Звёздочка

☆☆☆

— Ну где же ты, наша звёздочка? Небольшая группа подростков тихо проходит в грязный, почти не посещаемый школьный туалет, где в кабинке сидит их звёздочка. Ян Чонин — человек без имени. Оно есть, но никому нет дела. Его можно называть как душе угодно, он всё равно не скажет что-либо против. Звёздочка — лишь прилипшее к его личности прозвище. — Выходи же, — голос девушки отдаётся эхом в ушах. Этим туалетом давно никто не пользуется, поэтому и она со своими друзьями без проблем оказалась тут. — Мы знаем что ты здесь. Чонин слышит их мерзкие смешки и перешёптывания, но понимать их отказывается. Лишь в ладонь свою зубами впивается, сдерживая крик, комом в горле застрявший. Слёзы ливнем на поджатые к груди коленки падают, а свободная рука к уху прижата. Слышать, что происходит вокруг вовсе не хочется. А что он тут делает? Ничем не отличающийся от остальных подросток с осветлёнными, нежно-розовыми волосами, цветными пластырями под коленками и ярко-жёлтым рюкзаком с брелком миньона. Лишь одно его от других отличает — слабость. С самой начальной школы он выделялся лишь своей нежностью, любвеобильностью и наивностью. Пока другие одногодки уже курить пробовали, он кошек уличных кормил да за бабочками наблюдал. Не ловил их даже, свободу отбирать не хотел. Вот и сработал на нём закон «Сильные побеждают слабых». Теперь никому ничего не стоит отпинать его после уроков, в столовой чаем безвкусным облить, подножку подставить, да так, что нос разобьёт, сигарету о запястье тонкое потушить. Он ведь им даже не скажет ничего, лишь только глаза в пол опустит да слёзы прозрачные ронять будет. Нет человека в их школе, который не будет знать, кого имеют ввиду, говоря про то, что звёздочка куда-то пропала. Поэтому он и сидит теперь в грязной кабинке туалета, со страхом поглядывая то вверх то вниз, опасаясь, что обидчики его решат убедиться, что тут он сидит. — Да нам его не вытащить оттуда всё равно, — будто специально более громко продолжила разговор та компания за дверью. — Пошлите, не думаю, что он выйдет. Хлопок дверью и можно выдыхать. Чонин ещё пару секунд вслушивался в звуки в помещении, дабы убедиться, что они правда ушли, а после его глаза вновь наполнились слезами. Из груди вырвался усталый вой, и положив голову на колени он позволял своим эмоциям овладеть его телом. Эмоции уйдут, а страхи останутся. Сегодня у него была возможность заиметь хоть одного друга, но всё снова не на его стороне. Не его день, может? Тогда уж не его жизнь. Сегодня, уже под конец учебного года, к ним в класс перевёлся новенький. Он выглядел доброжелательно, может поэтому звёздочка и понадеялась, что он сможет стать его другом? Сынмин его звали, вроде как. Он смелости набрался да к Чонину подсел, но на перемене поговорить им не удалось, ведь компания обидчиков чониновых быстрее была. — Приветик, Сынмин! — та самая единственная девушка в их группе подбегает к нему первая, каштановый длинный волос на пальцах крутя. — Бро, ты к кому подсел? Не завидую же я тебе, — «главарь» положил тому руку на плечо и с сожалением в глазах глядел то на Сынмина, то на Чонина. — Да, жаль тебя, — ещё один присоединился. — Это ж наша звёздочка любимая! — он кивнул на сидящего рядом Чонина, зависающего в телефоне, и им удалось пересечься взглядами. Чонин аж вздрогнул, ведь только лишь взор этих людей на него будто кинжалом по сердцу проводит. Сынмин понять и в ответ сказать ничего не успевает, только лишь в глаза полные ненависти с непониманием глядит. — Не советую я тебе с ним знакомится, — специально громко говорит ещё один парень, наблюдая за сменяющимися на лице Чонина эмоциями. Все, кто это фразы колкие слышал, сразу на него обернулись, и вот теперь половина взглядов из всех присутствующих в классе направлены на него. Столкнувшись с глазами Сынмина, он в них эмоции прочесть не может. Чувства беспомощности и униженности разрывают его сердце, а глаза влагой наполняются. Он почти срывается с места, убегая. Ничего не сказал, только убежал, спрятался, расплакался. Звук открывающейся двери. — Ну где же ты, наша звёздочка?

