Grindr Kinda Love: That's the Kind of Love I've Been Dreaming Of

***

С Новым годом XXX

Хотел бы я быть твоим новогодним поцелуем x

Возможно, в следующем году x

Может быть, xx

***

      Новый год, по сути, проходит как второе Рождество, чтобы компенсировать отсутствие Ники. На этот раз они ужинают в Колумбии, вместо Эбби и Ваймака к ним присоединяются Ники и Эрик. Они прогоняют Аарона с кухни, когда он предлагает помочь, и он безропотно соглашается, зная, что во время готовки они, скорее всего, будут демонстрировать легкую привязанность и украдкой целоваться. Ники нелегко даются большие расстояния, и он всегда очень физически активен, когда находится с Эриком. — Не хочешь пробежаться перед ужином? — Спрашивает Кевин, когда видит, что Аарона выпроваживают из кухни. Аарон смотрит мимо него на Джостена, который вместе с Робин натягивает ботинки. — Я подожду тебя. Мы можем пойти другим путем. — Ты уже уходишь. — Я сказал, что подожду. Они не будут против. Они все равно побегут быстрее, если меня с ними не будет. — Хорошо, — говорит Аарон, по-детски радуясь тому факту, что Кевин отказывает Джостену в его пользу.       Вернувшись, он принимает душ и переодевается в свой зеленый свитер. Он не особенно формальный, но все равно выглядит неплохо. Он некоторое время смотрит на свое отражение, прежде чем откинуть мокрые волосы с лица. Просто чтобы не мешали. Не потому, что это нравится Кевину. Ему все равно, что нравится Кевину. Заткнись.       Ужин получается приятным. Ники в отличной форме, и его приподнятое настроение поднимает настроение и остальным. Аарон и Джостен вернулись к непростому соглашению, по большей части игнорируя друг друга, так что они обходятся без ссор. Они снова едят слишком много, но, поскольку на этот раз они находятся в собственном доме, им удается прерваться на сон после ужина.        Аарон не до конца уверен, что две пары действительно будут спать, но, учитывая, что он связан с половиной этих уравнений, он собирается избегать мыслей об этом, чтобы сохранить рассудок.       Он планирует немного почитать, отправляя Кину странные сообщения о том, чем он занимается – очевидно, просто отдыхает, – пока они не соберутся снова через несколько часов, но в итоге он засыпает над своей книгой. Кевин, должно быть, снял с него очки и положил их вместе с книгой на прикроватный столик, потому что, когда Аарон снова просыпается, они там, а на него накинуто «звездное» одеяло.       Кевин храпит рядом с ним, его телефон лежит на лице, как будто он задремал, держа его в руках, и уронил туда. Аарон фыркает и поднимает телефон, кладя его рядом с подушкой Кевина. Кевин щурит глаза, приоткрыв их от движения кровати. Увидев Аарона, он сонно улыбается. Он поворачивается к нему, ловит его за рукав и тут же снова засыпает. Аарон качает головой, но ставит будильник еще на двадцать минут и снова ложится рядом с Кевином, позволяя ему не отпускать свой рукав.        Они проводят вечер, выпивая и играя в турнир по «Mario Kart», который является соревновательным и вызывает ярость, затем в разнообразные игры серии «Jackbox», которые снимают напряжение и заставляют большинство из них смеяться к концу. Ники включает один из дурацких фильмов от «Hallmark», когда все они устают от игр, снова сонно разваливаясь в своих креслах. — Я хотел бы поблагодарить вас всех, — говорит Эрик. — Не только за подарок, благодаря которому я здесь, но и за то, что приняли меня в свою семью. — О, детка, — говорит Ники, глядя на него блестящими глазами. Тошнотворно. Для Аарона они были первым примером того, как выглядит здоровая пара. Он только надеется, что когда-нибудь сможет найти что-то подобное. — Ты семья, — говорит Аарон. Он бросает взгляд на Эндрю, который спустя мгновение кивает головой в знак согласия. У Ники такой вид, будто он собирается заплакать. Эрик тепло улыбается им, и Ники целует его в щеку, настолько пьяный, что шмыгает носом что-то насчет «моих мальчиков».       В редкий момент двойной синхронности Аарон и Эндрю закатывают глаза.

***

      День после возвращения Эрика в Германию посвящен традициям, по которым скучал Ники. Он провел большую часть предыдущего вечера, спрятавшись в своей комнате после возвращения из аэропорта, очевидно, разбитый тяжестью отъезда Эрика, и не выходил оттуда почти до полудня, но сегодня он вернулся к своему радостному «я».              Аарон все еще может заметить признаки напряжения – у него усталый взгляд, его улыбка тускнеет, когда он думает, что никто из них на него не смотрит, – но по мере того, как проходит день, его радость, кажется, превращается в реальность. «Fake it till you make it» – таков подход Ники.       Вторую половину дня Эндрю и Аарон проводят на кухне. Включают рождественскую музыку и вместе пекут печенье. Ники всегда делает дополнительное тесто для печенья, потому что знает, что Аарон и Эндрю съедят половину еще до того, как печенье окажется в духовке. Сегодняшний день не стал исключением.       Эндрю затевает драку мукой, как только Ники задвигает противень с печеньем. Он бросает немного муки в Аарона. Аарон отмахивается от него, и Эндрю, не желая уступать, хватает полную горсть и швыряет ее Аарону в лицо. — Отвали, — говорит Аарон, кашляя мукой. Он слепо хватает немного и бросает на черную футболку Эндрю. — Ребята, не устраивайте беспорядок, — говорит Ники. — Без меня!       Он выливает пригоршню каждому из них на голову, получая одинаковые взгляды от обоих. Аарон агрессивно встряхивает волосами рядом с Ники, покрывая мукой и его. К тому времени, как они закончили, на кухне царил беспорядок, и остальные, вернувшись с пробежки, застали их за уборкой. — Господи, — говорит Робин. — Мука взорвалась? — Да, что случилось? — Спрашивает Джостен, адресуя свой вопрос Эндрю. — Война, — просто говорит Эндрю. Кевин не спрашивает, просто вопросительно смотрит на Аарона. — Эндрю мудак, — говорит он, и Кевин кивает, как будто в этом есть смысл. Эндрю выворачивает запястье, держащее метлу, которой он в данный момент подметает, посыпая ноги Аарона мукой. — Наглядный пример.       Позже, когда все они вымылись, они собираются в гостиной, присоединяясь к Аарону и Ники на их ежегодном просмотре «Love Actually». На этот раз Эндрю и Джостен сидят вместе в кресле, так что Аарон садится рядом с Ники на диван, Кевин с другой стороны от него, Робин с другой стороны от Ники. Они едят печенье и пьют горячий шоколад, наблюдая за происходящим. — Все отношения в этом фильме плохие, — говорит Робин. — Это о несовершенстве любви и различных формах, которые она принимает! Не все они должны быть идеальными и живописными, — говорит Ники. — Ах да, ничто так не говорит о любви, как странная влюбленность в жену твоего лучшего друга или в твоего младшего сотрудника, — говорит Кевин. — Ну, да, эти парни хуже всех, они нам не нравятся. Но остальные!..        Кевин бросает на Аарона косой взгляд, выглядя невозмутимым. Аарон смеется. Выражение лица Кевина сменяется едва заметной улыбкой.       Аарон думает, что это одни из самых приятных зимних каникул, которые у них были. Кажется, с каждым годом становится все легче, когда они все вместе. Кажется, что они растут, как виноградные лозы, обвиваются друг вокруг друга, учатся приспосабливаться. Даже Джостен. Аарону, возможно, и не нравится его компания, но он знает, что делает Эндрю счастливым, и поэтому его присутствие – необходимая составляющая их динамики, которую Аарон принимает, пусть и неохотно.       Будет так странно, когда они потеряют Кевина, но Аарону тяжело думать об этом, поэтому он просто не думает. Отбрасывает эту мысль и сосредотачивается на том, чтобы наслаждаться временем, которое у них есть.

***

      Пересмотрев свое расписание, Аарон понимает, что не может назначить свидание с Кином так скоро, как он надеялся. Часть его испытывает облегчение из-за этой отсрочки, все еще опасаясь встречи, но большая часть его просто хочет покончить с этим. Сделать это и посмотреть, получится ли у них что-нибудь. Он надеется, что да. Ему действительно начал нравиться Кин.       В первый уик-энд после возвращения в университет «Лисы» проводят выездную игру, так что он не сможет встретиться с Кином. В следующий выходной они играют дома. Аарон не знает, планирует ли он после этого поехать в Колумбию. Он предполагает, что мог бы остаться, но на следующий день он будет уставшим и болезненным. Он предпочел бы быть в форме, когда встретит Кина.       На следующей неделе у них нет игр, и Ваймак дал им пятничную тренировку в качестве перерыва после двух игр на выходных подряд. Занятия Аарона заканчиваются ближе к вечеру того же дня. Он думает, что если они встретятся в пятницу и все пройдет хорошо, было бы неплохо провести выходные вместе, если они хотят построить больше планов. Привет, пожалуйста, не думай, что я пытаюсь еще больше отсрочить нашу встречу, но, к сожалению, я занят в следующие два выходных Хотя в выходной 26-го числа я свободен В тот день я заканчиваю занятия в 14:00, если ты хочешь встретиться днем Или, если ты занят, мы можем назначить встречу в субботу или воскресенье В любом случае, я не против Тогда у нас еще будет несколько недель до Дня Святого Валентина... Чтобы решить, хотим ли мы что-нибудь сделать в эту дату

У меня никогда раньше не было Валентина.

Что ж, в этом году он у тебя будет, если ты все еще будешь хотеть чего-либо со мной после встречи

Я бы не стал давать обещаний, пока ты сам не решишь, хочешь ли ты меня по-прежнему.

И все получается неплохо, на самом деле, у меня тоже есть планы на следующие два уик-энда.

26-го будет хорошо. У меня заканчиваются занятия к обеду – мы могли бы перекусить чуть позже?

Звучит заманчиво. У тебя есть предпочтения в отношении места? Или в выборе еды?

Недалеко от кампуса есть хороший итальянский ресторан. «Amici»? Если тебе нравится итальянская кухня.

Я люблю это место

Отлично. Может, скажем, встретимся там в 15?

