Игра на двоих

      Былая удача отвернулась от Авантюрина. Он не был слишком уж суеверен, но не мог не заметить, как несчастья разного масштаба посыпались на него одно за другим. Спасало ситуацию только то, что Рацио оказался куда более заботливым, чем можно было подумать.       Сначала новый климат вместе со стрессом, наконец догнавшим после всего случившегося, навалились с такой силой, что Авантюрин не вылезал из постели почти двое суток. Увы, не по причине безудержного секса. Он то температурил, то его тошнило, то просыпался от кошмаров в холодном поту. Рацио же, несмотря на наличие обслуживающего персонала от горничных до вполне приличного врача, возился с Авантюрином сам. Настраивал кондиционер, приносил чистую футболку, воды, таблетки, градусник. Лекарства, к счастью, подействовали довольно быстро. Даже недавняя рана на спине и следы побоев на лице выглядели не так страшно и начали быстро заживать. Но стоило Авантюрину почувствовать себя немного лучше, как он с разбега запрыгнул в наслаждение двумя вещами — сексом и океаном.       С первым никаких трудностей не было, кроме того, что Рацио оказался совершенно ненасытным. Даже когда они уже раз пять сменили позу, оба побыли в ведущей роли, трахались на столе, на кровати, на полу, на веранде под крики чаек. Глас разума у Веритаса включался только тогда, когда любовник попросту на нем отключался. Отделались они всего-то вывихом запястья у Рацио, синяками у Авантюрина, и ноющими задницами у обоих.       С океаном все было куда хуже. До того Авантюрин никогда его не видел, если не считать кино и фотообои с желтоватым жирным налетом в убогой квартирке из его детства. Даже начав получать хорошую зарплату, он спускал все деньги на бьюти-процедуры, шмотки, машины, гаджеты. О путешествиях и не думал. Но голубая вода, волны и сказочный белый песок сорвали ему крышу с силой ураганного ветра. Домик Элли поднялся в воздух, его закрутило и вот, она оказалась в волшебной стране. Назвать этот остров волшебной страной можно было вполне справедливо: закаты лучше, чем в любой туристической брошюре, кругом сочная зелень, океан чистый и ласковый. А главное — отдыхающих можно по пальцами пересчитать. Скрюллум приобрел это место еще будучи человеком, но так и не успел побывать сам. Однако, под чутким руководством его искусственной личности, заброшенное дикое место превратилось в маленький рай с уютными бунгало и всем необходимыми для тех, кто был достоин этого отдыха. Никаких вычурных вечеринок, о которых сплетничают в интернете. На острове не было показной роскоши, только ощущение покоя и бесконечной красоты. Это и покорило Авантюрина, который видел так мало настоящего. Но и об опасностях он не знал. Потому его четыре раза жалили медузы, которых он сначала пытался показать Рацио со словами «смотри, какие красивые!», а потом их сородичи, судя по всему, начали просто мстить, подплывая к его руках и ногам. Дважды он чуть не захлебнулся, попросту не умея плавать. Веритас пытался научить его, но Авантюрин только кувыркался радостно в волнах. Один раз он заработал солнечный удар, а тем же вечером наступил на осколок раковины. На несколько дней ему запретили купаться в соленой морской воде, наложив повязку. Излечить тоску в этих глазах мог снова только хороший секс.       Купаться и греть бока на солнце все же ужасно хотелось. Хотя бледная кожа, непривычная к загару, быстро покраснела, а теперь уже начала облазить. Сколько бы ни бегал Веритас вокруг с солнцезащитным кремом, нос Авантюрина все равно краснел и вскоре покрылся россыпью веснушек. Что вызвало почти истерику у зеркала — так долго же пытался их вывести! Но Рацио воздержался от занудных комментариев, хотя подавить желание сказать «сам виноват» стоило ему титанических усилий, и просто стал чаще целовать солнечную россыпь на носу, щеках и плечах. Ему-то это все очень даже нравилось.       