Легенда о Капитане Киллиане Джонсе

– Черт возьми! – выругался Киллиан, увидев знакомую картину вокруг него и почувствовав прекрасно знакомое ему ощущение своей призрачности. – Это не сработало, – пробормотал он, стоя на скалистом берегу. – Почему это не сработало? Быстрым уверенным шагом Киллиан направился от скалы к усадьбе, по дороге пытаясь понять, что они упустили. Эмма любила его. Они обменялись признаниями в любви, они занимались любовью, так почему же проклятие не разрушено? Покопавшись в глубинах своей памяти, Киллиан вспомнил о своем разговоре с ведьмой, когда она проклинала его. – Как? Как я разрушу проклятие? – Ты этого не сделаешь, – ответила она. – Но это поможет тебе в ответе. Компас! Киллиан считал, что компас – всего лишь знак, который указывает путь к человеку, способному разрушить его проклятие, но теперь он вспомнил еще одну часть загадки: «Найди женщину, которая сделает тебя лучше, но будь осторожен, прошлое не повторяется. Просто отдай ей компас и смотри, что будет. Жизнь будет восстановлена, если любовь будет искренней». Он должен был отдать компас Эмме. Возможно, не было слишком поздно. К тому моменту, когда Киллиан зашел в свой кабинет, Свон и Генри уже были там. – Мама! Киллиан здесь! – воскликнул Генри, и сердце Киллиана сжалось при виде ее покрасневших глаз и щек со следами пролитых слез. – Компас, Киллиан, – взволнованно воскликнул Генри. – Мы забыли о компасе! – Да, парень, – ответил Киллиан, опустившись на колено перед Эммой, пока она и Генри приподнимали доски пола, под которыми был спрятан компас. В тот момент, когда он положил его в ее руку, компас начал ярко светиться, и Киллиан сразу почувствовал изменения, которые происходили с ним. Постепенно пол под ногами становился более твердым, цвета в комнате вокруг него стали яркими, а его чувства к той, кто стояла перед ним, стали еще отчетливее. – Это работает, – удивленно произнес он, и Эмма вздрогнула. – Я слышу, – тихо прошептала она. – Я слышу тебя! Киллиан дотронулся до ее лица и увидел, как ее глаза подозрительно заблестели, когда она подняла руку, чтобы накрыть ей его ладонь. – Я тебя чувствую. Он сработал! Эмма открыла глаза, они искрились от радости. – Я вижу тебя! – произнесла она. Радость Киллиана от ее слов была недолгой, потому что в этот момент смертельно побледневший Генри внезапно рухнул рядом с ними. – Генри? – воскликнула Эмма, наклоняясь над своим сыном. – Генри?! Что случилось? Генри! Пока Эмма пыталась привести сына в чувство, еще одно ужасное воспоминание озарило Киллиана. Он обратил внимание на свет, исходивший от компаса, все еще сжатого в руке Эммы, и вспомнил, как он сиял, когда вобрал в себя жизненную силу мужа Милы, чтобы отдать силу магии заклинания, наложенного на него. Ужасная истина открылась Киллиану, он понял, что его жизнь возвращается, потому что ее забирают у Генри. Жизнь будет восстановлена. Если она обменяет свою истинную любовь к сыну на любовь к нему. Замена любви. Эмма должна пожертвовать своим сыном в обмен на его любовь. – Свон. Компас. Ты должна уничтожить компас, – сказал он тихо, но решительно. – Что?! – воскликнула она, повернувшись к нему. – Но если я это сделаю, ты останешься навсегда проклятым. – Если ты этого не сделаешь, Генри умрет, – произнес он, и ее лицо стало смертельно бледным, когда до нее дошел смысл его слов. – Это компас. Это то, о чем говорилось в загадке. Его жизнь ради моей. Я не достоин этой жертвы, Эмма. Нет. Он не сомневался, что она сделает. Конечно, она бы выбрала жизнь Генри, и он чувствовал радость по этому поводу. Даже облегчение. Но это не могло облегчить боль в его сердце от ее разбитого сердца, от печали на ее лице. – Я не хочу терять тебя, – всхлипнула она, поднимая с письменного стола тяжелое пресс-папье, чтобы разбить этот злосчастный компас. – И я не хочу терять тебя, – признался он, дотронувшись рукой до ее щеки. – Но я больше не разделю мать с ее сыном. Спасай жизнь Генри. Ты должна отпустить меня. – Я люблю тебя, – прошептала она, уткнувшись в него лбом. – И я люблю тебя, – ответил он. – Вас обоих. Вместе они подняли со стола пресс-папье и разбили им компас. Ослепительная боль пронзила Киллиана, он услышал, как Эмма выкрикнула его имя, прежде чем все стало черным… *** – Капитан... проснись, капитан, – раздался чей-то голос, вытаскивая его из черноты. Он снова оказался на том самом проклятом берегу, и снова в виде призрака. – Рада видеть тебя снова, капитан, – приветствовал его голос, и Киллиан, развернувшись, увидел маленькую фигуру