CHARMED

После того, как Перси выбросила стакан в реку, не став дожидаться утра, ей полегчало. Мысли прояснились, сердце билось ровнее, а с горла словно исчезла невидимая рука, все это время державшая ее под контролем. Магическое влияние Арти сошло на нет, и Перси могла снова жить спокойно. Но нет. Основная проблема заключалась как раз в том, что сила приворота перестала действовать, и теперь на все произошедшее Персефона смотрела весь флера внушенных чувств. Под утро она проснулась от собственного воя. Выла глухо, лицом в подушку, кусая губы в кровь. Бесы крутились рядом как будто бы участливо, но на деле подпитывались ее отчаянием. Перси снова нервно раздирала ногтями кожу, тоже почти в кровь, но понимала — даже если физически следы этого «свидания» исчезнут, с души она их не уберет никогда. Грязная. Отвратительная. Мерзкая. Собственное тело в миг стало отвратительным, и Перси долго смотрела на собственный ритуальный нож, признавая — она себя ненавидела. Арти, конечно, тоже, но это была ненависть понятная, ясная, а здесь — чистый иррационализм. Просто… сама виновата. Сама облажалась по всем фронтам. Сама собственное счастье проебала. Все, баста! Но это было даже немного забавно — смотреть на себя в своих воспоминаниях как будто бы со стороны. Мерзкая, податливая, покорная шлюха со своими неубедительными угрозами, которые выглядели скорее как часть игры… Это что, правда была она? Это она буквально сама набросилась на малознакомого парня? Ментально, может быть, и нет. Но физически — вполне. «Ты сама меня поцеловала». В итоге, как бы не старалась, все равно разбудила своими истериками Дафну. Так и просидели вместе, обнимаясь, пока не встало солнце — как в свое время сидели, когда Перси жестко накрыло ощущением собственной никчемности после проигрыша Олегу. — У меня что теперь, все жизненные катастрофы с Шепсами будут связаны? — нервно смеялась Перси в короткие моменты спокойствия, хотя смешно не было совсем. А в итоге, к моменту появления долгожданного (впервые в жизни, нет) гостя, Перси накрутила себя настолько, что почти выключилась совсем. Олег, который пошел открывать, обещал, что все будет хорошо, но Перси особо уже не верила. Вцепилась только в Дафну, панически боясь ее отпустить, и лихорадочно повторяла: — Даф, я сейчас упаду… Давно пора было понять, что без сестры она всегда падает. — Тише, тише, — Дафна погладила Перси по волосам. А Саша ворвался в квартиру вихрем, едва ли не снося все на своем пути. Остановился напротив зацепившихся друг за друга сестер — в глазах натуральное отчаяние, а ноздри раздуваются от негодования. — Ты вчера не приехала домой, — начал он издалека. — Скажи спасибо Оле, что я не примчался сразу. И какая у меня должна быть реакция, когда я сегодня обратился к духам, и они показали мне… показали… Саша даже не мог озвучить то, что видел. Потому что это было ужасающе. Судьбоносное признание камнем застыло в горле. И вроде бы все очевидно — скажи уже наконец, а там дальше — как пойдет, но… Как он смотрел! Перси от одного только взгляда сжалась вся, дурея от чувства собственной вины. — Это был приворот, — кое-как пропищала она, с трудом узнавая собственный голос. И все нервно терла запястья, будто правда помочь могло, а самой даже глаза поднять страшно. — Который Дафна сняла, — с нажимом вклинился Олег. Определенно, ситуацию надо было спасать. — Ты же сам видел, что Перси не в себе была. Но никто не видел долбанный приворот, потому что змееныш умный оказался. — А Дафна одна увидела, — едко подметил Саша. — Как удобно. — Ты можешь проверить сам, — сузила глаза младшая Булгакова. — Теперь, когда приворот снят, его можно почувствовать. — Я не обязан это делать, — а голосе сквозит холод. — Ты не знаешь, что я видел. — Знаю, — покачала головой Дафна. — Над твоей девушкой, считай, совершили насилие, а ты ведешь себя как мудак. — Саш, ты перегибаешь. — После того, как Перси вчера примчалась к ним, после того, как он видел перекошенное не от злости, а уже от ярости лицо Михаила Афанасьевича, который взял куклу, после того, как змееныш рассказывал свой план, поразительно гениальный и продуманный, Олег тоже молчать не мог. Просто понравилась — захотел себе. Логика убийственно простая и такая же омерзительная. Вот так вот… как с вещью. Захотел — забрал себе. Олега вчера чуть не накрыло от одной только мысли, что кто-то мог сделать подобное с его Дафной, а Саша теперь явился и ищет виновных совсем не там? — Меня можешь посмотреть, если хочешь. Я его поймал у Михаила Афанасьевича, — немедленно и даже настойчиво предложил Олег. Да и в конце концов, это не Саша ли пару недель назад хвастался перед ним тем, что он-то в своей девушке уверен абсолютно? — Не заставляйте его меня трогать… — тихо-тихо попросила Перси. — Я же… я теперь грязная… Я понимаю… А у самой в ушах звенело — как будто по голове ударили. Получается, самый худший ее кошмар сейчас сбывался с поразительной точностью? И все же у Саши в душе что-то дрогнуло от такого ее тона. Руки затряслись, он отвернулся, провел ладонью по лицу, шумно выдыхая. Ему уже не забыть того, что он видел, но… — Это точно был приворот? — Ты издеваешься? — почти зашипела Дафна. — Я говорю, проверь сам. И тогда старший Шепс просто кивает. Дафна все равно не отходит от сестры, когда Саша подходит к ней и заглядывает в ее глаза так, что кажется, что он сейчас всю ее душу высосет. И тогда он чувствует. Чувствует липкие, гадкие следы чужой энергетики, чужой магии. — Почему ты… — он пытается что-то спросить, но слова застревают в глотке. — Ладно. Поехали домой. — Вы можете пока побыть тут, — предлагает младшая Булгакова. — Нам всем не помешало бы провести время вместе. И Саша снова кивает. Даже не настаивает на своем. — Не делай так больше, пожалуйста, — осторожно попросила Перси, отворачиваясь, как только Дафна с Олегом ушли. Не могла просто в глаза смотреть. И хотя она прекрасно понимала, что перед ней все еще был ее — она так еще может говорить? — Саша, ощущение чужого вторжения в душу заставило сжаться. Осознание того, что ей воспользовались, продолжало гнилью распространяться по всему телу, и Перси жмурится до цветных кругов под веками, пытаясь прийти в чувство. — Это моя вина, — как будто выносит самой себе смертный приговор Перси. — И я пойму, если ты… если ты сейчас… «Если ты сейчас меня бросишь и не захочешь больше видеть». — Если я что? — уточняет разбитый в хлам Саша. — Я не уйду, Перси. Прости меня за мою реакцию, я… Не должен так себя вести. Судорожно выдыхает, подходит к ней со спины и кладет руки на плечи, чуть сжимая. — Я не прав. Это был приворот, а я… Ты не виновата ни в чем. Наверное, это мне такая карма за то, что твою сестру… обозвал тогда. — Саш, перестань, это не карма никакая, а просто… я проклятая какая-то… Ну правда же! Вечно все не так. Вечно одни проблемы от нее, катастрофы на ровном месте… Может, и правда, ну просто не создана для того, чтобы у нее все было хорошо? Тогда, по сути, если у тебя все идет по одному месту, может, и не надо никого за собой еще дальше топить? — Я хотела сказать, что если ты меня бросишь, я пойму, — на едином духу выпалила Перси. При условии, что она думала и рыдала над этим почти всю ночь, получилось сказать даже легко. Наверное, Людмила Шотовна права была, что она всего истериками добивается. Вот и сейчас — честно пыталась не плакать, но у нее такой вид жалкий, что без слез не взглянешь. — Я понимаю, что это мерзко, это очень мерзко, и сама я мерзкая, я просто… Я такая дура, я же даже не поняла, что он мою кровь взял, а потом уже… я же понимала, что что-то не то, а даже… а сказать не могу… — Это ты перестань, — Саша говорит уже гораздо мягче, поглаживая ее плечи. — Виноват я. Придумал себе непонятно что вместо