За несколько дней Авантюрин успел отравиться каким-то сомнительным фруктом и заработать аллергию от укуса насекомого. Прошло все довольно быстро, хотя на заманчивые фруктовые тарелки он смотрел теперь с опаской, а отметила на ноге все еще чесалась. Но финальным аккордом в череде тотальных неудач, омрачающих его первый в жизни отпуск, стало совершенно нелепое падение у бассейна. Скользкая плитка, босые ноги. И если со всеми предыдущими неудачами на протяжении прошедших двух недель он стойко держался, продолжая любоваться океаном, тропиками и торсом лучше, чем у античных статуй, который достался ему одному, то после этого падения — не выдержал.       — Ну почему именно я? Почему-у-у?       Капризно жаловаться он имел полное право. Только что ему вправили кость в руке и закрепили пластиковый фиксирующий каркас. Лучше, чем старомодный гипс, но все же больно, обидно, да еще и кучу дел теперь самому нормально и не сделать. Плакать Авантюрин себе не позволял, хоть и не считал это чем-то зазорным, а Рацио попросту не знал, что и делать.       — Хочешь, приготовлю тебе твое любимое блюдо? — вдруг спросил он в надежде, что это может помочь.       Помогло.       — Ты еще и готовить умеешь?       Авантюрин за пару недель все еще не до конца привык, что теперь трогать этого мужчину, целовать, обнимать, даже закидывать на него ноги, можно совершенно спокойно. Вопреки своему образу, Веритас Рацио оказался ласковым любовником и сам то и дело тянулся за новым прикосновением. Может, все дело было в том, что тут едва ли кто-то мог их осудить. Держаться за руки и страстно целоваться в лучах заката можно было сколько угодно. Тем не менее, Рацио все еще продолжал чем-то удивлять.       — Умею. И довольно неплохо. Я брал уроки у одного шеф-повара и учился чему-то сам по видео-курсам.       — Ну, я знал, что ты гений, но все равно не ожидал как-то. — Авантюрин поскреб едва заметную светлую щетину на подбородке. — Есть что-то, что ты не умеешь?       — Я ужасно пою, — ответил Рацио то ли серьезно, то ли в шутку.       — Только я тут подумал, а ведь у меня любимого блюда и нет. Не знаю, что я люблю. Обычно я ем, чтобы просто не быть голодным или чтобы поддерживать форму. Хотя какие уж теперь тренировки.       Грустно кивнув, указывая на пластиковый фиксатор, Авантюрин здоровой рукой ущипнул себя за бедро, будто демонстрируя, что недоволен своей формой. Рельеф мышц на его теле не слишком выделялся, но он был стройным и достаточно выносливым, работа обязывала. Сейчас же, во время отдыха, он набрал вес, но его совсем это не портило. А Рацио так и вовсе вполне открыло любовался круглой задницей, живописно освещенной лучами Луны, когда Авантюрин засыпал, лежа на животе в позе морской звезды.       — Ты на отдыхе, — Рацио мягко улыбнулся и притянул Авантюрина к себе, — А меня все в тебе устраивает. Ты знаешь, что ты красивый?       — Ты говорил это прошлой ночью. И еще вчера утром, когда мы…       — Я спросил не когда я тебе это говорил, а знаешь ли ты сам об этом?       Авантюрин нахмурился и и уткнулся носом в шею Рацио, как раз до туда и доставал. Не смотря на такую разницу в росте и объемах мышц, слабым и хрупким Авантюрин себя отнюдь не чувствовал. Пока не оказался со сломанной рукой.       — Ну, я определенно лучше, чем был раньше. Но не думаю, что я по-настоящему красивый.       Авантюрин задумался.       Он очаровывал людей. Это была одна из особых способностей, которая втягивала его в неприятности и помогала из них же выпутываться. Но все же, глядя сейчас в зеркало, Авантюрин продолжал видеть себя прежнего. С россыпью веснушек, светлыми выгоревшими бровями, сломанным носом.       — Глупый, — тихо произнес Рацио, прижимая Авантюрина к себе крепко, но бережно.       Хоть они и были в тропическом раю, но Рацио выбрал приготовить пирог. Обычный яблочный пирог. Никаких сложных изысканных блюд, никаких местных деликатесов. К счастью, нужные ингредиенты отыскались без труда, а в бунгало была достаточно большая кухня, чтобы двое могли там не только готовить, но и целоваться в процессе. Авантюрин больше сидел на высоком барном стуле, болтая ногами, чем помогал в готовке. А Рацио определенно не был против. Он колдовал, смешивая муку, яйца и все остальное, доверяя Авантюрину только положить сахар на свой вкус или выбрать специи для начинки. Тот выбрал классическую корицу, сославшись на то, что и пирога-то такого не ел никогда.       