occultism

Наконец-то все было на своих местах. Пока Феликса допрашивали о том, как он очутился в лесу и кто на него напал, Чан сидел в библиотеке с Чонином подальше от чужих глаз, держа его за руку. Правила школы, пусть и неофициальные, по сей день не разрешали заводить отношения на территории школы, а что уж говорить о том, что они достаточно…неоднозначные. Поглаживая большим пальцем по тыльной стороне чужой ладони, Чан неторопливо пролистывал один из учебников, делая вид, что супер-занят своей домашкой. Руки, что находились под партой, давали чувство необъяснимого комфорта и защиты, пусть и чуть подрагивали, стоило только хлопнуть двери библиотеки, впуская в помещение какого-то зазевавшегося школьника. Наконец, читательский зал окончательно опустел, и Чонин слегка неуверенно приблизился к своему молодому человеку, пододвигая стул. Тот поозирался, и лишь удостоверившись, что никого кроме них не осталось, притянул брюнета к себе за талию. - Думаешь, все уже позади? – робко шепчет в мирно гудящей тишине он, утыкаясь носом во вкусно пахнущую одеколоном шею. Чан молча кивает, лишь посильнее приобнимая парня одной рукой. Запечатлевая звонкий поцелуй на лбу Яна, он вновь задумывается о том, что выпуск не за горами, и быстрее бы все закончилось, чтобы не переживать новые потрясения из-за чьего-то исчезновения. - Скоро уже экзамены и все, как и мечтали, уедем с тобой вдвоем. И тогда чтобы уже точно ни от кого не скрываться. Как хорошо, что ты те же экзамены выбрал, что и я. – Чонин тихонько вдыхает в его шею и устраивается поудобнее. – Хотя бы нормально вместе подготовимся. Я почти закончил с конспектами, мне осталось разобраться только с билетами. Как думаешь, господин Ким нам разрешит заранее узнать список вопросов по подготовке? – брюнет издает булькающий звук, на что Чан тихо смеется и гладит его по волосам. – Ну да, ты прав, такого чуда нам ни за что не дождаться. Мог бы нам как старостам помочь, а не быть таким упрямым ослом. Ты уже у него спрашивал о литературе по подготовке? Чонин? – в воздухе застывает запах хлорки, и Бан чувствует, как его воротник и плечо начинают намокать. Младший странно дергается, а одежда мокнет сильнее. Он отстраняет Чонина от себя и видит, как по его подбородку течет струйка воды. Телефон в заднем кармане школьных брюк начинает вибрировать, разрываясь от количества оповещений. Кажется, на допросе все тоже пошло не по плану. Чанбин не помнит, как дошел до дома, как дотащил за собой бездыханное тело с каким-то садовым инструментом в боку. Он помнит, как устало тер глаза, плюхался на диван перед телевизором и пытался держать свою истерику в руках. Но Сынмин и это продумал еще перед… Перед тем самым. Перед тем, как эгоистично влюбил в себя, а затем заставил причинить столько боли, которую уже нельзя повернуть вспять. Хватаясь за голову, Бин крепко жмурится и пытается унять дрожь по всему телу, но получается дерьмово. Он просто не понимает, что происходит. Он надеется, что это все просто уродливый и неказистый сон, который вот-вот закончится, и он проснется в своей кровати в школе, с трудом нацепляя на себя форму для уроков, пока с другой стороны комнаты копается в рюкзаке Ким, что-то мурлыкая себе под нос. Но такого больше никогда не будет. И это нормально. Действительно, это так, просто немного больно и все. Оставив на душе выжженный участок, на котором ничего уже никогда не вырастет, Сынмин просто взял и ушел. Не попрощался, не объяснился, просто взял и исчез. - Я ненавижу тебя, Ким Сынмин! – яростно кричит он, до искр из глаз цепляясь за свои спутанные волосы и понимая, что горячие злые слезы текут по щекам. Он врал. Не мог он никого ненавидеть. Больше нет. И месть была бессмысленной, и смерть, пришедшая далее. Все теперь было бессмысленным. Он всхлипывает, сжимая челюсти и опускает низко голову. На шее покачивается подаренный медальон. Дыхание едва само по себе не останавливается. Он говорил, что это его последнее желание. Но это не значит, что такого желания не может быть и у самого Чанбина. Сдернув с шеи «оберег», он крепко сжимает его в ладони. Никакого толку от этого безделушки теперь нет, но губы упрямо шевелились в тишине, пытаясь