещё спишемся. Мне нужно работать. Хорошего дня!” “Так странно понимать, что ты работаешь. Я прямо сейчас представляю тебя хулиганом в пионерском галстуке! Но ладно. Иди работай. И тебе хорошего дня!” После разговора с Машей на душе почему-то стало тепло. Он вспомнил молодую красивую девушку. Вспомнил как они ссорились из-за Володи. Как же сейчас смешно то, что когда-то было так важно.

***

— Привет, именинник! О, подожди, я тоже себе налью. Володя сидел со стаканом с тёмной жидкостью и Юра решил не отставать. Сегодня он уже выпил стакан для храбрости и неожиданно охмелел. Видимо невроз. — Я даже и не знаю, чего тебе пожелать, если честно, — Юра смущённо улыбнулся и начал размышлять. “Богатый, умный, красивый. Одинокий только. Кого-нибудь бы ему” В голове сразу вспыхнула картина как вместо “кого-нибудь” он сам готовит Володе завтрак, обнимает его, целует… Но такое, конечно, он не мог пожелать. — У тебя вроде бы всё есть… Наверное, только дурацкое и стандартное — пусть сбудется то, чего ты действительно очень хочешь. — Спасибо за тёплые слова. — с ласковой улыбкой ответил Володя — И за видео — ещё раз спасибо! Я буду пересматривать его, когда будет плохое настроение. Расскажи, как прошёл твой день? — Сегодня дописал второй трек для той мелодрамы. Помнишь я рассказывал? — Володя кивнул — Надо было передать в музыке любовь главной героине к этому Рудольфу. Но только не просто любовь, а с печалью. Она смертельно его любит, но знает, что их отношения многим навредят и она жертвует своим сердцем, чтобы уберечь близких и самого Рудольфа. Я долго думал о том как себя чувствует человек, который жертвует своей жизнью, а для Женевьевы это чувство – её жизнь… Нужно показать глубинную боль и силу, ведь нужно быть очень сильным чтобы отказаться от такой любви. Но и счастье, ведь любовь - это всегда счастье. Юра старался отвлекаться от ассоциации Женевьевы с Володей. Он конечно не влюблялся в мужа своей сестры, но всё же. Тот тоже пожертвовал своей жизнью из-за любви. Сердце вновь сжалось. Очень захотелось обнять Володю. Зная, что подготовиться к этому вопросу он не сможет, он набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в ледяную воду и начал: — Кстати, Володь! Я спросить хотел… — начал было Юра, но замялся. Не получилось “резко сорвать лейкопластырь”. — Что такое? — как-то сдавленно спросил Володя. — Я в двадцатых числах декабря сдам заказ и буду свободен. — Так, и чего? — Я хотел бы увидеть тебя. — Юра почувствовал как начал нагреваться — Я имею в виду не в скайпе, а вживую. Приезжай ко мне. Посмотришь Германию, город, где я живу… Что скажешь? Володя замер, а Юра засуетился. — Эй, ты тут? “Завис, что ли?” — Нет-нет, я тут, всё в норме. Просто… Ты серьёзно? — Да серьёзнее некуда! А что? У тебя разве нет новогодних каникул? А, бли-и-ин… Наверное, уже есть планы на Новый год, надо было с этого начать… — Нет! — как-то слишком громко перебил Володя — В смысле, никаких планов нет… Обычно Новый год я отмечал с родителями, но тут мать уехала в Москву. Я скажу ей, чтобы осталась там на праздники, и всё. Так что да, я свободен. Просто неожиданно. — Не всё же время нам вот так по интернету общаться, правда? — Юра робко улыбнулся. — Я приеду — обязательно, — заверил он, а Юра с этой секунды начал ощущать волнительное ожидание перед встречей — Только скажи мне, что делать, чтобы получить визу? Да и вообще... у меня даже загранпаспорта нет... — Без проблем. Завтра же напишу тебе все инструкции, — пообещал Юра. Ненадолго замолчали. Оба явно не хотели завершать разговор и поэтому Юра ухмыльнувшись спросил: — А как прошёл твой день? — Целый день провисел на телефоне. — А что тебе подарили? — Я сегодня только с коллективом отметил. Накрыл им поляну. Они мне подарили ежедневник с ручкой “Паркер”. Ещё Брагинский - это мой помощник, подарил мне бутылку дорогущего коньяка. Знает же, что я не пью, а всё равно всегда дарит алкоголь! — И что, праздник окупился? Володя посмеялся. — Разве для этого устраивают праздники? То есть только затем, чтобы они окупились? — Нет, но сам понимаешь, это очень даже желательно. Деньги любят счёт, это я тебе как еврей говорю. — Юра тоже рассмеялся. — Ты шутишь об этом та-а-ак