Доктор занудствовал самую малость в процессе:       — Я советую тебе учиться тоже готовить. Это не только полезный навык, чтобы знать, что тебя не отравили, но и способ подумать над чем-то в процессе, а потом и начать импровизировать. Но сначала лучше строго следовать рецепту.       Умыкнув кусок яблока, Авантюрин только беззаботно улыбнулся в ответ. Ему куда больше нравилось смотреть, как мужчина, его мужчина, готовит, чем пробовать самому. И дело было не только в травме. Просто от Рацио можно было бы ожидать, что он заведет очередную лекцию о том, что готовка отнимает слишком много времени, которые можно было бы потратить на другие полезные дела. Но не говорил. Это была неожиданная и, по мнению Авантюрина, очаровательная черта Веритаса.       Торопиться в готовке не стоит. Лучше делать все медленно, последовательно. Поторопишься и что-о наверняка пойдет не так. С отношениями это работало точно так же. По крайней мере, об этом задумался Авантюрин, который никогда не задерживался ни с кем надолго. Его устраивали одноразовые связи или несколько приятных свиданий, а после он терял интерес. Рацио оказался намного интереснее. И сейчас, глядя на след от муки на загорелой щеке, Авантюрин вдруг осознал, что и правда влюбился.       — Мы прямо как в кино, —улыбнулся он, стирая мучной след.       — Хм, — Рацио слегка нахмурился, — Были бы мы в кино, на тебя бы не посыпалось столько неудач разом. Только отвратительный сценарист написал бы такую нелепицу.       — А я все равно счастлив. Так бы и остался тут с тобой.       — Ты же знаешь, что это невозможно. Мы не будем слишком долго пользоваться гостеприимством, а мне надо возвращаться к работе. Через пару месяцев начнется и твой учебный год. И лучше бы начать тебе готовиться уже сейчас.       Здоровой рукой Авантюрин забрался под тонкую футболку Рацио, наслаждаясь рельефом пресса. Но больше всего ему нравились неприлично накачанные грудные мышцы Веритаса. Еще с того момента, как он пялился на доктора, во время слежки, он мечтал их потрогать. Насколько они твердые? Оказалось, что упругие и приятные на ощупь ровно настолько, чтобы продолжать трогать снова и снова, то и дело задевая сосок будто бы случайно.       — Может, начнешь читать мне лекции, профессор?       Рацио покачал головой, скорее в шутку, чем серьезно отражая свое разочарование в будущем студенте, за обучение которого он собирался платить из своего кармана. Авантюрин на самом деле заслуживал этого. Он был умным, талантливым, упорным. И даже это его поведение, когда он играл, изображал капризы или был восхитительно пошлым, совсем не портило впечатления. Авантюрин был настоящим, живым, но обжигающим. Огонек, который может как согреть, так и испепелить. Совсем не такой как умники-зануды, представляющие большую часть окружения Рацио.       — По моим специальностям предметов у тебя не будет. Хотя думаю, что мой новый курс по античной литературе тебе бы понравился. Там много героев, похожих на тебя. Стараясь не поддаваться на одну конкретную провокацию в виде руки под футболкой, Рацио продолжал выкладывать полоски теста. Ровно, будто бы у него встроенная линейка в глазу. Но рваный тяжелый выдох его выдал. Авантюрин воспользовался моментом и оставил на шее Веритаса багровый след, будто бы показывая — я тут был. Рука дрогнула и новая полоска легла криво, но переделывать Веритас не стал.       — Может и запишусь. Но сам то ты как думаешь, нормально тебе будет, если все будут знать, что ты спишь со своим студентом?       Дыхание Авантюрина обжигало шею.       — А мне есть чего стыдиться? Мы оба взрослые и ты мне действительно нравишься. Но если решишь играть в какие-то свои игры и манипулировать мной, то ничего у тебя не получится.       Вывернувшись из одной цепкой руки, Рацио поставил пирог в духовку. Она была не из тех новомодных, которые сами регулировали температуру, а старая, винтажная. Сначала её нужно было разогреть. И теперь она пыхнула жаром в двести градусов, стоило открыть дверцу.       — А теперь у нас есть полчаса, — улыбнулся Рацио, недвусмысленно давая понять, чего он хочет.       