Это свидание x

Буквально xx

***

— Позволь мне, — говорит Кевин, когда Аарон начинает накладывать пластырь на свое колено перед выездной игрой. — Я справлюсь, — говорит Аарон. Он всегда сам перевязывает себе колено. Кевин игнорирует его, забирая у него катушку. — Кевин. Я справлюсь. — С помощью быстрее, — говорит Кевин, опускаясь перед ним на колени, жестом предлагая Аарону подтянуть шорты, но не прикасаясь к нему, чтобы он сделал это сам.       Аарон фыркает, но закатывает штанину своих шорт до самой бедренной складки, чтобы Кевин мог стянуть ленту и закрепить ее на середине бедра. Он осторожен со своими пальцами, трет только скотч, а не кожу Аарона. Аарон почти желает, чтобы он промахнулся, но затем он напоминает себе, что у него буквально запланировано свидание с Кином, и он не должен хотеть, чтобы другие парни прикасались к нему.       Кевин накладывает еще одну полоску пластыря, придавая рисунку на колене Аарона форму буквы Y. Он закрепляет скотч с помощью полоски ниже и выше коленной чашечки Аарона, так что вероятность того, что он отклеится под наколенниками, меньше.       С другого конца комнаты на них смотрит Эндрю. Выражение его лица граничит с хмурым, но опять же, разве так не всегда? Аарон игнорирует его, снова переводя взгляд на Кевина, когда тот заканчивает. — Вот так. — Спасибо, — бормочет Аарон, потому что он определенно мог бы сделать это сам. — Без проблем. — Позволь мне заняться твоей лодыжкой. — Хорошо. — Лодыжка Кевина не доставляла ему особых проблем с тех пор, как зажила, но Аарон предпочел бы соблюсти меры предосторожности. Так же, как и с его коленом: он прекрасно бегает на пробежках и тренировках, но все, что требуется, – одно неверное движение во время игры, чтобы вызвать вспышку боли. Ни один из них не хочет рисковать. Аарон кладет икру Кевина себе на бедро и быстро и эффективно перевязывает ему лодыжку. — Спасибо.       Он все еще чувствует, что Эндрю смотрит на него, но Аарон продолжает игнорировать его. Это бунт, за который он расплачивается на площадке, когда Эндрю с силой посылает мяч в его шлем во второй четверти. — Упс, — говорит он. Аарон свирепо смотрит на него сквозь решетку своего шлема.       Они проигрывают игру с разницей в один гол. Разрыв достаточно маленький, чтобы у них все еще было больше очков в турнирной таблице, чем у команды соперника, но из-за этого «Лисы» в плохом настроении. Большинство из них.       Аарону, в общем-то, все равно, вот только он позволил нападающему обойти себя в одном из моментов, когда должен был остановить его. Дело даже не в том, что он играл лучше Аарона, просто Аарон, как и всю неделю, отвлекался на мысли о Кине. Это была глупая ошибка. Он постоянно перебирает в голове, что можно было сделать по-другому. Ладно, возможно, Аарон тоже расстроен их проигрышем. Как бы то ни было.       Кевин и Джостен в слишком скверном настроении, чтобы даже анализировать матч в автобусе по дороге в отель. «Лисы» прилетели на эту игру, останутся на ночь, а завтра рано утром вылетят обратно. Эндрю прогоняет Кевина, на этот раз занимая два места с Джостеном, а не последний ряд. Кевин топает дальше, чтобы сесть рядом с Аароном. Аарон едва удостаивает его взглядом, полагая, что Кевину будет не до разговоров.       Они ужинают в ресторане отеля. После этого некоторые из них направляются в бар, но Аарон устал, все еще ругает себя за совершенную ранее ошибку, и он не заинтересован в похмелье в самолете. Он идет в свою комнату с Кевином, они вдвоем делят ее с Ники, который присоединился к остальным за выпивкой. — Ты в порядке? Ты почти не разговаривал за ужином.       Аарон поднимает удивленный взгляд. Не похоже, что он когда-либо был центром разговора, когда они были с «Лисами». Он разговаривает с Кевином наедине или когда они с Ники, но в группе Аарон всегда отстраняется и помалкивает. Когда кого-нибудь вообще волновало, что он хочет сказать?       Он пожимает плечами, хмуро глядя вниз. Он не хочет даже признавать это вслух. Он ненавидит быть неудачником. Ненавидит необходимость решать эту проблему. Ненавидит, когда другие люди знают, что он потерпел неудачу, хотя Кевин определенно заметит это, увидит, когда посмотрит репортажи, даже если не видел ранее. — Один из тех голов был моей ошибкой. Я должен был помешать Окоро обойти. Это был даже не сложный маневр, я просто слишком медленно отреагировал. — Но ты останавливал его много раз. — В этом матче он забил гол. — И? Никто из нас не играет идеально, это командная работа. Каждый вносит свою лепту. Мы проиграли матч не только из-за этого. Я могу попытаться сказать, что я проиграл, потому что не забил достаточно голов, или Нил не забил, или Робин проиграла, потому что пропустила тот гол. Но это ничего не даст. — Ты любишь указывать, когда мы что-то делаем неправильно, — категорично говорит Аарон. — Не люблю, — говорит Кевин, хмурясь. — Я делаю это на тренировках, потому что это может выявить слабые места, над которыми мы можем работать для дальнейшего улучшения, но сыпать соль на рану сразу после матча никому не поможет. — Это ты тоже раньше делал. — Да, раньше я делал много вещей, которыми больше не занимаюсь. Это называется ростом.       Аарон невольно улыбается этому. Кевин добился такого большого прогресса за последние несколько лет, а Аарону кажется, что большую часть времени он этого не замечает, так что приятно видеть, как Дэй хоть раз это признает. — Да. — Так что перестань корить себя из-за одной ошибки и пойдем смотреть этот видеорепортаж со мной, — говорит Кевин, похлопывая по кровати рядом с собой. — Это история болезни.       Аарон закатывает глаза, но поднимает свои усталые конечности с кровати, чтобы забраться на кровать Кевина. Несмотря на все его притворство, ему действительно интересно, и он откидывается на спинку кровати, прижавшись плечом к плечу Кевина, их головы склоняются над его телефоном.

***

      Кажется, что время течет медленнее обычного и пролетает как в тумане. Кажется, что каждый день растягивается в маленькую вечность, но потом он оглядывается назад и задается вопросом, куда ушла неделя. Кажется, что до его встречи с Кином остались световые годы.       Они взволнованно обсуждают это в их чате, Кин ведет обратный отсчет, их кокетливое поддразнивание вызывает постоянное напряжение, они дают бесчисленные обещания о том, что они будут делать, когда наконец будут вместе, несмотря на то, что оба все еще беспокоятся, что разочаруют друг друга. Приятно, что Аарон не одинок в своих страхах, даже если он думает, что Кину действительно не о чем беспокоиться.       Он очень старается во время их домашней игры, доводя себя до изнеможения, достигая редкого для него уровня агрессии и решительности. Это тщательный баланс: быть грубым, но недостаточно для наказания. Аарон с головой бросается в игру, как в качестве искупления за свое последнее выступление, так и на случай, если Кин окажется в толпе.       На следующей неделе он будет знать, кто такой Аарон, и, возможно, вспомнит, как хорошо он играл сегодня. Аарон знает, что он не особо запоминающийся игрок, если сравнивать его со всеми в их округе, не тот, кто впечатляет кого-то, но он хочет доказать Кину, что он, по крайней мере, не ужасен.        К концу матча ноги Аарона подкашиваются. Они тяжелые, онемевшие, его шаги неуклюжи, когда он ковыляет по полю, используя клюшку как трость.       Кевин высвобождается из объятий Джостена, который бросается к Эндрю, и подбегает трусцой к Аарону, заключая его в праздничные объятия одной рукой. Аарон так шатается, что чуть не падает. Кевин поддерживает его, положив руки ему на плечи, озабоченно нахмурив брови. — Ноги, — говорит Аарон в качестве объяснения, все еще переводя дыхание. — Мертвы.       Кевин кивает, предлагая Аарону руку. Первый инстинкт Аарона – отказаться от помощи. Он всегда чувствует себя слабым, нуждаясь в ком-то, полагаясь на кого-то. Он должен быть в состоянии позаботиться о себе сам. Он всегда должен быть в состоянии справиться сам, но потом он бросает вызов этой мысли, как учила его Бетси. Он может справиться сам, но это не значит, что он должен это делать.        Принимать помощь – нормально. Часто, когда кто-то предлагает помощь, то хочет почувствовать удовлетворение от того, что помог, так что на самом деле Аарон дает что-то взамен. Он думает обо всем этом в течение нескольких секунд, затем опирается на руку Кевина, и Кевин помогает ему ковылять по туннелю.       Теперь он рад, что не строил планов с Кином на эту субботу. Они действительно едут в Колумбию, но не в «Эдем». Аарону слишком больно, чтобы даже думать о танцах. Кевин использует любой шанс, чтобы остаться дома, если один из них не идет. Не похоже, что Эндрю и Джостен занимаются чем-то другим, кроме как трахают друг друга глазами через стол, а дома они могут вытворять вещи и похуже. Обычно Ники влияет на голосование, но даже он доволен, что они проводят выходные, бездельничая дома и восстанавливаясь.       Он едет с ними в машине Кевина: Кевин за рулем, Аарон дремлет на пассажирском сиденье. Кевин будит его, запустив руку в волосы Аарона, и Миньярд сонно прижимается к нему, прежде чем проснется настолько, чтобы осознать это. Они едят еду на вынос, Кевин и Джостен взволнованно болтают о матче. После этого Аарон направляется в постель, медленно поднимаясь по лестнице, стиснув зубы. К тому времени, как Кевин присоединяется к нему, он уже наполовину спит – и то только после того, как Эндрю утащил Джостена к себе в постель.        Глаза Аарона слишком слипаются, чтобы открыть их. Он просто слушает, как Кевин ходит по комнате, стараясь, чтобы его шаги были легче обычного, и готовится ко сну. Сначала он останавливается рядом с Аароном, и Аарон чувствует, как шевелится пуховое одеяло. В какой-то момент оно соскользнуло с его плеча, и Кевин натягивает его обратно до шеи, подоткнув вокруг.       Затем шаги Кевина удаляются, и мгновение спустя гаснет лампа. Он забирается в постель так осторожно, как только может. Аарон уже снова проваливается в сон, его мозг окутывает ватный туман. — Спокойной ночи, Аарон. Ты был невероятен сегодня вечером, — шепчет Кевин, и язык Аарона слишком отяжелел, чтобы ответить, слова Кевина – последнее, что он осознает, прежде чем раствориться в тумане.