того, чтобы попытаться сразу помочь вместе ещё тогда, в мастерской. Я уже сказал, я никуда не уйду. Я тебя люблю, моя милая и совсем не проклятая девочка. Он не спешит целовать ее — боится, что ещё больше травмирует психику Персефоны. Но зато обнимает. Крепко-крепко прижимает к себе, гладит по волосам. — Моя маленькая богиня. Даже как-то и не верится. Перси все еще кажется, что она во сне — только не в кошмарном уже, а каком-то… счастливом. Жмется к нему ближе, тоже обнимается, цепляется, как за спасательный круг. И правда — не верит. Она же… она же как будто бы не заслужила счастья, да? Со своим исключительным талантом портить все, к чему прикасается. Или все-таки… — А я тебя сильнее люблю. — Смеется пока не очень уверенно, но очень старается, хотя реальность происходящего все еще не очень осознает. — Давай… давай потом куда-нибудь уедем, а? Я просто… я с ума тут сойду скоро… Перси, наверное, и в родительский дом не скоро зайти сможет. Просто… вспоминаться сразу будет. Арти оказался тем еще засранцем, раз ухитрился осквернить даже ее самое безопасное место. Место силы. — После свадьбы! — поспешно уточняет Перси. — Мне еще надо выдать сестру за твоего брата-супермена… Ты бы видел, как тут Олежа геройствовал вчера… Все, Персефона. Выдыхай. — Поцелуй меня, пожалуйста… — Конечно, — отзывается Саша с ломкой улыбкой и все же касается своими губами губ девушки. А потом… — А сама-то замуж не хочешь? Вот так вот просто. Без подготовки, без особых обдумываний, даже без кольца. Но Шепс, действительно, устал. Устал ото всех этих напастей, что свалились на них. Может, так он сможет уберечь свою Персефону? — Ч-чего? Сердце глухо застучало как будто в ушах, срываясь на какой-то совершенно бешеный ритм. Перси аж подскочила — глаза круглые от неожиданности, но горят, а на губах впервые за долгое время расцветает счастливая шальная улыбка. — Скажи еще раз! — почти умоляет Перси, а улыбка становилась все шире. — Я просто… Са-а-аш, ты шутишь, да? Или ты не шутишь? Или… Она же почти успела с ним попрощаться. Примириться с мыслью, что потеряла свое счастье. А он вдруг теперь… замуж зовет?.. — Выходи за меня замуж, Персефона Михайловна Булгакова, — уже настойчивее повторяет Шепс. Его мировоззрение сильно поменялось с тех пор, как он встретил ее. Бывший бабник с сайтов знакомств, что мог пользоваться женщинами, как, например, той же Мэри, захотел стать семьянином, пораженно глядя на пример младшего брата. Потому что эта девочка его изменила. Своей любовью, своей преданностью. Он хотел, чтобы она стала его женой. Он готов. — Са-аш… — Перси шепчет в ответ полузадушенно, потому что в груди не хватает воздуха. Потому что она в любую секунду готова сорваться то ли на визг, то ли счастливый всхлип, то ли просто в обморок сейчас упадет — от счастья. И вот столько… столько всего было. И слез пролито, и улыбок, и любви, и вообще всего-всего. И столько раз ей буквально все вокруг говорили, что из этих отношений ничего не получится, что в итоге все закончится трагичным расставанием. И сколько мешали им… И что в итоге? А в итоге Саша зовет ее замуж. И все. И больше ничего в целом мире не важно. И у нее от этого лихорадочного, всепоглощающего счастья как будто бы больше ничего и не болит — ни сердце, ни душа. — Ну конечно, конечно я за тебя выйду! — пищит Перси, снова бросаясь Саше на шею. И целует беспорядочно, в перерывах лихорадочно повторяя о том, как сильно его любит. Раньше и сама не знала, что может так любить, быть безоговорочно преданной, верной и… счастливой? И даже если она проклятая какая-то, то у Саши от ее проклятия получается отбиваться филигранно. Но потом в голову случайно влетает мысль о том, что кое-что… кое-что еще надо сделать. Персефона замерла на секунду, расплылась в самой озорной улыбке, коротко поцеловала его за ухом и тут же заговорщически зашептала: — Саш, а помиришься с Дафной? Ради меня… — И заканчивает уже чуть громче, чтобы постепенно привыкать к новому статусу: — Не может же мой жених быть в ссоре с моей сестрой? — А кто-то в ссоре? — наигранно удивился старший Шепс, но тут же рассмеялся: — Ладно уж. У них все вроде хорошо, так что не так уж я уже и злюсь. — Рада слышать, — усмехнулась Дафна, как раз появившаяся в дверях. И тогда она применяет безотказный маневр: — Мы на днях снова были на УЗИ. Есть новый снимок с Марком, а ты ещё старый не видел. — Это как так вообще? — шутливо возмутился Саша. — От меня прячут племянника? — Заслужил. — Справедливо. — Пойдемте лучше на кухню, — зовёт младшая Булгакова. — Мы с Олегом торт заказали. — А я-то видела, бе-бе-бе, — не могла не подразнить Перси, с особым энтузиазмом потащив Сашу за собой на кухню. Просто даже руку его отпускать не хотела. Но потом, уже на пороге, ее внезапно озарило: — Подожди, так я только старый видела! Какого фига вообще? — Так-то вы с нами не разговаривали, — хмыкнув, напомнил ставящий чайник Олег. Даже сам выдохнул как-то. Потому что все эти семейные ссоры, как оказалось, выматывают слишком сильно. Просто… уничтожают. — Я Дафне, вообще-то, почти сразу позвонила, — немедленно возразила Перси. Хотя все еще немного неловко, что позвонила она только после того, как узнала от Оли, что Дафна попала в больницу. Очередной укол самой себе насчет того, что такую замечательную сестру она не заслуживает. — И вам пора помириться… — многозначительно протянула старшая Булгакова, по очереди посмотрев на обоих Шепсов. На Сашу — особенно долго. Что называется, шок-контент, Персефона пока-еще-Булгакова внезапно занялась миротворчеством. — Я на него не злюсь давно, — пожал плечами Олег. Он вообще после того, как увидел тогда упавшую Дафну на кухне и осознал, что они могут потерять Марка просто из-за собственной глупости, многое переосмыслил. — Он на меня — не знаю. — Так я тоже, — улыбается Саша во весь рот, хлопая брата по плечу. — За что я могу злиться на своего младшего братишку, который скоро станет отцом? До сих пор поверить не могу. А Дафна, тем временем, уже принесла новый снимок и с гордостью положила его на стол. Уселась на стул, заявляя: — Срок уже десять недель, а я и сама не верю. Не представляю, как вообще дальше буду испытания с пузом проходить, но да ладно. Придумаем что-нибудь, — и хихикнула. — Кстати, Марьяна будет на свадьбе. За нее Нино попросила, прикиньте? Перси расплылась в довольной улыбке — вот тут уже, конечно, было попонятнее немного. И даже человек угадывался. И на контрасте того, как она прорыдала всю ночь, счастье, которое она испытывала сейчас, казалось действительно абсолютным. Или просто расчувствовалась сильно после предложения. Перси обернулась на Сашу, не в силах сдержаться от счастливой улыбки. И хотя душа буквально требовала кричать об этом на весь мир, Дафне она скажет… потом. И вообще всем остальным. Забирать праздник сестры не хотелось, да и вообще какого-то торжества не хотелось. Ей много-то и не надо было — просто возможность побыть с Сашей, без всяких проблем и прочего. Всего лишь-то немножечко спокойствия. И быть рядом. — М-м-м, Нино просила за Марьяну? Как интересно… — невпопад ответила Перси после чуть затянувшегося молчания. Олег по-доброму усмехнулся, интересуясь уже у брата: — Случилось чего? — Не-не-не, так, задумалась, — махнула рукой Перси, коротко хихикнув. — Ну, Дафну ты под домашний арест точно не посадишь, так что она нагнет нас всех, пока будут проходить испытания вдвоем… Кстати, а мальчишник с девичником будут? — Вот вообще не в тему, но и не важно. — Не знаю, как у них с мальчишником, — хохотнула Дафна. — Но девичник точно надо. Все по правилам хочу. Ты только представь этот золотой состав: ты, я, Нино, Марьяна и Оля ваша. Не знаю, где будем отмечать, но этому месту каюк. И затем, протянув обе руки к Олегу: — Но вот вы