часто, — протянул Володя. — О чём? О еврействе? Но мне можно, я же еврей. — Ну вот опять. — Володя поднял указательный палец. Он был явно пьяным, что очень забавляло Юру, но после этого замечания он стушевался: — Ты против? Раздражает? — Нет. Просто думаю: это случайность, или ты переживаешь по этому поводу? — Ну, не то чтобы переживаю. Но с переездом сюда стал интересоваться. Это же всё-таки мои корни. Представляешь, даже иврит учил. — Володя удивлённо вздёрнул бровь — Правда, быстро бросил. Зачем он мне нужен — здесь я говорю на немецком, Израиль меня не интересует, а чтобы Тору читать — я в Бога не верю. — Ничего себе. А мне казалось, что ты об этом думать забыл. Раньше, в «Ласточке», с таким пренебрежением говорил... — В детстве я всё это отторгал, делал вид, что меня это не задевает и вообще никак не касается. Наверное, это была защитная реакция — ребёнку сложно осознать масштабы человеческого зла. Сложно принять, что человека ненавидят только за то, что он родился. Тем более когда этот человек — ты, а не кто-то другой. А я мало того что еврей, так ещё и гей. — Ну, не каждый же день думать об этом, правильно? — Почему это не каждый? Очень даже каждый! Только штаны сниму — вижу, кто я такой. — хохотнул Юра. — В смысле? — спросил Володя, а Юра ухмыльнулся. — Юр, что ты имеешь в виду? Я правда не понял. — Ты забыл?! Как ты мог об этом забыть?! — откровенно издеваясь, протянул Юрка. — Володя-Володя… тюнинг… — Ёлки-палки! — воскликнул тот. — Забыл. Правда забыл, подумал, что тату. — Он покачал головой. — А почему ты называешь это тюнингом? — Ну как же — аэродинамика… — протянул Юра. Володя расхохотался. — Аэродинамика, блин! Ну и шутки у тебя. — Но это ещё не всё! — Юра только начал. — Плюс — общая эстетика и, ну, ты понимаешь, украшающий мужчину шрам… Ах да, и длительность. Ну, так говорят те, кто делал во взрослом возрасте, кому есть с чем сравнить, я-то сам не знаю. Но так говорят. А ты забыл! Володя покраснел, то ли от выпитого алкоголя, то ли от щекотливой темы. Хмыкнул и посмеиваясь ответил: — По-твоему, я должен помнить, что там двадцать лет назад было? Эта фраза потушила весь Юрин пыл. Он почувствовал иррациональную обиду. Сам Юра всё помнил. Он вспоминал ту ночь столько раз, что даже спустя двадцать лет не мог забыть детали. Сначала он хотел притвориться, что ничего не заметил, но выпитый алкоголь не дал этого сделать: — Володь, а если серьёзно? — Если серьёзно.. Юр, там ведь было темно, поэтому я не помню таких деталей. Да, ты говорил в лодке, но для меня по-настоящему важным был ты весь, а не отдельные части…— Володя говорил искренне с ласковой улыбкой Юра тоже улыбнулся. Пора было выключаться и ложиться спать, но у Юры не хватало силы воли чтобы перестать смотреть на Володю. — Купи обогреватель! — велел Володя. Видимо заметил, что Юра ёжится. В доме действительно было прохладно, но Юра намеренно держал эту температуру. — Куплю, — печально протянул тот. И решил подшутить — Я не был готов к резкому похолоданию. На улице дубак, всё мёрзнет, я мёрзну, а согреть некому… — Мне кажется, или ты кокетничаешь? — неожиданно прямо выдал Володя. — Я? Да никогда! — воскликнул Юра и улыбнулся во все тридцать два зуба. — Ну потерпи, я приеду и... сварю тебе вкусный горячий суп. — Жду не дождусь! Юру развеселило и взбудоражило, что Володя ответил ему на шутку. Они опять замолчали, а Юра вспомнил те моменты, когда они сидели вместе в юности и молчали. Тогда он чувствовал максимальное спокойствие и умиротворение. Это он чувствовал и сейчас. — Что это? — спросил Володя. Юра и не заметил как начал напевать знакомый мотив. — Да из «Юноны и Авось», «Ты меня на рассвете разбудишь…» Мне сегодня написала Маша. Про этот мюзикл спрашивала, — объяснил Юра, зевнув. — Долго же она собиралась, я дал ей твои контакты ещё в сентябре. — тот тоже зевнул. — Ясно, — хохотнул Юра, — давай-ка ты собирайся домой. Тебе ещё ехать, да и мне пора на боковую. — Нет, подожди. Расскажи, что там Маша пишет. — Да ничего особенного. — Юра качнул головой. Володя подозрительно прищурился. — Честное пионерское, мы ещё толком и пообщаться не успели. Ладно, всё. Жаль с тобой прощаться, но нам обоим пора спать. Мне завтра надо встать пораньше.