***

      Нервы начинают сильно сдавать, когда остается всего несколько дней. В течение нескольких дней Аарон то и дело испытывает приступы головокружения и тошноты. Он, как метроном, мечется между волнением и опасениями. По крайней мере, он склоняется в сторону возбуждения. Это хороший знак, верно? — Ты закончил? — Спрашивает Кевин, наблюдая, как Аарон начинает убирать со своего подноса в столовой. — Да. — Ты почти ничего не ел. — Кевин хмурится, снова глядя на поднос Аарона.       Аарон очень редко оставляет еду. Он вырос, подбирая крохи, бывали времена, когда он обходился без еды вовсе, Тильда забывала покормить его или вместо этого тратила все деньги, которые у них были, на наркотики. Он ненавидит тратить что-либо впустую. Даже когда он сыт, он обычно доедает и очищает свою тарелку, но сегодня на ней еще осталось несколько кусочков и объедков: его желудок слишком сильно скручивает, подавляя аппетит. — Я съел больше, чем ты. — Да, но… Ты всегда ешь больше меня. — Вау, спасибо. — Ты ешь меньше, чем обычно. — Хорошо, и что? Ты теперь указываешь мне, что есть? — Я просто... Спрашиваю. Ты же знаешь, что тебе не обязательно худеть, верно? Тебе нужно есть, чтобы поддерживать мышечную массу, и ты… Ты прекрасно выглядишь.       Брови Аарона хмурятся. Он разрывается между обидой на то, что Кевин вообще комментирует его внешний вид, раздражением от того, что кажется, будто другой человек пытается указывать ему, что делать, и легким удовлетворением от того, что кажется очень неловким, но позитивным заверением. Он решает успокоиться на раздражении, потому что это приятно в его привычности.  — Что я выбираю делать со своим телом – мое решение, — медленно говорит Аарон. — И это не твое дело, но на самом деле я просто не голоден. — Хорошо. Тебе плохо? — Нет. Знаешь, у меня просто может быть непостоянный аппетит. — Обычно, когда ты не ешь, это значит, что что-то не так, — тихо говорит Кевин, уставившись на свой поднос. Аарон теряет контроль над своим раздражением, прогибаясь под плохо выраженным беспокойством Кевина. — Я в порядке, Кев. Не беспокойся обо мне. — Аарон начинает проходить мимо него, колеблется, собирается сделать еще один шаг, снова останавливается и, наконец, кладет руку Кевину на плечо, коротко сжимая его в знак ободрения. Кевин смотрит на него без улыбки, но что-то проясняется в выражении его лица. Этого достаточно.

***

Один день.

Боже, это становится реальностью

Говоря о реальности, я должен сделать еще одно признание.

Боюсь, это немного серьезнее, чем мои литературные вкусы.

Ого Ладно, порази меня

Кин на самом деле не мое настоящее имя. Я боялся, что люди узнают, кто я, если я назову свое настоящее имя.

О

Прости. Я знаю, что честность действительно важна для тебя. Мне следовало сказать раньше.

Нет, все в порядке Майк – тоже не мое настоящее имя, лмаооо

Серьезно?

Да По той же причине, что и у тебя Не хотел, чтобы люди связывали имя со мной Так что у меня нет причин расстраиваться из-за этого

Слава богу. Мне так хотелось рассказать тебе.

Как насчет того, чтобы мы не называли друг другу наших настоящих имен сейчас, и когда встретимся завтра, смогли бы представиться должным образом

Звучит как хорошая идея.

Фух. Аарон рад, что Кин – или, как он полагает, не-Кин, как сейчас стоит говорить, – согласился на это. Его беспокоит, что если он скажет не-Кину свое имя, тот может догадаться, кто он такой. Не то чтобы у Аарона было достаточно самолюбия, чтобы считать себя достойным внимания среднестатистического студента Пальметто, но раз уж не-Кин следит за экси, есть шанс, что он соединит все точки.       Он чувствует гребаное облегчение от того, что честен, и, как и не-Кин, от осознания, что он не единственный. На самом деле, это немного забавно. Если у них все получится, оглядываясь назад, Аарон думает, что история их знакомства будет забавной. Хотя твое имя для меня не имеет никакого значения. Роза с любым другим названием пахла бы так же сладко и все такое

Я думал, это я должен быть слащавым.

