Как приручить дракона. Часть 2

«Годы, сотни, может, тысячи лет назад в мире, что всё ещё зовётся Тейват, люди жили в своей гармонии. Бытие их текло как величавые реки, спокойно и безмятежно, у каждого из них была своя история, своя жизнь, имя, о которых сейчас никто и не вспомнит, но всё изменил один день. Война архонтов — долгая, мучительная и совершенно несчастная эпоха борьбы за семь престолов, обещанных Правителями небесного порядка, чьи желания были ясны и холодны как ледяные вершины гор; жестоких и не щадящих, преследующих лишь свои цели, ради которых убивали всех им неугодных. И хоть война закончилась — закончилась жертвами и кровопролитием, будучи уже неотъемлемой частью истории — выжившим богам всё же пришлось преклонить колени перед небесным порядком, пусть и не каждый в этом признается. Многие из них бежали, лишь единицы остались, но ни один не смог с той поры жить так, как жил прежде. Одной из них была Эгерия, занявшая один из обещанных престолов. Эгерия была добра, невероятно красива, словно утренняя капля росы, сильна, с острым, будто лезвие меча, умом, где-то изворотлива, подстать змеям, где-то прямолинейна, определённо точно свободолюбива, и пряталось это так ловко под маской невинности и покорности. Но свободу у неё отобрали те, кто обещал её даровать. Контроль Правителей, несмотря на озвученные договорённости, рос с каждым днём, словно тёмные густые тучи, застилающие яркое солнце даже от простых людей, а взгляд их был прикован к Эгерии — к той, кого, как они сами считали, будет легко контролировать и полностью подчинить себе. Контроль им нужен был над всем Тейватом, для которого требовалось ни много, ни мало — бог, которого будет легче всего дёргать за нити, что с годами крепко оплели тонкое женское тело. Непреклонный, неумолимый и вершащий судьбы небесный порядок не дал выбора Эгерии, лишь поставил перед фактом, невзирая на все «против», что та имела. Она была обречена на страдания до конца своих дней, и понимание этого отбирало у девушки слишком много сил, заставляя проливать слёзы день за днём. Эгерия желала оставить после себя тот след, что не будет так терзать её душу, оставить что-то живое и светлое, а не лишь новые страдания, что её руками вершили другие, и желание это породило из собственной слезы первую океаниду — прекрасное и преданное существо, так сильно полюбившееся девушке. Слёзы продолжали литься в первозданное море, но уже не сливались с ним, а превращались в новых водных существ, что были так отданы их матери. Длилось это сотни тяжёлых лет как бесконечные зимы, холод и тьма стали неотъемлемыми спутниками, окутывающие сердца, как и океаны солёных слёз, омывающих землю, бесчисленное количество попыток сломать тот твёрдый стержень, что был внутри девушки, и когда та наконец поняла, что выбор у неё был всегда — Правители решили отпустить свою первоначальную идею — не от чистых побуждений, а для простоты собственной жизни — и сотворить высшее существо, заточенное лишь для того, чтобы нести порядок, контроль и справедливость над всем живым. Выбор же Эгерии был смертью, но её острый ум решил отложить это решение, пока не придёт время. На парящих высоко облаках началась длительная подготовка, целью которого было искусственное выведение дракона — не важно, какой стихии, важны лишь качества, что они туда заложили бы. Те, какие нужны именно им. Именно для их цели. Исследования их начались с вишапов: существ, что выглядели словно ночное небо, помещали в разные условия, стремясь создать в них один из семи элементов, что семенем передастся их потомкам. Рождённые дети вишапов должны были обладать определённой стихией, но всем им передавался лишь иммунитет к тем условиям, в которые были помещены их матери и отцы. Первая стихия, подселившаяся вишапу и передавшаяся его детю, был гидро элемент. Алхимические способности Правителей были высоки как те горы, что немногим удавалось покорить, и запущенные новые исследования и эксперименты дали свои результаты, хоть и далеко не сразу — рождённый детёныш вишапа уже был на пороге смерти, а небесный порядок близок к провалу. В одной из