Ничего личного

И вдруг на него падает что-то тяжелое. Олег сдавленно стонет, приоткрыв один глаз, и тут же ловит свою омегу, прижимая к себе. — Серый, давай спать, — ворчит сонный Волков. — Хватит работать. И снова проваливается в сон, теперь уже греясь об чужое тело. *** Серёжу прижимают к себе, окутывая запахом. И он тут же понимает, что его желание попить вышло из чата. Разумовский думает не врезать ли Волкову вновь, но тот так доверчиво прижимает его к груди, что вся воля сопротивляться куда-то испаряется. Серёжа вздыхает и зарывается носом в футболку Волче, и вновь засыпает. *** Олег просыпается ближе к обеду, окружённый теплом и запахом своей омеги. Так стоп. Своей омеги? Олег открывает глаза и видит рыжую макушку. На нём действительно лежит Сергей, посапывая ему в шею. И, не кривя душой, Олег думает, что это лучшее утро в его жизни. *** Серёжа открывает глаза, промаргивается и осторожно поднимает голову. Олег не спит. Они встречаются глазами, и Серёжа смущенно краснеет, даже несмотря на то, что краснеть уже поздновато. Ранка на губе Волкова уже покрылась корочкой, а синяк на челюсти всё же зацвёл буйным цветом. Разумовский фыркает: — Ну и бандитская же у тебя теперь рожа, Волче. Он не спешит слезать. Ему удивительным образом очень хорошо. *** Олег ждёт, что теперь-то его поставят на место. Может быть, врежут как следуют. Ну или с дивана спихнут. Но Сергей, он… он очень умело делает вид, что всё идёт по плану. А уж такие люди, как он, всегда живут по какому-то плану. — Так я лучше соответствую образу? Олегу категорически не хочется вставать. И ещё сильнее — чтобы с него вставал Сергей. — Как… себя чувствуешь? *** Серёжа расправляет футболку на груди Олега так, будто это самое важное занятие на данный момент. — Ты ведь не бандит. И теперь даже не наёмник. Ты телохранитель. И должен охранять тело. Боже, он несёт какой-то бред. На второй вопрос у него нет ответа. Он не знает как себя чувствует. — Ну… Я не беременный, похмелья, кажется, тоже нет. И твоё альфачье издевательство надо мной прошло для моего тела бесследно. Ему не хочется обострять. Ему так сильно нравится лежать вот так, что страшно всё испортить обсуждением проблем. *** Олег хмурится. Формулировка однозначная и жестокая. Это уничтожает какой-либо шанс на то, что Сергей сможет его простить. С другой стороны… он ведь всё ещё лежит на нём. Или это из-за метки? Он знает про это гораздо меньше, чем ему хотелось бы. — Я бы справлялся лучше, если бы ты не сбегал от меня. *** Серёжа невозмутимо парирует: — Я бы не сбегал от тебя, если бы ты считался с моим мнением. Он всё таки поднимается с Олега, но делает это нерезко. Скорее даже мягко. Выскальзывает из тёплых объятий с задумчивым лицом, и смотрит в панорамное окно на хмурый Питер. — Я бы и без метки от тебя никуда не делся. Это правда, которую они никогда не озвучивали. Серёжа в жизни никогда не интересовался другими альфами. Единственный альфа, с которым он проводил много времени, это Олег, его истинная пара. — Это ведь не я уехал от тебя из Питера. Это ещё одна правда. Волков бросил его. Разумовский заправляет за уши растрепавшиеся во сне волосы и смотрит на свои руки. Ему кажется, что ему снова восемнадцать и он снова нескладный студент. *** Олег хмурится и тоже садится, а затем и вовсе встаёт с дивана. Курить хочется ужасно, но здесь явно нельзя. Ничего, он точно здесь ненадолго. — Да, Сергей, — кивает Олег, хмурясь всё сильнее. — Да, ты не уезжал. Ты просто отказался от меня с самого начала. Это он тоже хорошо помнит. Как Серый сбежал в их первую встречу. Как был заинтересован только в запахе Олега, да и то чтобы к нему никто не лез. А когда у него появилась возможность наконец-то заниматься любимым делом и не выходить на улицу, то и надобность в Олеге отпала. И без него… без него Сергею гораздо лучше. А Олег никогда ничего не мог ему предложить. *** Серёжа