Wrong

— Ты снова? — Фильм интересный вышел. — Прямо интересный? — Тебе понравится. — Ладно, пойдем. Сонхун снова пришёл. Смотрит на него, как на божество, глаза блестят. Пока что от счастья. А Сону позволяет, раз за разом впускает в свою квартиру, сознание, сердце. Но в ответ — ничего. Ни любви, ни влюблённости, ни симпатии, с его стороны абсолютно ничего. Да, возможно, Сонхун красив, он добр, заботлив и, если уж честно, скрашивает серый мир вокруг Сону своим присутствием. Только вот Сону никогда не любил и вряд ли полюбит, не в его это интересах и желаниях. Как-то не хочется. С Сонхуном интересно гулять, пробовать новую еду, ходить на фильмы и выставки. И целоваться с ним тоже приятно, и иногда Сону даже пускает его в свою кровать. Пока что. У Сонхуна тёплые руки, даже горячие, всегда, когда он его касается, а Сону постоянно мёрзнет, и лишь поэтому, наверное, согласен, чтобы его трогали, обнимали, согревали. Не трястись же постоянно от холода, в самом деле. Бывает, в сознании Сону проскальзывает, что пора бы отпустить, окончательно и насовсем. Здесь нет чувств, эмоций, нет будущего, нет ничего. Не за что держаться и нечего терять. Он может в любую минуту испариться, хоть и для Сонхуна готов оставить предупреждение. Он много для него успел сделать. Это длится уже не первый год, с момента поступления на первый курс этого проклятого универа. А сейчас они на последнем, и год за годом Сонхун рядом, сначала еле заметно, ненавязчиво. Сону даже не замечал излишнего внимания, пока на какой-то вечеринке не оказался прижатым к стене. Было неожиданно, но он почему-то дал Сонхуну право этим воспользоваться. Так они и срослись. Все вокруг считают, это отношения, только Сону знает, как обстоит всё на самом деле, что они друг другу никто и никогда. И Сонхун знает, но предпочитает не вспоминать. Водит на свидания, приносит кофе по утрам, гладит всего Сону своими нежными ладонями, словами обожания ласкает. Жаль, что для Сону это ничего не значит. Будь он человеком с возможностью любить, обязательно бы плавился, как мороженое в жару, отвечал на внимание, тоже был бы страстным и жадным. Бывали дни, когда Сону даже немного расстраивался, что не способен это ощутить. Дальше стандартных реакций человеческого организма привязанность не шла. И Сонхуну пора было это принять, а заодно и тот факт, что ничего не изменится, и что Сону всё ещё позволяет ему быть в его жизни не из-за любви. Он просто позволяет. — Прости, Сонхун. — За что? — Я не могу тебя любить. — Мне достаточно, чтобы ты просто был рядом. — Я когда-нибудь уйду, и это может произойти в любой момент, помни. — Тогда я буду наслаждаться каждой минутой. Это было безнадёжно. У Сонхуна каждая клеточка внутри сжималась при мысли о расставании, он это никогда не показывал, но иногда Сону видел по глазам — там в уголках души чёрное море. Такое же солёное и выталкивающее, иногда истеричное. Он улыбается ему ярко, светло, а внутри всё умирает. И когда Сону уйдёт, всё его существование рассыпется на мелкие кусочки, и неизвестно, сможет ли кто-то после их собрать и склеить. Сону, честно, не хотел причинять боль намеренно. Он сразу всё ему сказал, повторял снова и снова, иногда пытался оттолкнуть, чтобы не зашло слишком далеко. Но Сонхун упёртый. Железный стержень. А Сону многотонный пресс, и он его поломает. Немного позже. Сегодня по расписанию кино.