No me mires o te enamorarás

Съёмки прошли достаточно спокойно, несмотря на головную боль Димы. Но и ничего, ведь на небольшом перерыве он выпил таблетку, и боль утихла. Сильно напрягали всяческие взгляды со стороны Гецати, которые Матвеев старался нагло игнорировать, опуская глаза в пол. Диме было не по себе от того, что кто-то знает о нём больше чем нужно, так этим человеком ещё и оказался Гецати. Матвеев никак не хотел о нём думать, а тем более о предстоящем разговоре, так, что после завершения съёмок он самый первый скрылся в гримёрке, судорожно складывая вещи в рюкзак. — Ты куда так спешишь? — спросил только что зашедший в гримёрку Олег. — Не важно, — кинул Матвеев, стараясь застегнуть рюкзак, но увы молнию заело, и даже через несколько попыток застегнуть ее, ничего не вышло. — Помочь? — спросил Шепс, и Дима кивнул, в то время, как медиум уже справлялся с тугой молнией. — Спасибо, — сказал Дима, когда Шепс вручил ему в руки его же рюкзак, и внезапно в гримёрку зашёл Константин. Он подошёл ближе и вопросительно посмотрел на Матвеева. Олег, кинув косой взгляд в их сторону, присел на кресло, и взял в руки телефон. — Ты куда? — спросил Гецати, и Дима опустил глаза вниз. Он не хотел смотреть на Константина. Ему было страшно. — Никуда, — ответил он, кинув рюкзак на диван. Они вышли из гримёрки, и Костя прикрыл за ними дверь. — Хотел сбежать? — Да, — честно ответил Матвеев, густо покраснев. — Понятно, — равнодушно произнёс Гецати, и оперся спиной об стену. Константин взглянул на него, и Дима также молчал. — Значит любишь сбегать от проблем? А я же просто хотел поговорить. Был уверен, что смогу тебе помочь… — Не уверен, что я нуждаюсь в помощи, — перечит Дима, и Гецати усмехается. — А мне кажется наоборот. Ты запутался в себе и не знаешь, что делать. — Наверно, — уже соглашается Дима и легонько кивает. — Я уверен, что тебе это всё ни к чему. Ты молодой, перспективный парень, к тому же со сверхспособностями. Тебе крупно повезло, и нужно с этим завязывать, ведь ты же сам сказал, что тебе это не нравится. — Кость, — обращается он, — мы с тобой, тогда встретились совершенно случайно, и мне жаль, что при таких обстоятельствах. И поверь мне, то, что ты видел — это не единственная моя проблема. — Что ещё? Расскажи мне, — просит Гецати, и Дима тяжело вздыхает. — Я…просто… понимаешь, — мямлит Матвеев, — люблю одного человека, но я наверняка ему не нравлюсь. Та и вообще он точно натурал. Гецати задумался, а позже взглянул в глаза напротив. — Дим… Я думаю, что с этим человеком можно спокойно поговорить, и он точно тебя поймет. Просто поверь. — Ты правда так думаешь? — он кивает. — Да. Уверен, что это будет правильное решение. Дима сначала смотрит на Гецати, и тянется к губам напротив, напористо целуя медиума. Матвеев стонет в поцелуй, и Гецати тут же перехватывает инициативу, грубо проталкивая язык в чужой рот. Руки Константина во всю блуждают по телу младшего, задирая футболку к верху, и лаская затвердевшие соски. — Аа-х, — выдыхает Матвеев, обнимая Константина. — Пойдём, — зовёт Гецати, уводя Диму за собой. Они проходят к мужским туалетам, и ныряют в первую попавшуюся кабинку, плотно прикрывая за собой дверцу на замок. Гецати протягивает руку, ловит пальцы чернокнижника своими и притягивает его к себе. Матвеев целует мужчину. Константин легко обхватывает ладонями его за талию, приобнимая сзади. Медиум наклоняется ближе, пальцами откидывает голову Димы назад и припадает губами к его шее, оставляя на ней влажные поцелуи. Прижимая Матвеева к стенке уборной, он стягивает с него штаны вместе с боксерами, опуская пальцы вниз, и осторожно касаясь сжатого колечка мышц. Константин сжимает пальцами член Димы, большим пальцем гладя набухшую головку, после чего проводит по нему во всю длину. Матвеев закусывает губу, чтобы не застонать, ведь их могут услышать. Так хорошо ему не было ещё никогда. Он раздвинул ягодицы Матвеева, и в него вошёл первый палец. Чернокнижник сильно возбудился, когда его палец начал двигаться во мне вперед-назад, задевая простату и посылая по его телу разряды удовольствия. Матвеев непроизвольно прогнулся в спине и оттопырил зад вверх, чтобы Константину было удобнее. Дима и не заметил, когда к первому пальцу присоединился второй, а потом и третий. И тут, Матвеев, сорвавшись, застонал в голос. — Готов? — спросил Гецати, и не дожидаясь ответа вошёл в чернокнижника, и Матвеев от таких размеров непроизвольно выгнулся, вскрикнув и застонав от боли. Он обнимает его за стройную талию, поглаживает её и насаживает парня на себя ещё глубже, сам еле сдерживаясь. Гецати, обхватив Диму своими руками за бедра, начал двигаться внутри парня резко и сильно, задевая простату, что Дима уже стонал в голос от жгучего удовольствия. Мужчина наклоняется ниже, приподнимает футболку, чтобы рассыпать невесомые поцелуи по спине Матвеева. Он проводит мокрые дорожки кончиком языка, опять целуя каждый миллиметр кожи чернокнижника. Матвеев сексуально извивается в его руках, смазка звучно хлюпает внутри него, и он соблазнительно оттопыривает свой зад, насаживаясь и насаживаясь на член Гецати. Константин сжимает член Димы, а вторую руку опускает ниже, гладя и лаская мошонку. С каждой секундой он чуть увеличивает темп, грубее толкаясь внутрь парня, и выбирая из него кроткие стоны. — А-а-х, а-м-гх… ещё… Он хочет сказать что-то ещё, но не успевает, потому что кончает. Рука Гецати скользит по члену Матвеева, и сперма брызжет, пачка пальцы. Свободной рукой он удерживает Матвеева в объятиях, и лаская шею Матвеева, он рывком изливается внутрь него, до алых следов сжимая ягодицы чернокнижника. — Я...Тебя… люблю, — прерывисто произносит Матвеев, прижимаясь телом к стенке кабинки. Гецати тяжело дышит, обнимая его со спины. — Это было очень хорошо, — шепчет Константин на ухо Матвееву, и тот выдавливает из себя слабую, но довольную улыбку. — Мне тоже понравилось, — лыбится Дима и оставляет невесомый поцелуй на губах Гецати.