поднимает на Олега расстроенное лицо и выпаливает: — Я никогда от тебя не отказывался! Ты даже не представляешь себе что это такое — быть тем, кого любой случайный человек может сломать! Разумовский тоже вскакивает, и футболка «Ария» висит на нем практически платьем, не скрывая, впрочем, худых длинных ног. — Я омега, Олег! Меня не хотели брать на работу — вдруг я решу рожать? Ты знаешь, что моя компания была одной из первых в айти в Питере, где альфе и омеге на одних и тех же должностях платят одинаковую сумму? Слёзы начинают течь из глаз, и ему приходится прижать ладонь к глазам, чтобы Олег не увидел. — Я просто боялся, что мою волю сломают. Как ты вчера. Голос звучит глухо, но Волков точно его слышит. *** Это не ответ. Это не объяснение. Но это тот мир, в котором Сергей живёт всю свою жизнь. Олег переодевается обратно в костюм и аккуратно складывает одежду, оставляя на краю дивана. — Больше это не повторится. И он не врет. Он точно знает как этого избежать. *** Серёжа едва сдерживает слезы, заставляя себя держаться. — И ты просто снова бросишь меня? В голосе вновь звенит сталь. Почему Волков не может просто… остаться с ним? Он же с ума сойдёт без него. Просто сойдёт с ума. *** Олег тяжело вздыхает и разворачивается, глядя прямо в красные заплаканные глаза Разумовского. — Ты боишься моего гона. Ты боишься моего контроля. Зачем тебе тот, кто причиняет тебе боль? Если бы только он мог нормально это контролировать. Если бы только его кто-то этому учил. Он пытался, правда пытался быть бережным, но в конечном итоге гормоны брали верх. И каждый раз он отталкивает Сергея всё дальше. — Я никогда не понимал… как с тобой. Я пытался просто быть рядом, но потом ты просто… забыл про меня? Тебе нужен альфа только на людях. А на самом деле… на самом деле тебе нужен только ты сам. *** Сергею больно. Он не хочет это слышать. Он точно знает, что ему нужен Олег. И так было всегда, и до метки. И феромоны тут не при чем. Серёжа крепко стискивает зубы и топает ногой. Он вновь злится, так и не научившись реагировать на разбитое сердце по-другому. Он не может отпустить Волче. А потому решается на подлость. Он отпускает свои феромоны, усиливая свой запах во много раз рядом со своим альфой. Если Волков не хочет оставаться с ним, Разумовским, то может этого захочет альфа ради своей омеги. Это как тушить горящую спичку бочкой воды. *** Олег собирается, было, снова повернуться к лифту, но тут же замирает, только он прирос к земле. Но нет, тут всё проще. Проще и сложнее одновременно. Олег поражённо смотрит на Сергея, словно не может поверить своим глаза. Или, точнее, носу. — Серый, — он тяжело вздыхает и делает шаг в сторону Разумовского. В сторону своей омеги. *** Работает. Это глупое омежье тело наконец-то работает на него. Сергей делает шаг навстречу и шепчет еле слышно: — Олеж… Он всхлипывает и делает ещё шаг. Ему так много хочется сказать. То, что он должен был сказать давно. Разумовский вкладывает эти невысказанные слова в свой запах. Ты мне нравишься. Не уходи служить по контракту. Вернись ко мне, Волче. Я скучаю по тебе. Я тебя люблю. Но говорит он другую важную вещь: — Поцелуй меня? *** Думать становится всё тяжелее. Мысли… мысли просто вязнут, словно голову затопила чёрная патока. А во рту собирается слюна. А в паху тяжелеет. И почему он думал, что сможет уйти сейчас, когда тут стоит его прекрасная, лучшая, такая аппетитная омега? Кажется, его о чём-то спрашивают. А, поцелуй. Точно. — Конечно, — выдыхает Олег и подходит вплотную, обвивая талию Сергея обеими руками. *** Взгляд Олега становится мутным, а движения слегка заторможенными. Серёжа сам тянется к губам своего альфы, вдыхая его возбужденный запах. Он сам дуреет и не понимает от чего больше — от феромонов или от осознания, что это их первый поцелуй. Разумовский обвивает шею Волче руками, пока его губы исследуют чужие