Стфу Увидимся завтра, неудачник

Не могу дождаться x

***

      Желудок Аарона представляет собой беспорядочную смесь волнения и нервов по дороге в «Amici». Он надеется, что эти ощущения пройдут, когда он встретит не-Кина, потому что прямо сейчас он не уверен, что вообще сможет что-либо переварить. Он останавливается перед дверью ресторана и делает медленный, успокаивающий вдох, постукивая пальцами по ключице, чтобы попытаться взять себя в руки. Небо серое и тяжелое из-за угрозы дождя, но оно оставалось сухим во время его путешествия сюда. Это хорошее предзнаменование, не так ли?        Он снимает наушники и убирает их, собирается с силами и открывает дверь. Вместо того, чтобы подождать, пока его проводят до стойки администратора, Аарон проскальзывает мимо и оглядывает ресторан, чтобы посмотреть, нет ли здесь кого-нибудь, кто выглядит так, будто это не-Кин. Конечно, Аарон не знает, как тот выглядит, но сколько высоких горячих мужчин могут встречаться за один день?        В одиночестве сидят всего пара человек, но один из них – мужчина средних лет в костюме, а другая – пожилая женщина. Аарон предполагает, что ни один из них не его пара, и отступает обратно в переднюю часть ресторана, чтобы подождать.       В этот момент в дверь входит Кевин.       Аарон делает паузу, нахмурив брови, недоумевая, какого черта Кевин здесь делает. Он ждет, что Эндрю или кто-то еще материализуется позади Дэя, но Кевин один, потирает левую руку правой. Его глаза скользят по комнате, поэтому проходит мгновение, прежде чем они останавливаются на Аароне. Аарон чувствует укол паники в животе. Все это и так достаточно неловко, даже без присутствия Кевина. Черт. Он надеется, что не-Кин не войдет прямо сейчас. — Что ты здесь делаешь? — Спрашивает Аарон. Это звучит как обвинение. Кевин хмуро смотрит на него сверху вниз. — Что ты здесь делаешь? — Я кое с кем встречаюсь. Очевидно. И я спросил тебя первым. — Я... Тоже кое с кем встречаюсь, — последние слова Кевин произносит почти шепотом, и раздраженная морщина на лбу Аарона становится еще глубже. — Ты встречаешься с Кейтлин? — Нет. — С одним из твоих друзей? — С кем ты встречаешься? — Просто. Кое с кем.       Кевин отказывается встречаться взглядом с Аароном. Он озабоченно потирает руку. Он все еще осматривает столы, затем бросает взгляд в сторону двери. Нервничает. Насторожен. Встречается с кем-то, кого не называет.       Его зовут не Кин. Он выше шести футов. У него светло-коричневая кожа. У него темные волосы. Он изучает историю. Он одержим экси, Римской империей, Джереми Ноксом. Его любимый цвет – красный. Ему нравятся ананасы, греческая мифология, бег. Он ирландец. У него есть одна татуировка. Он не мог показать свое лицо в приложении для знакомств, потому что, конечно, у всех было бы предвзятое представление о Кевине Дэе.       Холод медленно охватывает Аарона. Реальность, которую он не хочет принимать. Каждое счастливое совпадение, которое, как он думал, делало Кина более похожим на его типаж, теперь накладывается на Кевина, черты совпадают. Аарон тяжело сглатывает.         Кевин смотрит в свой телефон. Аарон снимает блокировку на своем. В «Grindr»-е есть кнопка вызова, которой они никогда не пользовались, потому что до сих пор никогда не разговаривали. Аарон нажимает большим пальцем на кнопку и всем сердцем надеется, что телефон Кевина не отреагирует.       Но, конечно же, реагирует.       Брови Кевина удивленно приподнимаются. Он переводит взгляд со своего телефона на Аарона, как будто раздумывает, отвечать или нет. Горло Аарона сжимается. Опухает. Душит его. Он едва может проглотить ком в горле. — Я должен ответить, — говорит Кевин. Он поворачивается спиной к Аарону и отходит, поднося телефон к уху. Вызов с телефона Аарона принимают. Он подносит телефон к своему уху. Голос Кевина, тихий и мягкий, немного дрожащий, но любящий, когда он произносит фразу: — Хэй, ты…        В голове у Аарона звенит от белого шума. Его руки покалывает. Пальцы немеют. — Ты здесь? — Говорит Кевин. — Обернись, Кевин. — Его голос ровный. Пустой. Неубедительный. Он видит момент, когда Кевин осознает его слова. Что они означают. Его плечи становятся напряженными. Он медленно опускает телефон, долго колеблется, а затем, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть на Аарона.       Глаза Аарона горят. Его рука дрожит, когда он прерывает звонок.  Аарон никогда не отличался умеренностью, даже в отношении чувств. Они всегда кажутся большими, всеохватывающими, накатывающими на него, как волны. Иногда кажется, что в человеческой оболочке его тела не хватает места, чтобы выдержать тяжесть одного большого чувства. Теперь его наводняет слишком большое их количество, и все они борются за первенство, эмоциональная атака сокрушает его изнутри. У него болит горло. Глаза щиплет. Он не будет плакать, ни перед Кевином, ни, блядь, из-за Кевина. Он резко фыркает, погружаясь в этот бурлящий вихрь эмоций и пытаясь изо всех сил сдержать гнев. — Что это? — Голос Аарона словно вырывают из него. Звучат рваные нотки. — Аарон, — говорит Кевин, и его голос тоже звучит неровно. — Это какая-то шутка? — Что? — Это ты все подстроил? Я не понимаю. — Он оглядывается по сторонам. — Остальные тоже в этом замешаны? — Что? Аарон, я не... — Здравствуйте, вы готовы сесть? — Очевидно, что чрезмерно оптимистичная администраторша не может прочувствовать гребанную атмосферу вокруг, потому что Аарон уверен, что даже ни в одном из их жестов нет ничего, что говорило бы о том, что они хотят сесть прямо сейчас. — Нет, спасибо. — Он пытается улыбнуться ей. Улыбка кажется слишком резкой на его лице. Неестественной. Быстро исчезает. — Я не останусь. — Аарон, — снова говорит Кевин, потому что, очевидно, других слов у него сейчас нет. Аарон направляется к двери, потому что ему нравится это место, и оно уже достаточно запятнано этим, чтобы они еще и публично ссорились там.       Он выбегает через парадные двери, сжимая руки в кулаки по бокам. В голове у него мелькает все, что он наговорил Кину за последние несколько месяцев. Все его тайные стороны, все уязвимые места, все... О боже. У него был секс с Кевином.        Лицо Аарона горит. Он глубоко растерян, но его сердце также разбито. Он думал, что установил связь. Он был рад этому, а Кевин... Аарон не знает, какого хрена делает Кевин, но Кин написал ему первым. Кин пришел к нему. Аарон резко оборачивается к Кевину с несчастным видом. — Что, ты видел его на моем телефоне или что-то в этом роде? — Что? — Мой профиль. Ты думал, это… — Голос Аарона прерывается. Он поднимает глаза к небу, быстро моргая. Угроза дождя наконец-то миновала, капли падают на его запрокинутое лицо.        Не плачь, не плачь, не плачь, черт возьми, не плачь.       Он слышит голос своей матери: – «Большие мальчики не плачут, Аарон, плачут только младенцы, ты такой? Ты глупый ребенок?»       Он помнит, как плакал в их ванной до боли в горле, глаза горели, голова раскалывалась от боли, пальцы были в крови от царапанья по двери, голос охрип от того, что он умолял Эндрю выпустить его. Он тихо плакал на заднем сиденье полицейской машины, чтобы не привлекать к себе внимания, ему приходилось тереться щекой о плечо, потому что его руки были скованы наручниками.       Слезы никогда не приносили Аарону ничего, кроме игнорирования, отвержения, наказания, насмешек. Он не выносит, когда кто-то видит его слезы, и все же не может остановить эти, которые сейчас наворачиваются на глаза, горячие и острые: — Это было забавно? Создать фальшивый аккаунт для чего? Какова была цель, Кевин?       Кевин ничего не говорит. Теперь он сжимает свою руку сильнее, его дыхание становится прерывистым. Аарон понимает, что наступает приступ тревоги, и каждый импульс в нем хочет протянуть руку, успокоить, помочь. Он подавляет их. Кевин больше не заслуживает его помощи.  — Скажи что-нибудь. — Аарон моргает, и одна слеза скатывается, прожигая дорожку по его щеке. Глаза Кевина следят за ней, и Аарон ненавидит его. Он ненавидит себя. Он ненавидит все. — Скажи что-нибудь, черт возьми! — Аарон, — снова говорит Кевин. Челюсти Аарона сжимаются, и из-под век снова выступают слезы. Теперь плотина прорвана, и излияния льются наружу. Он не может остаться здесь. Он не позволит Кевину увидеть, как он ломается. Он не позволит Кевину думать, что у него есть такая власть над Аароном. Он никому не отдаст эту гребаную власть, по крайней мере, снова. — Пошел ты, — говорит Аарон, когда прерывистое дыхание Кевина остается единственным звуком между ними. Он разворачивается и бросается прочь. Кевин снова зовет его по имени, и Аарон срывается на бег.       Он одет не для бега. Он в темных джинсах, которые определенно не дают ему желаемой свободы движений. Его «Docs», которые абсолютно не предназначены для бега, не соответствуют форме его ног так, как кроссовки. Он пытался хорошо выглядеть для своего свидания. Красная рубашка на пуговицах сверху, потому что это любимый цвет Кина. Любимый цвет Кевина. Чем больше деталей складывается в его голове, тем глупее чувствует себя Аарон из-за того, что не заметил этого раньше. Поверх рубашки натянута куртка из искусственной кожи, от которой Аарон уже вспотел, когда изо всех сил втаптывал ноги в землю. Его красивая одежда для «Эдема», потому что он хотел произвести хорошее впечатление.       Аарон убежал слишком быстро. Его сердце и так неровно билось после их перепалки, а после быстрого старта забилось слишком быстро. Добавьте к этому тот факт, что он не может нормально вдохнуть, потому что из него вырываются сдавленные рыдания, настолько по-настоящему унизительные, что Аарону хочется, чтобы его горло снова сжалось и удержало все звуки. Мышцы на ногах горят и сводит судорогой от недостатка кислорода, но Аарон продолжает бежать. Мимо машины Кевина, которая сейчас стоит на парковке. Она была там раньше? Неужели Аарон просто пропустил ее в своем рассеянном волнении? Бежит дальше по улице, пока не сворачивает за угол и не скрывается из виду.       Он замедляет шаг, тяжело дыша, проводит рукой по глазам, чтобы смахнуть слезы. Он рад, что идет дождь, по крайней мере, он их скрывает. Он поднимает подбородок, заставляет себя дышать глубоко, даже продолжая идти так быстро, как только может. Кажется, что слишком холодный воздух проникает в легкие и выходит из них, обжигая горло. Он не оглядывается, но звука шагов Кевина, идущего за ним, и не слышно. Кевин не следует за ним. Конечно, нет. Зачем ему? Кевин не хочет Аарона. Аарон никому не нужен. Он один. Снова. Таким, каким он должен был оставаться с самого начала. Всегда лучше одному, безопаснее одному.       Черт. Теперь он не может вернуться в свою комнату в общежитии. Кевин живет там, и Аарон не хочет объяснять это Ники. Он не хочет объяснять это кому бы то ни было. Это слишком неловко. Он чувствует, как сводит челюсти даже при мысли о попытке объясниться. Привкус стыда застывает у него во рту. О комнате Эндрю в общежитии не может быть и речи. Кевин может прийти туда, и Аарон не хочет иметь дело с Джостеном. Что касается Эндрю – он последний человек, с которым Аарон хочет говорить об этом.       Он думает о действиях Эндрю за последние несколько недель и задается вопросом, знал ли он. Был ли он в этом замешан. Было ли это каким-то замысловатым способом отвадить Аарона от свиданий с парнями. Еще один извращенный план, чтобы оставить его в покое, изолировать, чтобы было легко контролировать.        