Кости в океане (Bones in the Ocean)

Фил летит. Он невесом, ветер игриво перебирает его волосы. Его руки раскинуты в стороны. Крыльев нет, но он так же хорошо ловит ветер. Мир движется очень медленно. Белые паруса развиваются на ветру над головой – колышутся, как странные облака на фоне голубого неба. Если он протянет руку, то может почти дотронуться до них, но они быстро удаляются. Фил падает. Он слышит крики – голос Техноблейда раздается в воздухе, полный чистого ужаса, который еще не охватил самого Фила. На мгновение ему грустно – больно, что он мог вызвать у друга такие эмоции – но затем его уши слышат другой голос. Вилбур. Он кричит его имя. Сын тянется к нему, будто может остановить неизбежное столкновение. Его лицо искажено ужасом, красивые черты портит агония, которую никто не должен терпеть. Как уместно, думает Фил, что его сын, наконец-то, увидит его конец. Первая попытка не увенчалась успехом – Фил слишком упрям, чтобы умереть в цепях. Но это больше ему подходит – упасть не из-за пули, которая угодила в доску под ним, хотя должна была попасть в сердце, а из-за собственного безрассудства. Обреченный собственной глупостью и отчаянным стремлением к небу. Его звали Икар. Человек, который подлетел слишком близко к солнцу. Фил улыбается. Вода приближается – столкновение с ней с такой высоты равносильно падению на палубу. Вилбур тянется. Его пальцы сжимают воздух. Он не чувствует удара. Первое время. Фил слышит звук – громкий и ужасный, будто он влетел в лед – и чувствует, как холодная вода кружит вокруг него. Но он не чувствует боли. Вместо этого его окружает только странное онемение, как одеяло, укрывающее от боли. Пока Фил тонет, вода треплет его волосы, даже воздух в легких был выбит силой падения. Он смотрит на солнечный свет, сияющий на поверхности, и наслаждается его красотой. Фил страшно устал. Он не привык тонуть. У каждого достойного пирата есть свой страх, но сейчас утопление кажется иным. Кажется концом. Фил хотел бы извиниться перед Техноблейдом за то, что покинул его. В конце концов, тот обещал остаться с Филом, а теперь пират становится лицемером. Хотя, может быть, все не так плохо. Техноблейд не заставит себя долго ждать, думается Филу. Будь то меч или виселица, его команде, кажется, суждено присоединиться к нему. Филу просто жаль, что он уходит первым. Его глаза закрываются. Легкие больше не горят – уже давно наполнены водой после первого рефлекторного вдоха. Ему все еще не больно, и пират благодарен за это. Он не боится смерти, но ему хотелось бы безболезненно упасть в ее объятия. Он устал. Так устал. Фил готов к отдыху. Вода медленно утягивает его на дно, уводя дальше от прекрасного солнечного света. Пузырьки больше не поднимаются с его губ, вода темная, неподвижная и на удивление мирная. Приятная тяжесть разливается по телу, побуждая расслабиться и смириться. Так он и поступает. Тихо. Темно. Холодно. Ясно мыслить не получается, но одна эмоция остается – странное горькое сожаление, которое никак не уходит. Фил что-то упускает. Возможно кого-то. Запутанно. Но у него уже нет сил на это. Он просто хочет спать. А потом рука хватает его за запястье. Он открывает глаза и среди темных вод видит водоворот каштановых кудрей и широко распахнутые, испуганные глаза. Сильные руки обвиваются вокруг него, а затем они тянут вверх, вверх, вверх… Когда Фила вырывают на поверхность, он даже не может вдохнуть – на это потребовалось бы слишком много сил. Его голова безвольно падает на плечо спасителя, глаза полуприкрыты. Каждое движение дается с большим трудом. Хочется просто отдохнуть. Рука сильно ударяет его в спину. Фил рефлекторно задыхается, затем кашляет, когда вода в груди пузырится и, наконец, высвобождается. Пират делает