губы. Он плавится от ощущений, чувствуя, как высыхают в уголках глаз слёзы. *** Поцелуй оказывается ещё более сильным, чем запах. Он забирает у Олега не только волю, но и какие-либо потуги сопротивляться. Потому что губы у Сергея обветренные, но мягкие, потому что целовать их хорошо и приятно, потому что они наконец-то двигаются навстречу. Но этого всё равно мало. Олег подхватывает омегу под бёдрами и поднимает над полом, возвращаясь обратно к дивану. Иначе они просто сцепятся прямо на полу. *** Серёжа всхлипывает когда Олег поднимает его и несёт на диван. Возбуждение помогает, но ему всё равно немного страшно. В прошлый раз он был не в себе, но на утро было очень больно. Теперь сознание лишь слегка плывет. Сергей получает удовольствие от поцелуя, позволяя трогать себя так, как захочется Олегу. *** Он опускает Сергея на спину и нависает сверху, тут же утыкаясь лицом в шею Разумовского и жадно вдыхая запах возбужденной омеги. Самый сладкий запах на свете. Хорошо, что на Сергее из одежды только футболка и белье, а вот над пуговицами на своей рубашке Олегу приходится попотеть. Наконец, он с рыком снимает рубашку, являя все свои шрамы, начиная от пулевых, и заканчивая ножевыми и осколочными ранениями. Чтобы избавиться от этой темы, он просто запускает руку под свою же старую футболку и тянет вниз белье, которое сейчас будет совершенно лишним. *** От горячего дыхания альфы на своей шее хочется потереть бёдра друг об друга. Серёжа вновь течёт. Пока не сильно, но ведь сейчас и не течка. Он пожирает глазами тело Олега, цепляясь взглядом за шрамы. Их очень много. Так много, что он даже на секунду хмурит брови, прикасаясь к широкой груди. Но потом он оказывается под Волковым без белья. И сама эта мысль заставляет его течь ещё сильнее. *** Первое же прикосновение к промежности вызывает восторженный вздох. Влажный. Такой влажный. Омега уже течёт под ним, хотя он ещё ничего не сделал. Олег широко лижет шею и вводит внутрь первый палец, стараясь действовать медленно, пытаясь оставаться собой, насколько это вообще возможно и имеет смысл. *** Когда Олег трогает его между ног, Серёжа начинает дрожать. У Волкова такие большие ладони и пальцы, что ему немного страшно. Но ведь член альфы точно намного больше. Горячий язык на шее немного успокаивает, и Серёжа выгибается навстречу. С губ срывается всхлип, когда внутри него оказывается палец. Разумовский шире разводит ноги, поддаваясь навстречу. Ощущения такие яркие, что он снова дрожит. На этот раз от возбуждения. *** Он осторожен. Он очень осторожен. Он пытается делать то, о чём он прежде только слышал. И вот он готовит свою омегу. Вот он видит и запоминает каждое мгновение. Пытаясь сделать ещё лучше, Олег обхватывает член Сергея второй рукой, проходясь вдоль всей длины, как он это делал себе. Вот тут всё предельно понятно. Омега, кажется, не испытывает боли, и Олег решается начать двигать пальцем, проталкивая его внутрь на всю длину. *** В груди рождается такая щемящая нежность. Сергей тает от того, как Олег старается быть ласковым. Он готовит его. Делает так, чтобы омеге было приятно. Омега внутри Серёжи урчит от ощущения собственной нужности альфе. Удивительно, как у них всё получилось во время течки? Там вероятно было без подготовки. И потому так болело на утро. Серёжа стонет от удовольствия, которое усиливается одновременной стимуляцией двух мест. Он гладит плечи и грудь своего альфы, скользит по рёбрам, и возвращает взгляд на лицо. Глаза в глаза. *** Кажется, омеге хорошо. Очень хорошо. И Олег настолько воодушевляется, что только быстрее работает рукой и пальцем. В этот раз всё будет по-другому. В этот раз он всё сделает правильно. Не будет боли. Он не будет делать больно. Он… он… — Серый… — тяжело хрипит Олег, покусывая плечо Разумовского. Он даже зубы толком не сжимает, это просто прикосновение зубами. *** Серый сходит с ума