Особенная тишина

***

Почти месяц переписки в аське заставил ребят быть изобретательнее. Разговоры ни о чём и не должны были быть наполненными особым смыслом. Как минимум, Юру всё устраивало. У него была пачка людей (кстати, среди них сами собой отпали мужики с клубов) с которыми он годами переписывался на пустые темы и он понимал, что так будет и с Володей. Но иногда чувства заполняли даже такую не романтичную вещь, как icq. В начале октября Юра вышел из кабинета после рабочего дня, а на телефоне уже висели два сообщения от Володи: «Я получил твои диски. Не могу найти слова, чтобы выразить, что чувствую, держа их в руках» «Ненавижу аську. У меня не получается текстом передать то, что хочу. Всё как-то расплывчато и безэмоционально». Но Юре хватило и первого сообщения. Он уже и забыл, что отправлял диски. И сейчас Володя услышит его душу. Конечно не поймёт, но услышит. Будет стараться, потому что ему не всё равно. Потому что он — Володя. От понимания этого лицо налилось краской. Захотелось срочно обнять Володю и рассказать о каждом треке по отдельности. Когда и почему написал. Что в этот момент думал и чувствовал. Потому что знал, что Володя хочет это узнать. Потому что Володя его настоящий друг. Поддавшись импульсу, Юра предложил созвониться в скайпе. Договорились на вечер следующего дня и переписка продолжилась своим чередом. «Что ты сегодня делал?» «Отдыхал, — ответил Володя. Чуть позже добавил: — Читал книгу по теории музыки». Юра нахмурился. Почему-то стало тревожно, будто его пытаются обмануть. Долго думая, зачем Володя это написал он всё же выдавил: «Зачем это тебе?» «В смысле? Ты же музыкант, как нам говорить о твоей жизни, если я ничего не знаю о музыке?» Юра нахмурился ещё сильнее. Тема музыки воспринималась как нечто сокровенное и шутки по этому поводу он не допускал. «Зря ты так шутишь». «Я не шучу. Прими файл». С комом обиды в горле Юра скачал фотографию. И даже увидев на ней жёлтую книжку на фоне голубых домашних штанов, он долго вглядывался в телефон. Как на зло, мысли не собирались в кучу. На обычные темы человеческого бытия Юра рассуждал легко, иногда противореча сам себе, но процесс всегда шёл. А тут тупик. Ни одной мысли. Только бесконечная благодарность. А за что он даже и не понял. «Иногда я тоже ненавижу аську. Когда надо думать, что собираешься сказать, формулировать». — всё же написал Юра. «Для меня ничего формулировать не надо, просто скажи, что на уме», — написал Володя, пока Юрка уже начал набирать текст. «Мне очень приятно. Никто никогда не интересовался, чем я живу, настолько, что даже книги бы читал. Ну, то есть по-настоящему интересовался. Музыка не просто важна для меня, она — это и есть я сам. Даже близкие не понимают, как много она для меня значит, хотя спрашивают, но ты вот... Книги читаешь ради меня. Я такого не ожидал». «Не ожидал от меня? Это ещё почему?» «Вообще ни от кого не ожидал». В это сообщение было вложено больше смысла чем во все слова вместе взятые. И пусть в голове Юры мысли всё так же настойчиво не хотели формироваться в слова, тут он наконец-то понял, что есть только Володя. Опять он и только он.