только попробуйте что-то вроде «Мальчишнике в Вегасе» учинить. И никаких стриптизерш. Я тебе свою куклу подброшу, она мне все доложит. — Как это — без стриптизерш? — пошутил Саша и сам же рассмеялся. — Стриптизерши — это святое, — поддакнул Олег, но его мнимой серьезности тоже надолго не хватило — захохотал. Перси, сев на стул рядом с сестрой, вздохнула с самым обреченным видом, положила голову ей на плечо и громким шепотом поинтересовалась: — Проклянем? — Не просто проклянем, — хихикнула Дафна, поглаживая Персефону по волосам. — Запустим к ним на мальчишник Бараша, а сами уже себе стриптизеров-пожарных вызовем. Знаешь… с кубиками пресса и смазливыми мордами. В золотых стрингах. — Эй, ну вы чего, — тут же заворчал Саша. — Никаких стриптизеров, танцоров и вообще смазливых морд в моем присутствии! — вдруг возмутилась Перси. — Я протестую! А то знала уже одного… смазливого танцора… *** Наконец-то наступает долгожданный июль и Нино, так сильно желавшая поехать с Костей в Осетию, с нетерпением подъезжала к дому мужчины. Они договорились, что Гасанова за ним заедет. Им предстоял ну очень долгий путь длиною в 20 часов, поэтому Нино заранее приготовила им немного еды и упаковала их в термо-пакеты. Это чтобы не тратиться на продукты по завышенной цене на заправках. Сначала они доедут до Садона — это то самое заброшенное поселение, где хотела побывать Гасанова, а потом уже во Владикавказа. Также она спланировала их маршрут с остановками для отдыха и смены водителя — Нино хоть и имела большой опыт в вождении, но понимала, что всю дорогу самостоятельно она не осилит. И вот она паркуется неподалеку от указанного подъезда и ждет, когда Костя спустится вниз. Честно — уже не терпелось встретиться. Вроде с их последней встречи прошло немного времени, но она соскучилась. Очень хотелось провести время вместе — женщина ведь даже написала Гецати, чтобы тот готовил темы для разговоров, которыми они будут развлекать себя в дороге. Костя спускается к ней максимально расслабленным — никакого тебе костюма, как было в готзале или на ужине, лишь удобные джинсы и футболка, обтягивающая напряженные мышцы, пока мужчина тащит спортивную сумку с вещами. Он ждал эту поездку все последние дни, буквально жил ею, ведь она сочетает в себе все его любимые вещи — Нино и Осетию. Закинув сумку в багажник ее «гелика», Гецати заваливается на переднее сидение и еле сдерживает себя, чтобы не оставить на щеке женщины поцелуй. Радуется, как ребенок, внешне еле-еле сохраняя спокойствие. — Готов к труду и обороне, — усмехается он вместо приветствия. — Привет! — тут же расплываясь в улыбке отвечает Гасанова и тянется к Косте за объятиями. Через панель управления делать это немного неудобно, но все еще очень приятно. Нино чуть ли не мурчать начинает, когда мужчина сжимает ее в своих руках. Боже, она рядом с ним такой тактильной становится! — Костя, у тебя еще есть время отказаться. А то двадцать часов дороги со мной выдержит не каждый, — шутливо добавила Гасанова, хотя внутри понимала — если он сейчас откажется, она она очень сильно расстроится. Да и не выпустит никуда, просто двери в машине заблокирует и всё. — Может, я только и ждал эти двадцать часов? — уже откровенно флиртует Гецати. — И уже заранее расстраиваюсь, что они закончатся. И не лукавит ведь. — Ладно-о-о, — игриво протянула Нино, а потом принялась заводить машину, — Я тоже их ждала, — призналась она. — Стартуем! — воскликнула женщина, после чего пару раз бибикнула и вырулила на дорогу. — Ну что как настрой? Готов к прогулке по заброшкам? — намекая на первый пункт назначения в их поездке. — А то, — бодро отозвался Костя. — Познакомлюсь с твоим местом силы. Запомнил же. Он вообще отлично запоминал все, что ему говорила Нино. — Но я ещё надеюсь уговорить тебя на пару остановок под ночным небом. Только мы, пустая трасса, звезды — романтика. — Ну это обязательно, — улыбнулась Гасанова. За пределы Москвы выехали они на удивление быстро — благо выехали во время и не попали в час пик. Пока ехали по городу они без умолку болтали о всяких мелочах и на совершенно разные темы. В том числе и обсудили свою «молодость» в Осетии, кто где тусовался, проводил выходные. И как оказалось, что какое-то время назад они жили в одном районе во Владикавказе — Нино снимала там квартиру, пока проходила практику, а у Кости неподалеку находился вуз. Вообще в ходе беседы они узнавали друг друга все больше и больше, и это было интересно. Однако как только они выехали на открытую дорогу за городом Нино успокоилась — все-таки вождение внутри города её немного сковывало, так как нет пространства для того, чтобы в полной мере разогнаться. Женщина включила музыку погромче и стала набирать скорость. Вождение машины для Гасановой это был один из способов расслабиться и сбросить пар. Длинные же поездки помогали ей восстановиться и, как бы это странно не звучало, отдохнуть. А если к этому всему добавить еще и музыку, то можно получить на удивление улыбчивую, довольную и раскрепощенную Нино. Собственно именно этот момент Костя и попытался поймать на камеру — женщина, вдавив педаль газа, ловко рассекала дорожную магистраль, громко подпевая песне Рианны «Shut up and drive». Такие кадры большая редкость, а потому Гецати было вдвойне приятно, что у него есть возможность увидеть это вживую. Увидеть такую красивую Нино в своем непринужденном спортивном образе, искренне наслаждающуюся любимым делом. Костя был рад, когда Нино была рада. И большего ему и не надо было. — Ты поразительно хорошо водишь, — разулыбался Гецати. — Хотя не то что бы я удивлен — ты все делаешь шикарно. И он чувствовал себя сейчас свободным. С ней, в дороге, и вообще. Образ сурового аланского провидца трещал по швам. — В том то и проблема, Костя, что все, чтобы я не делала, для тебя кажется шикарным, — подстебала Костю Нино. Но вообще ей было приятно слышать как он ее хвалит, — Ну это действительно не удивительно, что я так хорошо вожу, — пожала плечами Гасанова, — У меня водительский стаж двадцать лет, — добавила она, резво обгоняя одну больно медленно ползущую машинку, — Я практиковаться начала в шестнадцать лет на машине старшего брата. Сначала он меня немного обучил основам, а потом я в тайне от него по ночам брала ключи от тачки и уезжала кататься. Да уж, сумасшедшее время тогда было — тот адреналин, с которым совсем еще юная Нино рылась по карманам старшего брата в поисках ключей, а потом старалась как можно тише завести машину и уехать, она никогда не забудет. А как Гурам орал на неё, когда заметил царапину на «своей ласточке» — страшно представить. Оказалось то ведь, что брат все знал, просто ждал, когда младшая сестра проебется окончательно — либо в аварию угодит, либо ментам попадется, либо как в этот раз — подпортит тачку. — Я потом еще на этой же машинке участвовала в заездах с друзьями. После того, как я поцарапала тачку брата, он отдал её мне под процент, — Нино громко засмеялась, — Я потом всю учебу в вузе отдавала ему свою стипендию, — вспоминать это было очень угарно, потому что… ну вот как можно было быть такой глупой и безбашенной? — Нино, ты не перестаешь меня поражать, — рассмеялся Костя и покачал головой. — Бунтарка, гонщица, может, ещё и гангстерша? И все это уживалось в ныне строгой Гасановой — каждый раз, когда он думал, что не может влюбиться сильнее, она рассказывала что-то новенькое. Нино звонко рассмеялась, как же все-таки весело было ехать вместе с Костей. Она так легко рассказывала самые разные факты о своей жизни, открывала свою душу. Все-таки оказывается очень приятно и в какой-то степени трепетно, когда рядом есть человек с которым можно полностью открыться. — Костя, а расскажи о себе что-нибудь, чего я не знаю, — попросила Нино. Они остановились