старых и потёртых пробирок зародилась новая жизнь — жизнь первого искусственно выведенного дракона, получившего имя D312. В тот самый день в груди Эгерии, которую всё ещё держали слишком близко к себе за тонкие, подстать ветвям мальвы, руки, что-то больно сжалось. Девушка, как никто другой, знала, насколько тяжело нести ту ношу, что собираются взвалить на плечи ещё не рожденного существа; как тяжело жить не свою жизнь и подчиняться тем, кому подчиняться не хочешь — тогда она решила приложить все свои усилия, чтобы помешать этому плану, даже если ценою этому будет собственная жизнь. Фамильяры Эгерии были отправлены на познание неизведанного ими мира и обретение любви ко всему живому, а дракон, помещённый в инкубатор, спешно рос, лишь радуя Правителей. Когда D312 впервые открыл свои глаза, что выглядели, словно две яркие звёзды в лиловом космосе, руки Эгерии затряслись, сердце тяжёлым камнем тянуло вниз — времени более нет, есть лишь надежда, что её первому фамильяру было дано достаточно времени, чтобы обрести отголоски человечности. Роскошный облик океаниды, сотканный из слёз и моря, медленно растворился, оставляя после себя тело юной девушки, впервые представшей в новом обличии перед Эгерией. Имя ей было дано — Фокалорс, и была она первой из сотни таких же океанид, что, полюбив человечество, обрели возможность прожить жизни среди людей. Хитрость, ловкость и обаяние скрывали силу Эгерии, её величие бога и нажитый ум, и, быть может, именно совокупность этих качеств помогли ей выкрасть новорождённого дракона и, прижав того к груди, бежать со всех ног к той, на кого возлагала все свои надежды. Стоило Фокалорс впервые взять на руки новорождённое существо — тревога Эгерии утихла. Взгляд океаниды убрал все её сомнения. Перед тем как уйти навсегда, архонт приложила руку к животу дракона, отчего свет залил всё пространство вокруг. «Теперь он лишился связи с Правителями. Мне придётся взвалить на твои плечи защиту этого дитя, не дать им найти его вновь и поддерживать силу печати. Я даю тебе всё, что у меня есть, — твоё имя, Фокалорс. Ты рождена занять мой престол и не попасть в руки небесного порядка, куда попала я. Прости меня, дитя, я бы хотела дать тебе больше.» Силы и магия Эгерии стали тесно вплетены в созданную печать, и, быть может, её способность создавать из слёз прекрасных существ так сильно повлияли на дракона, быть может, он мог бы обладать такой же силой, но то ли магии было недостаточно, то ли люди невнимательны, либо же время полностью переписало историю, но так и создалась меланхоличная история о плачущем гидро драконе, истоков которой не знали до сих пор. Быть может, дождь, льющийся на людей, стремится рассказать всем, что дракон всё же умеет чувствовать, несмотря ни на что. А быть может, всё это вымысел? Дракон был рождён, чтобы быть драконом, но Эгерия была уверена, что печать поможет ему однажды сменить облик на человеческий и всё же полюбить и понять людей, хоть и качества такого в нём заложено не было. Тогда Фокалорс придётся приложить все силы, чтобы не дать дракону потерять контроль. «Позаботься о нём, он не заслуживает той судьбы, что была ему уготовлена.» Были это последние слова девушки перед тем, как преклонить в последний раз колени перед Правителями. Она ушла из жизни спокойной, ведь сделала всё, что могла, даже пусть через время небесный и неумолимый порядок будет делать новые и новые попытки осуществить желаемое. Смерти той, кто оборвал все планы, им было всё же недостаточно, Правители быстро прознали об океанидах, сменивших облик и ступивших на землю, прознали, чьими фамильярами были эти создания, отметая все сомнения о том, у кого сейчас же находится ценный D312, которого выводили годами неудач. Их решением было проклятие на тех, кто вышел из воды Первозданного моря, имя которому было дано простое — первородный грех. Он крепко вцепился лапами за каждого человека, недавно ступившего на сушу, но целью небесного порядка была лишь та, что скрывала совсем крохотного гидро дракона. К счастью для девушки, небесный порядок не знал ни о ней, ни о её местоположении. Вынуждена она