прерывистый, судорожный вдох. Боги, как же болят легкие. Мир вокруг вертится, все вокруг видно в дымке, и пират не может даже пошевелить пальцами. Слишком больно дышать, и было бы легче, если бы он не дышал вовсе, вместо этого отдохнув. Среди омывающих его волн раздается настойчивый голос. - …ил? Фил, ну же. Не спи. Не закрывай глаза. Фил… Папа, пожалуйста. И поэтому он подчиняется, делая еще один прерывистый вдох, не в силах поднять голову, чтобы взглянуть на сына. Фил слышит крик, за которым следует всплеск. - Пап, опирайся на меня. Не уходи. Держись, мы тебя вытащим. Ты будешь в порядке, все хорошо, просто держись. Фил изо всех сил старается слушаться. Его пальцы дрожат, когда он вцепляется в ткань рубашки Вилбура, хватаясь за его плечи. Рука Вилбура хватает его, пока другая занята чем-то другим, а затем они поднимаются. Появляется странная легкость, когда они отрываются от волн. Руки перетаскивают его через перила, и Фил скрипит зубами, сдерживая крик боли, когда деревянная перегородка задевает его ребра. Раздаются панические крики и взволнованный ропот среди звона стали – битва, кажется, все еще продолжается. Пират изо всех сил пытается перевести дыхание и обнаруживает, что вода не полностью покинула его легкие, прерывая все усилия дышать. Его щека прижимается к прохладной палубе, взгляд затуманен, все предметы и люди вокруг расплываются в цветные пятна. Ему нужно кашлять, но он не может найти в себе сил. Легкие снова начинают гореть, темнота сгущается и угрожает снова затянуть его, и… - Фил, дыши! Руки на груди. Ребра Фила скрипят и хрустят под их весом, и уже невозможно отличить новые переломы от переломов, вызванных падением. Легкие все еще болят, каждый вздох булькающий и умирающий… А затем особенно сильный толчок заставляет остальную воду, наконец, вылиться из легких на палубу. И, внезапно, Фил может дышать. Один сильный, хриплый вздох, затем другой, и еще и еще. Он жадно глотает кислород, пока руки осторожно прижимают его к себе. - Вот и все. Ты в безопасности, я здесь. Боже, я здесь. – Дрожащая рука осторожно поглаживает его голову. - Твою мать, он в порядке? - Да, Томми, с ним… с ним все будет хорошо. – Раздается приглушенный ответ, за которым следует звон стали. По палубе проносится крик, когда Томми возвращается в бой. Но Фила это не интересует, потому что, как бы он не беспокоился за мальчика, сейчас его неистовые, панические мысли думают только об одном. - …Вил? – Недоверчиво шепчет Фил, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на знакомом лице, которое плывет перед глазами. - Ага, пап. Это я. – Мозолистые пальцы убирают волосы с глаз. - Ты будешь в порядке. Глубокий вдох. Мы тебе поможем, и все будет хорошо. Неверие и растерянность – в сердце Фила все перемешалось и запуталось. Он смотрит в знакомые карие глаза, они полны страха, отчаяния и любви. Пират изо всех сил пытается что-то сказать – что угодно, чтобы передать то, что он чувствует – но вместо этого, у него получается произнести лишь одно. - Ты… - Фил кашляет, его пробирает болезненная дрожь, пока он слабо цепляется за одежду сына. – Ты вытащил меня…? – Его сердце трепещет от слабой, глупой, отчаянной надежды. В горле ком, эмоции кажутся противоречивыми, пока он тает в осторожных прикосновениях рук, по которым так скучал. Его сын отвечает, слабо улыбаясь. - Разумеется, я вытащил тебя. - …Зачем? Улыбка спадает с лица Вилбура. - Фил… - Говорит он тихо – Ты мой отец, вот почему. Я люблю тебя, идиот. Фил чувствует смесь нежности и горечи где-то у себя в груди. - …Не… - Бормочет пират, заходясь в приступе кашля, а затем продолжая. – Не похоже, чтобы в прошлый раз это имело значение. – Его голос звучит так хрипло, так слабо, но у него получается вместить в него достаточно