сформулировать желание правильно. Светлые волосы закрывали обзор на собственные грязные ладони, держащие памятный подарок Сынмина, но Со уже никак на это не реагировал. Тот уже мертв, какие желания? Может, он и умел что-то выполнять, но теперь его нет. Он забрал за собой все, что смог дать в такое короткое время. И Чанбин, может, и правда хотел его за это ненавидеть, но не мог. Сил не было даже на это. - Я хочу, чтобы все вернулось обратно, я хочу домой, просто верни все как есть. И будь там, ты, идиот. – шепчет он, кулаком смахивая со скулы горячий поток слез. – Я так тебя ненавижу. – снова лжет Бин, замерев на секунду. Где-то был шорох или ему показалось? В нем было ощущение, что торжественно должно было что-то случиться, но ничего не происходило. Все просто продолжало свое течение, но теперь словно огибая блондина, оставляя его в стороне. Никто так и не услышал Чанбина. Если для него все перестало существовать, то это лишь для него. Он не знает, чего ожидал. Но его ожидания не оправдались. Со злости он швыряет цепочку с кулоном прямо в телевизор, и ничего не происходит тоже. Улыбчивая ведущая программы продолжает щебетать о важности употребления правильного количества витаминов весной, так как экология уже давно ударила по всем, скорее всего, так пытались раскрутить какой-то знаменитый бренд пищевых добавок. Чанбин падает на диван, прижимая колени к груди, и утыкается виском в подушку, остекленевшими глазами таращась на экран телевизора. Жизнь и правда шла дальше своим чередом. С этими мыслями он проваливается в тревожный сон. Его будит то, что диван стал слишком мягким. А также смутно знакомый запах. Так пахло каждый раз, когда на кухне готовился большой завтрак, когда были выходные. С трудом продирая глаза, Чанбин садится на постели, откидывая одеяло от себя. Часы на тумбочке показывали 8 часов утра. Рановато что-то. Сунув ноги в мягкие тапочки в виде ракет, он сонно трет ладошками лицо и выходит из своей комнаты. Зимой утром еще темно. Мягкий свет горит на кухне, там, скорее всего, мама. Папа только пришел с очередной ночи поисков и принимает душ, прежде чем отправиться в постель отсыпаться на пару часов перед рабочей сменой. Темп семьи Со с некоторых пор был таким необычным. Заметив появление сына на кухне, женщина ерошит ему волосы и приглашает за стол. Тишину прерывает лишь радио на подоконнике, очередная сводка новостей, и нет той, которую они хотели бы услышать. Или боялись. - Я завезу тебя в школу сегодня. Сумку собрал? - Мама, у меня нет сегодня уроков. – Чанбин чуть хмурится, глядя на усталое лицо женщины. Она тяжело вздыхает и утирает лоб передником. - Ох, точно. Тогда поиграешь сегодня один, хорошо? Я пойду расклеивать объявления. – он важно кивает, принимаясь за завтрак. Бин знал, что он должен быть взрослым и самостоятельным мальчиком, когда родители снова находятся в поисковом отряде. Он научился сам справляться со своими делами, даже умеет разогревать рис в микроволновке и готовить к нему перечный соус. Раньше ему помогал брат, но… Уже третий день студент не появлялся дома. Комната Чансона пустовала с того дня, как он ушел в поход со своими друзьями. Те уже вернулись домой, не объясняя толком, почему Со-старший не спустился вместе со всеми. С виду они были точно также встревожены, как и вся семья Чанбина. Он скучал по брату. Очень сильно скучал. - Я перед сном загадал желание, чтобы Чансон побыстрее вернулся домой, я хотел показать ему свой проект по трудам. – повседневно говорит мальчик, откусывая рыбный пирожок со шпажки. - Ешь молча. – велит мама, ей тяжело что-то слышать о старшем сыне, но она совсем забыла, что и младший переживает столько же, сколько и она. Что ему тоже тоскливо и нужна поддержка. - Как думаешь, он принесет мне того горного камня, который обещал, когда вернётся? – продолжает говорить он, и женщина не выдерживает. Она громко ставит стакан с водой на стол и только собирается что-то сказать, как в дверь торопливо стучат. Замерев на мгновение, она тут же пускается в семенящий бег к входу в дом, Чанбин спрыгивает со стула и, шлепая тапочками, торопливо добегает до матери. В коридоре стоит шум и гам. Мама, кажется плачет, кого-то