Игра на двоих

      От прежних грации и лоска Авантюрина остался только тусклый след. Волосы разве что все еще выглядели сносно. Да и то только по той причине, что модная стрижка уже смотрелась продуманным беспорядком. Дорогая рубашка же теперь была помята и испачкана в крови. Глаза опухли, капилляры полопались. Но все же Авантюрин оставался красивым — чем-то от природы, чем-то благодаря хирургу, но теперь казался младше. На свой настоящий возраст, едва ли двадцать с небольшим. Приличную долю его самоуверенности как волной смыло. Происходящее здорово ударило по агенту, заставив его сомневаться во всем и всех, включая себя самого.       С неловким кряхтением Авантюрин перебрался с заднего сиденья вперед и постарался устроиться так, чтобы меньше беспокоить наспех зашитую рану. Боль терпимая, но неприятная, напоминает о себе с каждым движением. Еще и бинты на ладони, под которыми порезы назойливо жгло. Так и хотелось залезть под повязку пальцем и почесать.       Затормозили они внезапно. Рацио вел машину сам, куда аккуратнее, чем если бы за рулем сидел Авантюрин. Но все же вышло не слишком приятно, пристегнуться агент не подумал и при торможении ударился спиной о кресло. Он зашипел от боли и повернулся к Рацио, выражая все, что думал об этом:       — А можно как-то поаккуратнее? Сначала увозишь меня в какое-то сомнительное место, проводишь опыты, а потом еще и везешь как мешок с…       — Знаешь, было так хорошо, когда ты молчал, — Рацио вдруг улыбнулся, — И никто еще не ставил на тебе опыты. Умоляю, не придумывай. Но я могу. А если хочешь есть, то вылезай из машины.       — Я… не…       Авантюрин открыл и закрыл рот, хлопая глазами. И правда, из окон авто виднелась тускло освещенная почти пустая парковка, зато круглосуточная забегаловка была увешана огнями не хуже рекламы борделя в серых районах.       Ночной холод быстро залез под рубашку. Идти от машины до здания было всего ничего, но Рацио все равно кинул Авантюрину свой пиджак. Тот самый, который еще недавно скрывал наручники. Накидывая его на плечи, Авантюрин успел оценить стоимость: сшито на заказ, изнутри есть аккуратная бирка ателье. Ткани настоящие, не пластиковая имитация из принтера. На ощупь совсем другие. И запах. Запах чего-то пряного и немного мускусного, несомненно дорогого, подобранного со вкусом.       Вообще-то Авантюрин легко мог бы сбежать сейчас. Бросился бы обратно к машине, двери еще должны были открываться по отпечатку пальца. Надавить на газ, обратно на шоссе и свалить куда-нибудь подальше. В родных Серых трущобах найти того, кто сделает хоть сколько-нибудь приличную подделку документов труда не составит. И никогда, никогда больше не влезать во всю эту хрень. Авантюрин покачал головой, грустно усмехаясь в ответ своим же мыслям. Никогда не влезать? Ему? До ближайшей ломки, когда захочется адреналина. Или если он снова проиграется и возьмется за сомнительную работенку в счет оплаты долгов. Но Корпорация достанет его. Даже если он умрет, они найдут способ его воскресить и спросить отчет о расходах. Да и зачем они вообще хотели его убить? Или не они?       От беспокойного роя мыслей начинала болеть голова, а в животе неприятно тянуло. Пока они не свернули сюда, Авантюрин и не думал о голоде. Но теперь яростно тыкал в экран, выбирая огромную порцию картошки, какой-то жуткий экстра-сырный бургер, десяток наггетсов и кофейно-молочный коктейль. Ничего из тех супер-дорогих органических супер эко продуктов, к которым он успел привыкнуть, но не полюбить их. Рацио же ограничился только чашкой кофе.       На то, что соус стекает по подбородку, Авантюрину было совершенно все равно. Он ел жадно, как в последний раз. Потому что правда думал, что этот раз может стать последним.       Рацио старался выглядеть отстраненным. Он сидел таким видом, будто складывает и вычитает шестизначные цифры в уме. И все же то и дело бросал взгляд на агента — тот облизывал пальцы с какой-то невероятной непосредственностью. Совсем не пытаясь больше казаться дороже и сексуальнее.       — Даже не хочешь спросить, что за работу тебе предлагают?       — Ой, мистер мегамозг, дай поесть. Да плевать мне уже, что за работа. Вот предложат и решу тогда. Кстати, это свидание, раз ты платишь?       Авантюрин посмотрел открыто, глаза в глаза. Его лицо на миг стало серьезным — он пытался понять, что в голове у Рацио. Но доктор отвел взгляд, продолжая маленькими глотками пить свой паршивый кофе.       — Будь у нас свидание, я бы привез тебя в место поприличнее.       Одной рукой Авантюрин макал в соус ломтик жареной картошки, а другой кусок наггетса. Как ребенок, которого впервые пустили в такое место, казавшееся чем-то, что бывает только в кино. Только это было место не из кино. Подобные забегаловки прочно срослись с воспоминаниями из детства. Дешевая калорийная еда, пусть не слишком здоровая, зато вкусная и дает кучу энергии. То, что нужно, когда вся твоя семья, все твои одноклассники трудятся на подпольных производствах. Городские власти разгоняли один подвальный цех — на его месте вырастало два новых. Они были везде, но если не знать, то и не увидишь. В квартирах, подвалах, технических тоннелях, на складах, в гаражах, во внутренностях выпотрошенных шахт грузовых лифтов и в заброшенном полицейском участке. В последнем работал и сам Авантюрин последние месяцы перед тем, как сбежать с чужими деньгами. Вкус картошки, отдающий старым маслом с ноткой бензина, был точно таким же, как тогда. Ничего он не забыл.       — Пофмотри на меня, — заговорил Авантюрин с набитым ртом, — Мне то такое мефтечко подфодит в самый раз.       Взяв салфетку, Рацио, не спрашивая разрешения, стер с щеки Авантюрина каплю соуса барбекю. Слишком уж похоже на кровь. А кровь на этом лице доктору видеть не хотелось, хотя еще недавно он сам сломал бы этому самоуверенному мальчишке нос.       — Ты заслуживаешь куда больше, чем думаешь. Поражаюсь тому, какой же ты глупый и сообразительный одновременно. И как это уживается в тебе? Знаешь, многие ученые рассуждают о том, как взаимосвязаны интеллект и способность критически мыслить. А твои когнитивные качества оценить до конца я так и не могу. Ты как Бальдандерс*.       — Не умничай.       — Умничать — это моя работа.       Устроившись снова на переднем пассажирском, Авантюрин прикладывал к повязке на спине пластиковый стакан со льдом. Вообще-то, ему не было настолько больно, но после этого разговора в кафе он быстро смекнул, что как только начинал чуть громче стонать и жаловаться, Рацио снижал скорость и вел машину еще аккуратнее. Все же сострадания доктор лишен не был. Он даже разрешил включить музыку, хотя явно был не в восторге от бодрых песен какой-то девчачьей азиатской группы. Но говорить, куда именно они едут, отказывался.       Начинало светать, но город еще спал. На улицах были только редкие пошатывающиеся посетители ночных клубов и бодрые адепты чрезмерно здорового биохакинга, где-то вычитавшие, что подъем еще до рассвета продлевает продолжительность жизни на три десятых процента. Зато машин мало. Авантюрину видеть город таким было непривычно. Если он был не на задании, то погружался в шумные толпы, а потом отсыпался едва ли не до следующего вечера. Ему нравились счастливые люди, ощущение вечного праздника, которое с наступлением вечера захватывало даже деловые районы, расцветающиющие неоновыми огнями вывесок баров и клубов. Хотя сам он уже давно не пил и почти не принимал ничего, его ничуть не смущало, когда напивались другие. Со своей тягой к адреналину и красивым дорогим вещам, он итак везде сходил за своего. И не догадаешься, где родился. Откуда ведь жителями более благополучных районов знать, как работа на производствах по изготовлению синтетической дряни, которую они так любили, меняет цвет глаз, выедая пигмент и оставляя волшебный фиолетового-розовый цвет просвечивающих капилляров. Авантюрин давно мог бы поменять его, поставить перманентные линзы, но не стал. От чрезмерной светочувствительности все равно было никуда не деться.       По пустой эстакаде они поднимались выше, на те уровни, которые утопали в зелени, где жили богатые. По-настоящему богатые. Дорога уходила прямо внутрь самого здания. Снаружи — бетон и стекло, но внутри, на парковке, был райский сад, полный зеленых лиан и цветов. Даже припаркованные машины стояли на траве. В таких местах Авантюрин бывал не слишком часто. Но даже если дюжину раз такое увидишь, оно все равно поражало. Искусственно выведенная жизнь, запертая в бетонной коробке. В разных зданиях все было устроено по-своему. Там, внизу, на уровне земли, все было закатано в серый асфальт, а краски дарила вездесущая реклама. Здесь же царил другой мир. С живыми растениями, изящными дизайнерскими решениями и настоящими картинами, нарисованными когда-то людьми, а не имитирующей их машиной.       — Забавно, пахнет лимонным чистящим средством. Авантюрин задумчиво склонил голову набок.       — А не должно?       — Обычно в таких местах стараются не допускать химических запахов. Посмотри, — агент постучал костяшками пальцев по панели на стене лифта. — Натуральное дерево.       Двери открылись бесшумно, даже звукового сигнала о прибытии на нужный этаж не было. Ни музыки, ни посторонних звуков. То ли все спали, то ли вымерли. В коридоре только тусклое освещение — изящные бра, цветы из стекла, в которых горели огоньки. На полу ковер, от одного взгляда на который хотелось разуться, чтобы не испортить ненароком.       Рацио резко повернулся к Авантюрину и взял того за запястье.       — Уверен, что готов? Я думаю, что ты именно тот, кто нужен. Но я хочу дать тебе выбор. Это будет честно. Можешь уйти прямо сейчас.       Жажда действия и возбуждающее ощущения опасности уже начали циркулировать в крови Авантюрина. Не уйдет. Не сейчас.       — Уверен. Я ж еще с тобой не переспал. Иначе зачем это все?       В руке Рацио оказался тот самый шприц, который дал Галлахер.       — Там легкая смесь, повысит уровень адреналина. Будешь лучше реагировать, но меньше чувствовать боль.       Кивок. Авантюрин согласен. Ручка с иглой издает тихое «клик», но желаемый прилив энергии наступает быстро.       Панель на двери реагирует на лицо Рацио, считывает и пускает внутрь. В квартире безжизненно, пусто, холодно, как в морге, но с дизайнерским ремонтом. Свет загорается, реагируя на движение. И вокруг все начинает оживать, как большой организм. Экраны, экраны, экраны. Маленькие, большие, встроенные везде где только можно.       — Дождемся других гостей, — говорит доктор.       Рукава пиджака Рацио для Авантюрина длинные и он закатывает их, ожидая хорошей драки. Говорят, что все женщины по его материнской линии предсказывали судьбу. Авантюрин же никогда не ошибался еще, чувствуя, когда придется поработать кулаками.