Они оба этого хотели. Тонкие шорты на Авантюрине едва ли могли скрыть его возбуждение. Обезболивающее действовало вполне неплохо, если не особо шевелить рукой, то можно было бы забыть о том, что было что-то не так. Держать ложку, чистить зубы или тыкать в смартфон Авантюрин вполне мог левой, здоровой, рукой, хоть от рождения она у него ведущей и не была. Но есть свои преимущества в том, чтобы быть вором и шулером, хоть и бывшим.       Рацио явно намеревался обращаться с любовником куда более бережно, чем они привыкли. Он осторожно толкнул Авантюрина на кровать, скорее задавая направление, чем реально толкая, и начал покрывать его тело поцелуями. Ему нравились небольшие стопы, почти как у девушки, и узкие щиколотки с выступающей косточкой. По поцелую на каждую. Нравились светлые волоски на голенях и худые загорелые коленки. Нравилась мягкая кожа на внутренней поверхности бедра. Там, где шорты оставили след. По поцелую на каждой стороне — на золотистой, загорелой, и на бледной. Но Веритас явно не торопился. Он оттянул резинку шортов, но не снимал их с Авантюрина, оставив еще поцелуй внизу живота. Послышался стон, рваный выдох и такой же быстрый неровный вдох. Покрыть поцелуями весь торс. Особенно все те шрамы, которые Авантюрин не стал убирать. Маленькие несовершенства особенно нравились Рацио. Даже больше, чем бусины чувствительных сосков. Но и их он не обошел вниманием, обводя языком каждый и покрывая поцелуями всю грудь и ключицы. Подойдя к шее, он вдруг прижался губами сильнее, оставляя отметину, такую же дерзкую, красную, как оставил ему Авантюрин до того. Это было не в характере Рацио, но ради реакции Авантюрина, похожего на плавящийся на жаре пломбир, стоило это сделать.       — Убью тебя, если ты остановишься и скажешь сейчас, что мне нужно поберечь себя, — почти что прошипел Авантюрин совсем рядом с ухом Рацио.       В ответ он получил только поцелуй. Совсем не затыкающий, но требовательный и глубокий. Рацио целовался приятно и уверенно. В голове у Авантюрина даже сложилась уже градация — от легких невесомых прикосновений, почти отеческих, до страстных, едва ли не с прикусыванием губ. Но кусался обычно Авантюрин. Он был все еще как маленький опасный зверек. А Рацио однозначно это нравилось, потому что если что-то приходилось ему не по душе, как, идея секса в бассейне, то он говорил об этом прямо. Такая открытость только больше раскрепощала, а главное, создавала ощущение доверия и безопасности. Того, что Авантюрин ощутил на себе только недавно, но уже подсел на новые чувства не меньше, чем на адреналин.       Не отрываясь от поцелуя, Рацио стянул с Авантюрина шорты. Он забрался пальцами под резинку и тянул медленно, ощущая сопротивление возбужденного члена. Авантюрин, обвив любовника одной рукой за талию, подавался бедрами навстречу, будто это могло ускорить процесс. Наконец, злосчастные шорты полетели на пол, а от прикосновения горячей ладони Рацио к члену Авантюрин тихо застонал. Он был так возбужден, что едва сдерживался от того, чтобы кончить слишком быстро.       Рацио оставил смешной смазанный поцелуй на веснушчатом носу и устремился вниз. Большим пальцем он медленно обводил головку члена Авантюрина, стирая выступившую смазку. Снова шея, ямка между ключицами, грудь, ребра, низ живота. Это все, конечно, хорошо, но минет Веритас Рацио делал лучше всех. В топе Авантюрина он поднялся на вершину после первого же раза. И даже слова Рацио о том, что он специально изучал древнюю технику работы с чувствительными точками, не казались смешными и нелепыми. Потому что ощущалось это как чертова магия. Его язык был горячим и двигался ровно так, чтобы доставлять удовольствие и продлить его. Пальцами он неторопливо массировал мошонку, давая Авантюрину еще больше ощущений, от которых тот выгибался, требуя еще и еще. Касания языка чередовались с влажным теплом рта. Движения не были подчинены одному нарастающему ритму, но менялись, будто продуманный танец. И все же надолго Авантюрина не хватило. Жемчужные капли спермы брызнули ему на живот и оказались у Рацио на подбородке и губах. Тот улыбнулся и слизнул их, явно довольный собой.       — Лучше? — спросил он, притягивая Авантюрина к себе.       