☆☆☆

Чонин сидит дома, накрываясь под одеялом со своими обидами и проблемами в обнимку. Мечты о друзьях теперь валяются в углу комнаты смятыми листками. Уже засыпая, он слышит звоночек уведомления на телефоне. Разблокировав экран, на нём всплывает сообщение от неизвестного номера. Неизвестный Привет, это Сынмин. Я хочу познакомиться и подружиться с тобой. Чонин с непониманием взирает в эти строчки, не понимая, что бы ответить на это.

звёздочка

привет

зачем тебе? тебе разве твои друзья новые ещё не объяснили, что со мной дружить не надо

Неизвестный А кто сказал, что они мои друзья? Это ещё больше удивило. Правда ведь, почему он посчитал, что он подружится с ними? Он ведь даже его реакции не понял, а когда убежал больше рядом с Сынмином этой компании не видел. Может, он ещё не обречён?

звёздочка

ладно

что ты хочешь?

Сынмин Ну, я про тебя уже честно говоря почти всё нужное знаю.. Извини, я поинтересовался у учителя. Я бы просто хотел сказать, что не собираюсь обижать тебя как остальные Ты выглядел напуганным сегодня.. просто не бойся меня Чонин ничего не стал отвечать, лишь с успокоившимся ураганом на душе прикрыл глаза, спокойно засыпая. Ничего не поменяется, значит переживать лишний раз он не должен.