стоящей перед ним женщины. – Ты можешь видеть меня? – Конечно, – заявила она, слегка пожав плечами. – Я всегда могла видеть тебя. Просто обычно я не позволяю тебе видеть меня. Киллиан внимательно вгляделся в нее и узнал в ней женщину, которая была хранителем его усадьбы. – Подойди ближе, капитан, – ухмыльнулась она, сделав шаг к нему. Киллиан вздрогнул от изумления, узнав ее. – Ведьма! Женщина закатила глаза. – Почему каждого, кто владеет магией, называют именно так? – пробормотала она. – Как это возможно? – спросил Киллиан. – Ты должна быть... – Мертва? – спросила она. – Ты можешь не иметь отношения к проклятию, но в конечном итоге все равно окажешься связан с другими, – объяснила она. – Каждый из нас выполнял свою роль. Ты был целью, тот мужчина – средством, а я – решением. – Решением? Что это значит? – Моя задача была увидеть последствия магии до самого конца, – заявила она, как будто ответ был совершенно очевиден. – Я была привязана к проклятию и к этой усадьбе точно так же, как и ты. Я сказала тогда тебе, что считаю, ты заслужил второй шанс, поэтому я оказалась привязана к проклятию до момента, пока ты не докажешь, что заслуживаешь того, чтобы освободиться от него. – Я показал себя достойным? Но как? – Ты был готов пожертвовать собой, капитан. Своим счастьем, шансом на жизнь. Пожертвовать всем, чтобы женщина, которую ты любишь, не рассталась со своим сыном. Проклятие было наложено на тебя, чтобы ты больше никогда не смог разрушить семью, и я знаю, что если не освобожу тебя после этого, я нарушу правила. Киллиан стоял и смотрел, как в руке ведьмы материализуется восстановленный компас, все еще не осмеливаясь надеяться, что тот момент, к которому он стремился каждой клеточкой своего существа, наконец-то наступил. Со взмахом ее руки компас снова засветился, и в течение нескольких мгновений Киллиан почувствовал, как его легкие наполнились морским воздухом, а сердце снова заколотилось в его груди. Как только сияние компаса погасло, женщина улыбнулась ему в последний раз и приказала: – Иди к ним, капитан. Твоя семья ждет тебя. Киллиану не нужно было предлагать дважды. Он повернулся и побежал домой так быстро, словно его несли туда не ноги, а крылья. *** – Генри? Давай, малыш. Очнись, – умоляла Эмма. – Генри? Ты меня слышишь? Вздох облегчения вырвался из легких Эммы, когда глаза Генри распахнулись. – Мама? – выдохнул он, пытаясь сесть. – Что случилось? Где... где Киллиан? – спросил он, в отчаянии оглядывая комнату. – Это был обмен, Генри, – сказала она глухо. – Компас. Он забрал твою жизнь, чтобы восстановить жизнь Киллиана. Мы должны... Она не смогла продолжить. Слова захлебнулись в ее рыдании, которое она не смогла сдержать. Генри уткнулся лицом ей в плечо, и они вцепились друг в друга, пытаясь хоть немного облегчить свою душевную боль. – Генри? – начала нерешительно Эмма, стирая слезы со щек. – Может... ты его увидишь? Он здесь? Печаль в глазах Генри была единственным его ответом, и из глаз ее снова выкатились горькие слезы. – Подожди! – воскликнул он, резко вскинув голову. – Я думаю... я его слышу! Похоже, он снаружи, но я слышу его! Эмма схватила Генри за руку, потому что услышала, как кто-то зовет ее по имени. – Генри, – воскликнула она. – Я тоже слышу его. Они обменялись взглядами, изумленные этим фактом, а затем выбежали из комнаты, снова услышав свои имена. Когда они добрались до лестницы, спускающейся в фойе, входная дверь распахнулась и в нее вбежал Киллиан, все еще окликающий их. – Эмма! Генри! Его взгляд замер, когда он увидел их, и широкая улыбка осветила его лицо, развернувшись, он бросился вверх по лестнице к ним. Эмма и Генри бросились к нему в объятия, и все трое не смогли сдержать слез, прерываемых радостным смехом. Эмма прижала ладони к лицу Киллиана, покрывая его поцелуями, и спросила: – Как? Как ты здесь очутился? – Это была хранитель! На самом деле ведьма, она... — Эмма не дала ему закончить, прижавшись поцелуем к его губам. – Мне все равно, – пробормотала она. – Это не имеет значения. Все, что имеет значение, это то, что ты здесь. Киллиан усмехнулся и крепко обнял ее, привлекая Генри к себе, чтобы обнять их обоих. Как только Эмма, наконец, убедилась, что он больше никуда не исчезнет, она отстранилась и взяла его за руку. – Добро пожаловать домой, капитан. – Да, любимая, – ответил он, сжимая ее руку. – Я дома. Где бы вы ни были с Генри, это мой дом. Ты мой дом. – А ты наш, Киллиан. – Что ж, тогда, – произнес он, заключая их обоих в свои объятия. – Добро пожаловать домой, моя любовь.