Из Аарона вырывается еще одно рыдание. Он прижимает костяшки пальцев ко рту, как будто может заставить себя запихнуть рыдания обратно.       Эрик позволил бы ему остаться. Он мог бы просто поехать в аэропорт. Сесть в самолет. Побег в Германию, вероятно, не является долгосрочным решением, но сейчас это дало бы ему некоторую дистанцию. За исключением того, что тогда ему все равно пришлось бы объясняться. Эрик рассказал бы Ники. При каждом развитии событий Аарону пришлось бы говорить об этом, а он никогда, никогда не хочет говорить об этом.       Финн и Майлз, вероятно, приютили бы его. Он мог бы просто сказать, что у него ничего не вышло с тем сложным парнем. И не упоминать, кто это был в конце концов. Они жили с Лией за пределами кампуса, так что он был бы дальше от Кевина. Может быть, он мог бы просто ходить на свои занятия и избегать его. Вот только у Майлза есть номер Кевина, и что, если он напишет?       А потом еще тренировка. Аарон не может просто так пропустить ее. Вся его ученая степень зависит от этой дурацкой игры. Может быть, ему удастся что-нибудь сломать. Он останется на скамейке запасных до конца года. Вероятно, было бы достаточно легко сломать ему ногу. Просто уронить на нее что-нибудь тяжелое. Тогда не нужно идти на тренировку. Не нужно видеть Кевина.       Блядь. Кевин. Гребаный спусковой крючок всего этого в первую очередь. Тупой Кевин Дэй, которого он пытался забыть. Тупой Кевин Дэй, который делает все, что хочет, и получает все, что хочет. Глупый Кевин Дэй, которого Аарон считал своим другом, даже если это было лишь временно. Чертовски глупо.       Это просто доказывает, что ему лучше быть одному. Как глупо со стороны Аарона думать, что он заслуживает любви. Он слишком травмирован для этого. Тильда позаботилась об этом. Растоптала его, наполнила горечью, превратила в сломанную пустую оболочку личности. Он может сколько угодно стараться создать себе лучший образ, но в глубине души он гнилой, и эта гниль разрушит все, к чему прикоснется. Возможно, это к лучшему. Он бы все равно разрушил новые отношения.       Аарон на ходу достает свой телефон и удаляет «Grindr». Поступает звонок от Кевина, но Аарон отклоняет его и выключает телефон.       Его гнев уже угасает. Он всегда краток и непостоянен. Он никогда не может сдержать это чувство. Сейчас он просто болен, измучен, пристыжен, опустошен. У него болит грудь. Это хуже, чем разрыв с Кейтлин, а ведь он считал это одним из худших чувств, через которые ему пришлось пройти. Тогда он чувствовал себя выброшенным в океан, потерянным и одиноким. Это похоже на утопление.       Он мог бы просто сесть на случайный автобус. Посмотреть, чем все закончится. Он мог бы начать новую жизнь где-нибудь в другом месте. Эндрю в конце концов нашел бы его, как и раньше, и все было бы хорошо. Тогда между ними будет расстояние. Он мог бы поехать в Нью-Йорк. В городе легко заблудиться. Легко спрятаться. Или отправиться на побережье. Броситься в океан. Почувствовать, каково тонуть.       Боже, это пиздец. Желудок Аарона словно выскоблили. В груди – пустота. Потерять свою цветущую влюбленность хреново, но потерять Кевина – все равно что потерять конечность. Аарон даже представить себе не может, как встретиться с ним сейчас, а между тем Дэй вписался почти в каждую часть жизни Аарона.       В его голове прокручиваются все их разговоры. Просматриваются все подсказки, которые он упустил. Все в Кине встало на свои места, потому что он во многих отношениях был именно тем, кого хотел Аарон. Он был ослеплен этим желанием. Желанием спроецировать свои чувства с Кевина на кого-то достижимого. И он никогда в жизни не подумал бы, что Кевин окажется в приложении для гей-знакомств.       Еще раз, Аарон Миньярд: космическая шутка. — Аарон!       Аарон не оглядывается. Шум дождя заглушает их, но теперь он слышит шаги Кевина, шлепающие по лужам на тротуаре, когда он бежит за Аароном. Он не может смотреть на него. Он не знает, сможет ли когда-нибудь снова посмотреть на него, но прямо сейчас Аарон боится того, как много в нем обнажается в глазах Дэя, сколько уязвимости в его выражении было вырвано из него и выставлено напоказ. — Аарон, подожди.       У Аарона нет сил снова бежать, но он ускоряет шаг, отталкиваясь ногами. — Аарон. — Голос Кевина уже ближе. Больше не кричит. Тот же хриплый, рваный тон, что и раньше. Его пальцы смыкаются вокруг бицепса Аарона, и Аарон наконец поворачивается, вырывая руку из хватки Кевина. — Не прикасайся ко мне, черт возьми, — огрызается он, и его голос звучит странно даже для него самого. Резко, но эмоционально. Слишком эмоционально.        «Слишком эмоционально. Большие мальчики не плачут, Аарон. Не дай ему понять, что это тебя задевает».       Кевин отдергивает руку, как ошпаренный. Он ловит свою левую руку правой и сжимает в пульсирующем ритме. — Хорошо. Прости, но ты можешь хотя бы выслушать меня? Я не знал, Аарон.       Аарон свирепо смотрит на него. Ощетинившийся. Настороженный. Недоверчивый. — Ты действительно настолько плохого мнения обо мне, что веришь, будто я поступил бы так? Что я бы солгал тебе, обманул тебя… Для чего? Какова была бы цель?       Аарон переносит вес тела с ноги на ногу, складывая руки на груди словно щит между ними. Он не может смотреть Кевину в лицо. Вместо этого он смотрит на его грудь. На Кевине зеленая рубашка с глубоким v-образным вырезом, та же, что в ночь игры с «Троянцами». Та ночь, когда Кин сказал, что будет на игре. Конечно, черт возьми. Он надел ее со слаксами и хорошими ботинками, модным пиджаком, который появился у него благодаря сотрудничеству с брендом. Кевин приложил усилия. Аарон находит в себе смелость поднять на него глаза.       Кевин наблюдает за ним с грустным выражением лица, его брови сдвинуты, уголки рта сурово опущены. Из-за дождя пряди его волос прилипли ко лбу. Несмотря на свой рост, он выглядит маленьким и несчастным. Словно Мистер Дарси, умоляющий Лиззи под дождем. — Я не знаю, — тихо говорит Аарон, потому что он больше ничего не знает. У него под ногами шатается само основание земли. Он всегда гордился своим интеллектом, усердно работал, но прямо сейчас он чувствует себя полным идиотом. — Я выгляжу так, будто знал?       Взгляд Аарона скользит по лицу Кевина, ищет признаки, прежде чем покачать головой. Это не облегчает боль. Не совсем. Это все еще утрата, все еще смущение, но что-то меняется – это огромное облегчение от того, что Кевин сделал это не для того, чтобы намеренно причинить ему боль. Это все еще больно, но разница между случайным порезом и намеренным ударом ножа огромна. — Ты ничего не сказал.  — Я был в шоке. Я даже не знал – я думал, ты натурал. Ты абсолютно последний человек, которого я ожидал увидеть.       Аарон фыркает. Отводит взгляд от Кевина. У него болит голова. Он не хочет продолжать этот разговор. Не хочет усугублять возникшее между ними разочарование. Он уже знает, что они с Кевином несовместимы, но ему не нужно слышать это от Кевина. — Я, хм… Что ж, видимо, я ошибся, — говорит Кевин. Аарон по-прежнему не смотрит на него, но он не понимает, о чем спрашивает Кевин. Наконец Дэй уточняет: — Я про натурала.       Аарон качает головой.  — Верно. Хм. Мне жаль, что ты разочарован. Я говорил тебе, что ты будешь разочарован, когда увидишь меня, не так ли? Ха. Думаю, я выиграл этот спор. — А ты нет? — Аарон снова поднимает взгляд, чтобы свирепо посмотреть на Кевина, но Кевин моргает в ответ, выражение странное, мягкое, открытое, которое Аарон не привык видеть на его лице. — Конечно, нет. Это большее, чем я мог бы пожелать. Это мой идеальный сценарий. — Что? — Аарон. Ты единственная причина, по которой я вообще оказался в этом дурацком приложении. — Ты только что сказал, что не знал... — Я был там не для того, чтобы найти тебя. Я был там, чтобы... — Кевин переводит дыхание. Он проводит рукой по лицу. Он держит глаза закрытыми, когда опускает руку. — Ты не мог быть моим. Поэтому я пытался отвлечься, но это не сработало. Не совсем.  — Что? — Разве это не очевидно? — Кевин открывает глаза и смотрит на Аарона. Он улыбается, но это грустная, болезненная улыбка, под глазами залегли морщинки. — Я думал, ты знаешь. Я думал, ты просто проявляешь доброту, ничего не говоря. Все остальные знают. Эндрю. Нил. Ники. Робин никогда ничего мне не говорила, но я совершенно уверен, что она тоже знает.  — О чем, черт возьми, ты говоришь?       Кевин смеется. Это скорее всхлип, и теперь Аарон видит, что его глаза тоже полны слез. Аарон и раньше видел, как Кевин плачет. Довольно много раз. Во время его самых сильных приступов паники и когда он пил хуже всего. Кевин пил, чтобы забыть, но в конце концов выплескивал старые воспоминания, погружаясь в отчаяние, когда нырял в них с головой.         Он заплакал, когда услышал, в каком состоянии Жан, как далеко, наконец, зашли «Вороны», чтобы Рене должна была быть единственной, кто спасет его – Кевин снова подвел его. Он плакал, когда они узнали о смерти Рико, чего остальная команда не смогла понять.       Вид слез Кевина для него не в новинку, но в данном контексте он настолько неожиданный, что тело Аарона напрягается. Его первый инстинкт – всегда исправляться. При любом намеке на негативные эмоции. Большую часть своей жизни ему всегда приходилось обходить эмоциональное минное поле своей матери, пытаясь остановить худшие вспышки гнева. Потом был Эндрю: разные реакции, но ошибиться так же легко. В Аароне заложен глубинный инстинкт – попытаться подавить поднимающуюся эмоцию, прежде чем она перерастет во взрыв. Он не знает, как это исправить. — Я обожаю тебя, Аарон, — говорит Кевин, и мир Аарона словно переворачивается. Кевин снова смеется, хотя по его щекам текут слезы. — Все, что я сказал Майку, про все, что я хотел сделать, обо всем, что я чувствовал, – все это на самом деле было о тебе. Я просто изо всех сил пытался перенести это на кого-то другого, но, честно говоря, у меня ни хрена не получалось, потому что я всегда думал о тебе. Это всегда был ты, Аарон.       В ушах Аарона снова звенит, но слезы прекратились. Он тяжело сглатывает. Он дышит так, словно все еще бежит, его сердце сильно бьется. Он не может поверить Кевину. Он хочет верить Кевину. Он не должен хотеть верить Кевину. Это должен быть счастливый исход, и все же все, о чем Аарон может думать, это все причины, по которым у них ничего не получится. Обширные списки в его голове, которые он составлял месяцами. Он так долго спорил с Кевином, и все же, несмотря на это, он все еще его хочет. Несмотря на все логические доводы, которые он выдвигал против Кевина, его глупые чувства к нему никогда не утихали. Его чувства к Кевину – это эмоции, которые не желают утихать, а то, что ему предлагают взамен, кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Аарону трудно доверять хорошим вещам. Исторически сложилось так, что Аарон не получал ничего хорошего вот так просто. Хорошее для него никогда не длится долго. — Я понимаю. Если ты не чувствуешь того же, — говорит Кевин, его голос теперь тихий, он изо всех сил старается оставаться ровным. — Все в порядке. Ты не обязан… Очевидно, я и не ожидаю, но… Но я не хочу тебя терять. Мы все еще можем быть друзьями? Пожалуйста? Прости. Я не буду делать ничего странного. Я сделаю все, что ты мне скажешь. Пожалуйста, Аарон, я не могу… Я не могу… Я просто не могу.       