***

С утра следующего дня Юра был как на иголках. Не терпелось поскорее посмотреть на Володю. Он даже не знал, что будет говорить, но что-то сказать надо. “Что-то” сказать просто необходимо. «Привет! Вечером всё в силе?» «Здравствуй! — ответил Володя. — Да, специально приехал в офис пораньше. Устанавливаю». «И как успехи?» «Жду письма с подтверждением регистрации. Книжку читаю». Юра улыбнулся, вспомнив вчерашнюю фотографию, и пошутил: «О! Ну и как, готов к экзамену?» «По теории музыки? А можно мне автомат?» Юра рассмеялся вслух и отправил соответствующий смайлик. Невольно вспомнился период преподавания в консерватории. Это время одновременно отозвалось по сердцу и ностальгией, и болью. Ностальгию вызвала та необычная пора, запомнившаяся просторными аудиториями, лампами с тёплым светом и юными, горящими глазами. Ректор позвал Юру в преподаватели не только потому что тот был одним из самых старших выпускников, но и потому что Юра знал ценность музыки, знал её мощь и хрупкость. Умел погружаться в неё и придавать ей новые формы. Этому он и учил своих студентов. А боль вызывали воспоминания вне стен косерватории. Мама, которая улыбалась через силу. Её посеревшее лицо, тусклые глаза. Чувствуя приближающуюся смерть, она безмолвно приняла сына. Но Юра и тогда и сейчас считал, что лучше бы она никогда больше с ним не заговорила, но была бы жива. Он решил поделиться этим с Володей, когда они созвонятся. Юра не знал, как работать в ожидании весь день и пошёл себе на уступку. “Я сегодня освобожусь немного раньше. Наберу тебя в 19:50” «Кажется, всё получилось» — пришло в ответ. Юра понял, что речь идёт об установке скайпа и набрал: “Здорово! А я говорил, что всё легче чем ты думаешь.” — набрал, но не успел отправить. Раньше пришло сообщение от Володи. «Выпороть, Игорь, не значит отыметь! Ты пытался воспользоваться моей невменяемостью и чуть не изнасиловал, когда я был не в состоянии отказать». Юра прочёл это сообщение раз пять. — Игорь значит? — зло прошептал он. Руки зашлись мелкой дрожью от ярости. Какой-то Игорь, законченый мудак, касается Володи? А тот сам позволяет это делать? Опять? «Что за херня у тебя творится?! Ты там совсем с ума сошёл? Прошлого раза не хватило?!» — отправил Юра. Время подбиралось к девяти, но он и не собирался уходить в кабинет. Нахмурившись, он уставился в телефон и не меньше минуты ждал ответа. А сообщение пришло неожиданно короткое и сухое: «Это было не тебе». «Да я, блин, и так понял, что не мне». «Только не думай обо мне плохо» — написал Володя. Юра отвёл взгляд от телефона. Злость клокотала и бурлила. Поднявшись на ноги он подошёл к кухонному шкафчику и достал из неё початую бутылку рома. Оглянулся, чтоб найти стакан, но махнул рукой и сделал несколько глотков с горла. Он не знал, что ответить, да и надо ли. Всё воодушевление о предстоящем разговоре как рукой сняло. Взглянул на часы. “9:02”. «Я не буду говорить об этом сейчас, мне надо работать». — написал Юра, торопливо уходя в кабинет. «Ты ещё напишешь мне вечером?» — пришло в ответ. Он не собирался отвечать сейчас. Планировал остыть и написать в обед с более трезвой головой, но последнее сообщение заставило начать злиться уже на Володю. Ведь Юра искренне хотел ему помочь, но как это сделать, если он не хочет помогать себе сам? В полутьме просторной комнаты Юра аккуратно обрабатывал ссадину на ключице Володи. На ум сама пришла метафора, что Юра сейчас лечит рану на его сердце. В памяти были ещё свежи строки из писем и… тетради. Кто посмел сделать такое с Володей? Неужели кто-то всерьёз хочет причинить ему боль? Страшная догадка сама пришла в голову. Юра заметил, что Володя наблюдает за ним в отражение окна и тоже поднял взгляд. Посмотрев ему в глаза, он задал вопрос: — Это сделал «кто-то неважный»? — Да. — почти беззвучно прошептал Володя. — Зачем? — Я сам попросил. В горле встал ком. “Сам попросил”. В голове не укладывалось, как Володя мог сам попросить сделать с собой такое. Нет, конечно, он знал о разных способах получать удовольствие, большинство даже пробовал, но от них точно не должно оставаться таких ран. Злость на “кого-то неважного” не унималась. Было желание узнать все подробности этой связи, но Юра