в небольшой пробке, поэтому женщина отвлеклась от дороги и перевела взгляд на Гецати, — Может какая-нибудь интересная история из молодости? Или то, за что стыдно? — хохотнув, добавила Гасанова. — Стыдно, что однажды так разошелся во время драки, что чуть не убил оппонента, — признался Костя. — После этого я пообещал себе, что научусь держать себя в руках. Сразу вспомнилось, как Нино чуть не прибила Персефону в готзале. — Так что у нас больше общего, чем ты думаешь. — Ого, — у Гасановой брови взлетели вверх от удивления, — Честно, никогда бы не подумала, что ты так можешь, — образ вечно сдержанного и спокойного аланского провидца не вязался с подобным поведением. Но Нино даже нравилось, что с Костей у них так много общего. — Но мне нравится, когда ты не сдерживаешься, — улыбнулась женщина, вспоминая как Костя прикрикнул на Марьяну из-за того, что она его перебивала. Да и нравилось ей, когда он не сдерживает в плане и других чувств — например радости или заинтересованости. Поэтому переключив передачу в автомобиле, Нино положила руку поверх Костиной ладони, лежащей неподалеку от панели управление. — Ты про мой гнев или…? — и сам Гецати смеется. — Потому что с тобой я не вижу смысла быть сдержанным. Да и не хочу. Действительно — с ней ему хочется быть настоящим. — Думаю, я не очень хотела бы, чтобы мы подрались, — усмехнулась Гасанова, — Так что я имею ввиду не только гнев, но и другие эмоции. — она сжала ладонь мужчины покрепче и, на секунду отвлекаясь от дороги, добавила, посмотрев прямо в глаза мужчине. — Мне нравится, что со мной ты открыт, и я стараюсь делать то же самое. — Это приятно слышать. Весь последующий путь до ночи они так и утопали в смехе, музыке и рассказах из прошлого, что все больше и больше раскрывали их друг другу. Когда же стемнело, машина давно мчала по почти пустынному шоссе, и тогда Костя предложил: — Притормозим? Хочется мышцы размять и всё же посмотреть с тобой на звезды. — Давай, — Нино свернула на обочину, где никого не было и открывался отличный вид на близлежащее поле и звездное небо. Погода к вечеру к счастью стала гораздо прохладнее, и теперь на улице можно было спокойно существовать и без кондиционера. Гасанова с огромным удовольствием вывалилась из машины, тут же принимаясь разминать затекшие мышцы. — Хорошо, что мы остановились. Звезды тут действительно ярче, чем в городе, — с восхищением отозвалась Нино, рассматривая звезды на небосклоне с задранной головой. Она обошла машину со стороны багажника, чтобы подойти к Косте. — Ты только посмотри на все эти созвездия, — широко улыбается Гецати, опираясь о капот. — Видишь медведиц? А сам смотрит только на нее. Какая же она, черт подери, красивая. Так приятно видеть ее в свете ночных фонарей, такую прекрасную и домашнюю, с блестящими глазами. — Но ты все равно светишь ярче любой из них. Нино глубоко вздыхает и переводит на него взгляд. Как же сильно он её смущал своими комплиментами из раза в раз. Каждый раз, женщине казалось, что она просто превращается в помидор, когда слышит такие слова от Кости. Возможно суть была в том, что она так реагирует именно из-за того, что это говорит Гецати? Гасанова медленно подходит к Косте ближе и встает прямо перед ним вплотную, не отрывая при этом зрительного контакта. Он такой высокий, по сравнению с ней, что приходится задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он нравится ей очень сильно, и только теперь Нино понимает насколько сильно. Сердце в груди начинает биться чаще, когда он кладет руки ей на талию. Хочется просто обнять Костю. Хочется чтобы он спрятал её от всех проблем за своей широкой спиной. Хочется… поцеловать его. Женщина внимательно всматривается в лицо мужчины — он ведь стал уже таким родным и близким. Гецати даже не в своих привычных классических костюмах выглядит просто шикарно. И Нино не сдерживается — она встает на носочки и уложив руку на чужую шею, тянется за поцелуем. Но из-за разницы в росте это получается весьма проблематично. А у Кости внутри все трепещет — неужели эта чудесная женщина делает шаг? Он мягко усмехается, нагибается к ней, обвивая сильными руками тонкую талию, и целует ее уже сам — нежно, ласково, почти целомудренно. Это так прекрасно — звездное небо, пустая трасса, необъятные поля и они на капоте автомобиля. Нино мысленно выдыхает с облегчением, когда Костя наклоняется к ней в ответ. Её губы движутся мягко, чувственно, а сама она жмется к мужчине как можно ближе. Сердце внутри делает кульбит, когда она аккуратно разорвав поцелуй встретилась с влюбленным взглядом карих глаз. Гасанова ведет ладонью по щетинистой щеке, оглаживая, а потом просто покрепче обнимает Костю, утыкаясь лицом ему в грудь. Ей рядом с ним было так хорошо, что Нино готова была растечься в лужу прямо сейчас. Но вместо этого она просто наслаждалась теплом чужого тела и вслушивалась в учащенное сердцебиение. А он гладит ее по спине — нежно и деликатно. Целует ещё раз — уже в макушку. — Ты волшебная, — шепчет Гецати. — Но и такой волшебной нужно отдыхать. Хочешь, теперь я поведу? — Да, было бы замечательно, — немного неловко отозвалась Нино. Ну вот как Костя так подбирал слова, что настолько сильно её смущал? Казалось бы взрослая женщина под сраку лет, а краснеет как школьница. Но предложение мужчины было действительно заманчивым, потому что Гасанова хоть и любила ездить за рулем — сегодняшний день в дороге заметно её помотал. Поэтому когда они тронулись в путь Нино очень скоро заснула, что выглядело достаточно мило и забавно. Подобрав ноги под себя и свернувшись калачиком, женщина целиком и с удобством умещалась на сидении. Для миниатюрной леди — огромный автомобиль? Костя вел машину аккуратно, неспешно мча по ночной трассе, и периодически умиленно смотрел на спящую Нино — она была так хороша в своем сне, что хотелось ее потискать. Да, этот день он, определенно, запомнит надолго. Сладкий вкус ее губ, мерцающие созвездия над их головами. Все было слишком волшебно, чтобы быть правдой. К утра они как раз добрались до заброшенного села — Гецати и сам утомился, поэтому, притормозив на въезде, аккуратно коснулся щеки Гасановой, убирая прядь волос с лица за ушко. — Доброе утро, соня, — улыбнулся мужчина. — Советую проснуться, пока я тоже не отключился. Нино медленно распахнула веки, сонно осматриваясь. Боже где она? Но протерев заспанные глаза и потянувшись, до неё наконец-то дошло, что она в своей машине, и кажется они уже приехали. — Ой, я так хорошо поспала, — зевнув, ответила женщина. Она немного поддразнивала так и не спавшего Гецати, но вообще была очень благодарна, что он решился сесть за руль и дал ей возможность вздремнуть. Да и снился к тому же ей сегодня, именно Костя. А точнее его крепкие руки скользящие не только по талии, и яркие, чувственные и развязные поцелуи. О боже… Нино прикрыла лицо руками, делая вид, что потирает его, хотя сама прятала смущение. Господи она точно влюбилась по уши! И теперь вела и чувствовала себя как дурында. — Я предлагаю тогда сейчас проехать вглубь города, и осмотреть, куда можем заглянуть. Тут не просто поселение, а целый город призрак. Так что сможем найти себе, что-нибудь по душе, — окончательно проснувшись, ответила Гасанова, — Только дашь мне пару минут переодеться? А то я уже не могу в этой одежде находиться, — попросила Нино, после чего вышла из машины, и достала из багажника необходимую сумку с вещами. — Конечно, — склонил голову Костя. Он пообещал себе не смотреть, почти поклялся. Даже хотел отвернуться, но просто не смог — встал боком. Его взгляд то и дело скользил в сторону ее точеной фигуры, когда они снимала футболку и джинсы, переодеваясь в топ и шорты. Если бы суровый аланский провидец мог покраснеть, он бы уже это сделал. — Если ты