Кевин сглатывает. Его слезы текут быстрее, но он молчит. Ни сопения, ни всхлипываний, просто слезы текут по его лицу. Его влажные глаза смотрят на Аарона, два жидких зеленых шарика, из которых выплескивается отчаяние. От этого у Аарона снова болит живот. Кевин ждет, что он что-то скажет, но Аарон не знает, что, черт возьми, он должен сказать. Он проводит руками по лицу, прижимая кончики пальцев к векам и надавливая на больные глаза. — По крайней мере, позволь мне отвезти тебя обратно в общежитие. Идет слишком сильный дождь, чтобы идти пешком. Ты промокнешь. — Я все равно уже мокрый. — Аарон опускает руки. Кевин все еще смотрит на него, пристально следя глазами за лицом Аарона. — Ты действительно все это имел в виду? — Да.       Аарон на мгновение задумывается. Он коротко кивает: — Я не хочу возвращаться в общежитие. — Хорошо. Поедем туда, куда захочешь.       Они возвращаются к машине Кевина в тишине. Голова Аарона гудит. Сквозь темное облако других его эмоций пытается пробиться луч света, головокружительная эйфория. Кевин Дэй хочет его. Это слишком нелепо, чтобы быть реальным, и все же Кевин сказал это. Есть выбор – верить в то, что кажется реальностью, или верить Кевину, и Аарон разрывается между вариантами. Он безмерно доверяет Кевину, но трудно принять то, что так сильно противоречит той логике, которой он следует.       Аарон протягивает руку. Кевин без вопросов вручает ему ключи, стараясь не соприкасаться с кожей. Аарон прекрасно это понимает. Больно. Голова Кевина опускается, плечи горбятся, когда он обходит машину с другой стороны. Аарон садится на водительское сиденье и начинает его регулировать. Это похоже на нелепую серию движений, когда это висит в воздухе между ними. Комедия посреди драмы. Аарону приходится бороться с желанием рассмеяться.       Он садится за руль, не зная реальной цели. Он просто не может быть рядом с другими людьми прямо сейчас. Он все еще представляет собой свежую рану, чрезмерно открытую, и он не хочет, чтобы его видел кто-либо еще. На этот раз они едут в тишине, Аарон слишком отвлечен, чтобы включить музыку.       Воздух в машине кажется тяжелым – это не привычный комфорт их молчания, а присутствие чего-то третьего между ними. Аарон не смотрит на Кевина. Он уделяет дороге больше внимания, чем когда-либо за рулем, но он все еще слышит, как Кевин тихо сопит рядом с ним. Все еще может уловить периферийным зрением, как Кевин вытирает лицо. И снова инстинкты требуют, чтобы он исправился, но он просто крепче сжимает руки на руле и быстрее гонит машину вперед.       Поначалу Аарон ведет машину бесцельно, но когда он понимает, в каком направлении едет, то продолжает путь уже целенаправленно. Проходит почти полчаса, прежде чем они подъезжают к лесу, куда Кевин возил их перед Днем благодарения. За всю дорогу сюда никто из них не проронил ни слова. Кевин наклоняется вперед, когда Аарон паркуется, глядя вверх через ветровое стекло. — Немного влажновато для ходьбы. — Мне нужно пройтись, — просто говорит Аарон. Даже столь долгое сидение в машине вызывает у него беспокойство. — Тебе не обязательно идти со мной.       Он выходит, оставляя ключи в машине, и направляется к одной из дорожек, ведущих к деревьям. Он слышит, как открывается и закрывается дверь Кевина, а несколько мгновений спустя – другая дверь. Водительская. Небольшая часть его задается вопросом, собирается ли Кевин просто оставить его здесь, но когда дверца машины снова закрывается, он слышит щелчок замков, и Кевин мчится за ним. Он идет на шаг позади Аарона, и Аарону это не нравится. Он хочет, чтобы Кевин шел рядом с ним, как он обычно делает. Он чувствует себя странно, когда Кевин позади него.       Он продолжает углубляться в чащу леса, вдыхая резкий, прохладный воздух. Из-за дождя все пахнет сильнее. Свежий аромат травы, грязи и растений густо витает в воздухе. Петрикор. Одно из любимых слов Аарона, а также один из его любимых запахов. Он успокаивает Аарона. Бушующая буря эмоций внутри него начинает успокаиваться, рассеиваться, осталось лишь несколько упрямых.       Он внезапно останавливается и поворачивается лицом к Кевину, так резко, что Кевин чуть не врезается в него. На мгновение они оказываются так близко, что Аарон почти прижимается к груди Кевина, между ними всего дюйм, когда Аарон поднимает глаза, а Кевин смотрит на него сверху вниз. Даже если Аарон сомневается в правдивости его слов, трудно найти ложь в том, как Кевин смотрит на него. Переведя дыхание, Кевин делает шаг назад. — С каких пор? — Спрашивает Аарон. — Апрель, — немедленно отвечает Кевин. Прошло больше времени, чем ожидал Аарон, и он потрясенно выдыхает. — Может быть, дольше, но я думаю, что только тогда понял, как мне страшно потерять тебя.       О. Постоянное присутствие Кевина раздражало Аарона после того, как он избавился от обезболивающих. Другой человек пытался контролировать его. Аарон никогда не пытался покончить с собой. Он так много раз говорил это Кевину, но ему никогда не приходило в голову, что Кевин мог ему не поверить. Он думал, что Кевин просто переигрывает, как это с ним часто бывает. Он не осознавал, что все это время Кевин следил за ним с неподдельной заботой. Боялся того, что Аарон натворит в его отсутствие. — Я не... — начинает Аарон, и его захлестывает новая волна эмоций. Что кого-то это вообще волнует. — Я не пытался этого сделать. — Но меня это все равно напугало.       Аарон молчит еще одно долгое мгновение. Размышляет. Он устал, защита ослабла, и, возможно, поэтому он более открыт для признаний, чем обычно. — Лето. В моем случае. — Что? — Говорит Кевин, его лицо хмурится в замешательстве. Аарон раздражается. — Ирония в том, что я делал то же самое. Я был в этом дурацком приложении только для того, чтобы забыть тебя. — «Забыть»… Я тебе нравлюсь? — Да. Несмотря на весь мой здравый смысл.       Внезапно Кевин снова оказывается рядом, тесня Аарона. Его руки нависают над бицепсами Аарона, голова низко наклонена, лоб почти касается лба Аарона. Его дыхание неровное, но на этот раз не из-за слез. Аарон поднимает на него глаза. Глаза Кевина темно-зеленые, кольцо радужки видно только по краям расширенных зрачков, пристальный взгляд устремлен на Аарона. Его взгляд медленно опускается на рот Аарона, и дыхание самого Аарона вырывается из груди. — Я не буду прикасаться к тебе, если ты этого не хочешь, — тихо говорит Кевин. — Но я бы очень хотел поцеловать тебя прямо сейчас.       Аарон должен сказать «нет». Это не меняет ни одной из причин, по которым у них с Кевином в долгосрочной перспективе ничего не получится. Аарону следует отступить, прекратить это, пока это не разрушило их дружбу, и ему ничего не останется от Кевина.       Есть много вещей, которые Аарон должен сделать, но он так долго отказывал себе в этом желании. Долгие месяцы решимости измотали его. Он не настолько сильный человек, чтобы сказать «нет», когда Кевин так смотрит на него.        Отчаянный, чужой звук вырывается из уст Аарона, когда он тянется вверх, чтобы обхватить Кевина за шею. Получив невысказанное разрешение, Кевин немедленно двигается. Одна рука обхватывает поясницу Аарона, притягивая его ближе. Другая рука обхватывает его затылок, поворачивая его так, чтобы Кевин прижался губами к его губам.       Тело Аарона ощущается жидким, когда Кевин прижимает их рты друг к другу. Его первые несколько поцелуев поверхностные, но крепкие, рука на пояснице Аарона прижимает его ближе. Кевин мычит в ответ на поцелуй, но он нетерпелив и быстро пытается углубить его. Аарон отвечает на прикосновение его языка, приоткрывая губы, его голова взрывается восхитительным головокружением, когда Кевин проникает языком в его рот. Так вот как целуется Кевин. Без колебаний, полностью уверенный в себе, абсолютно уверенный в том, чего он хочет.       Аарон был прав. Его бы никогда не удовлетворил один поцелуй. Кевин еще даже не перестал целовать его, а он уже хочет большего. Миньярду требуется мгновение, чтобы просто осознать, что его целуют – Кевин делает это с таким энтузиазмом, что Аарон просто ошеломленно наблюдает за происходящим. Он запускает руку в волосы Кевина и крепко сжимает их, пытаясь изменить угол наклона его головы.       Кевин стонет – звук, который посылает жидкое тепло прямо через Аарона, и на этот раз язык Аарона проникает в рот Кевина. Его пирсинг в языке скользит по языку Кевина, и Дэй тяжело выдыхает через нос, внезапно толкая Аарона назад. Аарон врезается спиной в ствол дерева с такой силой, что у него из легких выбивает воздух, но Кевин снова целует его, прежде чем он успевает перевести дыхание. Ему приходится оттаскивать Дэя за волосы. — Кевин, — говорит он, задыхаясь, пытаясь вдохнуть воздух. Кевин пытается поцеловать его снова, но Аарон удерживает его, схватив за волосы. Он фыркает и меняет цель на шею Аарона, наклоняясь, чтобы впиться в нее горячими губами. Ноги Аарона сразу слабеют. Он рад, что за спиной у него дерево. Он так старается, чтобы его дыхание было тихим. — Я хотел сделать это так чертовски долго, — говорит Кевин, когда снова поднимает голову. Его глаза такие темные, голос низкий и грубый. Он смотрит на Аарона так, словно хочет проглотить его, и Аарон чувствует себя придавленным под этим взглядом.       Несмотря на холодный дождь, стекающий с его волос, Аарон горит насквозь. Кевин целует его снова, сильно и быстро, потом еще раз, затем он снова целует с открытым ртом, и, – Аарону немного не хочется это признавать, – он выполняет каждое обещание, которое когда-либо давал Аарону о их поцелуях. Мир сужается до Кевина, и нет ничего за его пределами, в голове Аарона все начисто стерто, а желудок полон покалывающих статических разрядов. Аарон определенно чувствует себя зацелованным до бесчувствия.       Между ними не остается места для сомнений, когда Кевин прижимает его бедрами к дереву, уже наполовину твердый жмется к бедру Аарона, и, о... Это… Заставляет его чувствовать себя как-то по-особенному.       Руки Кевина проскальзывают под куртку Аарона и следуют по линиям его тела вниз. Его большие пальцы проводят по бокам живота Аарона, а затем его руки обхватывают его бедра. Аарон просто цепляется за волосы Кевина, как за спасательный круг, а все оставшиеся силы разума, которые у него еще есть, направляет на то, чтобы попытаться поцеловать Кевина в ответ так же сокрушительно. По крайней мере, все горячие звуки, которые Кевин продолжает издавать в его рот, звучат обнадеживающе.        Руки Кевина теперь на бедрах. Он приседает, чтобы продолжать опускать их вниз, опускаясь ближе к ногам Аарона. Его руки останавливаются за коленями, затем проводят горячим, медленным движением вверх по задней поверхности бедер. Когда Кевин снова поднимается, он обхватывает задницу Аарона, крепко сжимая и притягивая его к себе. Аарон ахает с открытым ртом, а Кевин прикусывает его нижнюю губу. — Черт возьми, ты великолепен, — говорит Кевин, и его голос уже звучит охрененно. Он снова сжимает задницу Аарона, словно не желая ее отпускать, но потом одна рука поднимается, чтобы подхватить Аарона под подбородок указательным пальцем. Кевин проводит большим пальцем медленную линию по нижней губе Аарона, блестящей от их смешавшейся слюны. Аарон смотрит на него снизу вверх, тяжело дыша. — Посмотри на себя.       Аарон автоматически уклоняется от комплиментов. Кевин крепко сжимает его подбородок и тянет назад. Глаза Аарона сужаются в раздражении.  — Посмотри на меня. — Я смотрю на тебя, придурок.       Смех Кевина теплым взрывом срывается с его губ. Словно не в силах удержаться, он целомудренно целует Аарона. Аарон хмурится, но это требует определенных усилий, мышцы его лица подергиваются, когда он пытается автоматически улыбнуться в ответ. — Ты такой красивый, — говорит Кевин медленно и целеустремленно. — Заткнись нахуй. — Аарон снова пытается отстраниться. На этот раз Кевин обхватывает его лицо обеими руками. — Аарон. Остановись. Дело не в том, во что ты веришь о себе. Дело в том, что я вижу. Не тебе говорить мне, что я неправ.       Аарон смотрит на плечо Кевина, его уши и щеки покраснели. Кевин зачесывает его волосы назад за ухо, обнажая его, и наклоняется, чтобы поцеловать его в макушку. — Я люблю, когда у тебя краснеют уши, — шепчет он, обдавая горячим дыханием ухо Аарона. Аарон вздрагивает, прижимает ухо к плечу, чтобы оттолкнуть Кевина. Дэй смеется. Его руки снова ныряют под куртку Аарона, словно он не может перестать прикасаться к нему, и пробегают по ребрам, скользят вверх по спине. Он целует Аарона в висок, в щеку, в нос.       Аарон морщится. Теперь, когда он находится под пристальным вниманием Кевина, он чувствует себя неловко. Теперь, когда они больше не отвлекаются на жар ртов друг друга. — Нам нужно вернуться в машину, — Им повезло, что до сих пор они ни с кем не пересекались, но он определенно не хочет, чтобы какой-нибудь любитель выгуливать собак застал их обнимающимися у дерева. Он кладет руки Кевину на грудь и легонько толкает его от себя. Выражение лица Кевина колеблется, неуверенность смешивается с восторженной радостью и открытой привязанностью. Он протягивает руку, сомневаясь, как будто у Аарона есть шанс сказать «нет» в ответ на это выражение.        Он берет Кевина за руку. Лицо Кевина мгновенно расслабляется, пальцы переплетаются с пальцами Аарона, как будто они делали это миллион раз до этого. При этом он даже не опускает взгляд на их руки, не сводя глаз с лица Аарона, когда он притягивает их друг к другу, используя эту новую хватку.       Рука Кевина намного теплее, чем у Аарона. Его большой палец проводит по коже Аарона, оставляя после себя тепло. Кевин улыбается, когда они направляются обратно к парковке, постоянно искоса поглядывая на Аарона, и почему-то этот Кевин заставляет его чувствовать себя более реальным, чем Кевин, горячо целующий его у дерева. Легкая привязанность в его прикосновениях, непринужденное счастье, очевидное обожание в его взгляде, который он едва может оторвать от Аарона более чем на несколько секунд за раз.       Черт. Кевин действительно обожает его. Все их общение начинает приобретать новый смысл в свете этой свежей информации. Аарон так старался держать свои чувства на расстоянии, так хотел сдержать себя, закрыться. Он не мог видеть дальше собственного желания узнать Кевина. — Ты сказал, Эндрю знает? — Да. Вот почему он был так зол на меня в последнее время. — Это не имеет к нему никакого отношения, — резко говорит Аарон, старое разочарование всплывает на поверхность. Кевин пожимает плечами, мягко перебирая пальцы Аарона своими. — Он просто не хотел, чтобы я оказывал нежелательные знаки внимания, и это справедливо. — Он не знает, чего я хочу. — Очевидно, никто из нас не знает, — говорит Кевин, но не может сдержать ухмылку на лице. — Чему ты улыбаешься? — Тебе. — Кевин наклоняется, гладит его по волосам и целует в щеку. Аарон заливается румянцем. Он ошибался насчет Кевина. Он никогда не думал, что тот будет таким. Лишь в своих самых сокровенных фантазиях он представлял его таким мягким и ласковым, но Кевин легко поддался этому. — Я никогда в жизни не был так счастлив ошибаться. — Отвали.       Кевин смеется, поднося руку Аарона к губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев. Аарону не стоит удивляться, на самом деле. Он продолжает думать о Кевине только как о том Кевине, которого он знал. Он продолжает забывать, что Кевин еще и парень, с которым он переписывался месяцами – его мозг пытается подавить это, по мнению Аарона, все еще глубоко оскорбленного всем этим, – и что Аарон знает из всех этих сообщений, каким гребаным болваном он может быть.       К тому времени, как они возвращаются к машине, они совсем промокли. Кевин неохотно отпускает руку Аарона достаточно надолго, чтобы перейти на другую сторону. Он обхватывает шею Аарона, чтобы снова коротко поцеловать его, просто поддразнивая языком, из-за чего Аарон тянется за ним, когда тот отстраняется. Ухмылка Кевина убийственно привлекательна. Его волосы мокрыми завитками прилипают ко лбу. Он сжимает шею Аарона сзади, прежде чем убирать руку.       Аарон снимает куртку и бросает ее на пол на заднем сиденье. Он забирается на водительское сиденье, рука Кевина сразу же ложится ему на бедро, как только он садится. Аарон бросает на него уничтожающий взгляд, но Кевин лишь поднимает брови в ответ, как бы спрашивая, есть ли у него проблемы с этим. Аарону действительно не мешает тепло ладони Кевина, проникающее сквозь влажную ткань джинсов, поэтому он ничего не говорит и подключает телефон, чтобы на этот раз у них была музыка.        Он откидывается на спинку сиденья и заводит машину, чтобы включить обогрев, прибавляет газу, но пока не трогается с места. Он поворачивается на своем сиденье, чтобы посмотреть на Кевина, чувствуя тяжесть в животе, потому что знает, что им придется поговорить об этом, и разговор будет намного сложнее и гораздо менее приятным, чем поцелуи. — Что теперь? — Все, что захочешь, — говорит Кевин. — Ты хочешь вернуться в общежитие? Или… Тебе так и не удалось поесть. Ты голоден? Мы могли бы приготовить ужин. Или даже заказать еду, чтобы забрать по пути. Ты что-нибудь ел после завтрака?       Аарон качает головой. — Тогда мы должны это сделать, верно? Ты, должно быть, умираешь с голоду. — Кевин, я не это имел в виду. Я имел в виду то, что сейчас с нами.       Аарон сразу замечает изменение выражения лица Кевина. Настороженность в его взгляде. То, как он тщательно разглаживает черты своего лица, чтобы ничего не выдать. Маска Кевина Дэя встает на место. — Ну, я думаю, это, вероятно, зависит от тебя. — Нас двое. — Да, но ты уже знаешь, что я чувствую. — Это на самом деле не говорит мне о том, чего ты хочешь. — Я хочу тебя. Как только могу хотеть. Так, как ты этого захочешь. Я приму все, что ты мне дашь.       Аарон чувствует, что краснеет, когда Кевин повторяет слова, которые он написал ему раньше. Контекст другой, но полное подчинение Кевина такое же. Он передает весь контроль над этим Аарону. — Тебе это не понравится, — медленно произносит Аарон. — Все, что ты мне даешь, – это больше, чем, я думал, когда-либо получу. У меня не будет ничего, кроме благодарности. — Кевин, нет. Прекрати. Ты говоришь так, как будто, блядь, только что выбрался из «Гнезда». Это не так. Ты больше не довольствуешься тем, что тебе дают, придурок. Ты не позволяешь людям использовать тебя. Больше нет. Не говори так. — Аарон толкает его в бицепс. Кевин покачивается от удара, но выражение его лица остается невозмутимым, его взгляд не отрывается от Аарона. — Я не думаю, что ты стал бы использовать меня, — мягко говорит Кевин. — Но я бы понял. Если ты не хочешь встречаться со мной. Не хочешь быть привязанным ко мне. Я все равно буду хотеть тебя. Каким бы способом ты мне позволил. Аарон резко выдыхает через нос, чувствуя, что Кевин его не слышит. — И чего ты хочешь? — Тебя. — Это не полный ответ, Кевин. — Чего ты хочешь? — Я спросил первым. Ответь мне. Сейчас.       Губы Кевина приоткрываются, его глаза снова скользят ко рту Аарона. Он облизывает приоткрытые губы, затем прочищает горло: — Ну, очевидно, я бы предпочел, чтобы ты хотел меня всего, но... — Нет. — Нет? — Выражение лица Кевина колеблется, становится неуверенным. — Ты по-прежнему концентрируешься на том, чего я хочу. Я спросил, чего хочешь ты. Попробуй еще раз. — Черт возьми, Аарон. Я хочу тебя. Насколько более очевидным я должен это сделать? Я хочу тебя всего. Я хочу поцеловать тебя. Я хочу встречаться с тобой. Я хочу ходить с тобой на банкеты, не просто как друзья. Я хочу поцеловать тебя в Новый год. Я хочу спать без дурацкого гребаного одеяла, отгораживающего меня от тебя, чтобы я мог держать тебя в своих объятиях. Я хочу смотреть, как ты ведешь мою машину. Я хочу иметь возможность положить руку тебе на бедро. Я хочу тусоваться с твоими друзьями и иметь возможность обнять тебя. Я хочу согревать твои руки, когда они мерзнут. Я хочу отнести тебя в постель. Я хочу доставить тебе удовольствие. Я хочу попробовать тебя на вкус, и я хочу, чтобы ты трахнул меня, но я хочу большего. Я хочу больше, чем должен. Я такой чертовски жадный, когда дело касается тебя, Аарон. Я хочу всего. Даже когда я думал, что не должен. Я все равно не мог удержаться от того, чтобы тянуться к тебе при каждой возможности. Итак. Вот. Теперь ты счастлив? Это то, чего я хочу.       И снова Аарон застигнут врасплох. Он снова ожидает того Кевина, которого он знает, но это излияние – того Кевина, которому он писал сообщения: искреннее желание, прямое признание того, как сильно он хочет Аарона. Слышать это вслух еще больнее, и Аарон на мгновение ошеломлен. Кевин смотрит на него, полный боли и отчаяния, в напряжении, ожидая, какое предложение выдвинет Аарон в ответ.       Аарон никогда не был силен в словах. Вместо этого он тянется к челюсти Кевина, притягивая его вперед, между их сиденьями. Кевин легко подается навстречу, крепче сжимая рукой бедро Аарона, когда Аарон целует его. Он вздыхает в губы Аарона, тело смягчается. Аарон касается его щеки, горла сбоку, проводит по v-образной линии рубашки, пальцы касаются груди. — Ты сегодня хорошо выглядишь, — шепчет Аарон одними губами. — Да? — М-м-м. — У меня должно было быть свидание. — «Должно было быть»? — Да. — И оно не состоялось? — Спрашивает Аарон. Кевин коротко качает головой, его нос касается носа Аарона. — Это забавно. — Почему? — У меня тоже сегодня было свидание. — Какое совпадение. — Да. Я думал, что у меня оно все же было. — О? — Да, ну, поцелуи у деревьев во время лесных прогулок – это не совсем обычный день для меня. — Серьезно? Я все время целую парней у деревьев, — говорит Кевин и смеется, когда Аарон дергает его за ухо в наказание. — Я бы пригласил тебя на лучшее первое свидание. Если бы я знал, что это ты. — Куда бы ты меня отвел? — В аквариум, потом в планетарий. Может быть, между ними пообедаем. С молочными коктейлями. — Звучит заманчиво.       