понимал, что этим может сделать только больнее. Ссадина начиналась на ключице и уходила на спину под майку. — Еще где-то надо? — спросил Юра, потянувшись к лямке. Володя резко развернулся и умоляюще взглянул ему в глаза. — Не надо. Сколько же боли было в его глазах. Сколько же он терпел. Сколько страдал. Перед Юрой сидел некогда близкий человек, с которым они в детстве растворялись друг в друге без остатка. Но детство прошло. И сейчас, уже взрослые, они стали ещё ближе. Именно в такие моменты близкие люди должны быть рядом. Вся атмосфера была более чем интимной. Прикосновения к тёплой коже, тяжёлое дыхание, тусклые отблески камина в потемневших зелёных глазах, скрытых линзами очков. Очки? Юра только сейчас понял, что Володя до этого был без них, а теперь безумно напоминал себя молодого. Такой же напуганный и запутавшийся, уставший и искренний, такой же вожатый Володя Давыдов, которого когда-то так любил Юрка. В голове на секунду промелькнула мысль спросить, можно ли снять с него очки, но Юру не интересовал ответ. Он и без разрешения сделал бы это. И он сделал. Так же как и двадцать лет назад, он задержал дыхание и аккуратно за дужки потянул на себя тяжеловатую оправу. Буквально час назад Юра видел Володю без очков, но именно сейчас бывший вожатый… бывший возлюбленный был более чем обнажённый. С мокрыми глазами и ссадиной на плече он посмотрел сквозь Юру и прошептав что-то невразумительное ткнулся лбом в Юрину грудь. Привычным движением, будто делал это вчера, Юра пропустил Володины угольные пряди сквозь пальцы и приобнял его. Ткнувшись губами в тёмную макушку, Юра думал о том, как же плохо было Володе все эти двадцать лет, и как Юра виноват, что оставил его медленно угасать в одиночестве. Сейчас у него было не просто желание, а долг защитить Володю. — Как же ты страдал. Если бы я только знал, Володя… Как много мы потеряли, — прошептал Юра. «Ты скажи мне только одно: тебе реально было мало прошлого раза?» — написал Юра в чат. «Это не ещё один раз, я и писал про прошлый. Больше я даже не виделся с ним — и не хочу». «Не хочешь видеться или не хочешь, чтобы тебя били и унижали?» «И того, и другого». “Да что ты? Тогда почему переписываешься с ним? Твои пристрастия скоро покалечат тебя! Этот ненормальный вообще не должен приближаться к тебе после такого, а ты ещё и общаешься с ним. Я бы не допустил такого с собой. Или ты сам этого хотел?” — Юра остановился. Конечно, Володя сам этого хотел. Он никогда и не скрывал этого. Он хотел, чтобы этот Игорь прикасался к нему, бил его, и прочее… Юра не хотел об этом думать, но яркая картина уже всплыла перед глазами. Он представил Игоря темноволосым, смуглым качком который грубо сминал светлую, тонкую кожу Володи… На лице выступила брезгливая гримаса. А, собственно, в чём виноват Володя? В том, что не хотел быть один? В том что он был настолько одинок, что даже такой вариант как этот Игорь стал для него отдушиной? А Юра? А что Юра? Появился спустя двадцать лет, абсолютно чужой человек, и теперь претендует на важные позиции в жизни Володи. Просто друг по переписке. Призрак прошлого. Сам Володя ни разу не дал и намёка на какое-либо развитие отношений. Значит ему это и не нужно. Юра сжал зубы так, что выступили желваки. Он удалил последние сообщение и написал: «Всё, ухожу. Мне надо работать». «Юра, подожди! Я всё испортил?» «Нет, я просто занят. Я напишу тебе вечером. До свидания, Володя». Юра кинул телефон на диван и потёр лицо руками. Иллюзия того, что он не один, оказалась просто иллюзией. Володя может быть и друг, но далеко. А прямо сейчас Юре некому рассказать о своих чувствах, попросить совета и рассчитывать на безусловное понимание, которое сейчас было так ему необходимо. Юра резко поднял голову. Импульсивное решение, которое показалось единственным верным, разом заполнило голову. Он даже отругал себя за то, что раньше не нашёл этот очевидный ответ на все вопросы. Юра вновь начал набирать сообщение. “Привет, надо встретиться. Это срочно.” “Привет! Надеюсь ничего серьёзного не случилось. Я сегодня весь день на записи. Закончу в семь вечера. Если очень срочно, то можем рядом со студией встретиться в полдень.” — ответил Август. “Приеду к двенадцати.”