Кондиционер был выключен. Порыв ветра с океана поднял белые шторы и принес с собой запах дождя. Они льнули друг к другу липкие и разгоряченные. Авантюрин осторожно забрался сверху. Рацио придерживал его талию. Хоть их обоих и захлестнула страсть, но Веритас явно старался быть бережным. Настолько, чтобы не обижать Авантюрина, изо всех сил старающегося не показывать своей слабости. А тот только дразнился, больше выгибаясь, как кот, потираясь ягодицами о возбужденный член, все еще остающийся в неволе под слоем ткани. На тонком льне брюк появилось отчетливое пятно от выступившей смазки.       Удивительно ловко одной рукой Авантюрин потянул тесную футболку Рацио вверх и снял её. Она отправилась в том же направлении, что и шорты ранее. Но с брюками он не торопился. Это была сладкая игривая месть за то, что Веритас так медлил с ним. Изо всех стараясь не стонать, Рацио при этом бесстыдно разглядывал обнаженного любовника, медленно двигающегося на нем. Ни облезающая кожа, ни заживающие следы ударов и желтые пятна синяков не портили Авантюрина. С удивлением Рацио отметил какое-то время назад и то, что волосы были натурального цвета. От солнца и соленой воды они стали еще светлее. Такие же светлые ресницы, казалось, стали длиннее и оттеняли особенный цвет глаз. В пришедшем с грозой полумраке Авантюрин для Рацио выглядел как божество со старой картины. То ли ангел, то ли герой какого-то мифа.       — Сжалься уже надо мной, — выдохнул Веритас, улыбаясь, как пьяный.       Поддерживаемый руками Рацио, Авантюрин соскользнул с него и вернулся уже удерживая в зубах упаковку с презервативом, а в руках флакон со смазкой. Казалось, что недавняя травма ему совсем не мешает. Открыл презерватив он совсем как в кино, зажав в зубах. Может, тоже учился. Но вышло и правда красиво, хотя после этого шоу мог понадобиться новый презерватив. Этот, к счастью, не пострадал. Авантюрин стянул пояс брюк с Рацио, обнажая член. Разворачивал латекс Авантюрин медленно, наслаждаясь процессом и самую малость заставляя Рацио пострадать еще чуточку. Но страдания эти были приятными.       Смазка пахла ягодными конфетами. Пока Авантюрин возился с ней, Рацио успел совсем освободиться от дурацкой одежды, такой ненужной сейчас. Воздух был липким, влажным, но почему-то удивительно приятным в этот момент, очень подходящим к их липким и влажным телам. Смазки Авантюрин не пожалел, но сначала просто продолжал тереться ягодицами, только больше дразня Рацио. Будь это другой момент, Веритас бы не выдержал, подминая любовника под себя. Но сейчас он только осторожно удерживал бедра Авантюрина, наслаждаясь движением сильных мышц.       Насаживаться сразу Авантюрине не стал. Он двигался медленно, погружая в себя член Рацио сантиметр за сантиметром. Так, сидя сверху, он ощущал свою власть и ему это нравилось. Особенно сейчас, когда он, только несколько часов назад нелепо сломавший руку, все равно может оседлать своего мужчину, делая приятно им обоим. Движения были медленными, размеренными, пока Авантюрин не дошел до основания. Он замер так почти на минуту, хотя для Рацио это время показалось великолепной вечностью с ощущением тесной чужой теплоты.       — Дай руку, — произнес Авантюрин шепотом.       Рацио послушно протянул ладонь. Теперь она лежала внизу живота Авантюрина, который немного наклонился и начал двигаться. Ему самому явно нравилось это. Нравилось то, что Веритас чувствует как упирается его собственный член в стенку живота любовника. Авантюрина возбуждало это до безумия, с жаром, приливной волной захватывающим тело. Собственную здоровую руку он положил поверх, хотя сохранять равновесие было не так-то просто.       Касаться собственного члена не приходилось. Он задевал горячую ладонь Рацио и этого было достаточно. Авантюрин кончил первый. На удивление быстро после первого раза. Теперь капли поблескивали на точеных кубиках пресса Рацио. Но дело они еще не закончили. Отойдя от своего быстро оргазма, Авантюрин стал двигаться быстрее, более размашисто. И наконец Рацио начал громко стонать, уже не сдерживая себя.       Из кухни потянуло горелым. Получаса было явно слишком мало для этих двоих.