злобы. Вилбур заметно вздрагивает. Его рот открывается и закрывается, его глаза блестят, и… он плачет. Он притягивает его ближе, и у Фила нет сил оттолкнуть его. - Фил… - Снова говорит Вилбур. Его голос хриплый, шаткий и полный слез. – Я… боги, мне так жаль. Мне чертовски жаль. Я не хотел, чтобы это произошло. – Фил открывает рот, чтобы резко ответить, но Вилбур продолжает. – Они собирались убить тебя, Фил. Команда. Они винили тебя в проклятии – им нужен был козел отпущения, и ты был самым выгодным вариантом. – Руки Вилбура дрожат, как и голос, пока он рассказывает. – Я… я подслушал их, и я убедил их не… я… я сказал им, что получу удовольствие, сделав это сам. – Глаза Вилбура блестят от чувства вины, печали и тоски, пока слезы бегут по его щекам. – Если бы ты сбежал, они бы преследовали тебя. Это был единственный вариант. Единственный способ обезопасить тебя. Фил что-то тихо бормочет. Он поднимает руку, чтобы вытереть его слезы, но рука дрожит – смесь истощения и сомнения останавливает его. Это неважно, потому что Вилбур берет его руку в свою и прижимается к ней щекой. - Они хотели сделать это сразу. Я… я убедил их подождать, пока мы не дойдем до порта, а потом я… - Его брови хмурятся, глаза сжимаются. – Я думал, что сделал то, что должен был. Чтобы они были в безопасности. Чтобы ты был в безопасности. - …Ты уведомил ВМФ. - Это был только для того, чтобы задержать тебя и чтобы ты не пошел за нами. Тебя не должны были поймать. Черт побери, Фил, почему тебя поймали? Я видел, как ты спасался из ситуаций похуже сотни раз, так почему…? – Он делает глубокий, судорожный вдох. – Почему ты не сбежал? Фил молчит. Мысли путаются в голове, пытаясь принять новую правду, которая противоречит старой правде. Он чувствует так много всего – замешательство, боль, беспокойство и печаль. Свободная рука Вилбура внезапно касается его щеки и осторожно вытирает что-то влажное, и тогда Фил понимает, что он тоже плачет. - Я думал, тебе все равно. – Тихо признается Фил. - Я думал… в тот момент я думал, что у меня ничего не осталось. Ни корабля, ни команды, ни… - Он вздрагивает. - Ни семьи. В побеге не было смысла. Раздается мягкий, прерывистый вздох. - …Ты сдался? – Фил может видеть выражение ужаса, настолько разбитое и трагичное, что его рука крепче сжимает лицо Вилбура, пытаясь заземлить его. – Я… о, боги, Фил, я не… ты не должен был… я не… - Слезы снова начинают течь по его щекам. - …Я стал причиной этого? - Ты был всем, что у меня было, Вил. Теперь… теперь у меня есть не только ты, но… - Фил вздыхает. Его усталость стремительно увеличивается. – Я ожидал этого от команды, но не… не от тебя… - Мне очень жаль. – Снова говорит Вилбур, уткнувшись носом в мокрые волосы Фила. – Мы не осознавали всего, пока… проклятие продолжало преследовать нас, и мы знали, что это не ты, но… было уже слишком поздно. Я искал тебя в каждом порту. Обыскивал каждый порт. Я не… я не знал, что они поймали тебя. Все это время, все эти месяцы ты мог быть мертв, и это было бы… боги, это была бы моя вина. У Фила нет сил реагировать – у него едва ли хватает сил, чтобы поднять руку даже с помощью Вилбура. Но он надеется, что взгляда в его глазах достаточно, чтобы хоть немного облегчить боль Вилбура. Он жив. Он все еще здесь. И Вилбур, держащий его, тоже. - …Ты не… бросишь меня? – Фил должен знать. Он должен сам это услышать. Может быть это эгоистично, но ему нужно услышать, как Вилбур произнесет это, нужно увидеть обещание в его глазах и понять, что это правда. Он не может снова пережить горе – не может снова позволить счастью утечь сквозь пальцы, как песок. - Больше никогда, Фил. – Клянется Вилбур и прижимается трясущимися губами ко лбу Фила. – Я никогда больше не брошу тебя. Обещаю. И Фил разбивается от