***

Абсолютно счастливый Юра поднялся к себе в спальню. Они скоро встретятся! Уже лёжа в кровати он написал Августу в офлайн: “Он приедет!” Они должны были завтра пересечься в студии и Юра решил купить Августу кофе в благодарность за то, что тот сподвигнул его пригласить Володю. Закрыв глаза он поддался печально-счастливому чувству, что сопутствовало всем воспоминаниям о лете 1986 года. Печальным, потому что тогда они потеряли друг друга. Счастливым, потому что по-настоящему любили. Прошло всего полчаса, а Юра начал скучать по Володе с новой силой. Хотелось смотреть на него. Слушать его голос. И очень хотелось почувствовать его тепло. «Прикинь, я до сих пор не сплю» — не удержавшись, написал Юра Володе. «Почему?» «Да это чёртова “Юнона и Авось” пристала! Теперь вот вспоминаю наш последний костёр и… жутко мёрзну! Я лежу под двумя одеялами и мёрзну! Придётся третье купить». «Оденься потеплее. Так и заболеть недолго». «Не могу. Я привык спать голым, в одежде не усну». — ехидно улыбаясь отослал Юра. «Юр, в такие подробности ты меня, пожалуйста, не посвящай». — А куда пропал тот смелый Володя с которым я только что разговаривал? — с улыбкой пробубнил себе под нос Юра и написал, добавив обиженный смайлик: «Не понял». «Не обижайся! Просто у меня фантазия бурная, а сейчас я ещё и под мухой». Юра начал заводиться. «Хочешь сказать, так сразу меня и представил?” Юра даже приподнялся на локтях. Сон совершенно покинул его голову. ”А хочешь, я прямо сейчас себя сфотографирую и фотку вышлю?!» «Ничего тебя понесло — от грустных воспоминаний к эксгибиционизму!» «Там было не только грустное, вообще-то. Только не говори, что никогда об этом не вспоминал». «Вспоминал конечно». «Ты знаешь, Володь, это был один из самых чувственных моментов моей юности». Юра закусил губу, представляя как сейчас смущается Володя. «Блин, Юра!» «Да что не так-то?!» «Я не люблю вспоминать об этом, потому что, во-первых, мне было больно тогда. И, во-вторых, мне, блин, больно сейчас, но уже в другом смысле». — Хм «В каком?» «Ты сам запретил мне видеться с Игорем, а теперь провоцируешь! Ещё и про всякие тюнинги напомнил. Это неприятно». “Разве я запретил? Но ладно. Меня устраивает” — пронеслось в мыслях. «Так вот оно что… Прости, больше не буду». — отослал Юра, включая камеру на телефоне. «Вот и правильно». «Прими файл». «Не приму». «Прими, я сказал!» У Юры начали ныть щёки от улыбки. Он наблюдал за тем как после минутной паузы Володя всё-таки скачал фото. «Ну и как я тебе? Сексуальный?» — И хохочущий смайл. «Ты очень милый. Но шутки у тебя всё равно хреновые!» «Какие уж есть...» Володя несколько раз что-то печатал и удалял, но в итоге прислал: «Спи уже, провокатор». Юра догадался, что неотправленные сообщения были куда интереснее. Что-то ему подсказывало, что Володя не удалит эту фотографию. Впервые за много лет, Юра детально вспомнил ту ночь. И так уже разгорячённый он почувствовал привычную пульсацию в паху. Удивительно сильное удовольствие до сих пор бурлило и будоражило сознание. Когда Юра справился со своим возбуждением он уставился в потолок. Насколько же сильными были тогда чувства, что они живы и сейчас? Как можно любить человека спустя двадцать лет разлуки? Юра не знал как, но это происходило. Тот же трепет и нежность, то же желание прикасаться и смотреть на Володю, только вот они изменились. Юра изменился. В этом разговоре стало понятно, что Август был прав. Володя тоже что-то чувствует, но не обман ли это? Страх, который Юра так тщательно избегал все эти месяцы, настиг его. Володя даже не подозревает, что Юра почти намеренно вытравливал из себя того Юрку из “Ласточки”. Он даже не представляет насколько это разные люди и, если Володя и питает нежность к Юре, то это чувства к Юрке из прошлого. «Ты хотел бы это вернуть?» — пришло от Володи спустя полчаса. «Не думаю, что возможно вернуть всё в полной мере». «Да. Ты прав. А жаль» «Очень».