Аарон достаточно близко, чтобы почувствовать, когда Кевин улыбается. Кевин наклоняется и целомудренно целует его. Он проводит кончиком носа по линии щеки Аарона, затем целует его там, притягивает ближе. Неловко наклоняться через коробку передач, но Кевин пытается наклониться сильнее, чтобы Аарону приходилось наклоняться меньше, и обнимает его. — Может быть, это будет нашим вторым свиданием, — говорит он на ухо Аарону. — Если ты захочешь попробовать еще раз. — Ты уедешь через несколько лет. Ты перестанешь быть Кевином Дэем, а я просто всегда буду собой. — И что? — Значит, мы долго не протянем. — Откуда ты знаешь? — Тебе не нужен якорь. Кевин откидывается назад, чтобы посмотреть Аарону в лицо, и хмурится. — До этого еще далеко. — Значит, ты не видишь в этом будущего? — Это не то, что я сказал. — Тогда что? Либо это временно, либо мы должны думать о будущем, а у нас это не сработает. — Почему ты решил, что это не сработает еще до того, как мы дожили до этого момента? — Как это может сработать, если ты всю жизнь будешь играть в экси? Я не могу понять тебя, Кевин. Мне нужно закончить четыре года медицинской школы, прежде чем я смогу даже подумать об ординатуре. Моя жизнь всегда будет где-то закреплена, а твоя всегда будет в движении. Ты – непреодолимая сила, я – неподвижный объект. Нам не по пути. — Не вся моя жизнь – это экси, — говорит Кевин. — Да, это будет моей карьерой, и да, я рад этому. Я хочу играть в экси. Я люблю экси, но я также люблю тебя. Аарон резко втягивает воздух. Кевин замирает, на краткий миг паника пробегает по его лицу, прежде чем он принимает спокойное решение. — Люблю, — говорит он через мгновение. — Последний человек, к которому я испытывал подобные чувства, был слишком напуган, чтобы признаться в этом. Я отказываюсь сожалеть о том же на этот раз. Итак. Прости, если тебе слишком рано об этом слышать или если тебе от этого некомфортно, но это правда. Я люблю тебя, и я не могу сказать, каким будет наше будущее. Возможно, я облажаюсь еще до того, как оно наступит, но я хочу попробовать, и я готов сделать все, что в моих силах, чтобы это сработало. Ты говоришь, что мне не нужен якорь, но кто удерживает меня на земле? Кто поддерживает меня, когда волны бушуют? Если ты якорь, то это не сдерживает меня, Аарон. Ты просто моя безопасная гавань в шторм. — Кевин. — И я бы никогда не попросил тебя следовать за мной. Я знаю, как усердно ты работаешь ради своей мечты. Я знаю, как это важно для тебя. Я бы никогда не попросил тебя отказаться от этого. Даже если я начну карьеру где-то далеко от тебя, я всегда смогу перевестись позже. А если и не туда, где ты будешь, то, по крайней мере, достаточно близко, чтобы доехать на машине. Я знаю, что межсезонье – это не такой уж большой промежуток времени, но его я бы тоже провел с тобой.       Аарон удивлен, как много Кевин думал об этом. Он откидывается на спинку сиденья, размышляя. Он знает, что это будет нелегко. Он из тех, кто хочет проводить время со своим партнером, и даже воображаемое отсутствие дается с трудом, но это не значит, что Аарон не будет занят. Он будет работать долгие часы, чередовать смены, ненормированно возвращаться домой. Не так уж много людей захотели бы вписаться в его график, и, когда доходит до дела, все, что он делает, – это сопоставляет воображаемого партнера с Кевином. Никто никогда не сравнится с ним. — Могу я задать тебе вопрос? — Ты только что это сделал, — говорит Аарон. Кевин наклоняет голову и, прищурившись, смотрит на него. Аарон закатывает глаза. — Продолжай. — Ты хочешь меня сейчас?       Рот Аарона открывается, закрывается. Он отводит взгляд от Кевина, краснея. Он не знает, почему ему так неловко признаваться после того, как Кевин распахнул перед ним свое сердце. После того, как Аарон уже сделал это совершенно очевидным своими поцелуями. — Да, — тихо говорит он. Кевин вздыхает с облегчением. Аарон переводит взгляд на него, удивляясь, что у него могли возникнуть какие-то сомнения. — Хорошо. Хорошо. Ты будешь хотеть меня на следующей неделе? Брови Аарона хмурятся. Он смеется. — Да? — Хорошо. Как насчет следующего месяца? — Мне придется проверить свой календарь на предмет этого. — Аарон. — Черт. Да, Кев, наверное. Если только за это время не произойдет что-то значительное, что изменит это, в чем я сомневаюсь. — Верно. А как насчет лета? Ты будешь хотеть меня тогда? — Какой в этом смысл? — Я просто пытаюсь понять, где проходит грань. На чем ты остановишься? — Дело не в этом. — Разве нет? Моя любовь не прекращается. Когда я думаю об этом, я не могу представить точку времени, в которой я перестану хотеть тебя. Я знаю, что это не делает нас вечными. Я знаю, что многое может измениться за два года, но я также знаю, что пока этого не произойдет, я все еще вижу, что хочу тебя. Это то, на чем я основываю свое решение. На чем ты основываешь свое?       Аарон знает, на чем. Он основывает его на страхе перед будущей болью, но все, что это значит, – причинить боль им обоим сейчас. Что из этого хуже? — Сегодня было много всего, — говорит Аарон. — Так и есть. Ты можешь подумать об этом. Тебе не обязательно решать прямо сейчас. Я никуда не собираюсь.       Аарон откидывается на спинку водительского сиденья, наблюдая, как капли дождя скатываются по стеклу. Кевин тихо устраивается на своем сиденье. Несмотря ни на что, тишина между ними снова становится комфортной, как и всегда. Аарон закрывает глаза, пытаясь разобраться в путанице своих мыслей.       Песня меняется на другую. Начинает играть «Shake It Off» Тейлор Свифт, и Аарон понимает, что он не переключался со своего текущего плейлиста. Он никогда не ставит его в машине. Там есть «guilty pleasure»-песни, о которых он не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Это одна из них. Аарон не «свифти», но он провел лето, познакомившись с ее музыкой во время обсессии Ники на ее туре «Eras», и Хэммик потащил его посмотреть концерт с ним и Робин. Он действительно думает, что некоторые из ее песен потрясающие, окей, но это не то, о чем он обычно рассказывает людям.       Аарон фыркает от смеха. Он даже не может найти в себе сил смутиться прямо сейчас. — К черту, — говорит он. Он прибавляет громкость так сильно, что машина сотрясается от вибрации, затем открывает дверь. — Куда ты идешь? — Давай, — говорит Аарон, отступая под дождь. Парковка пуста, и пока они сидели в машине, стало намного темнее, небо стало темно-синим. Над ними всего несколько звезд, но луна почти полная, ее сияние освещает небо. Он поднимает голову навстречу дождю, смеется и начинает подпрыгивать. — Что ты делаешь? — Давай, Кевин. — Ты промокнешь насквозь. — Мы уже промокли насквозь.       Кевин высунул одну ногу из машины, стоит за пассажирской дверцей, с озабоченным видом наблюдая, как Аарон крутится во время прыжков. — Ты хочешь встречаться со мной? — Аарон кричит. — Да, — немедленно кричит в ответ Кевин. — Больше всего на свете. — Тогда, черт возьми, потанцуй со мной хоть раз, лузер.       Кевин колеблется всего секунду, но потом тоже смеется и бежит под дождем навстречу Аарону. В отличие от вечеров в «Эдеме», сейчас он не колеблется. Может быть, это потому, что на этот раз они одни, а может быть, потому, что дело не только в ритме музыки EDM. Возможно, дело в том, что теперь нет страха протянуть руку и прикоснуться друг к другу.       Аарон берет Кевина за руки и подтягивает его в своем ритме прыжков. Ресницы Аарона мокрые, и когда он встряхивает волосами, часть их мокрыми прядями падает ему на глаза. Кевин ерошит их. Они больше прыгают по лужам, чем танцуют, плещутся вместе, их смех окрашивает воздух. Кевин кружит Аарона, затем притягивает его к своей груди. Его губы начинают касаться губ Аарона, но Аарон отстраняется, злобно ухмыляясь ему. — Дразнишь, — говорит Кевин. Аарон показывает ему язык, уклоняясь от каждого захвата, который делает Кевин, пока они не бегут через парковку в погоне друг за другом, запыхавшиеся и легкомысленные. Кевин догоняет его у машины, прижимает Аарона к одной из задних дверей и целует с большим энтузиазмом. Песня изменилась на «I'm Good» Биби Рексы и Дэвида Гетты, которая по-прежнему громко звучит из динамиков Кевина. Аарон чувствует вибрацию там, где его спина плотно прижата к машине, звук почти невыносим в такой близи. Он все еще смеется, даже когда Кевин лижет его рот сквозь зубы, но недолго, быстро тая в восхитительном тепле, даже когда его тело начинает дрожать от влажного холода.  — Ты холодный, — бормочет Кевин. — М-м. — Я мог бы согреть тебя. — На этот раз голос Кевина заставляет его дрожать, низкий и горячий от желания. Из-за всех этих прыжков рубашка Аарона расстегнулась на поясе, и Кевин просовывает пальцы под нее, ощущая прохладную влажную кожу живота. Он тянется к ручке задней дверцы. — Нет. — Аарон ловит его за запястье. — Мы не собираемся сидеть за публичное непристойное поведение.  — Вокруг никого. — Кевин. — Ладно, ладно. Тогда возвращайся в машину и согревайся. — Кевин целует уголок рта Аарона, прежде чем подтолкнуть его к водительскому месту.       Край сиденья влажный из-за того, что они оставили дверцы широко открытыми, но, честно говоря, джинсы Аарона все равно промокли, поэтому он просто забирается внутрь и закрывает дверцу. Он приглушает музыку, чтобы она больше не сотрясала барабанные перепонки. Кевин хватает что-то из багажника, прежде чем броситься к нему. Он держит в руках одеяло с эмблемой «Троянцев», которое обычно лежало в ногах его кровати в общежитии. — Я начал хранить его в машине на случай, если тебе когда-нибудь понадобится. — Я все промочу. — Все в порядке. — Кевин. — Да? — Это… Очень мило с твоей стороны. — Я просто знаю, что тебе бывает холодно, — говорит он, легко улыбаясь. Аарон берет одеяло и бросает его на заднее сиденье, отказываясь намочить. После этого Кевин хмурится, но Аарон касается его щеки, снова мягко привлекая его внимание. — Хорошо, тогда снимай рубашку. У меня на заднем сиденье есть моя куртка «Лисов». По крайней мере, часть тебя останется сухой. — Уже пытаешься меня раздеть? — Да. Меня нельзя укротить, — категорично говорит Кевин, но он тянется, чтобы расстегнуть рубашку Аарона. Аарон берет его за предплечье. — Стоп. — На самом деле я не соблазняю тебя прямо сейчас. Я просто хочу, чтобы ты не замерз. — Кевин тянет за мокрую материю. — Сними это.       Аарон вздыхает, но стягивает рубашку через голову. Кевин берет ее и кладет на заднее сиденье вместе с мокрой курткой Аарона. Он хватает одеяло и вытирает им Аарона, несмотря на его протесты. — Его можно постирать. Это не так уж и важно, — говорит Кевин, кладя его на колени Аарону, как только торс Миньярда высыхает. Он поднимает свою «лисью» куртку, чтобы Аарон вдел руки в рукава, и Аарон натягивает ее на себя, застегивая. Кевин наблюдает за ним с довольной улыбкой. — Мне нравится видеть тебя в моей одежде. Я держал ее в своей машине на случай, если бы она когда-нибудь понадобилась тебе снова. — Боже, ты действительно болван, — говорит Аарон, как будто он не краснеет в ответ. — Для тебя да, — соглашается Кевин. — Ты это серьезно? — Что? — Насчет свиданий с тобой, — говорит Кевин. Аарон кивает. Улыбка Кевина становится шире. — Могу я пригласить тебя куда-нибудь? — Куда? — Я не знаю. Уехать. На выходные. Я хочу, чтобы ты был только мой.       Аарону едва ли нужно думать об этом. Мысль о возвращении в общежитие к Ники, о необходимости пытаться объяснить, когда они даже сами еще не до конца уверены во всем этом, о невозможности немедленно прикоснуться к Кевину так, как он хочет… Это упрощает решение. Выходные вдвоем – лучший способ справиться с этим. — Да. Да, хорошо. — Нам придется вернуться и забрать наши вещи. Ты отвезешь нас туда, а я найду, где остановиться? — Хорошо. — Спасибо. — Не за что. Мне нравится водить. — Нет, я имею в виду… Не только за вождение. Спасибо, что дал мне шанс. Я сделаю все возможное, чтобы заслужить это. — Тебе не нужно заслуживать это, Кевин. Ты мне уже нравишься. — Да, но я все равно собираюсь это заслужить. — Потому что ты мой хороший мальчик? — Аарон говорит это в шутку и ожидает, что Кевин в ответ разволнуется, но Кевин только снова одаривает его этой уничтожающей ухмылкой. В конечном итоге Аарон оказывается тем, кто волнуется. — Да. Так и есть. И я собираюсь показать тебе, насколько хорошим я могу быть.