этого нежного прикосновения. Рыдания, которые он сдерживал так долго, вырвались наружу. Пират прячет лицо в плече сына, его окатывает печаль и облегчение. Слезы текут по щекам, дыхание сбивается. Он не думает о том, что враги или команда увидят его. Все, о чем он думает – это то, что все, во что он верил – все, что он считал правдой, было неправильным. Он не был бессердечно брошен умирать. Он не одинок. Его до сих пор любят. Его сын вернулся и больше не оставит его одного. И поэтому Фил, впервые за несколько лет – посреди битвы, криков, звона мечей и стрельбы – наконец, позволяет себе заплакать. И Вилбур рядом. Вилбур обнимает его, тоже плача, шепча мягкие извинения за извинениями, проводит дрожащими пальцами по мокрым волосам. Легко забыть о бойне, хаосе и опасности, когда тебя обнимает твоя семья. И Фил забывает. На короткое время их всего двое. И этого достаточно. А потом руки на нем – грубые и незнакомые. Они хватают и тянут, фиксируя руки за спиной. Фил скрипит зубами, шипит и вырывается изо всех сил, но он измучен. Каждое маленькое движение требует больше энергии, чем у него осталось. Пират может слышать сердитые голоса на заднем плане, суматоху, грохот, когда Вилбур отбивается от врагов. - Убери от него свои ебаные руки! – Кричит Вилбур. Фил с трудом открывает глаза и видит своего сына в похожей позе: двое мужчин держат его руки за спиной. Его зубы оскалены, глаза широко распахнуты, пока он вырывается. – Не трогайте его! Он звучит сердито, напугано. Больше напугано. Колено давит на спину Фила, грубо толкая его грудью на палубу, и он чувствует жуткое, знакомое давление холодного металла, впивающегося в запястья. Пират даже не пытается освободиться от наручников – он слишком сосредоточен на том, чтобы с явным усилием делать вдохи, пытаясь игнорировать дымку боли и истощения. - Он уже ранен, кусок дерьма! К черту ему наручники?! Фил хочет успокоить своего сына, окликнуть его, пробормотать мягкие слова утешения или выплюнуть слова гнева на своих врагов, но руки грубо хватают его за плечи и пытаются поднять. Давление в груди увеличивается вдвое, боль сжигает изнутри. Когда его поднимают на колени, он чувствует, как шевелятся его сломанные ребра, и этого достаточно, чтобы вырвать из него мучительный крик боли. Его грубо встряхивают, Фил жмуриться от боли, Вилбур что-то кричит, и… Приклад пистолета сталкивается с его затылком. Мир темнеет.

***

Они проиграли. Экипаж Арго, с самого начала проигрывающий численностью и вооружением, собрался на палубе своего корабля, окруженный противником со всех сторон. Связанные наручниками или веревками, они были обезоружены и поставлены на колени на палубе. Томми и Туббо сидят бок о бок, их плечи успокаивающе касаются друг друга. Ранбу стоит рядом с Эретом, его руки связанны спереди, он с волнением цепляется за рубашку старшего. Сам Эрет выглядит на удивление спокойным. Его глаза закрыты, поза расслаблена, несмотря на грубые руки врагов на плечах. Ники с яростью смотрит на мужчину, который держит ее, у которого на щеке быстро темнеет большой синяк. Всех их заставляют стоять на коленях. За исключением одного. Техноблейд стоит лицом к лицу с Дримом, обезоруженный. Фил и Вилбур сидят ближе всего к нему. Фила наполовину держит его сын, а наполовину мужчина, грубо держащий его за воротник. Его друг полностью промокший, с ужасным влажным хрипом вместо дыхания, морщинами на лице и нездоровым стеклянным блеском в глазах, но он жив. К огромному счастью и облегчению жив. Он выглядит так, будто побывал в аду и вернулся, и, боже правый, ему нужна медицинская помощь как можно скорее, но он в сознании и дышит, и это все, что нужно Техноблейду. - Я разочарован, Техно. – Почти тихо говорит Дрим. Он играется с рукоятью