***

В одиннадцать тридцать Юра уже входил в студию звукозаписи. Он уже пять лет сотрудничает с лейблом, который сосредоточен именно в этой студии. Большинство его приятелей-музыкантов также принадлежали этому лейблу. Войдя в помещение, Юра поздоровался с Луизой - молодой студенткой администратором и с двумя музыкантами, сидящими в холле. Одного звали Матис. Приятный улыбчивый мужчина средних лет. С ним Юра никогда близко не общался, но знал, что он отличный гитарист. А со вторым Юра наоборот, общался очень тесно. Они с Леоном регулярно переписывались и раньше каждую неделю ходили вместе в бар. Он так же как и сам Юра был клавишником, но Леон только исполнитель, а Юра — композитор. Мужчины приветливо улыбнулись, завидев Юру. — Не ожидал тебя сегодня увидеть! — сказал Леон, протягивая ладонь для рукопожатия. — Я и сам не планировал, если честно. Я по делу. Знаете где Август? — Он в студии остался. А у нас перерыв сейчас. — ответил Матис — У вас что, опять совместный проект? — Да вот не знаю пока. — удаляясь ответил Юра.

***

Август резко поднял голову от партитуры на звук захлопнувшийся двери. Тем временем Юра уже закрыл дверь на ключ изнутри и посмотрел на парня. Тот слегка улыбнулся и сказал: — Я думал мы на улице встретимся. Неужели уже полдень? Юра ничего не ответил. Только поджал губы и опустил глаза в пол. — Юра? Всё нормально? Август явно занервничал и подошёл ближе. Юра решил в последний раз убедиться, прежде чем совершить задуманное. Он поднял взгляд и встретился глазами с Августом. Там была тревога за друга и… И нечто более глубокое. Что-то, что парень прячет. Юра лукаво улыбнулся и сделал несколько широких шагов на встречу парню. Тот машинально спиной отошёл назад и врезался в стену. Между ними оставалось сантиметров двадцать, когда Юра остановился. Август смотрел ему в лицо, но не в глаза. Он явно был смущён и не понимал что происходит, а Юру это забавляло. — Юра? — подал голос покрасневший парень. Юра приблизился ещё ближе, чем заставил Августа ещё сильнее вжаться в стену. — Да ладно, — томно прошептал Юра. — Ты же сам этого хочешь. Август судорожно проглотил воздух и наконец решился посмотреть в карие глаза. Устный ответ не требовался. Юра и так сделал выводы. Он шагнул вперёд ещё ближе и провёл рукой по щеке парня, а затем взял его лицо в свои ладони и легко прикоснулся своими губами к чужим. Поцелуй был лёгким и приятным. Самое главное в нём для Юры было то, что Август отвечал ему, а значит Юра не ошибся. Радуясь больше тому, что был прав, чем самому поцелую, Юра отстранился и нежно погладил парня по волосам. Тот приоткрыл рот чтобы что-то сказать, но Юра приложил указательный палец к его губам, затем ещё раз быстро поцеловал того в губы и произнёс: — Я напишу тебе. — Юра лукаво улыбнулся и вышел из студии.