не против, я тоже поменяю футболку, — прочистив горло, говорит Гецати. — Да, конечно, — улыбнулась Нино, закидывая вещи в сумку. Однако она пялилась на Костю неприкрыто, когда он раздевался, меняя футболку. Вообще на его торс трудно было не смотреть: мощные мышцы спины, которые очень сексуально напрягались, пока он переодевался, подкачанные крепкие руки, которыми бы он мог её… Блять. Нино сконфуженно отвернулась, понимая, что если она продолжит смотреть на Гецати, то её воображение совсем разыграется. Однозначно влюбилась. Или недотрах. — Ну что, поехали посмотрим, куда можно заглянуть? — немного севшим голосом предложила Гасанова. — Поехали, — усмехнулся Костя. — Только за руль садишься ты. Он, конечно, заметил внимание к себе со стороны Нино. И это ему польстило. Гецати усаживался обратно в автомобиль с самой довольной улыбкой, с какой только мог. — Что ж, вези — я готов впитывать атмосферу заброшек, — и хохотнул. Нино медленно везла из по главной дороге, когда-то насыщенного жизнью города. Но сейчас он пустовал, разрушаясь под влиянием времени и природных условий. Садон — бывший шахтерский город, построенный европейскими архитекторами, сегодня напоминает декорации к фильму о пост-апокалипсисе. — Кстати, этот город в свое время строили бельгийцы. Поэтому он так не похож на наши традиционные поселения, — заговорила вдруг Нино, когда они проезжали мимо очередного вычурного многоквартирного домика. Конечно атмосфера тут была просто бешенная, — Сначала шахты тут строили греки, так как они были хорошими каменщиками, а впоследствие эти участки получило в аренду на 60 лет бельгийское горно-химическое общество, — Гасанова действительно с интересом изучала историю не только Садона, но и в общем Осетии. Она гордилась своим происхождением, а потому была просто обязана хорошо знать историю своих родных мест. Спустя пару минут они стали проезжать мимо более новых, но все таких же обветшалых зданий, уже советского периода, и Нино не упустила возможности поумничать и тут: — После революции местные предприятия национализировали и Садонский комбинат стал развиваться колоссальными темпами. Попасть сюда на работу считалось очень престижным, — женщина притормозила у одного из старых домой, — Поэтому поселение стало расстраиваться и появились новые советские здания. — Ты — поразительная женщина, — с восхищением усмехнулся Костя. — Столько всего знаешь. Я рад, что сегодня ты — мой экскурсовод. — Хочешь, зайдем внутрь? — предложил Костя, выбираясь из машины. — Я, кажется, начинаю понимать, о чем ты говорила. Ну, о местах силы. И протягивает Нино руку — все-таки залезать в заброшку опасно, лучше быть как можно ближе друг к другу, чтобы мочь подстраховать. Приятный летний ветерок скользит по коже, и Гецати даже перестает чувствовать себя уставшим, несмотря на то, что не спал уже сутки. Ради Гасановой он готов горы свернуть — в прямом смысле. — Давай! — оживленно отзывается Нино, но руку его не берет — не потому что игнорирует, в просто потому что завороженная атмосферой заброшек, она тут же чуть ли не вприпрыжку ломанулась во входу в здание. Потом женщина и вовсе заглянула в открытый подъез. Но вместо лестницы, ведущей на верхние этажи увидела лишь прогнивший пролет, а проходов в соседние комнаты первого этажа не было, ведь все было завалено рухнувшими потолками. — Тут все прогнило и рухнуло, — расстроено воскликнула Гасанова, Косте, — А снаружи здание не выглядит таким дряхлым, Опечалено выдохнув женщина уже собиралась возвращаться, как услышала мяуканье, и вскоре из темноты заброшки ей навстречу выбежала черная кошечка, которая видимо услышала человеческий шум. Нино удивленно ойкнула, а потом принялась подзывать красавицу поближе к себе. И та, на удивление смело подбежала к Гасановой, тут же начиная тереться о её ноги. — Смотри какую красотку встретила, — улыбнулась Нино, выходя из подъезда к Гецати с кошечкой на руках. Та на удивление, даже не пыталась сбежать, а наоборот ластилась и мурчала в женских ладонях. — Что-то похожее я чувствую рядом с тобой, — усмехнулся Костя, кивая на кошку. — Когда кто-то дикий и неприступный вдруг оказывается ласковым в твоих руках — это высшее блаженство. Он ведь не раз сравнивал ее в своей голове именно с кошкой. Или как тогда сказала Персефона… — Мой леопард, — и Гецати подмигнул Гасановой. Нино после этих слов тихо рассмеялась, жмурясь от хохота. Она прекрасно помнила этот выпуск, где старшая Булгакова назвала её леопардом. Знатно же Гасанова тогда поржала, умеет Перси сказануть что-нибудь — хоть стой хоть падай. Но с другой стороны, она была во многом права, когда дело касалось чести Кости или самой Нино, она превращалась в настоящего леопарда. А ненастоящий леопард в ее руках, принялся игриво кусаться. — Надо бы покормить её, — произнесла Нино, все еще тиская мурчащую кошку, после чего подошла к багажнику машины, открывая его, — Кость, помоги пожалуйста, — вообще при желании Гасанова могла бы и сама достать нужную сумку и еду из неё, но у Гецати попросить помощи не было стыдно. Тем более в таких мелочах. — Конечно, — согласился мужчина, принимаясь искать остатки курицы, которую они с Нино не доели в дороге. Он аккуратно уложил ломтики на ладонь и поднес их к кошке, что никак не могла прекратить ластиться к Нино — прямо как и он сам. Та с любопытством обнюхала его руку, сначала собираясь ударить лапой, но потом поняла, что ее угощают, и с мурчанием принялась уплетать куриные кусочки. В итоге вдоволь наевшись кошка выпрыгнула из рук Нино, и стала вальяжно расхаживать вокруг них. — Так тебе от нас только еда нужна была? Алчное животное, — шутливо возмутилась Гасанова. Но как бы Нино не хотелось оставлять кошечку, им все же пришлось это сделать. Они конечно оставили ей побольше еды и воды на ближайшее время, но даже это не особо бы помогло животному в дальней перспективе. — Так, давай все же вернемся в тот бельгийский райончик, мне очень там понравилась усадьба. Мне кажется там можно сделать интересные фотки. Ну и напитаться энергией, конечно, — предложила Гасанова вновь заводя машину. И вот спустя пару минут езды по запыленной дороге, они снова стояли у дореволюционного здания. Колонны с лепниной держали козырек над крыльцом здания, а пустые окна без стекол так и звали внутрь. — Пойдем, — легко улыбнувшись и достав из бардачка солнцезащитные очки, предложила Гасанова, вновь вываливаясь из автомобиля. На самом деле самое забавное, что она действительно вываливалась — из-за маленького роста, выбираться из автомобиля было несколько проблематично. И пусть дверь сначала не поддалась, Гасанова немного не элегантным движением плеча, просто выбила её, проходя внутрь. Она и раньше так часто делала — все же обычно заброшенные здания на то и заброшенные, что людей видеть там не рады. Костя усмехнулся прежде, чем пройти следом — и откуда в этой изящной маленькой женщине столько физической силы? Внутри их встретили темнота, пыль и легкая сырость, что по такой дневной жаре ни разу не спасала положение. Под ногами хрустело стекло, но Гецати все нравилось — ведь рада Нино. Но ему, на всякий случай, все равно хотелось быть к ней ближе, чтобы в случае чего подстраховать. Поэтому мужчина подошел к Гасановой со спины, опустил ей руки на плечи и поинтересовался: — Хочешь, поснимаю? — Однозначно да! — прижимаясь спиной к мужскому торсу и запрокидывая голову назад, чтобы заглянуть Косте в глаза, ответил Нино. И все-таки, как же хорошо, что она решилась его пригласить в совместное путешествие. Она уже очень давно не чувствовала себя так весело, спокойно и расслабленно рядом с кем-то! Ей было очень приятно делиться своими радостями с Гецати, и женщина очень надеялась, что ему это нравится. Хотя наблюдая за его поведением, Нино