☆☆☆

— Идём-ка сюда! — Чонин спокойно шёл по коридору после уроков, проходя мимо спортивного зала, как самый крепкий парень из той весёлой компании резко схватил его за плечо, затаскивая в раздевалку. Кинув его на пол, он закрыл на ключ дверь, подходя ближе, пока Чонин лежал на полу, ведь из-за сильного толчка он не удержался на ногах. Страх окутывает с головой, когда он замечает выстроившихся вокруг него пятерых человек. Среди них он замечает ту девушку, знакомых трёх парней из его класса, включая главного путеводителя их дружной команды, и того самого крупного парня, судя по всему, из параллели. Чонин упирается на локти и с животным страхом оглядывает людей возле него до того момента, пока самый главный не хватает его за волосы и утаскивает вглубь раздевалки. Нин болезненно мычит, когда первый удар прилетает ему в районе груди. После чего ещё двое парней присоединяются к весёлому развлечению, пока оставшиеся в стороне парень с девушкой начинают снимать избиение на телефон. — Потом отправлю это в группу класса, — мерзко улыбается та девушка, нажимая на кнопку записи. Чонин начинает плакать от недостатка воздуха, боли и такого унижения. Его ещё никогда не снимали на телефон будучи в таком положении, когда он корчится от боли на полу, а по рукам, животу, ногам и спине прилетают грубые пинки ногами. Он старательно прикрывает лицо, опасаясь сломанного носа, и постепенно его слёзы превращаются в душераздирающий плач. На грани обморока, он из последних сил просит остановиться. После он лишь почти перестаёт дышать, роняя на пол горячие слёзы и ожидая потери сознания. Но прямо после удара в спину, отдающегося резкой болью в затылке, «главарь» приказывает остановиться. — Хватит с него, не хватало нам ещё отвечать за найденое в раздевалке бессознательное тело. Он отгоняет двух своих друзей чуть дальше, а сам продолжает стоять над жадно хватающим воздух телом. Они пересекаются взглядами со звёздочкой, но в душе обидчика ни капли сочувствия. Он продолжает ещё какое-то время взирать на изнурённое тело перед собой, а затем почти во мгновение переворачивает Чонина на живот, заламывая за спину руки и вызывая жалостливый скулёж, а сам садится на него, удерживая в этом положении. Новый страх зарождается в душе Чонина — быть изнасилованным на полу грязной школьной раздевалки, ведь в таком положении он отчётливо чувствует упирающийся в задницу стояк. Он пытается успокоить свои мысли, ведь в помещении они не одни, может быть это послужит преградой. — Выйдите все, я сам закончу, — громко говорит злотворец, на что все только разочарованно вздыхают. Предполагая, что он лишь вырубит их звёздочку, они вышли за дверь и закрыли её на замок с наружной стороны, а ключ закинули обратно через щель под дверью, чтобы они смогли выйти. Теперь они одни. Чонин моментально приходит в сознание и пытается вырваться из крепкой хватки. — Минджун. Я хочу чтобы ты стонал моё имя. Вот и познакомились. Минджун снимает с шеи школьный галстук и туго затягивает им запястья плачущего парнишки под собой. — Нет… — с хныканьем тянет Чонин. — Не трогай меня, пожалуйста, прошу, прошу… — он продолжал свой поток бесконечных мольб, пока Минджун рвёт рубашку на его теле. За пару секунд Чонин оказывается полностью обнажённым. Минджун оставил несколько укусов на шее младшего, а затем начал снимать остатки одежды и с себя. В это время плач Чонина перерастает в громкие рыдания. Хотелось бы сейчас лежать дома укутавшись в одеяло и смотреть милые фильмы про влюблённых с тяжёлой историей и счастливым концом. Но это лишь фантазии, которые давно нужно было отбросить в самые пыльные уголки своего сознания. От всей омерзительности ситуации он плачет громко, навзрыд, не может даже слова промолвить из-за сбившегося дыхания. Минджун до конца раздевается и всё-таки останавливается на мысли, что растянуть младшего надо. Он плюёт на пальцы, подставляя их к сжавшемуся колечку мышц, заставляя Чонина дёрнуться. — Прекрати! — громко прокричал он, когда Минджун ввёл первый палец. Внутри всё будто горит, он продолжает громко кричать что-то неразборчивое, пока тот двигал внутри него уже двумя пальцами на манер ножниц. Всё тело в очередной раз содрогается как от удара током, когда Минджун в очередной раз задевает комочек нервов. В один момент он достаёт пальцы, размазывая остатки слюны на своём члене и вплотную пододвигается к разведённым ногам. Он резко входит почти по основание, слыша отчаянный крик под собой. — Бля, в тебе так узко, так хорошо меня принимаешь, звёздочка. От прозвища своего хочется кожу у ногтей рвать и костяшки рук о плитку в ванной разбивать. Минджун начинает двигаться, на что Чонин лишь тоненько скулит и хнычет. Первый толчок вызывает хрип надорванных связок и невыносимую боль в пояснице. Движения были настолько сильными, что младший елозил спиной вверх-вниз по грязному линолеуму, пока Минджун продолжал вдалбливаться в податливое тело, делая мерзкие, грязные комплименты. Сознание Чонина пару раз успело покинуть его тело. Почувствовав как внутри разливается что-то тёплое, хотелось с тела своего кожу содрать. В голове все воспоминания лишь обрывками, в картину единую собрать не получается. Услышав громкое захлопывание двери он в последний раз тяжело выдыхает и продолжает молча ронять слёзы на холодный пол. С последних сил он пытается разорвать галстук на своих кистях, что у него получается, но не с первой попытки. Окровавленными запястьями он поднимает свою одежду с пола, криво натягивая свои вещи на себя. Осталось только дойти до крыши, и можно покончить с этим. Он не собирается продолжать своё бесполезное существование, будучи сотни раз избитым, униженным и единожды изнасилованным. Стоя на краю крыши школы он всё таки задумывается о том, стоит ли писать ему прощальную записку, но понимает, что её даже писать не для кого. Это бессмысленно, так же как и его короткая жизнь. — Чонин, — внезапный голос за спиной заставляет вздрогнуть и он делает пол шага вперёд к обрыву. — Солнце, не смей двигаться.