обнимает, а около двери пахнет морозом и чем-то съестным. По куртке Бин узнает своего брата. - Ура! Чансон дома! – он кричит и топает ножками от радости, порываясь обнять парня со всех сторон, но мама не дает проходу, вешаясь на шею вернувшегося с похода сына. - Дома, я дома! Дайте вдохнуть хоть немного, вы меня сейчас раздавите! Мама! – бормочет глухо в объятиях Чансон. Младший безуспешно пытается протиснуться в этот клубок объятий, но у него не получается. Но ему так хочется поскорее прикоснуться к брату, ведь он тоже скучал не меньше! Наконец до него дотягиваются сами – старший ерошит его волосы, превращая прическу в настоящее гнездо, на что Чанбин сначала куксится, а затем ластится к руке. – Привет, хрюшка! - Сам ты хрюшка, я не хрюшка! – обиженно сопит мальчик, но улыбается, потому что по-настоящему рад, что брат снова дома. Мама, не переставая, ревет. - Я не один пришел, мам. – Со наконец-то понимает, что на уровне глаз видит около двери чужие ноги, крепко зашнурованные походные ботинки и большой рюкзак, явно не брата. – Он мне помог найти с гор спуск, там все ужасно замело. - Я по счастливой случайности завершал свой спуск, когда увидел, что кто-то заплутал. – звучит необычно знакомый голос откуда-то сверху, Бин поднимает голову, силясь в полутьме разглядеть говорящего, но у него не получается. - Спасибо вам огромное, пройдемте внутрь, я вам передам кое-что. Боже мой, нужно срочно позвать отца! – женщина тащит сына вглубь дома, оставляя младшего наедине с незнакомцем. Тот присаживается на корточки, и наконец они могут разглядеть друг друга. - Как тебя зовут? - Чанбин. - А почему он тебя хрюшкой называет? - Потому что я толстый. – он снова дуется, не понимая, почему его так допрашивает какой-то незнакомец. - Да где же ты толстый? – раскосые глаза смешливо сужаются. – Ты просто такой, какой ты есть. И самое главное, что у тебя внутри, а не снаружи. - У меня внутри только рыбный пирожок. – почему-то пищит Чанбин, вызывая смешок у парня напротив. - Да я не про это. Я про то, что надо быть смелым и умным. Иначе какой толк в том, чтобы быть худым и красивым? - Не знаю. Я знаю, что я хороший человек, вот и все. Нам учительница так постоянно говорит. – честно делится ребенок, заставляя незнакомца чуть ошатнуться, но это, скорее всего, из-за неудобной позиции, в которой они разговаривали. - Ну, это хорошо, что ты хороший человек. И брат твой тоже хороший человек. - Спасибо, что спасли его. - Мне это ничего не стоило, так что не за что. – отмахивается тот, и снимает походную шапку, закрывающую уши. Чанбин широко раскрывает рот и молча таращится на его волосы. – Ты хочешь спросить, что это, да? - Мама не разрешает о таких вещах спрашивать у людей. Она говорит, что это некультурно. - Но ты хочешь. - Хочу. – сглатывает мальчик и неуверенно тянется к волосам, чтобы их потрогать. – Что с ними такое? - Мне всегда говорили, что это знак отличия храброго человека. Но мои друзья думают по-другому. Они говорят, что это знак отличия дураков. - Сами они дураки. – вспыльчиво начинает Бин, но также быстро тушуется. – Красивые. - Что? - Волосы у вас красивые. Я тоже хочу такие белые. Но только когда вырасту, мама сейчас не разрешает красить. - Ну вот вырастешь и покрасишься. - он приглаживает челку посередине лба и по-доброму улыбается мальчику. – Я пойду, наверное. Боюсь, твоя мама захочет мне отдать что-то типо огромного контейнера кимчи или вроде этого. - Да, так и есть. – незнакомец поднимается и вновь натягивает на себя шапку. – Знаете, а я загадал вас. Чтобы вы появились. - Что? – вновь переспрашивает брюнет, закидывая рюкзак на плечо. - Я хотел, чтобы брат побыстрее домой пришел, но ему же нужна помощь, правильно? И я загадал, чтобы ему на помощь кто-то пришел. - А, вот как. – он выдыхает со странным облегчением. – У каждого слова есть след. Ты же очень захотел, поэтому оно и сбылось. - А вы еще придете в гости к нам? – вдруг с надеждой спрашивает Чанбин, носком тапочка ковыряясь в плитке пола в коридоре. - Загадаешь еще раз желание – может, и приду. – парень подмигивает ему и уже тянется к дверной ручке. - А как вас зовут? Я же не знаю. - Нет, Чанбин, ты знаешь, как меня зовут.