понимала, что ему рядом с ней тоже очень комфортно. — Доставай телефон, будешь пополнять свою коллекцию моих фото, — с неприкрытым стебом произнесла женщина выходя в центр главной комнаты. Вообще в здании было два этажа, и Гасанова бы с удовольствием забралась наверх. Однако это оказалось весьма проблематично ввиду того, что лестница наверх прогнила, как и в предыдущей заброшке. Поэтому придется отделаться кадрами с первого этажа. Гецати усмехнулся, поглядио Нино по плечам и отошел в сторону, чтобы достать телефон и привычно присесть на корточки — запомнил, что она любит ракурс снизу. — У меня целый отдельный альбом с твоими фото, — признался Костя специально именно в тот момент, когда уже начал фотографировать, чтобы запечатлеть искренние эмоции женщины. Нино рассмеялась, и все же этот факт про фотографии искренне веселил женщину, как в первый раз. В итоге наделав достаточно разнообразных кадров, Гасанова просто стала наслаждаться атмосферой заброшенной усадьбы. Внутри температура была заметно ниже чем на улице, и у женщины по спине пробегали мурашки. Однако вместе с холодом, Нино, настроенная на прием энергии такого типа, тут же почувствовал легкий прилив сил. — Чувствуешь? — поинтересовалась Гасанова, восторженно осматривая полуразрушенное здание изнутри, — Мы кстати можем провести небольшой ритуал, посмотреть, как тут люди раньше жили, — предложила Нино, вспоминая, что они вообще-то оба магические практики. — Перед тем, как я стала полноценно практиковать магию у меня подобные видения всплывали случайно, — она смутно помнила, как однажды залезла в заброшенную пятиэтажку, в одной из квартир которой, словила трип. Она вместо заброшенного интерьера увидела вполне себе обитаемое жилище времен советского союза. На кухне сидели мать с дочкой и решали уроки. А потом в одно мгновение видение рассеялось и Гасанова вновь стояла на заброшке, — А потом я научилась их специально вызывать. На самом деле это очень увлекательно смотреть на то, как раньше жили люди непосредственно их глазами. Ага, уже будучи более менее толковой ведьмой она вернулась на всю ту же пятиэтажку, и даже смогла посмотреть на жизнь все той же семьи. — Давай, — тут же поддержал Костя. — Это будет интересный опыт. У него сейчас не было с собой ни трав, ни иных необходимых атрибутов, поэтому он был готов полностью отдалится способностям ведьмы, чтобы она стала его проводником. Гецати вновь подошел ближе к Гасановой и усмехнулся: — Что ж, Нино, командуй. Нино прошла в центр комнаты, распинала мешающие куски стекла, и найдя у стены какие-то деревяшки кинула их на пол, чтобы им удобнее было сесть. Потому что стоя полноценно информацию считать не получится. Женщина сложила ноги по-турецки, а сама кивнула на дощечку перед собой, чтобы Костя тоже присел. — Смотри, нужно сконцентрироваться не только на той энергии, которую ты получаешь от этого места, но и от информации, которая содержится в ней. Это не сложно на самом деле, просто нужно быть внимательнее, — после небольшого объяснения Гасанова взяла руки Кости в свои и прикрыла глаза. Он всегда был в восторге от возможности поработать с ней, поэтому сейчас беспрекословно повиновался — прикрыл глаза вслед за ней, силясь сосредоточиться на пульсации этого места. Это была мощная волна энергии, которая не сшибала, а проходила сквозь все тело, наполняя пьянящей силой. Перед глазами появилась рябь, а в ушах загудел шум, подобный тому, что можно услышать в людных местах. И вот картинка стала четче, и Нино увидела пышное празднование: много людей, шумящая толпа, дети бегают туда сюда, взрослые суетятся. Это все происходило снаружи дома, в котором они сейчас находились. Неожиданно толпа будто притихла, затаив дыхание: из дверей дома вдруг выходит нарядная невеста под руку со своим женихом. Оба в национальных осетинских свадебных нарядах, на ней длинное белое платье в пол с длинными расшитыми бусинами и золотыми нитями рукавами, на нем черная парадная черкеска, шаровары, начищенные до блеска сапоги. И мужчина и женщина выглядят радостными — широко улыбаются, смотрят друг на друга с сияющими глазами, а сами еще сильнее расцветают от праздничного гула на улице. Костю будоражит работа Нино — он чувствует, как ее энергия буквально обнимает его, завлекая вместе с собой в мир солнечных видений прошлого. Традиционная осетинская свадьба — такая, о какой мечтает сам Гецати. Образы поражают своей красотой и яркостью, и мужчина даже невольно затаивает дыхание. Сжимает руки Нино чуть крепче, и тогда… видение вдруг меняется. И Гасанова в секунду оказывается вдруг не в гуще толпы, а очень близко к невесте. Та смеется, широко улыбается, жмется к жениху. А потом внезапно кидает на Нино легкий игривый взгляд, и та узнает в ней себя саму. Точно ведь она — все тот же нос, глаза, волосы, улыбка. Женщина перевод заинтригованный взгляд на жениха и внезапно понимает что это Костя. Это блять Костя. Он широко улыбаясь, наклоняется к невесте и что-то шепчет ей на ухо, из-за чего она смеется. Гецати и сам удивляется, пытается проморгаться, но по-прежнему видит себя и Нино в свадебных нарядах. Улыбка расползается на губах сама собой — если они сейчас заглянули в будущее, то оно ему, определенно, нравится. Стоп, что? Это точно видение из прошлого? Почему оно так модифицируется? Нино нервно поджимает губы, но мужские руки из своих не выпускает — интересно, что же будет дальше. И картинка вновь меняется: перед глазами ведьмы все те же жених с невестой, но в другой обстановке — современный ресторан, празднование в полном разгаре. Гасанова оглядывается и с удивлением замечает знакомые лица: обнимающиеся Саша с Перси, танцующие Олег с Дафной, чуть позади стоят её братья. Что за….? Нино чувствует, как чужие руки сжали её ладони чуть крепче — Костя значит видит то же самое. Они что случайно заглянула в одну из вариаций будущего? Это её свадьба? Но почему с Костей? Женщина вдруг резко выдыхает и распахивает глаза, ошарашено пялясь на сидящего перед ней Гецати. Нино готова поклясться, что она в этот момент густо покраснела. А он не выпускает ее рук и просто лыбится, как дурачок. Когда Костя думал о женитьбе, но всегда представлял своей невестой исключительно Нино — понимал, что идеальнее женщины не встречал и не встретит. Его отношения с той же Соней даже в сравнение никакое не идут. — Ты тоже это видела? — интересуется мужчина. — Кажется, это место пытается нам что-то сказать. — Д-да, возможно, — черт, у неё даже голос дрожит от смущения. Нет, от страха. Нино не вырывает, но достаточно резко достает свои ладони из чужих. Она считает, что Костя очень хороший вариант для замужества, но…женщина просто ужасается от мысли о свадьбе. Как оказалось еще одна классическая «женская радость» пополнила копилку ее фобий. Ей страшно представить как сильно может измениться её жизнь после этого момента. Как поменяется её повседневность, появится неприятная и затягивающая на дно рутина. Блять, она такая трусиха на самом деле. Нино утыкается лицом в подобранные колени, дабы успокоиться. Она не плачет вовсе нет, просто очень сильно нервничает. Но Гасанова не даст какому-то мимолетному видению или фобии испортить ей целый день, наполненный яркими эмоциями и весельем. А потому просидев так пару секунд резко поднимается на ноги. — Пойдем в машину? — нарочито бодрым голосом предложила Нино, протягивая Гецати руку, чтобы тот мог встать. Костя с благодарностью принял помощь, но почти сразу отпустил ее — понял, что смутил Гасанову, и не хотел усугублять положение. — Да, пойдем, — в тон ей отозвался он. Если его их общее видение вдохновило, то ее явно… напугало. Но Гецати не чувствовал себя расстроенным — понимал, что на Нино не нужно давить. Она уже большая молодец, что