***

Настроение было отличным. Юра теперь не один. Он нравится Августу. А Август, вроде как, нравится ему. У них общие друзья и интересы. Идеальный вариант. А Володя… Володя — близкий друг. Важный человек из прошлого. Они продолжат общаться и поддерживать друг друга, как должно было быть все эти годы. Дома Юра сразу принялся за работу. Маленький заказ для небольшой группы музыкантов, выступающих на корпоративах. Единственное, что тяготило — как же начать диалог с Володей? Утром они явно не лестно попрощались и теперь им предстояло поговорить начистоту. Пристрастия Володи — это совершенно не Юрино дело, и он, скорее всего, своим явным недовольством поставил Володю в неловкое положение. Закончив работу, Юра напряжённо набрал сообщение в чат с Володей. «Вечером всё в силе?» «Да, я жду тебя» «Володя, я всё обдумал, пока работал. Я хочу извиниться за свою реакцию, я не должен был тебе грубить и оскорблять словами или тоном. Я понимаю, что всё это меня не касается и я не должен лезть в твою личную жизнь». — отправил Юра. Ответ пришёл почти мгновенно: «Да лезь сколько угодно, Юр. Я же понимаю, что ты желаешь мне только добра». «Ты меня прощаешь?» «Конечно!» «Хорошо. Тогда позвоню через пять минут». — отправил Юра и радостно потопал на кухню. Это дело надо отметить. Он достал всё ту же бутылку, но в этот раз нашёл бокал. Первый он осушил прямо на кухне, а оставшуюся бутылку взял с собой в кабинет. — Ты опять без очков? — разочарованно протянул Юра, когда в компьютере прогрузилось изображение. Володя ответил не сразу. Несколько секунд как заворожённый смотрел в экран, а потом с улыбкой ответил: — Я в линзах. Но в следующий раз специально для тебя надену очки. — Давай, — ответил Юра, потянувшись за бокалом. — Виски? — спросил Володя. — Ром. Йо-хо-хо! — воскликнул Юра. — А мне за руль. — Знаешь, если никогда не расслабляться, как, видимо, делаешь ты, то можно съехать с катушек. Кстати о катушках! — Юре было весело. Немного опьяневший, он перестал держать себя в руках — Раз ты не против того, чтобы я лез в твою личную жизнь, то теперь, когда я спокоен, поговорим о важном. Кто такой этот Игорь и какое место он занимает в твоей жизни? — Я не хочу об этом. Давай сменим тему, пожалуйста. — Володя пристыженно опустил глаза. Юра видел, что эта тема очень неприятна для его друга, но молчать он просто не мог. — Хорошо, сменим. Только позволь мне сначала высказаться. В ответ послышался тяжёлый вздох. — Критиковать меня будешь… — Не тебя — его. Володя, тебе нельзя быть с таким человеком, как этот Игорь. Особенно если ты любишь «экстремальные» развлечения. — Юра говорил спокойно, но вновь почувствовал тяжесть в области груди. — Да я не… — Володя начал было объясняться. Юра поднял руку. — Не перебивай! Этот Игорь опасен. У тебя сложное прошлое, и к тебе надо относиться с особенным вниманием, беречь. Ты доверяешь ему себя, а он неосторожен настолько, что у тебя остаются такие страшные раны, так ещё и… поступает так подло. Он не заботится о тебе. — Слушай, — остановил его Володя. — Игорь не такой гад, как тебе кажется. Именно он помог мне примириться с собой. Показал, что таких, как мы, много, а быть геем — не так уж и страшно. Я знаю его восемь лет, и всё это время он поддерживает и помогает. Юра издевательски усмехнулся: — Хорошую он тебе помощь оказывает! — сердце сжалось ещё сильнее. Володя его ещё и оправдывает? — Юра, в любом случае Игорь теперь в прошлом. А после того раза, о котором ты сегодня случайно узнал, у нас не будет больше никаких отношений. — твёрдо сказал Володя, от чего Юра немного расслабился. — Сто процентов? — уточнил Юра. — Да. — Хорошо, — Юра кивнул и отвернулся от камеры. Он не хотел чтобы Володя разглядел на его лице остатки злости и ревности. Глядя в сторону, он негромко признался: — Я, конечно, взбесился, когда прочитал сообщение, но на самом деле — очень хорошо, что я узнал о ваших с ним делах. — Почему? — негромко отозвался Володя. — Потому что теперь я сделаю всё, чтобы не позволить тебе быть с таким опасным человеком. — Юра всё же повернулся к монитору. — Если тебе нужен экстрим, то найди того, кто не будет рисковать твоим здоровьем. Ты красивый, для тебя явно не проблема найти партнёра. — Юра, но это совсем не то, о чём ты подумал! — непривычно быстро затараторил Володя. — Это случайность. Да, было, но всего пару раз. Это просто эксперимент, который