была проводить свои дни словно в клетке, прячась по пещерам и писать наспех записки, словно ведя личный дневник, но даже в таких условиях у девушки получилось обрести единственного друга — ту, которой она передала гидро дракона, вытирая слёзы со своего лица. Фокалорс чувствовала, что её могут скоро найти, уж слишком сильно ухватились Правители за свои планы, и ей пришлось на долгие годы погрузиться на дно океана, пока водоросли полностью не оплели её хрупкое тело, лишь для того, чтобы ухватить хоть малейшую надежду на спасение невинных рождённых фонтейновцев. Переживать за кроху дракона, разрабатывать план о спасении и поддерживать силу печати, ей отданную, было утомительно для Фокалорс, но, как первой океаниде, ей определённо передались те воля и стойкость, присущие ушедшей Эгерии. План был готов, пусть для этого и прошли бесчисленные дни и, вероятно, годы; незамедлительно начал осуществляться, но единственное, о чём переживала новая архонт, — нет, не за собственную скорую погибель — за то, что, возможно, она не успеет рассказать дракону, что обязательно прибудет в Фонтейн, о той опасности, что поджидает его, будь тот неаккуратен. Так и случилось. План архонта был идеально выточенным, и неудивительно, что прошёл так гладко, как мог, но беспокойство её оправдалось. Впрочем, вряд ли она успела попереживать об этом слишком долго — её голова всё же спала с плеч. А на уже такого сильного и могущественного гидро дракона взвалилась вся сила печати, сдерживающая истинную природу. Дракон был создан для того, чтобы быть драконом, и, может, рождённые на воле так бы не посчитали, имея возможность переходить из облика в облик, но D312 приходилось тяжело. В его жизнь пришёл страх, тот самый сильный и сковывающий, что позволил отпустить контроль, неосознанно державший. Тяжёлые дни заставили его ухватиться лишь за собственную жизнь, и печать легко, словно печенье из песочного теста, разрушилась так, будто её никогда и не было. Он должен был вернуться в первозданный облик навсегда, должен был в итоге вновь обрести связь с Правителями, что очень хорошо умели ждать, но на пути дракону встретились люди, что стали дороги его сердцу. Вера этих людей в него и вера его самого в них давала силы многие месяцы, не позволяла опустить руки даже в самые трудные моменты, лишь бы добиться правды и вернуть себе то, что бесследно пропало. За многие годы жизни среди людей он понял их душою, полюбил многих и отдал своё сердце одному, хоть и не должен был никогда в жизни познать подобные чувства, чтобы в итоге любовь близких ему людей позволила провести столь важный для дракона ритуал. Слишком опасный, неизведанный и сложный, болезненный и страшный, но не дающий своими аргументами повода отступиться ни на шаг. В шаге от смерти, имея все шансы не вернуться назад, дракон, некогда звавшийся D312, ощущал, как его окутывает и греет чужая любовь, не давая замёрзнуть его телу и навсегда провалиться в тёмную, вязкую, густую пучину пустоты, которая не позволит больше никогда открыть глаза и увидеть тех, кому так сильно предан. Столько месяцев работы, поисков и переживаний привели их к результату. Какому? Каждый решит сам для себя. Один лишь факт остаётся неизменным: дракон вновь обрёл контроль и сможет хотя бы полвека ещё прожить с человеком, которого так сильно полюбил. А что потом? А потом покажет время, что ещё не настало.» Люди на сцене поднимают широко разведённые руки вверх, выжидают секунду и кланяются зрителям под довольные возгласы и аплодисменты битком забитого зала Эпиклез. Сидящий на самом последнем ряду Ризли крепче сжимает руку Нёвиллета, замечая его взгляд и лёгкую улыбку. Рядом лежит аккуратно сложенный билет. «Жестокая и трогательная история о плачущем гидро драконе и сбывшемся пророчестве. Не пропустите премьеру: 1 августа, 19:00, театр «Эпиклез»! Автор истории неизвестен. Вся история — вымысел и несёт чисто развлекательный характер.» С одного из балкончиков можно заметить довольную улыбку Фурины, что, поймав взгляд пары, ловко им подмигнула. Занавес медленно скрывает актёров на сцене под непрекращающиеся аплодисменты.