меча, выглядя скучающим. – Никогда не думал, что ты выбираешь сторону проигравших. - …Которая никогда не сдается, особенно тебе, ты, флотский кусок дерьма. – Фил внезапно, но красноречиво вмешивается. Глаза Дрима вспыхивают. Он издает звук – мягкий и задумчивый. А потом он движется, проскальзывая мимо Техноблейда. чтобы присесть рядом с Филом, наклонив голову, как кошка. Пират отшатывается, оскалив зубы, его взгляд заволокла дымка боли. Однако, когда Дрим тянется к нему, Техно реагирует. Рычание срывается с его губ, сопровождаемое криками Вилбура. - Не смей… Я тебя убью, ты меня слышишь? Фил пытается вывернуться, но его крепко удерживают на месте, - как и Техноблейда – и движения пирата очень слабые. Дрим дергает его за воротник, и рубашка падает набок, обнажая клеймо на его ключице. - Хм… - Командор, кажется, не удивлен таким развитием событий. Вместо этого, в его голосе звучит самодовольство, когда он заставляет Фила поднять подбородок и встретиться с ним взглядом. – Значит, ты дважды уклонился от свидания с виселицей, Ангел. – Он пристально смотрит на него, губы Фила подрагивают в горделивой ухмылке, пока он вызывающе смотрит на Дрима. Его грудь тяжело вздымается от каждого вздоха. – Но ты знаешь, как говорят. Третий раз особенный. Командор отодвигается от Фила, вставая, и пират тут же падает вперед. Стража резко хватает его за плечи, спасая его от столкновении с палубой. Его встряхивают, вызывая шипение, и Вилбур снова пытается поддержать его, подставив свое плечо для опоры. Сердце Техноблейда сжимается от беспокойства за друга. Он наблюдает, как пират дрожит, изо всех сил пытаясь хотя бы остаться в сознании. Ему хочется броситься к нему, поднять, освободить руки от пут - чтобы подтвердить, что с Филом все в порядке. У Техно не было возможности проверить его состояние после падения – капитан понятия не имеет, насколько сильно он ранен, или насколько срочно ему нужна помощь. У него не было шансов, потому что Дрим дышал в спину, и жизнь команды была на волоске. Дрим бросает взгляд на Техноблейда. Выражение его лица невозможно прочитать. Однако тон, когда он говорит… - …Я только подумал, что у нас будет финальная битва, Техно. Сражение столетия, но… ты меня разочаровал. Я думал, что мы перестанем быть союзниками, только когда настанет конец света. Но это? Он медленно идет, с презрением глядя на команду Техноблейда, его улыбка переходит в усмешку. Дрим медленно проходит мимо всех членов экипажа, наблюдая за эмоциями капитана. Он останавливается рядом с Томми. - Жалко, что все так закончиться. Виселица, Техноблейд? Это не подходящая смерть для кого-то вроде тебя. Ты можешь быть чем-то большим. – В его голосе звучит нотка ностальгии, но она быстро подавляется чем-то более темным. – Жаль, что ты решил присоединиться к ним – чтобы тебя заклеймили и повесили за свои преступления. Это будет уроком для всех, кто решит пойти по твоим стопам. Дрим встречается с Томми взглядом. Мальчик скалил зубы в шаткой, вызывающей усмешке, даже когда Дрим ударил его, вынуждая встать на колени. - Дети, Техноблейд? Серьезно? Ты пал так низко? Ты так отчаянно хочешь снова иметь команду? Так отчаянно, что впутываешь в это детей? «Я был всего лишь мальчиком» - Они не знали ничего иного, Дрим. - Его не волнует, звучит ли он отчаянно, потому что рука Дрима держит меч наготове, и в глазах Томми, посреди его упрямой храбрости мерцает ужас. - Они выбрали этот путь, Техно. Прямо как ты. – Шипит командор, его голос переходит в нечто злое и холодное. Его меч поднимается вверх, осторожно приближаясь к горлу Томми. Безмолвная угроза. Слышны приглушенные крики экипажа. Яростный, протестующий крик Туббо прерывается звуком удара о голову стрелка. – Они должны знать, что их ждет. Рука Дрима