от этого хриплого голоса, от этих зубов на своём плече, от ласкающих рук. Он стонет, двигаясь навстречу пальцу, выбиваясь из ритма руки на члене. И от этого диссонанса Серёжа дрожит от удовольствия. Мышцы живота сводит от напряжения. — Олеж… Я скоро… Возбуждение такое сильное, что из него течёт теперь без остановки. *** Скоро? Уже? Олег поражённо выдыхает, но никак не комментирует. Ему кажется, что можно зайти дальше. И вот он уже вводит внутрь омеги два пальцы. Скользкая влага позволяет им проникать почти свободно. — Сделай это для меня, — хрипло говорит Волков. *** Два пальца выбивают из Серёжи громкий стон. Два пальца ощущаются ещё горячее. Сказывается тот факт, что рядом с Олегом невозможно возбуждаться вполсилы. Внутри становится теснее, Серёжа сжимается, запрокидывает голову и кончает. Он хватает Олега за плечи и всхлипывает, пока горячее семя пачкает Волкову ладонь. *** Серёжа так хорошо сжимается вокруг его пальцев, что это выбивает сдавленный стон и у него самого. Серёжа выплёскивается ему на руку, и это зрелище даже завораживает. Он не видел ничего прекраснее. Олег ещё пару раз толкается пальцами и только потом извлекает их. Влаги так много, что она стекает к запястью. Олег тут же слизывает её, наконец-то пробуя Серёжу на вкус. *** Серёжа мутным взглядом наблюдает, как Волков пробует его на вкус. Он закрывает глаза, шумно сглатывает и стонет: — Боже, Волче, прекрати… Это так ужасно, и ужасно возбуждающе, что феромоны вновь заполняют окружающее пространство. Серёжа чувствует, как по его бёдрам стекает смазка, и наверно на диване от него уже огромное мокрое пятно. Ему внезапно стыдно, и хочется ещё, хочется больше ощущений внутри, но он не знает как попросить своего альфу. *** Олег искренне не понимает что в этом такого. Ведь он только что довёл свою омегу до оргазма, она так сладко под ним стонала. И на вкус она тоже очень, очень сладкая. — Попробуй остановить меня. Запах феромонов Серёжи расплывается по всей комнате, и Олег уже неосознанно трётся своим возбужденным членом об бедро омеги. Ему очень надо ещё. *** Серёжа вздрагивает от этого голоса, который внезапно стал слишком низким и хриплым для того, чтобы быть приличным. Он чувствует бедром то, как сильно возбуждён Олег. И какой он большой. Разумовского мажет. Его альфа хочет его. Его альфе нужно в него. Руки сами собой тянутся к чужой ширинке. Зачем Олег надел эти дурацкие брюки? Пальцы не слушаются и дрожат от нетерпения, ногти задевают пресс Волкова. *** Кажется, Серёжа понимает его правильно, хотя Олег даже толком ничего не говорит. Ничего не делает. Но им и не надо ничего чтобы друг друга понимать. Олег замирает, позволяя омеге делать всё самой, только поощряюще поглаживает его по бедру. — Ты такой сладкий, — шепчет Волков, стараясь держаться. *** Серёже удаётся справиться с пуговицей и молнией, и стянуть с Олега брюки вместе с бельём. Его взору предстаёт огромный член альфы. Сергей с усилием сглатывает, не веря, что это могло в него поместиться. Тем не менее, во рту уже скапливается вязкая слюна, пропитанная его феромонами. Поэтому Серёжа обхватывает ствол своей маленькой ладошкой, и проводит по всей длине. Доверчиво заглядывает в глаза и выбирается из под Волче, чтобы прильнуть губами к блестящей розовой головке. *** Олег забывает как дышать, только смотрит на Серёжу, который, в свою очередь, смотрит только на его член. Скорее всего он испугается. Растеряется. Даст задний ход. И каково же его удивление, когда вместо этого омега берет всё в свои руки. А член практически в свой рот. — Блять, — вздыхает Олег, член которого тут же заинтересованно дёргается в ответ на такое почти невинное прикосновение. *** Член пульсирует в руке, но Серёжа не теряется и пускает в ход язык. Он проводит по головке языком, слизывая прозрачную каплю предэякулята. Он понятия не имеет, что делать. Но омега внутри него