Серебро луны в зените

Новый день принес путешественникам много забот. Стоило потерять Астариона из виду, как пару минут спустя он вышел из тени со странным письмом. Кага, ведомая страхами, предала учение друидов и сошла с пути. Обряд, закрывающий Рощу от внешнего мира, мешал как свободной торговле с обитателями, так и тревожил сердце Аллароса. Остаться в стороне, когда стольким тифлингам грозила опасность, он не мог. А дальше понеслось. Измазавшись с ног до головы в грязи, отряд все же разобрался с хранителями загадочного дуба, найдя записку, уличающую Кагу в содеянном. На обратном пути Астарион встрепенулся, почуяв неладное. Кто бы мог подумать, что по его следу шел охотник. Гурец знатно потрепал команду, вытянув остатки сил. — Ах, — протянула Карлах. — Сейчас слопала бы целого кабана. — Его не обещаю, но все равно придется сделать привал, — отозвался Алларос. — Дежурим по очереди. Отряд расположился на небольшом пригорке. Части резных колонн, превратившихся с течением времени в руины, послужили своеобразным укрытием на довольно открытом островке. Гейл помог Шэдоухарт верно отцентровать заклинание создания воды, чтобы воссоздать небольшой искусственный родник. Им удалось наполнить походный котелок и восстановить питьевые запасы. — Ты здорово справляешься, — буркнула жрица. — Мне не хватает сосредоточенности, чтобы удержать бурный поток. — Зато выжечь поле нечисти — запросто, верно? Шэдоухарт улыбнулась. — Этому меня учили. Бери все и не оставляй ничего. Гейл хмыкнул. — Магия требует спокойного разума. Тонкость искусства Плетения — усидчивости. На твоем сердце лежит груз, он не позволяет раскрыть нутро, если можно так выразиться. — У всех свои тайны, да? — Да. Боковым зрением Гейл заметил ее глубокий взгляд, но не подал виду. Диалог не имел продолжения, ведь ни одна из сторон не готова была откровенничать. Поэтому волшебник прочистил горло и, отряхнув мантию, направился к водоему. Если запаса базовых чар ему и хватит на то, чтобы высушить вещи после стирки, то очистить тело стоило незамедлительно и по-старинке. Перед тем, как отойти от берега на безопасное расстояние, Гейл стянул неприятно липкую одежду, хотя все же сложил ее в аккуратную стопку. Окунувшись, он тут же вынырнул и с хрипом выругался. Вода была ледяная. «Вокруг островка потоки энергии странным образом искажены, температура воды и воздуха ниже, чем в верхах подле основного лагеря.» Решив не мешкать, Гейл сжал восковую печать на крышке бутыли и выплеснул на голову травяной бальзам. Зачерпнув в ладонь воды, мужчина запустил пальцы в волосы. Образовавшаяся пена обволакивала тело, стекая по плечам все ниже. Аромат горного шалфея успокаивал, позволяя окончательно расслабиться. Ополоснувшись, Гейл замер, зачаровано глядя на луну. Сколь многого он еще не успел повидать? И сможет ли узнать больше о мире до того, как проклятая Сфера поглотит его… — Как водичка? От неожиданности волшебник вздрогнул, но менжеваться не стал. Обернулся на знакомый голос. — Приемлемая. Но могла быть и лучше. Алларос скучающе сидел неподалеку, заняв пень меж густых зарослей камыша. Сжимая в руках удочку, нервно дернул плечом. — Не пора снять доспехи? — Только после хорошего ужина. Тифлинг отвернулся, возвращаясь к своему занятию, а Гейл направился к берегу, раздумывая, как долго сопартиец пребывал рядом. Холщовой ткани, припрятанной в походном рюкзаке, хватило, чтобы обернуться. Крохи магии позволили немного согреть тело, чтобы ушла дрожь. Но один вопрос не давал Декариосу покоя: куда пропал извечный весельчак и душа компании? И тут его осенило. «Неужели всему виной та ночь? Я зря разорвал Плетение или же…» Что ж, он долго скрывал от самого себя очевидный факт. Гейла интересовал Алларос. Пожалуй, даже больше. Волшебник мог думать о нем часами. Украдкой глазеть на тифлинга во время утренних тренировок, а вечером теряться в элементарной беседе у костра, рассматривая милую ямочку на его щеке. Подмечая боевые успехи, Гейл ловил себя на более животных мыслях, старательно загоняя внутреннего демона обратно в преисподнюю. Мистра была воплощением нежности, заставляла и позволяла благоговеть подле нее. Если требовалось бы ботаническое толкование любви, то богиня представляла благоухающий шелк лепестков розы или же дивный эликсир, возвращающий к жизни снова и снова. Аллароса не смогли бы вписать в сухой учебник. Он был бурной рекой, сминающей под своим напором скалы. Пылающей лавой, чей нрав не сравнится и переплюнет жгучую бурю Аверно. Взор Мистры оттеснял Гейла стеной холодной неприступности. В глазах Аллароса он терялся без остатка. Нырял во всепоглощающую бездну. Волшебник решительно зашагал вперед. Оказавшись возле парня, он опустился рядом. — Алларос… Декариос тихонько выдохнул, придавая твердости голосу. — Я хочу рассказать тебе кое о чем. — М? Гейл вдруг отчетливо увидел, как в глазах тифлинга бушует пламя, выдающее внутреннюю борьбу. Телом же тот не шелохнулся. Волшебник вновь обратил лик к луне и погрузился в мучительные воспоминания. Он говорил о ней. Слова лились необузданным потоком, изредка беря