вышел из-под контроля, и ничего больше! — Ну, значит, тебе нужен тот, кто способен контролировать тебя, — серьёзно произнёс Юра, но тут же ехидно улыбнулся: — На тот случай, если «эксперимент» повторится. — Да нет же, я не нуждаюсь… мне такое не нужно, — неловко оправдывался Володя. — Блин, Юр, не мучай меня, я не хочу об этом! — Ладно, не будем, — смягчился Юра. Тема интригующая и острая. Юра любил говорить о таком. Как минимум потому, что именно такие эмоции давали ему вдохновение для многих произведений его авторства. Он лукаво улыбнулся и продолжил: — Та-ак, значит, кто такой Игорь, мы выяснили. Рассказывай про других парней. Какие ещё ошибки ты насовершал? — Знаешь, можно сказать, что других у меня и не было. Были попытки завести отношения, но то ли в Харькове мало серьёзно настроенных парней, то ли это не модно, то ли мне попадались лишь те, кому отношения не интересны... — он вдруг резко замолчал, немного нахмурил брови размышляя о чём-то. Юра, устав ждать, прокашлялся, напоминая о себе. — В общем, скажу так — начал Володя — другие были, но даже ошибками я бы их не назвал. От встречи с ними в моей жизни не изменилось ничего: не стало ни лучше, ни хуже. Те встречи не были ошибками, и те парни ошибками не были — они были никем. Юра цокнул языком и закатил глаза. — Вот не зря ты на дипломата учился — красиво увильнул! — А ты? Кто был у тебя? — прямо спросил Володя. — Ну… — Юра призадумался как бы сам Володя завуалировал свой гарем из мужиков с клубов — кроме таких же, как у тебя, из «не ошибок» был только Йонас. — А почему вы расстались? — Потому что он мудак, — хмыкнул Юра. Теперь ему предстояло исповедаться, но ни малейшего желания говорить о Йонасе не было. Он старался не думать о нём, особенно после последней ссоры пару месяцев назад. — В моём представлении, жить с творческим человеком — это значит принимать творчество как часть личности, как черту характера. Особенно если творчество — это призвание. Йонас так не умел. Он разделял меня и мою музыку, мол, потом напишешь, а сейчас пошли в клуб. В общем, относился к ней несерьёзно. А я считаю — если несерьёзен к музыке, значит, несерьёзен в отношении меня. Значит, на меня наплевать. — А после него кто-то был? И тут Юра запоздало вспомнил сегодняшнюю “не ошибку”. Совсем вылетело из головы. Логика говорила о том, что хорошо бы поделиться последними событиями с другом, но вопреки разуму он произнёс: — «Не ошибки». Просто секс, отношений не было. — Вообще? А не одиноко? — Для одиночества нужно свободное время, а я организовал жизнь так, чтобы свободного времени не было. Юра пытался себя убедить в том, что он не обманывает Володю. Как обычно говорят? Недоговаривает? Он бежал от этих мыслей, в первую очередь чтобы не ответить на главный вопрос в собственной голове: Зачем же эта “недоговорка” потребовалась? Отведя взгляд от монитора, будто пытается спрятать шалость от вожатого, Юра вытер о домашние штаны вспотевшие ладони. — Сыграй мне что-нибудь. Если сможешь, конечно. — Володя так резко перебил тишину, что Юра даже и не понял сразу. — В смысле, если смогу? — Ну, после пары стаканов рома. До Юры наконец дошло и он закатил глаза. — Пф-ф-ф… Что сыграть? — Не знаю... Что ты написал сегодня? — Аранжировку. Скучную и нудную, от которой уже тошнит. — Тогда что-нибудь другое на твой вкус, нежное или грустное. Может быть “Лунную сонату”? Юра рассмеялся. Напряжение вмиг ушло, а в голове вновь образы из лета восемьдесят шестого. Неумелая игра светловолосой девушки, пыльный кинозал и юная первая любовь. — Ты бы ещё “Собачий вальс” попросил! Но если хочешь ноктюрн, то давай попробуем… — Юра пересел в угол за пианино и прислушался к ощущениям внутри. Нежная лёгкая мелодия. — «Грезы любви» Листа годятся? — Годятся — отозвался Володя. В голосе слышалась улыбка. Привычным движением Юра поднёс тяжёлые ладони к чёрно-белым клавишам и вдруг почувствовал трепетное волнение, которого он не чувствовал уже много лет. Володя впервые услышит его игру. Конечно, он слышал её в Ласточке и на расстроенном пианино в Харькове, но это что? Так. Баловство. Левая рука скользнула по “ми бемоль” и дальше мелодия полилась без нот. Единая эмоция переданная звуками для конкретного человека. Даже растворившись в музыке, Юра чувствовал на себе пристальный взгляд. Он помнил это ощущение. Тот самый, желанный, жизненно необходимый взгляд зелёных глаз.