напрягается, собираясь вонзить свой клинок в горло мальчика. Томми вздрагивает с невольным криком, и… - Дрим, стой! Командор останавливается. Его рука замирает, он медленно поворачивается к Техноблейду. - …А зачем мне слушать предателя? Пирата? Преступника? - Но ты же слушал меня все это время, не так ли? – Техноблейд, скрипя зубами, подавляет яд в своем голосе. – Выслушай меня еще раз, один раз. Думаю, я могу предложить тебе кое-что, что стоит твоего времени. Губы Дрима подергиваются в легком намеке на ухмылку. Он слегка кивает, притворяясь незаинтересованным, хотя очевидно, что Техноблейду удалось его заинтересовать. - Есть кое-что, чего ты всегда хотел, Дрим. Кое-что, что никто не может тебе дать. Ты не хочешь славы, нет – ты хочешь азарта. Чего-то легендарного. Хорошо. Дуэль, Дрим. В последний раз – как в былые времена. Если я выиграю, ты отпустишь нас. Дрим с любопытством наклоняет голову. - А если я выиграю? Техноблейд сглатывает. - Я пойду с тобой. Мы все пойдем. - …Ты вернешься на флот? Или присоединишься к ним на виселице? Сердце Техноблейда кричит, чтобы он следовал за своей командой – разделить их судьбу, даже если они это приведет его к вратам ада. Но он знает, чего хочет Дрим – командор клюнет только в том случае, если он получит от этого выгоду. Дрим не хочет его смерти. Это скучно. Он хочет, чтобы Техноблейд был у него под каблуком – с вечным долгом. Этого хочет Дрим. Итак, с камнем на сердце и болью в груди, Техноблейд отвечает нежелательным ответом, который только увеличит пропасть между ним и его командой. - …Я присоединюсь к тебе. Фил, стоя на коленях, издает протестующее бормотание, невнятное от боли, истощения и первых признаков сотрясения. Кровь течет из-под светлых прядей, стекая по бледной щеке. Его глаза серые и туманные, зубы оскалены в яростном рычании. Он выглядит совершенно диким, и Техноблейд не может точно сказать, для кого предназначена эта ярость. Он молиться, чтобы не для него. - По рукам, Капитан Техноблейд. Дрим протягивает руку. С глубоким, устойчивым вздохом, как затишье перед бурей, Техно ее пожимает.

***

Бой будет быстрым и жестоким. На этот раз ни один из них не сдерживается, каждый удар рискует быть финальным. Техноблейд не получает удовольствия от боя – он не может расслабиться ни на мгновение. Он не позволяет себе ни секунды отдыха из страха сделать одно неверное движение, которое может стоить ему всего. Техноблейд борется не за спорт, или за свою честь. Это не один из его старых дружеских спаррингов с командором. На кону жизни – жизни его команды, жизни его друзей. Они смотрят на бой широко раскрытыми глазами, затаив дыхание. Они зависят от того, сделает ли Техноблейд все возможное. Они зависят от его победы. Каждая царапина – еще один шаг к виселице. Каждое спотыкание – толчок к цепям в холодной, темной камере. Каждый неверный шаг опускает петлю чуть ближе к шее Фила. Поэтому он борется не за себя. Он борется за них. Техноблейд чувствует, что устает по мере продолжения боя. Независимо от того, как упорно он тренировался, как бы долго не учился сражаться на берегу, ничто не заменит настоящий боевой опыт. И если у него в последние месяцы явно не хватало практики, у Дрима ее было сполна. Разница между ними ошеломляющая. Поэтому Техноблейд принимает новую стратегию. Будь умнее, а не сильнее. Он помнит свой бой с Филом в порту. Когда они, перепрыгивая бочки и ящики, обменивались оскорблениями, ухмыляясь дерзко и свободно. Техноблейд вспоминает ловкость Фила – такую похожую на ловкость Дрима – быстроту, легкость и хитрость. Их боевые стили схожи, но в них есть свои различия. Один дерзкий и упрямый, другой умный и гордый. А потом до Техно доходит. Если он смог победить Фила, то сможет победить и Дрима. Эта