☆☆☆

Сынмин возвращается домой после тяжёлого дня в школе, строя планы на бедующий вечер. Уже мечтает, как накупит вкусняшек и будет наслаждаться вечерним сериалом. Из мыслей на Землю его возвращает звук уведомления на телефоне. Разблокировав, он видит видео в группе класса без учителя. Открыв его, он застывает на месте, пытаясь переварить только что полученную информацию. В стенах, судя по всему, мужской школьной раздевалки, на полу лежит его сосед по парте, плачущий от грубых ударов ногами. На фоне слышны хихиканья всех присутствующих, от которых хочется глотки им перерезать. Когда короткое двадцати секундное видео заканчивается, он продолжает стоять в полном замешательстве посреди улицы. Проходит долгая минута, как он разворачивается и бежит обратно в школу. Им движет только ненависть. Запыхавшись, он наконец добегает до школы, вбегая в коридор первого корпуса, и бежит в раздевалку на третьем этаже, позабыв переодеть сменную обувь. Врываясь в раздевалку, он не находит там ничего, кроме разодранного галстука на полу и нескольких размазанных капель крови рядом. Не успел? Полными непонимания глазами он продолжает разглядывать кровь, после лишь закрывает дверь и направляется к лестнице. Что же он не так сделал? Где Чонин теперь, домой ушёл? Почему там был порванный галстук, похожий на тот, что носил один из парней, избивающих Чонина? Мысли в разуме пытались. И вот, спустившись на три ступени, Сынмин замечает в окне напротив край крыши их школы со стороны третьего корпуса, где стоит человек. С нежно-розовыми волосами. Сердце пропускает удар, отдающийся эхом в ушах. «Для чего ему на крыше стоять?» — вопрос больше риторический, он ведь прекрасно понимает ответ на него. Он не замечает, как сам уже бежит по лестнице, и тихо, чтобы не испугать, открывает тяжёлую, железную дверь на крышу. — Чонин. Солнце, не смей двигаться.

☆☆☆

Чонин начинает трястись, ведь не понимает по голосу, кто это. — Что ты здесь делаешь? — ничего лучше он не придумывает сказать. — Я отвечу, если ты сделаешь три шага назад, — знакомый, но неясный голос слегка дрожит, что заставляет Чонина выполнить эту просьбу. Его ноги сами делают несколько небольших шагов назад, и он сам не понимает, почему. Внезапно тёплая рука сзади касается его плеча, заставляя вздрогнуть. Человек сзади аккуратно заключает его в объятия со спины, прижимаясь своей грудью к Чонину, и тут он осознаёт, кто стоит позади него. — Ты что делаешь? — тихо и нежно почти шепчет на ухо Сынмин. Всхлип срывается с губ чониновых. — Отпусти меня, — он неожиданно начинает пинаться и пытаться вырваться из объятий, а новые слёзы начинают стекать по холодным щекам. — Уходи и не трогай меня, ты пачкаешь свои руки прикасаясь ко мне, — истерика быстро начинает охватывать его тело и разум, и он начинает громко отчаянно плакать, прося отпустить. Во мгновение он оказывается спиной на поверхности крыши, прижатым сверху тёплым телом его… друга? — Сейчас ты успокоишься, и мы пойдём вместе ко мне домой, — выдаёт Сынмин, полностью ложась на тело младшего и игнорируя таким образом все его попытки вырваться. Чонин прекращает сопротивляться, лишь продолжает громко плакать и вцепляется ладошками в плечи Сынмина, позволяя своим эмоциям уйти. Его громкий плач рвёт старшему душу, как зверь когтями, и глаза наполняются слезами. Но позволять им сейчас выйти нельзя, иначе своим эмоциям они будут проигрывать вместе. Он лишь продолжает обнимать ослабшее под собой тело, отпускающее свои самые тяжёлые воспоминания. Спустя долгих тридцать минут Нин лишь тихо хнычет на ухо Сынмину. Неожиданно для самого себя он задаёт вопрос: — Почему солнце? — Солнце тоже звёздочка.