паузу, но лишь для того, чтобы сменить возвышенный тон безграничных мечтаний на колкость сожалений в содеянном. Запнувшись, остановился. — Возможно, будет лучше показать тебе, — тише сказал Гейл и опустился перед Алларосом на колено. Впервые за несколько минут он отважился встретиться с ним взглядом. Тифлинг задумчиво свел брови, пристально следя за собеседником. — Что я должен… — Дай руку. Алларос без колебаний протянул ладонь, позволяя Гейлу накрыть ее своей. Мужчина направил ее к печати на груди. Метке, скрывающей Сферу. — Открой свой разум. Легкое покалывание, отдаленно напоминающее «обнаружение мыслей» коснулось нутра волшебника. Ощущение вторжения нарастало, вызывая беспокойство. Гейл глубоко вдохнул и расслабился. Сколько раз он прокручивал в голове этот момент? Сколько раз пытался понять, где совершил ошибку… Он не смел закрыть глаз, не смел уйти от правды сейчас. Только не тогда, когда Алларос смотрел на него в упор. Гейл предполагал, что юноше предстал лучший обзор. Из первых рядов. Отчего-то волшебник, прежде увереный, что Алларос — раскрытая книга, чей спектр эмоций весьма многогранен и отчетливо распознаваем, теперь не мог различить его истинных чувств. Тифлинг по-прежнему сводил брови к переносице и изредка моргал. Но вдруг метка на груди Гейла вспыхнула аметистовым сиянием, передаваясь Алларосу зловещей лианой по сцепленным рукам. Нутро волшебника скрутило леденящим холодом. Ненасытность явила свой лик. Тифлинг инстинктивно дернулся, но после крепче сжал пальцы, царапая кожу. Поток оскверненного Плетения искал наживы, пытаясь поглотить как можно больше. Личинка держала связь, ведя «слушающего» по нити повествования. Кульминация маячила на горизонте печальной развязкой, заставляя Гейла сосредоточиться. Он не хотел, чтобы сожаление сбило воспоминание, ставшее настоящим. «Вот он я» Инородная тьма отступила, вновь заходя в пределы Сферы. Свечение угасало, распыляясь аметистовыми искрами на мириады частиц. Мысленный контакт ослаб, закрывая сознания спутников друг от друга. — Теперь ты знаешь, — вздохнул Гейл. — Почему ты не рассказал сразу? — выпалил Алларос и мотнул головой, смахивая наваждение. — Хах, об этом я говорил разве что Таре. Но, главная проблема в том, что если энергия проклятой Сферы вырвется наружу, она сможет уничтожить все Побережье Мечей. — Это… — Похоже на предательство. Скажи только слово и я уйду. — Куда же? — В самую отдаленную часть Фаэруна. Заберусь глубоко и далеко, чтобы никто не пал из-за моей ошибки. Алларос кивнул, отдаляя наконец руку, но не размыкая пальцев, переплел их. — Мы найдем способ избавиться от этой штуки. — Мы? — Гейл не верил своим ушам. Это не то, чего он ожидал, открывшись. Просто не мог больше подвергать опасности его. — Ты поэтому сторонился меня? — При таком раскладе трудно сближаться с кем-то. Когда ты молод, время течет медленно. Минуты складываются в дни, а часы — в года. Стоит же поддаться страхам, как бесконечность истлеет в миг. — Что же, рискнуть стоит. — Спасибо. Гейл поднялся и тифлинг последовал его примеру. — А вот ужина сегодня не будет. Алларос удрученно взглянул на удочку, почившую в камышах. А после — одарил волшебника той самой теплой улыбкой. Гейл почувствовал, как сердце содрогается в немом трепете. — У тебя не осталось флакончика, восполняющего ману? Алларос похлопал по подсумкам. — О, есть один. — Хм, слабоватый настой, но для задуманного сойдет. Гейл опустошил замутненный временем бутылек и, отойдя на пару шагов, сосредоточился. Потоки Плетения плавно отозвались, концентрируясь в кончиках пальцев. Последний раз он проворачивал подобное в глубоком детстве, знатно распугав местных рыбаков в порту. Осторожно закручивая правой рукой воздушный поток по форме шара, левой волшебник притянул электрические потенциалы, заставляя их столкнуться в нужный момент. Молниеносный заряд сотряс водяную гладь, выталкивая десяток оглушенных рыб на поверхность. — Прошу. — Ах-ах, — рассмеялся Алларос. — Если нам не суждено стать великими Искателями приключений, то с таким подходом работа будет всегда. — О, да. Сахваджины прийдут в восторг и пронзят нас копьями в миг. Гейл картинно подкатил глаза и развеял заряд. Алларос тут же дернул за ремни кожаной кирасы и сбросил сапоги. Оказавшись в воде, он с неприкрытой радостью принялся собирать рыбу в охапку. Волшебник поначалу поморщился осознавая, что никогда бы не совершил подобного сближения с водными обитателями, поскольку их аромат оставлял желать лучшего, но после смягчился. В непосредственности момента таилась легкость, которой ему так не хватало последний год. — Обещай, что воспользуешься этим, — Гейл помахал изящной бутылью с травяным бальзамом и подмигнул тифлингу. — Не знай я, что эта штука почти израсходована, я бы запустил в тебя рыбешкой другой. — Оставим это предложение на потом? — Пошли уже, обрадуем остальных, — Алларос заговорщически взглянул на Гейла. —Скрывать такое тело под мантией — настоящее преступление. Тифлинг принялся насвистывать любимую песенку и, зашагав к костру, оставил Декариоса краснеть в одиночестве.