мысль наполняет его новой уверенностью – энергией, непохожей на все, что он чувствовал раньше. Если он постарается, между парированиями и уклонениями, он сможет притвориться, что сражается с Филом. Он представляет себе дерзкий смех и яркую улыбку. Это заземляет, оседает в мозгу и успокаивает неистово проносящиеся в голове мысли, позволяя сосредоточиться на битве и только на битве. Нет больше ни стресса, ни паники, ни чувства вины – только спокойная, осторожная уверенность в битве, к которой он готовился сотни раз. «Знал, что у тебя получится, приятель» Фил верил в него. Он верил в него, даже когда не верил в себя, когда был в самом низу, и ему некуда было падать. Когда они были незнакомцами – даже врагами. Фил доверял ему. Пора бы и Техноблейду поверить в себя. Он так и поступает. Техно сражается с силой сотней воинов – со свирепостью льва – с гневом презираемого человека – с преданностью капитана, защищающего свою команду. Он творит странные трюки, игнорируя все, чему его учили, спотыкаясь, уклоняясь и дразня противника в истинной пиратской форме. Дрим не успевает – уже не так хорошо выдерживает удары, быстро отстает. Уверенная ухмылка командора начинает колебаться перед лицом вновь обретенной энергии противника. От этого зрелища что-то в груди капитана удовлетворенно трепещет. Техноблейд напирает. У него почти есть преимущество – он почти настигает своего врага, готовый разрубить его на месте – а после он замирает. Он не уверен, что происходит, но его рука застывает в воздухе, дыхание сбивается, когда он смотрит на свою потенциальную жертву. Это честный бой, равный матч, с которым они оба согласились и знали о последствиях. И все же… Техноблейд не может заставить себя нанести последний, смертельный удар. Нерешительность обходится ему дорого, потому что пока он колеблется, Дрим – действует. Рука горит глубоким ранением, когда командор бросается вперед с коротким колющим ударом. Техноблейд отшатывается, жмурясь и шипя от боли и шока, а потом это происходит. Его пятка зацепляется за торчащую половицу, ботинок скребет по старому дереву. Дрим молниеносно движется, воспользовавшись его ошибкой, улыбка расползается на губах командора. Техноблейд слышит крики своей команды – ловит испуганный крик, поднимающийся хором – видит, как Фил пытается вырваться со всей оставшийся у него энергией, будто он может каким-то образом остановить происходящее. Техноблейд вздрагивает и поднимает руку, словно пытаясь остановить лезвие, которое собирается разрезать его незащищенную грудь, а затем… Лязг. Меч противника замер в ладони его железного протеза. И Техноблейд усмехается. Одним резким движением он вырывает меч из рук Дрима. Оружие оказывается в воздухе, совершая один, два, три спиральных движения, прежде чем исчезнуть в темных морских глубинах. На этот раз Техноблейд не колеблется. - Сдавайся, Дрим. Техноблейд стоит, одной рукой он хватается за другую, между пальцами льются свежие красные пятна, но это не мешает ему наклонить кончик меча, приставляя лезвие к горлу Дрима, чтобы пролить несколько капель крови. Мириады эмоций проскальзывают на лице командора – ярость, унижение, разочарование, даже небольшой шок. Наступает тишина. Никто не произносит ни слова – кажется, все даже задерживают дыхание. Кажется, что сама судьба ненадежна, и малейшее изменение ветра может обрушить мир. Все взгляды обращены на них – на Техноблейда, и на человека у другого конца его меча. Мир застыл. А затем медленное рычание Дрима переходит во что-то более мягкое и смиренное – во что-то наподобие улыбки. - …Я сдаюсь.

***

- Сделка есть сделка, Техноблейд. Но в следующий раз, когда мы встретимся, я не буду таким добрым. - Принято к сведенью. А теперь убирайся к черту с моего корабля.