подпустила его к себе настолько близко, пригласив в эту поездку. Выходя из здания, немного поникшая Нино шла позади Кости, а потому обратила внимание на то, что его джинсы немного перепачкались. Но вместо того, чтобы просто сказать об этом, женщина решилась на небольшую шалость. Ну чтобы вновь поднять себе настроение. Она в пару шагов нагнала Гецати, и замахнувшись посильнее смачно так ударила его по заднице. А потом делая вид, что так и задумано, отряхнула пыль с его штанов. — У тебя грязно там было, — делая совершенно невозмутимое лицо, произнесла Нино, а потом залилась в громком смехе и убежала вперед к машине. Рядом с Костей даже дурачиться гораздо веселее чем обычно. А Гецати так и завис на месте, с усмешкой качая головой. Эта женщина его убивает. Он просто обязан ее добиться. В конце концов, он нагоняет ее и, залезая в авто, уже зевает, тут же извиняясь: — Прошу прощения. После бессонной ночи и таких приключений чувствую себя вымотанным дедом. — Давай ты ляжешь поспишь, а я потихоньку поведу в сторону Владикавказа? — предложила Нино, вновь садясь за руль своего «гелика». — Да, давай, — согласился зевающий Костя, после чего устроился поудобнее в кресле и отвернулся к окошку. У него к сожалению не получится также ловко свернуться в калачик и уместиться на сидении, как это делала Нино. Вскоре мужчина достаточно быстро заснул, и поэтому Гасанова старалась не лихачить, чтобы лишний раз не будить его. Да и спешить им не куда было — до Владикавказа ехать было часа четыре от силы, но не это было конечным пунктом сегодняшней поездки. Нино планировала сделать остановку для кое-чего особенного. На самом деле ей было на руку, что Гецати сейчас спал — ведь она могла незаметно заскочить на заправку для того, чтобы купить небольшой тортик, газировку и даже праздничный колпачок. Меньше чем через полчаса у Кости будет день рождения и Гасанова хотела сделать небольшой сюрприз ему и поздравить его ровно в полночь. Она посмотрела по картам, как можно заехать на ближайшее поле и завернула к нему, и остановилась под небольшой лесополосой стоявшей вдоль него. Стараясь быть как можно тише, женщина достала с заднего сидения упакованный торт и газировку и принялась «накрывать стол», на капоте своей машины. Это будет максимально нетипичное застолье. И вот приготовив все к празднованию Нино вновь садится в автомобиль и начинает терпеливо ждать, когда наступит полночь. Она умиленно посматривает на сопящего Костю, потому что тот выглядел очень мило и забавно во сне. Хотелось провести рукой по его щеке, мягко поцеловать в лоб. Он хмурился — возможно снилось что-то странное или неприятное. Но… это уже неважно, ведь на телефоне высветилось время, ровно полночь, значит можно будить. Нино перегибается через панель управления и делает ровно все то, что хотела до этого — ладонью проводит по щеке и негромко говорит: — Костя-я-я, сейчас проспишь День Рождения, — и с улыбкой продолжает смотреть на то, как мужчина медленно отходит ото сна. Гецати разлепил веки и сразу же расплылся в улыбке — он ведь сам-то, преисполнившийся в поездке с Нино, едва и не забыл про свой праздник. Он повернулся к ней и протянул: — Вот это я понимаю — идеальное пробуждение и идеальный день рождения. Взгляд цепляется через стекло за «накрытый стол», и мужчина усмехается: — Ну что ты, не стоило… — Мне хотелось тебя порадовать, — улыбнулась Нино, а потом просто обняла Костю, прижимаясь щекой к его плечу. — Пойдем праздновать, — отстранившись, предложила Нино и вышла из машины, маня за собой. Пока Костя там копошится, она быстренько открывает торт, втыкает в него пару свечек, лежавших все это время в кармане, и поджигает их зажигалкой. — С днем рождения! — Спасибо, Нино, — а Гецати счастлив, как дурак. Задувает свечи, загадывая самое банальное желание — чтобы их общее видение из заброшенной усадьбы оказалось правдивым. Смеется, притягивает женщину к себе, обнимает за талию, кладет подбородок на макушку и заявляет: — И снова ночь, ты, я и звездное небо. — Какого это праздновать день рождения не за праздничным столом, а в какой-то глуши без связи? — хохотнула Нино, прижимаясь ближе к мужчине, и шепча ему этот вопрос куда-то в шею. — Потрясающе, — хрипло смеется Костя ей в волосы. — Идеально. Да он, наверное, в жизни лучше не отмечал! — Давай сфоткаю тебя с тортом, — улыбнулась женщина доставая телефон. Костя нехотя отстранился и наклонился поближе к торту. Но было бы очень скучно сделать такой обычный кадр, поэтому Нино, обмакнув палец в креме, мазнула им по носу Гецати. Тот хохотнул и попытался тут же убрать крем, но женщина его опередила: — Ну подожди! — воскликнула Гасанова и тут же клацнула кнопку камеры. Фото с измазанным в торте Гецати теперь хранилось в ее галерее. Нет, ну, а что, у него там коллекция из фоток Нино, возможно даже не самых удачных. Так почему бы ей не начать собирать похожую? Да и сама женщина понимает, что ей слишком нравится улыбка Кости — пусть у неё будет фото, которым она будет периодически любоваться и вспоминать, какой у мужчины чарующий смех. — Но это не всё, у меня еще кое-что для тебя есть, — убирая карман в телефон, заявила Нино, после чего на минутку отошла к багажнику, чтобы в одной из сумок достать подарок. — Подарок у меня не шибко оригинальный, но я думаю тебе понравится, — протягивая Косте небольшую коробочку, произнесла Нино. Она знала, что день рождения Гецати они встретят в дороге, специально готовилась к этому дню. Она ведь даже поездку спланировала так, чтобы в его день рождения они отпраздновали вдвоем. А в качестве подарка Гасанова преподнесла ему кольцо с гравировкой. Небольшой такой перстень с фразой на осетинском. И еще записка с советом — Нино долго думала, что именно написать в поздравлении, какие слова лучше подобрать, но в итоге написала девиз, которого она придерживается по жизни. С запасным планом стоит заморачиваться, только если планируешь потерпеть поражение. Костя принимает подарок из ее рук с большим теплом — что ещё может сделать эта женщина, чтобы этот день стал ещё лучше? Он открывает коробочку и едва ли не ахает — достает перстень, взвешивает в своей ладони, осматривает со всех сторон и, наконец, с улыбкой примеряет — сидит, как влитое. — Нино, это… это потрясающе. Спасибо. И, отложив коробочку на капот, Гецати со всей нежностью касается лица Гасановой, заправляет прядь волос ей за ушко и, наклонившись, спрашивает: — Позволишь? — Да, — выдыхает с улыбкой Нино, а сама ластится к его руке как кошка. Такой романтичный момент просто нельзя пропускать. И она смотрит на него с замиранием сердца, будто не целовалась с ним до этого. Будто не целовалась совершенно. С ним она чувствовала себя так, будто она снова в старшей школе. Веселые прогулки, незатейливые свидания, искренний смех и никакой зажатости. Все это было так легко и не принужденно как в юности. Давно у Нино такого не было. Она была счастлива, что рядом с Костей она может позволить себе быть более нежной и мягкой. Ему она могла довериться и открыться. И он целует её со всей возможной нежностью и пылкостью — вкладывает в этот поцелуй всю свою благодарность за то, каким счастливым она его делает. Жаркая июльская ночь, с поля дует теплый ветер, лаская кожу. Руки Кости перемещаются на талию Нино, и он прижимает ее ближе к себе, будто бы желая слиться воедино. Она такая маленькая в его руках, но такая сильная духом — даже сам Гецати может позавидовать. А она с удовольствием отвечает, сминает его губы чуточку грубее и углубляет поцелуй. Внутри стало зарождаться что-то большее чем трепет… вожделение. Ей же даже снилась подобная сцена с Костей. И что-то ей подсказывает, что на одних поцелуях они точно не остановятся — Гасанова это гарантирует. И вдруг одним резким Нино