подсказывает, что своему альфе можно делать приятно разными способами. И это — один из них. Удивительно, но Серёже совсем не страшно и не противно. Наоборот, это оказывается чем-то настолько правильным, что его это только сильнее возбуждает. Феромоны Разумовского заполняют собой уже наверно всё окружающее пространство. *** Оказывается, это очень хорошо. Охуенно. Да, без матов эти ощущения просто не описать. — Серый… Серёжа… — шепчет Олег и гладит Разумовского по волосам. Руки отчаянно хочется куда-то деть. Ему бы и в голову не пришло просить о чём-то подобном, но омега делает всё сама. И получается настолько хорошо, что напрочь отшибает любые мысли. *** Серёжа гладит одной рукой бедро Олега, а второй помогает себе с членом. Его рот оказывается слишком мал, но Разумовский старательно работает языком, стараясь компенсировать свою неопытность. А у самого уже вновь стоит. И течёт так, что хочется вновь ощутить внутри пальцы. Серёжа помимо своей воли нетерпеливо стонет прямо в чужой член. *** Стон Серёжи пробегает волной мурашек по члену Олега, и вот теперь ему приходится впиться пальцами в обивку дивана. Звуков, запахов, ощущений — всего слишком много. Как будто у него снова гон. Как будто он медленно, но верно сходит с ума. — Серёж, хватит, я же сейчас… Но слова заканчиваются. И он тянется рукой, забираясь по внутренней стороне бедра омеги всё выше, собирая пальцами влагу. *** Серёжа в ответ только высоко рычит и насаживается ртом сильнее. Правда, всё ещё получается даже не до середины длины. Но это не важно. Он ласкает член своего альфы, ускоряясь, и постанывая. *** Не слушает. Или не хочет слушать. В любом случае Олег наконец-то заходит за край, где нет уже голоса здравого смысла. Где можно оттолкнуть омегу, уронить на диван и нависнуть сверху. — Хочу тебя, — выдыхает Олег, вводя в омегу сразу два пальца, с хлюпающими звуками толкаясь глубже. *** Серёжа вскрикивает от неожиданности, но потом… Это похоже на какую-то игру, и омеге нравится играть в неё со своим альфой. Пальцы внутри распаляют ещё больше, заставляя член течь, размазывая смазку по животу. Серёжа стонет и спутанно шепчет: — Возьми… *** И всё. И это всё, что сдерживало Олега. Он тут же вытаскивает пальцы и обхватывает ими свой напряженный член, отведя ногу омеги второй рукой. И толкается. Наконец-то толкается внутрь, где так горячо и влажно. А ещё узко. Всё равно очень узко. *** На Серёже всё ещё футболка Олега. На Олеге — дорогие сшитые на заказ брюки, спущенные до колен. Сейчас светло, но скоро солнце начнёт катиться к горизонту. Они в кабинете Сергея Разумовского, миллиардера, филантропа, плейбоя и дальше по списку. И альфа берет свою омегу, наконец погружаясь в истекающее смазкой нутро своим огромным членом. Серёжа всхлипывает и стонет. Ему немного больно, но все же хорошо. Олег такой большой, что заполняет его кажется до того места, где делаются дети. Омега ликует, раздвигая ноги шире, впуская глубже, глядя прямо в тёмные глаза. *** Олег, вопреки собственным желаниям, не спешит двигаться. Он замирает, застывает, точно статуя, и тяжело выдыхает, жмурясь и хмурясь. Узкий. Всё ещё слишком узкий. — Скажи… скажи когда. Потому что только так всё будет правильно. *** Серёжа тяжело дышит, привыкая к распиранию изнутри. Хорошо, что его тело выделяет много смазки. И он знает, что это не его заслуга. Это только благодаря Олегу. Разумовского прет рядом с ним с нереальной силой. Как он мог избегать этого столько времени? Если бы он знал, что это так хорошо, то не ломался бы так долго. Олег действует возбуждающе. Наверно, поэтому довольно быстро сильное давление уступает место упоительной заполненности. Омега сам начинает двигать бёдрами навстречу, всхлипывая: — Олеж… Прошу. *** Это похоже на настоящую пытку выдержкой, только вот он сам это делает с собой. Потому что остатками разума понимает, что так будет правильно. И