прижимается всем телом к его телу и заставляет упереться того спиной к машине. Она наслаждается таким сумбурным, но интимным контактом. Раньше она была непредсказуемой и спонтанной, но с возрастом эта прыть поубавилась. Но кто же мог думать, что в ней проснется этот подростковый дух авантюризма прямо сейчас? Нино ненадолго отстранилась, чтобы посмотреть на реакцию мужчины. А потом улыбнулась, рассматривая лицо Кости, явно афигевшего, что она его вот так зажала. Женские ладони плавно скользили по его торсу поверх футболки, и остановились на шее. Гасанова резко потянула мужчину на себя, заставляя того согнуться, и впилась в его губы вновь. Ему искренне нравится ее пылкий порыв, но, тем не менее, понимая, к чему все идет, Костя, как джентельмен, не может не поинтересоваться: — Нино, ты… уверена? — Да, да! — она вновь его целует, но уже в этот раз кусает за нижнюю губу, — Лучше заткнись, пока я не передумала, — пылко шепчет ему прямо в поцелуй, а потом хватает за руку, утягивая к задней двери пассажирского сидения. Она буквально толкает Костю в машину, после чего и сама залезает внутрь, по удобнее усаживаясь на чужие колени. Костя валится на сидение и подхватывает Нино под бедра, чтобы они оба не упали. Буквально недавно он думал, что она не может сделать его праздник ещё лучше, как вдруг женщина выдает это. Теперь он и сам целует ее настойчиво, сжимает ее ягодицу одной рукой, а второй зарывается в густые волосы. Дорвался-таки. Женщина блаженно выдыхает, чувствуя прикосновения рук, скользящих по её телу, а сама развязно отвечает на поцелуй, пропуская язык в чужой рот. Ладони она запускает под Костину футболку и проводит им по стальным мышцам пресса и ахает. Одно дело смотреть на его тело украдкой, а совершенно другое трогать лично. Не в силах больше терпеть соблазн, Нино помогает Гецати стянуть мешающий элемент одежды. — Ахуеть! — эмоционально шепчет Гасанова, восторженно любуясь спортивным мужским телом, а потом губами припадает к его шее, влажно целуя. Костя хрипло смеется с ее реакции, а сам продолжает гладит ее, хаотично шарить руками по ее разгоряченному телу. Уже не выдерживая, он и сам хватается за края ее спортивного топа, чтобы дернуть его вверх и обнажить красивейшую грудь. С его губ срывается все такой же хриплый стон восхищения, когда Гецати кладет на нее свои ладони. Как же она, черт возьми, хороша. Нино рвано выдыхает и жмется к его ладоням. Господи, да он по габаритам раза в два ее больше. Захочет — зажмет ее прямо тут своим мощным телом и доведет до исступления. От подобных мыслей внизу живота начинает завязываться узел. Женщина ерзает на его паху, а сама не сдерживается и оставляет яркий засос, предварительно не упуская возможность слегка укусить Костю. Теперь и Гецати перестает себя сдерживать — почти рычит, переворачивается на сидении, подминая Нино под себя. Наступает его очень целовать ее самым голодным образом — шея, ключицы, плечи, грудь. Он играючи слегка покусывает ее соски, с удовольствием подмечая бегущие по ее телу мурашки. Вновь поднимается выше, чтобы оставить на ее шее такой же засос. Маленький космический сгусток, напоминающий то самое звездное небо, под которым у них все началось. Костя вновь добирается до ее губ, кусает их, терзает поцелуями. Голова даже кружится. А Нино стонет, громко вздыхает, выгибается навстречу его телу. Все тело прошибает мощная волна возбуждения, которая бы точно заставила её ноги подкоситься, если бы она сейчас не лежала. Господи, что он с ней творит? А ведь они еще не начали толком! Ноги закидывает ему на талию, чтобы прижаться как можно ближе там, а руками ведет по его телу ниже. Ноготками слегка царапает пресс, после чего пытается расстегнуть ширинку его джинс, но подрагивающие от возбуждения руки не слушаются. И тогда Нино тихо ругается и забивает, вновь накрывая губы Кости своими. Он смеется сквозь поцелуй над тем, как она ругается, и тогда решает ей помочь. Но начать лучше с нее. Ладони Гецати скользят по ее талии вниз, чтобы ухватиться за резинку шорт и плавно потянуть ее вниз вместе с бельем. Когда же он освобождает Нино от пут одежды, его рука тут же перемещается с внешней стороны бедра на внутреннюю. Костя не спешит, решая галантно поддразнить. Пробегает пальцами вдоль ее лона, уже ощущая, насколько его желанная женщина мокрая и горячая. И тогда он, убирая руку, с усмешкой шутит: — Знаешь, если хочешь, я остановлюсь. Не остановится. — Только посмей, — рычит она, хватая его руку и притягивая назад к своему лону. Господи, если он остановится, то она точно сойдет с ума. Нино громко выдыхает, после чего в очередной раз тянется за поцелуем — она просто не может им насытиться. Ни его горячим телом, ни его чувственными ласками. Ей всего недостаточно, хочется еще, еще и еще! Гасанова даже и не замечает, что извивается под Костей подобно змее, лишь бы получить хоть крупицу его внимания. И вы хотите сказать, что это она его изначально зажала? И он делает то, что она от него ждёт — сначала лишь ласково гладит, но затем затем набирает обороты и темп — начинает массировать, чуть подразнивая. Ловит каждый стон, срывающийся с ее губ, своими. И у самого в штанах уже, мать его, слишком тесно. — Чего бы ты хотела? — все равно интересуется Гецати. Джентльмен же. — Тебя! — восклицает Нино, в очередной раз выгибаясь от особо приятных ощущений. Его пальцы просто волшебные блять. Её всю переполняет нетерпение и вожделение — хочется поскорее почувствовать его внутри себя, чтобы Костя прижал её к этому гребаному сидению и распоряжался с ней так, как хочется ему самому. Морально и физически она отдалась ему полностью. — Только возьми презерватив, он там в бардачке. Нам сейчас бейбики не нужны, — тихо просит Гасанова. — Конечно, — соглашается Костя и тянется через переднее сидение к бардачку. Интересно, они всегда у нее там лежат, или специально взяла?.. Усмехнувшись собственным мыслям, Гецати расстегивает свои джинсы. Когда все уже готово, он входит в нее аккуратно, бережно и неторопливо, давая привыкнуть, хотя у самого уже руки дрожат. Он начинает двигаться в ней напористо, но мягко, не переставая покрывать ее лицо и шею поцелуями. Почувствовав мужчину внутри себя Нино громко простонала тут же хватаясь руками за его спину. Она сбивчиво целовала его куда могла дотянутся — плечи, ключицы, грудь, подбородок, скулы. Грудь вздымается с каждым пламенным вздохом, чувства стискивают горло и по ощущениям в машине становится душнее. От наслаждения она непроизвольно цеплялась ноготками за мужскую спину, оставляя на ней длинные полосы царапин. Будет потом любопытно глянуть на получившуюся картину. Но Костя толкнулся в неё особенно глубоко из-за чего у Нино глаза закатились от удовольствия. Господи он хочет, чтобы она умерла тут от кайфа? Постепенно он наращивал темп, и самому было так сладко, так хорошо, что голова кружилась. Контраст истинного удовольствия и боли от ее царапин сводил с ума. Костя переплел пальцы их рук и вновь поцеловал Нино — в губы, в бровь, в кончик носа. Наслаждение накатывало почти мучительными волнами, мужчина чувствовал себя балансирующим на грани ещё долгие мгновения, пока, наконец, не наступила долгожданная разрядка. Он хрипло простонал Нино в шею, тут же оставляя на коже ещё один засос. — Ты… волшебная… А женщина внутри вся сжалась от накатившего оргазма, голову скружило, а взгляд затуманился, с губ сорвался дрожащий восклик. — Костя! — казалось, что в этот момент нельзя было произнести ничего другого, кроме имени любимого человека. Нино тяжело дыша, откинулась на сидение. Вот теперь она точно превратилась в лужу от удовольствия. Немного оправившись от такого удовольствия, женщина протянула руки к Косте, мягко обнимая и затягивая в легкий и ненавязчивый поцелуй.