все его инстинкты сейчас говорят об одном — забота. Надо убедиться, что омеге хорошо. Надо сделать ей приятно. Надо не только брать, но и отдавать что-то взамен. Может, это и не инстинкты вовсе. Поэтому, когда Серёжа его просит, Олег больше не медлит. Поддаётся назад и толкается, входит почти до конца. Поддаётся назад и толкается глубже. С каждым толчком он оказывается всё глубже, пока не входит до конца. И это… это стоило ожидания. *** Омега знает — о нем заботятся. Его любят. Альфа сделает ему хорошо. Альфа не может ошибаться. Они сделаны друг для друга. Их тела и феромоны идеально друг другу подходят. И только глупые головы вечно портят эту идиллию. Но сейчас не время думать об этом, как о чем либо ещё в принципе. Серёжа притягивает Олега к себе, проводит пальцами по скуле и целует в губы. Он не помнит чтобы они целовались в прошлый раз. Скорее всего, было не до этого. Член входит в него до конца, и на каждое движение Разумовский стонет и выгибается. Он без ума от своего альфы. *** Олег отвечает на поцелуй, плавно толкается языком и вылизывает рот Серёжи с той самой нежностью, которая переполняет его изнутри. Альфа довольно рокочет в ответ на стоны, задаёт плавный темп, наполняя комнату шлёпками и хлюпаньем. От феромонов к сексу, где уже не только запах, но и каждый стон, каждое движение сводит с ума. *** Серёже хорошо. Ему нравится нежность Олега. Он влюблён в это чувство. Ему не хочется, чтобы это заканчивалось. Чтобы Волков уходил. Омега скулит, цепляясь пальцами крепче. Не отпускать. Альфа важнее всего. Обильная смазка, стекающая по ягодицам, и правда издаёт какой-то сладкий аромат. Когда феромонов много, Серёжа перестаёт их замечать. Но Олег чувствует. Он даже пробовал на вкус. Сладкий, сказал. Омега довольно урчит, и возбуждённо всхлипывает на каждый толчок внутрь. Собственный член уже очень твёрдый, и Серёжа знает, что долго не выдержит. *** Не только собственные ощущения, но и всхлипы омеги подстегивают двигаться быстрее, толкаться резче и глубже. Он уже не просто берет свою омегу — втрахивает её в диван, но без грубости. Никакой грубости со своей истинной парой. Которая так сладко стонет, которая просит ещё, которая держится только за него одного. Разве он может хотеть чего-то другого? Разве нужно альфе что-то ещё? *** Серёжа тонко стонет, и начинает подмахивать бёдрами на каждое движение. Внутри Олег трется так хорошо и так сильно, что омеге даже не требуется трогать себя. Серёжа сжимает пальцы на плечах Волче, и спустя несколько особенно удачных толчков его тело прошивает острым удовольствием. Омега выгибается и сладко стонет, дрожа в оргазме. Семя выплескивается ему на живот, слева от пупка. *** На самом пике омега сжимает его так сильно, что альфа не стонет — рычит, вбиваясь ещё яростнее. Ему надо совсем немного, ещё чуть-чуть, самую малость, чтобы последовать за своей омегой. И вот он, наконец, чувствует этот блаженный пик, на котором всё тело сводит приятной судорогой, а в голове становится пусто-пусто. Он кончает глубоко внутри чужого тела и едва удерживается чтобы не рухнуть. *** Серёжа мутным взглядом смотрит на то, как Олег кончает. Это картина, достойная отдельного внимания. По Волкову видно, насколько ему хорошо, но он не стонет — рычит сквозь стиснутые зубы, точно большой зверь. И входит так глубоко, что на плоском худом Сережином животе появляется бугорок. Это почти больно, но нет. Это хорошо и правильно. Они сделали это, и омега тянется к своему альфе за поцелуем. *** Возбуждение сходит на нет. Красное марево сходит на нет. Он тяжело дышит воздухом, пропитанным запахом секса и феромонами. Но всё это начинает отступать на задний план. А на первый выходит Олег Волков и всё его мысли. Все его мотивы. И Олег поддаётся назад, не давая себя поцеловать. — Вот какие методы ты теперь используешь? — тихо спрашивает Олег. И это искренний интерес.